Другая Европа: один день в Варшаве

Автор — омич, когда-то начинавший светлый путь в журналистике внештатным корреспондентом «Коммерческих вестей», но легкомысленно свернувший на кривую дорожку пропаганды, которая сначала утащила его из Омска в Новосибирск, а затем и вовсе привела в эмиграцию.

Если едешь на поезде из Германии в Варшаву, пересечение польской границы можно и не заметить. Никаких особых знаков там нет, пограничного контроля, разумеется, тоже. Но, приближаясь к месту своего назначения, начинаешь обращать внимание на небольшие, сначала почти незаметные глазу отличия. Вот подъехали к станции, а в ее названии на перроне куда-то потерялись две буквы. Вот внезапно вокруг точно таких же, как в Германии, аккуратных домиков зачем-то выросли двухметровые кирпичные заборы. А вот там же кто-то втиснул в застройку обшитый сайдингом трехэтажный сарай, по недоразумению называемый коттеджем. Словом, начинаешь понимать: за окном хоть и Европа, но все-таки уже немножко другая.
Спать нужно дома
В Варшаву мне было нужно на футбольный матч сборных России и Польши. Вечером я посмотрел в фан-зоне кельнского вокзала игру Швеция — Украина и сел на поезд, состоявший из разномастных вагонов: голландских, польских и даже одного российского Амстердам — Москва. Все вагоны были спальные, что для Германии – большая редкость. Немцы вообще не очень любят ночные поезда, многие из местных здесь ни разу в жизни не ездили в спальном купе и с трудом могут себе вообразить, что это за способ путешествия такой: «лежу на верхней полке, читаю книжку». Некоторые смельчаки, правда, случается, ставят жизнь на карту, прощаются с родственниками и покупают билет на поезд Москва — Владивосток. Кому повезет, возвращаются потом самолетом и до конца жизни гордятся своим отчаянным поступком.
Что до немецкой железной дороги, то вся колоссальная сеть — от высокоскоростных ICE до пригородных Regionalbahn – это в нашем понимании быстрые, комфортные, но все-таки электрички. Примерно в первом часу ночи последние из них добираются до своих конечных станций, и жизнь на всех вокзалах до утра замирает. В пути остаются только поезда CityNightLine – это небольшая сеть, связывающая крупные немецкие города с европейскими столицами, да в придачу к ним несколько международных составов вроде того, в котором ехал я.
Нелюбовь немцев к спальным вагонам можно было бы объяснить, если бы по уровню комфорта они напоминали наши, но на самом деле все далеко не так. Роль платцкарта здесь выполняют шестиместные купе, хоть и тесноватые, но зато с кондиционерами и розетками. Уровнем выше – трех- или двухместные, просторные, с умывальником и шкафом для одежды. Наконец, аналог СВ – это практически гостиничный номер с туалетом и душевой кабиной. Чего же не ездить в таких поездах? Но факт остается фактом: покупая за неделю билеты, я выяснил, что на дневных экспрессах мест уже нет, а ночную поездку мне предложили даже со скидкой.
Понимают по-русски
Как и следовало ожидать, львиную долю пассажиров нашего поезда составляли поклонники футбола. В Кельне вместе со мной на перроне посадки ждали человек двадцать болельщиков польских, несколько немецких и даже один фанат с флагом не игравшей на Евро Швейцарии, причем большая часть всей этой компании уже изрядно приняла на грудь, что обещало веселую поездку. Но странным образом никто из них не сел в мой вагон – он оказался полупустым, а соседями у меня оказались немецкие пенсионеры и совершенно нефутбольное польское семейство. Совсем другая картина была в вагонах слева и справа – там до утра горланили песни и активно употребляли. Ради интереса я прошел весь состав – то же самое было везде. Я был сильно озадачен этой аномалией, но возвращаясь, обнаружил разгадку — над дверью нашего тамбура было написано по-польски „Dla niepalacych“. Оказалось, что покупая билет на сайте, я опрометчиво отметил галкой пункт «Не курю», в итоге попал в небольшую антифутбольную резервацию внутри прочно оккупированного фанатами эшелона. Но зато выспался.
