24 июня на кухне «КВ» побывал глава регионального минстроя Станислав ГРЕБЕНЩИКОВ. Основными темами для разговора за чашкой чая стали вопросы капремонта и расселения аварийного жилья, а также нынешний паводок на севере области. Выдержки из беседы Станислава Георгиевича с редакцией «КВ» записала обозреватель Ольга УМОВА.
– Станислав Георгиевич, вчера в Любинском районе прошел совет глав, какие-то решения по курируемым вами направлениям там были приняты?
– Я курирую, в частности, министерство имущественных отношений, и сейчас актуален вопрос использования земель. Я внес вчера на совете предложения по этому поводу, и на ближайшем заседании главы, в том числе и глава города Омска, будут докладывать, насколько эффективно они работают с землей, как казна пополняется земельным налогом. В районах это копейки, в городе точно не знаю, я в этом небольшой специалист, но прочитал в вашей газете, что, по информации Александра СТЕРЛЯГОВА, который вопросом много лет занимался, в Омске 44% неразграниченных земель. Эта цифра настораживает. Она показывает, насколько безобразно мы относимся к такому огромному ресурсу, и все плачемся, что денег нет. И ведь давным-давно было от губернатора поручение администрации города провести ревизию земельных отношений, и ответ от мэра на сегодня до сих пор не получен.
– Сейчас многие земельные процедуры простаивают в связи с тем, что чиновники не успели привести нормативно-правовую базу в соответствие с изменившимся земельным законодательством. Насколько оправданны эти задержки?
– Я не оправдываю вообще никакие задержки. Все задержки и нестыковки сказываются на сроках, а у нас и так от начала какого-то дела до его завершения проходят годы. Мы не в силах быстро все изменить, но очень много для этого делаем. Создали проектный офис, подкомиссии по различным направлениям, которые возглавляют суперспециалисты, причем и производственники.
– Тем не менее раз за разом решения откладываются. Вот сегодня по инициативе ДВОРАКОВСКОГО из повестки заседания правительства был исключен вопрос по сервитутам.
– Город меня всегда поражает, когда снимает вопросы. Недавно вопрос по внесению изменений в закон о региональном фонде капремонта снимал. Плохо, что аппарат мэра не готовит его к правительству. Такого рода накладки оставляют осадок, ведь вот только с поправками в закон о капремонте носились два месяца, причем придали вопросу абсолютно ненужный ритм обсуждения.
– То есть вы считаете, не имели особой важности поправки в закон о капремонте?
– Они не требовали такого всплеска, такого внимания. Зато все поупражнялись, кто-то пытался политические дивиденды добыть, кто-то – авторитет заработать, кто-то хотел показать, что он у нас в регионе самый лучший специалист в области капремонта. На одном из последних обсуждений я даже не удержался и сказал: найдите мне такого человека, который потянет во весь опор эту тему, я его сразу назначу на пост руководителя фонда.
– Вы хотите сказать, что направление сложное и никто с ним не справится?
– Не справится в одиночку. Сейчас в региональном фонде капремонта работают около 70 человек, и это на 7900 домов совсем немного. Тем более с учетом такой сумасшедшей географии. Я вот был на прошлой неделе на севере, так я вам скажу, что эффективней проехать север, не выезжая из него. Я днем работал, а ночью переезжал из района в район. Так что тем количеством специалистов, которые в региональном фонде есть, невозможно отработать огромную такую задачу. Зачем нужны были изменения в закон? Чтобы привлечь к решению проблемы и другие уровни. Отсутствие инициативы в некоторых районах сегодня просто поражает. Некоторые идут и делают, но только то, что скажут, а в некоторых районах и скажешь, так ничего не сделают. Но есть и инициативные районы, которые и вышли с предложением подкорректировать закон, заявили, что готовы помогать, продвигать вопрос, но им нужно, чтобы все понимали, кто чем занимается, чтобы были прописаны организационные моменты. Нет инициативы и от собственников. На сегодня в программе капремонта стоит порядка 100 домов, которые до сих пор не определились, будут они делать капремонт или нет, а ведь время утекает.
– То есть с финансами сейчас проблемы нет, но есть проблема с организацией?
– Да, проблема не в финансах, на счетах регионального фонда сегодня уже более 700 млн рублей. Но, во-первых, при пассивности собственников капремонт не идет в тех объемах, которые мы предполагали сегодня набрать. Есть единицы активных старших по домам. Если их были бы тысячи, я был бы неимоверно рад. Во-вторых, очень жестко фонд капремонта подходит к сметам. Жестко выдерживается проектно-сметная документация, жестко отбирают подрядчиков. Мы буквально вчера встречались с Николаем Ивановичем ЛИЦКЕВИЧЕМ, договорились с ним, что он усилит работу по привлечению подрядчиков на эти виды работ. Так что сейчас мы пытаемся решить все те моменты, которые мешают набрать должный объем по капремонту.
– Сколько домов сейчас в работе?
– Порядка 150.
– Но это еще дома этапа 2014 года, да?
