В своей «Книге воспоминаний»* известный русский востоковед Игорь ДЬЯКОНОВ рассказывает, как мальчиком жил в Норвегии.
16 +
За границу в самом начале двадцатых годов был командирован его отец. Отношение к советским русским было настороженным.
«Знакомство с норвежскими людьми началось для меня не сразу. Кроме моих сверстников, – которые были ребята как ребята, без всяких заметных национальных особенностей – первыми людьми, с которыми я столкнулся и невольно познакомился ближе, была прислуга. Первая из них была фрекен Мелльбю. Это была прислуга, так сказать, аристократическая – не горничная и не кухарка, а экономка, «хюсхóлдешке». Мама тогда еще не знала норвежского, и ей нужен был кто-нибудь, понимающий по-немецки. Фрекен Мелльбю служила в Швейцарии, отлично говорила по-немецки – лучше мамы, – и в ней чувствовалась немецкая выучка. Она ходила в белоснежном фартуке и крахмальной наколке и обращалась к маме только в третьем лице. <...> По-видимому, у фрекен Мелльбю был тяжелый стародевический характер, и, может быть, она питала распространенную тогда среди норвежцев неприязнь к советским русским. Вскоре у нее начались нелады с мамой, и она ушла от нас».
Как утверждает Игорь ДЬЯКОНОВ, с той же неприязнью к русским мои родители сталкивались, когда надо было устраиваться на жилье. Квартиры были, но… не для русских. Отец пускался на хитрости, просил договариваться по телефону с хозяевами кого-либо из норвежских сотрудников торгпредства или полуфранцуженку мадам Води – но все было напрасно: «Когда уже обо всем было договорено, неизменно происходил такой разговор: « Вы иностранцы? – Да. – Простите, из какой страны? – Из России. – Из России!.. — Ах, извините, тут пришел мой муж, он говорит, что уже обещал квартиру тете».
Русский был в Норвегии явление невиданное, — подмечает ДЬЯКОНОВ.
«Сколько раз где-нибудь в сквере, пораженные нашими темными глазами и волосами, норвежские мамаши спрашивали нас о нашей национальности, перебирая вес возможные, вплоть до абиссинской. Но русские! Это был народ непредсказуемый и полудикий, особенно советские русские – большевики. От них можно было всего ожидать. Помню, как папа консультировал норвежского режиссера, ставившего «Власть тьмы», причем оказалось, что старика, лежащего на печи, предполагалось посадить на круглую, узенькую норвежскую чугунную угольную печку, а для того чтобы острый венец, который составлял ее верх, не впивался ему в сиденье, намеревались положить сверху гладильную доску. Зачем бы старику забираться в такую неудобную позицию? Но это не смущало режиссера: русская душа, чего она не выкинет!»
* – Игорь ДЬЯКОНОВ. Книга воспоминаний. Изд-ва: Европейский Дом, Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге. 1995 г.