Варшава-Центральная встретила меня слоганом «Feel like at home». Он был везде – на значках сотрудников, плакатах, стойке информационного бюро вокзала. Здесь на самом деле можно чувствовать себя как дома – в этом я убедился еще в поезде, где проводник прекрасно понимал по-русски. Действительно, в Варшаве языкового барьера просто не существует – мне не встретился ни один человек, с которым нельзя было бы изъясниться на родном языке. Но оказалось, что этого далеко не всегда достаточно, чтобы получить нужную информацию. Например, мой несложный вроде бы вопрос о том, где тут камера хранения, отчего-то поставил юношу и девушку из информбюро в тупик. Немного поспорив между собой, они отправили меня в странное помещение, у входа в которое сидел пожилой поляк, а за ним, прямо на полу, стояли всевозможные баулы. Оставлять здесь рюкзак не хотелось, но выбора меня не было – я знал, что в фан-зону с ним меня не пустят. На всякий случай я спросил у служителя, есть ли на вокзале нормальная камера хранения, и, к моему удивлению, он подтвердил – да, есть и даже объяснил дорогу. Я поинтересовался, почему об этом факте мне не сказали на стойке, на что поляк замахал руками: да зачем вы вообще к ним пошли, этих мальчиков и девочек здесь посадили только на время футбола, они совсем ничего не знают. Если что надо, спросите меня, я тут всю жизнь, я помню даже, как ваш Брежнев этот вокзал открывал.
Спекулянты не победимы
Ради чистоты эксперимента я потом в течение дня еще несколько раз приставал с разными мелкими вопросами к волонтерам, чья функция по логике как раз и должна была заключаться в том, чтобы помогать гостям Евро ориентироваться в городе. В результате пришел к однозначному выводу, что отбирали и готовили этих ребят для Евро явно не немцы. Польские волонтеры задумчивы, неторопливы и любой их совет содержит как минимум один союз «или». В Германии волонтеры на крупных мероприятиях работают совсем по-другому. Если ты спросишь у них дорогу куда-либо, хоть бы и в туалет, они моментально выдадут четкий маршрут, а затем вызовутся проводить и ни за что не отступят. А если неосторожно поинтересуешься, что это за статуя на здании напротив, получишь получасовую лекцию. Глаза их всегда горят энтузиазмом, и лучше обходить таких людей стороной.
Гораздо чаще, чем волонтеров, в этот день на улицах Варшавы можно было встретить других варшавян, искренне желавших помочь приезжим болельщикам. Это были спекулянты. Перед началом турнира польские власти торжественно объявили, что будут жестко пресекать любые попытки нелегальной торговли билетами. На практике, естественно, ничего не получилось – уже с утра по всему центру города на пути миграции фанатов сновали стайки перекупщиков, готовые за несколько сотен евро продать билет номиналом в 30. Спекулянты особо не скрывались – ну разве что на табличках, которые эти граждане держали перед собой, для отвода глаз было написано, что они не продают, а покупают билеты. Но лишь стоило выказать интерес, как из-за пазухи тут же доставался план стадиона и мне предлагали выбрать желаемый сектор.
«К черту политику!»
Тот факт, что на билете стояла чужая фамилия, нисколько не должен был помешать – продавцы уверяли, что паспорта на входе ни у кого не спрашивают, и это была чистая правда. Проблема была в другом – будут ли билеты настоящими. Вечером, уже после матча, я услышал поучительную историю от ребят из Сургута, чьи друзья за крупную сумму в европейской валюте стали обладателями красивых, но, увы, абсолютно бесполезных бумажек. Они очень выгодно, как поначалу считали, сторговались с перекупщиком, но на контроле перед входом на стадион их ждало страшное разочарование. В итоге вместо просмотра матча покупатели отправились в полицию давать объяснения и пропали там, как в Бермудском треугольнике. Ребята, рассказывавшие мне эту историю, параллельно безуспешно пытались дозвониться до своих незадачливых товарищей, всерьез опасаясь, как бы тех не упрятали в суете за решетку вместе с соотечественниками, повязанными за драки с поляками.
Про вечерние события речь еще пойдет, а часов за пять до матча казалось, что прогнозы пессимистов о том, что ничем хорошим матч не закончится, не имеют ни малейшего шанса оправдаться. Русские и польские болельщики спокойно гуляли по Старому городу, сидели рядом в барах, нисколько не раздражаясь от такого соседства, охотно общались и угощали друг друга пивом. Кстати, все уважающие себя заведения заблаговременно позаботились о том, чтобы никто из фанатов не сбился с верного пути и расставили по улицам указатели со словом «Пиво» на разных языках.
