Их половинки инь — ян удачно сложились как в быту, так и в творчестве
Накануне Дня города в галерее "Квадрат" открылась выставка "Только любовь" известных омских художников Анастасии ГУРОВОЙ и Сергея АЛЕКСАНДРОВА. Это дало повод поговорить о яркой творческой и семейной паре.
Дочь своего отца
Они часто выставляются вместе, хотя бывают, конечно, и отдельные выставки. Черно-белая карандашная графика Анастасии, изобилующая четкими линиями, удачно дополняет золотистую, мягкую живопись Сергея. Однажды в городе Ноябрьске и вовсе удачно получилось. Работы Гуровой приняли на себя «солнечный удар», так как графика, да еще застекленная, неплохо смотрится на солнце. А картины Сергея Александрова были зеркально повешены на подсолнечной стороне напротив. Такой вот своеобразный выставочный фэн-шуй.
К профессии они пришли по-разному. Настя выросла в семье художника и педагога Евгения Васильевича ГУРОВА. «Папа практически все время, которое оставалось у него от преподавания в художественной школе и университете, проводил в мастерской, — вспоминает она. – Поэтому, чтобы с ним пообщаться, нужны были либо какие-то летние выезды на пленэр, либо походы к нему в мастерскую». Однако при этом ни она, ни ее брат Алексей не собирались связывать свою жизнь с изобразительным искусством. Брат тяготел к естественным наукам, Анастасия — к программированию. Но родители настояли – и оба поступили на худграф. Алексей занимается сегодня рекламно-оформительским бизнесом, навыки графического дизайна ему очень помогают. Анастасия – успешный художник, обладатель, кажется, всех мыслимых премий в области графики, а также преподаватель Детской школы искусств № 3. носящей имя ее отца.
Не в актеры, так в художники
Сергей АЛЕКСАНДРОВ в детстве мечтал быть актером. Откуда взялась эта тяга – неизвестно. Отец был военным, мама преподавала химию в политехе. Она-то и не отпустила сына в Ярославское театральное училище. Сказала: «Ну что ты там будешь делать один в чужом городе? Не поедешь!»
В это время брат Геннадий (известный ныне художник Гена АЛЕКСАНДРОВ, живущий в Праге) учился на худграфе омского пединститута. Богемная атмосфера, которую Сергей встречал там, приходя на студенческие выставки, безумно нравилась ему. И после десятого класса судьба его была решена. Впрочем и первая мечта не осталась забыта. АЛЕКСАНДРОВ играл какое-то время в народном театре «Протей». А став художником, оформлял спектакли в Театре-студии Александра ГОНЧАРУКА.
Волшебный карандаш
На вопрос, чем был продиктован ее выбор графики, и именно карандашной графики, Анастасия отвечает с улыбкой:
— В первую очередь тем, что, когда я серьезно начала заниматься творчеством, я уже была женой Сергея АЛЕКСАНДРОВА, живописца, и чтобы злые языки не говорили, что за меня работает муж, я выбрала технику, в которой он не работал никогда. Честно говоря, я долго металась между печатной и оригинальной графикой, и мне Данила МЕНЬШИКОВ, новосибирский художник, посоветовал: возьми что-нибудь попроще, не работай с кислотой. И я так робко, робко, а потом уже увереннее взялась за карандаш. Он был тогда настолько непопулярен, что я на всех выставках была единственная, кто работает в карандаше, да еще и в формате. Но мне эта техника нравится чем – все под рукой: планшет, бумага, карандаш. И больше свободы для импровизации. Потому что ты же с металлом импровизировать не будешь – это и дорого, и тяжело. А с бумагой можно себе позволить. Хотя карандаш тоже обязывает. Я вот, когда писала первую графическую серию «Надеждинка», вообще была, как минер. Там же если какую-то черточку поставишь, ее надо обыгрывать, она не стирается.
На сегодняшней выставке представлены серии «Озеро», «Листопад», «Сад», «Зима» и та самая «Надеждинка».