– Да, но изначально был неправильный посыл – разбивать программу по годам. Посудите сами: мы начали сбор средств на капремонт с октября 2014 года. В программу 2014 года внесено 460 домов. Методология была заложена неверная. В программе 2015 года – 1068 домов, в программе 2016 года – 1600 домов, и очевидно, что это несбыточно. Сейчас мы ищем законодательные возможности скорректировать эти цифры, чтобы не вводить никого в заблуждение. Одно радует: закон не запрещает сегодня собственнику самостоятельно инициировать капремонт. Кроме того, никто не отменял обязанность собственника содержать свое жилье. Но здесь у нас не все хорошо, к сожалению. Люди себя не особо чувствуют собственниками. Некоторые говорят: вот квартира моя, а все остальное – не мое. А чье тогда?
– И все-таки хотелось бы узнать, видится ли лично вам выход из той ситуации, в которую город попал с судебными решениями по капремонту?
– Решения есть, значит, их надо не обсуждать, а исполнять. Понятно, что денег нет, но ведь надо начинать хотя бы с малого, делать по одному-два дома, это ведь лучше, чем нисколько. Хотя сейчас уже появляются законодательные инициативы, связанные с обязательствами государства. Так, например, появился проект по внесению изменений в 185-ФЗ – по сносу ветхого и аварийного жилья. Действующая в рамках этого закона госпрограмма по расселению такого жилья, зарегистрированного до 1 января 2012 года, рассчитана до 2017 года. Думаю, что депутаты Госдумы скорее всего примут решение о продлении действия этого закона и будут выделяться средства на переселение, но изменится кардинально подход. Согласно предложенной инициативе (и вы, кстати, первые, кто в Омске об этом напишет), жилье, которое будет предоставляться переселенцам, не станут отдавать им в собственность, а только по договорам соцнайма. То есть оно останется в муниципальном фонде, в обороте. И я считаю, что это нормально, ведь вкладываются колоссальные средства, только в бюджете 2015 года у нас на это предусмотрено 549 млн рублей.
– Вы, чиновники, сами себе противоречите. С одной стороны, вы требуете от людей стать ответственными собственниками, с другой стороны, увеличиваете объем государственного жилья, где опять же будет патернализм. Странно это как-то: собираетесь давать государственное жилье и при этом жаждете воспитывать: ах, вы же собственник!
– Знаете, с этой жаждой справедливости я живу еще со времен моей работы в ПТСК. Вот посмотрите на частный сектор: человек построил себе дом, за этим домом следит, и вообще не принес государству никаких проблем, и помощи не просит. А тут собрались нормальные мужики, построили 24-квартирный дом, а лист шифера на крыше отпал и починить некому. Это я недавно разговаривал с главой Колосовского района ЧУБАРОВЫМ. Сергей Викторович говорит: Станислав Георгиевич, видите, дом стоит, давайте еще один такой построим для специалистов. Я ему: построим, конечно, если деньги в бюджете будут, но зачем тебе здесь в районе многоквартирный дом? Тянуть к нему теплотрассу, делать выгреб. А он говорит: вот придет врач с работы, а у него дома тепло. Но ведь сейчас совсем другие технологии и комфорт в отдельно стоящем частном доме можно создать не хуже. А он отвечает: и правда, а то вчера был ветер, сорвало профнастил на многоквартирном доме, и до сих пор никто не вышел, наверное, нам с первым замом придется на крышу лезть. Вот вам и менталитет жителей многоквартирного дома. Или другой пример. Помните, из Калачинска было обращение во время прямого эфира губернатора. В доме квартир 150, старшая по дому говорит: жителям ничего не надо, ведь даже половину из них на собрание не дозовешься, а закон требует всех собрать, и никогда ведь так не принять решение. А вопрос там был в крыше, посчитали, что на кровлю надо около 2 млн рублей. Стали считать, сколько они платят в фонд капремонта. Там около 3 тысяч квадратов площадь, умножаем на 6,70 рубля, значит, они должны собирать в месяц 18 тысяч рублей, в год это 216-220 тысяч. Тут даже если все будут платить, за 10 лет только сумма наберется достаточная, а платит в лучшем случае половина. Так за счет кого делать крышу? Подскажите мне решение в этой ситуации.
– Изначально сама идея отдать жилье людям в собственность была странной. И от нее пошли все эти проблемы с идиотскими собраниями, на которые никто не ходит, с необходимостью договариваться о чем-то с соседями, скидываться на ремонт. Я сама много лет жила в доме, где к новому году мыла пять подъездов только потому, что тот сброд, который там жил, этим не интересовался.
– Давайте разделим две вещи. Есть законодательство, плохое оно или хорошее, я, как государственный человек, должен закон исполнять. Не нравится – ищи другую работу. У меня есть свое личное мнение тоже, есть своя биография, история. Вы затронули болезненный вопрос, вот пойду на пенсию и я вам изложу свою позицию по этому поводу.
– Так вы эти дурацкие законы своей позицией «я человек государственный» только упрочиваете. Чиновники говорят, что все замечательно, и никто наверх не заявит, что творится-то на самом деле.