Еще один знак дружбы я обнаружил на мосту через Вислу по дороге к стадиону. Некоторые башенки моста не успели отремонтировать и стыдливо обернули баннерами. На одном из них кто-то из поляков оставил обращение на английском: «Добро пожаловать в Варшаву, русские братья. К черту политику, давайте пить водку сегодня вечером». Те, кому было адресовано это послание, охотно фотографировались на его фоне, выражая полное согласие с содержанием. Лишь самые въедливые критиковали форму, брюзгливо замечая: «Могли бы и по-русски написать».

Прочь вувузелы
Если от кого-то на улицах и исходила в этот момент угроза, так это от велосипедистов. Они в Варшаве совершенные психи: передвигаются в центре города исключительно по тротуарам, и если видят перед собой препятствие, то есть пешехода, не притормаживают, а, наоборот, ускоряются, объезжая тебя в считанных сантиметрах. После почтительных и благовоспитанных германских велосипедистов это выглядит дико и совершенно по-азиатски. Водители, к слову, здесь тоже не без греха. Пару раз я наблюдал, как на переходах они пытались проехать, несмотря на красный свет и пересекающий дорогу поток пешеходов. Если так происходит в дни Евро, когда хозяевам подобает вести себя прилично хотя бы по той причине, что на улицах полно полицейских, то с трудом представляю, как в Варшаве водят в остальные дни. Наверное, почти как в России.
Зато в отличие от автомобилистов самых лестных слов заслуживает варшавский общественный транспорт. Здесь есть одна линия метро, городская электричка и автобус, для которого предусмотрены выделенные полосы, но больше всего горожане гордятся местным трамваем. Он ничем не хуже немецких: быстрый, современный, пути его отделены от дороги и оттого он считается самым лучшим способом добраться куда-либо вовремя. Ради интереса я проехался по восьмому маршруту и был весьма впечатлен – Варшава вновь стала казаться мне приличным европейским городом.
Иллюзию развеяло посещение главной городской фан-зоны, расположившейся на площади у подножья самого известного советского подарка Варшаве – высотки Дворца культуры и науки. Внешне все выглядело очень пристойно: у входа в зону стояли суровые охранники, а над ними был вывешен список аж из 18 запретов. Кроме оружия и наркотиков, внутрь нельзя было проносить, в частности, расистскую пропаганду, вувузелы, фотоаппараты и любые бутылки. Продемонстрировав служителям порядка, что чист, я вошел внутрь. Но не успел пройти и десяти метров, как увидел человека, фотографирующего девушку с бутылкой воды. Рядом тревожно загудели вувузелы, и я начал всерьез опасаться, что сейчас мне попытаются всучить какую-нибудь расистскую пропаганду.
Неужели война?
Я поспешно покинул зону и вернулся на вокзал, где должен был встретиться с друзьями, ехавшими в Варшаву из Москвы на машине. Но они застряли в Бресте и катастрофически опаздывали. Сам же вокзал всего за несколько часов кардинально изменился. Утром на нем безраздельно доминировали российские флаги, теперь же их сменили польские. Причем владельцы последних разительным образом отличались от тех, кого я видел на улицах до сих пор. Из каждого прибывающего поезда гурьбой вываливались коротко стриженные молодые поляки, определенно напоминающие наших гопников. Они моментально начинали скандировать что-то про «бело-червонных» и, что меня особенно насторожило, там же упоминалась некая «русска курва». Кроме того, подозрительным выглядел тот факт, что столь патриотично настроенные товарищи, выходя из вокзала, не растекались по барам и не поворачивали к фан-зоне, а самым решительным образом двигались по Иерусалимским аллеям. Формально все выглядело естественным, ведь это была дорога в сторону стадиона. Но несколько смущал тот факт, что от вокзала до него можно было за пять минут добраться на электричке. А строго на пути молодых приезжих был расположен музей Войска Польского, у которого в это же время уже собирались для своего марша российские болельщики.
Заинтригованный, я не стал дожидаться друзей и последовал за поляками. Уже через несколько минут нас обогнала колонна полицейских автомобилей, а откуда-то впереди стали доноситься звуки, странным образом напоминающие выстрелы.