Философия мифа
Сергей как-то особо с выбором техники никогда не мучился. «Я занимаюсь тем, что мне интересно. Сегодня одно, завтра другое», — говорит он. Сразу после окончания института, в 1980-х годах, он плотно занимался плакатом. Во-первых, потому что работал в Художественном фонде, где в основном выпускали агитационную продукцию, а во-вторых, с плакатом было проще вступить в Союз художников. То есть такой вот был творческий компромисс. Из плаката в живопись перекочевали условные решения, метафоры, любовь к тексту. В большой работе «Месяцеслов» с удовольствием читаешь под каждой картинкой вкусную авторскую характеристику:
«Январь – месяц звонкий, морозный, снежок хрустит, рюмочки песни поют», «Июнь такой разморенный, что карасик клюнет, а тебе удочку поднять лениво», «Сентябрь – месяц запашистый, пахнет прелой листвой, травой и грибами».
Знаковость, иносказание, часто при каком-то бытовом зерне в центре сюжета, стали узнаваемой особенностью творчества АЛЕКСАНДРОВА. Как и его особые параметры человеческих фигур: похожие на запятые, маленькие головы и ноги, величественные «стогообразные» тела. В его картинах живут единороги и сказочные птицы: сирин, феникс, Жар-птица, алконост. А очертания лесного озера напоминают купол мироздания. Многочисленное изображение чаш постепенно переходит от сакральной «Чаши Галя» к вполне житейскому «Молоку для любимой». Увлекаясь историей Древней Руси, переосмыслением мифов, наполняя картины особой философичностью, Сергей даже придумал название для подобного направления в творчестве: архаический реализм. Еще много лет он занимался охотой, сплавом на катамаране по сибирским рекам. Там с тобой только костер, палатка, вода, небо и твои друзья. Это тоже нашло отражение в работах. Охоте был посвящен в свое время целый художественный трактат.
Вещий сон о вертепе
Несколько лет назад АЛЕКСАНДРОВ удивил нас в очередной раз: представил большой деревянный объект «Вертеп». В принципе это была готовая декорация и куклы для площадных представлений, то есть кукольный дом-вертеп, созданный по канонам старинного искусства. Сергей придумал и спектакли для своего маленького театра – весной и летом он играл «Яблоневый цвет» по сказке Степана ПИСАХОВА, а зимой рождественскую историю «Царь Ирод» о рождении Иисуса. Стилистика лубка и иконы оказалась близка ему. «Мне сон приснился: я делаю вертеп. Вот как раз на Святки, — рассказывает художник историю очередного театрального витка в своей биографии. – Как хотите судите: мистика – не мистика. И я начал делать. В общем-то, с деревом было работать не впервой: я и раньше вырезал какие-то поделки деревянные. Потом спектакли придумал, в первый год часто показывал. Но я как-то рекламой и продвижением своего проекта не занимался, поэтому теперь только к Рождеству иногда зовут».
Притянувшиеся противоположности
Сергей и Настя познакомились на студенческом пленэре в селе Атак. Вернее, для нее это был студенческий пленэр, а Сергей просто приехал туда с друзьями. «Я еще подумала тогда: странно, я многих художников знаю, а его нет», — вспоминает Анастасия. Разница в возрасте у супругов, конечно, ощутимая, поэтому возникает закономерный вопрос: есть ли в отношениях какой-то комплекс ученицы у нее и замашки мэтра у него? Оказывается, нет.
— Мы вполне на равных спорим, критикуем друг друга, — говорит Анастасия. – Орем иногда. Но теперь, когда Сергей стал Художником года (победителем ежегодной выставки-конкурса «Лучшее художественное произведение»), ему уже страшно что-то советовать. Но и я, когда выиграла первое место на Всероссийском конкурсе рисунка, если что, ему говорю: «Ты вообще подумай, с кем ты споришь!» Но это все шутки, разумеется. На самом деле мы как-то так деликатно расходимся. Я преклоняюсь перед Сергеем как перед живописцем, он отдает мне должное в графике. У нас взаимоуважение и в творчестве, и вообще в семье.
Ведь недаром их выставка называется «Только любовь». Только любовь позволяет забыть какие-то амбиции, уберегает от ошибок. И это не просто название одной из работ Сергея АЛЕКСАНДРОВА – это ответ на многие вопросы, касающиеся их дуэта с Анастасией. Творческого, семейного, человеческого.