Я прибавил ходу, но дорога впереди оказалась перекрыта полицейским кордоном. Пришлось делать приличный крюк. Поплутав по переулкам и вынырнув, наконец, на проспект, я увидел перед собой группу наших болельщиков, поспешно идущую, если не сказать – бегущую в мою сторону. «Мужики, там что творится?» — успел спросить я их. «Война», — лаконично ответили они и порекомендовали последовать их примеру. Но удержаться было сложно. Я осмотрелся – российской атрибутики на мне вроде бы не было – и решил рискнуть.
И здесь правозащитники
И здесь правозащитники
На площади у музея, в центре которой был установлен огромный футбольный мяч, самое интересное к этому моменту уже закончилось. Хотя кордоны еще держали польских ультрас на Иерусалимских аллеях, а прямо на дороге другие группы полицейских прикрывали медиков, оказывавших помощь пострадавшим, само поле боя уже было пустым. Основная масса болельщиков ушла направо, к стадиону. Нагнал я их уже на мосту Понятовского, как раз примерно там, где с утра народ фотографировался у приветственного баннера. Здесь было неспокойно – по сторонам ждали группы польских фанатов, пытавшихся выдернуть из толпы кого-то из наших. Полицейских было много, но прикрыть все стычки они не успевали. Впрочем им удалось сделать главное — отсечь основную массу фанатов бело-красных перед мостом.
Перед стадионом стоял еще один кордон, на этот раз его целью было остановить нашу колонну, пока полиция разгоняла еще одну толпу, поджидавшую русских. Там, где-то впереди, вновь что-то взрывалось, выли сирены и работали водометы. А непосредственно за цепью полицейских на пути болельщиков встали пикетом правозащитники с антисталинскими и антипутинскими плакатами. Полиция им не мешала, а толпа старалась не замечать, даже когда какие-то женщины начали швырять за кордон свои листовки. Парень, стоявший рядом со мной, подобрал одну и решил сделать из нее самолетик, но стоявшие рядом умудренные опытом товарищи остановили его, вежливо, но твердо попросив не делать глупостей. Вообще к этому моменту людей, настроенных воинственно, в колонне болельщиков практически не осталось. Основу тех, кто стоял перед кордоном, составляли люди спокойные и зрелые. Они приехали не драться, а смотреть футбол, и было видно, что ситуация им не нравится, но они готовы выполнять все разумные требования полиции.
Береженого бог бережет
Понемногу напряжение стало спадать, и народ стали пропускать к стадиону. Здесь болельщики российской сборной встретились с поляками, которые шли к стадиону другой дорогой, от платформы электрички. Но это были совсем другие люди – они тоже шли не воевать, а на футбол. И если порой выкрикивали что-то обидное, то до конфликтов дело не доходило. Больше того, русские и поляки охотно фотографировались вместе.
В этот момент до меня дозвонились друзья, наконец добравшиеся до города, и я вернулся на электричке к вокзалу. Здесь было тоже не скучно – на площади перед входом в фан-зону бузили те самые гопники, которым за час до этого не дали как следует схлестнуться с россиянами. За неимением других противников они дрались с полицейскими и самозабвенно жгли российские флаги. Наших болельщиков на площади не было совершенно, точнее, они были, но благоразумно убрали на время всю атрибутику, что могла их выдать. Зато редкие фанаты из других стран ходили, вытаращив глаза от изумления. После я читал твиттер британского болельщика, который признавался, что такого ада никогда не видел.
Затем наконец-то начался матч, итоговый ничейный счет которого более всех обрадовал вконец умаявшихся варшавских полицейских. Уже далеко за полночь, обсуждая результат с другими болельщиками, я несколько раз слышал утверждение о том, что со стороны команд это был сознательный компромисс – как с оглядкой на положение в турнире, так и на обстановку на улицах. Мол, и нашим, и вашим ничья оставляет шансы на выход из группы, так что все правильно сделали, не буди лихо, пока оно тихо, береженого бог бережет. Не скажу, что полностью согласен с такой трактовкой. Но абсолютно точно уверен, что любой другой исход – и ночь на 13 июня имела бы для Варшавы крайне неприятные последствия.
Хотя верно и другое. Уже через несколько дней оказалось блестящим образом подтверждено старое, но очень правильное определение: компромисс – это когда участники сделки расходятся в убеждении, что облапошили друг друга. А на самом деле оба они остались в дураках.

Продолжение следует

Виталий ВОЛОДИН