– Не соглашусь, наверх заявляем, и за долгие годы нынешний Минстрой РФ максимально работоспособный, там появились молодые парни с реактивными мозгами. Думаю, попозже я ЧИБИСА Андрея Владимировича еще раз привезу сюда. Мы проявляем законодательные инициативы, но по понятным причинам не транслируем это. И дело не во мне, не в том, что я боюсь место потерять, я ведь много и взлетов, и падений переживал. Еще раз повторюсь, сегодня у нас есть закон, такой, какой есть, из него мы и должны исходить. Но при этом мы имеем возможность и должны говорить людям об отношении к жилью. Из подъезда выходит парень, как даст этой дверью, она чуть с петель не слетает! Почему сегодня похлестаны все окна в подъездах? Строитель ведь вложился, сделал подъезд хороший, а что с ним уже через 2-3 года? Так что я ваш крик души понимаю. Думаете, я не жил в пятиэтажке, думаете, сам не выбрасывал бомжей и пацанов из подъезда? Я ведь в правительство сейчас только пришел, перед пенсией, а за жизнь прошел много и не имел жилья, так что меня в жизни сложно удивить. До сих пор поражает только равнодушие и такие ситуации, когда одним можно все, а другие должны жить только по закону.
– А сейчас вы где живете?
– В своем доме. Я вообще сторонник малоэтажного жилья. У меня не супер-коттедж, обыкновенный таунхаус. Но из 15 практически одинаковых усадьб мою вы найдете точно.
– И чем она отличается?
– Благоустройством. Мы работаем над этим всей семьей, никаких садовников у нас нет. К нашему дому приходят местные жители фотографироваться, там только деревьев больше сотни. Причем высажены в месте общего пользования.
– А когда жили в многоквартирном доме, как участвовали в управлении собственностью?
– В те времена еще был ЖЭК, собраний жителей не было. Сначала мы жили в малосемейке, в комнате 10,6 кв. м, а у меня многодетная семья, три дочери. Потом получили квартиру от Ленинского райисполкома в пятиэтажке, и нам повезло, в подъезде жили в основном добропорядочные чистоплотные люди. Но пока металлическую дверь в подъезд не поставили, всем хотелось у нас напакостить, вот тогда меры принимал.
– Смотрела репортаж, как вы ездили на север по поводу паводка. Я вот в Марокко и Париже была, а в Тару, к своему стыду, за всю жизнь, проведенную в Омске, так и не сложилось съездить.
– А я, наоборот, не был ни разу ни в Марокко, ни в Париже, а вот на севере области за последние три года столько времени провел, что даже местные собаки уже не лают на меня.
– Скажите, какой-то свет там будет в конце тоннеля? Почему такое наводнение было – строить что-то надо или весна такая была?
– Конечно, смириться с тем, как живет наш север, невозможно. Что произошло в этом году. С 1971 года такая ситуация сложилась впервые. Была очень обильная на осадки осень, снежная зима. По северным районам за 300% зашкаливали нормы осадков. В некоторых поселениях снег был на уровне дымовых труб. Кроме того, в период снеготаяния воде некуда было уходить, потому что было позднее вскрытие льдов. В общем, все сошлось в одном месте. Воде было деться некуда, она пошла. Хотя для местных жителей это не такая большая трагедия, они привычны, их топит каждый год в той или иной мере. Но, разумеется, есть разница, то ли 6 см воды в доме, то ли 60 см. И люди какого-то сумасшедшего терпения, борются, понимают ситуацию.
– Какие меры будут приняты по восстановлению поселений?
– По существу, жилье относительно несильно пострадало, максимально пострадали дороги и мосты, особенно деревянные мосты, их просто сбивало валежником, бревнами, сплавом. Виктор Иванович принял решение обратиться за финансовой поддержкой в Правительство России, и мы сейчас собираем пакет документов, проходим эту процедуру. Ориентировочно надеемся на 400 млн рублей, из них пойдет порядка 50 млн на жилье, остальное на восстановление дорожной сети. Валы воды, которые перекрывали дороги, были по ширине с километр, по высоте около метра. Представляете, такая стихия. Мы это наблюдали при облете. Кстати, бессмысленно совершенно критиковали губернатора в некоторых СМИ, мол, облетел и не приземлился. Облет был нужен как раз для того, чтобы определить, что на самом деле происходит, что нужно делать. В тех местах, где вода прошла в километр шириной и метр высотой, дороги просто не стало, само полотно снесло. Проблему с жильем усугубляет то, что оно на севере области строилось стихийно. Взять ту же улицу Водников в Усть-Ишиме. Жилье это строилось как временное, для речников, вопреки всем нормам и правилам. И я не знаю, по какому принципу они в таких домах выживают. Я в Бородинке такой дом впервые увидел: две доски, между ними опилки насыпаны. Как там можно жить? Большая часть жилья, которое ближе к тайге, до сих пор с деревянными крышами. Это постройки 50-х годов, оттуда люди должны были переехать, когда леспромхозы закончили свое существование. Та же ситуация с дорогами, они тоже строились временные, под тяжелую технику не рассчитаны. А сегодня в Седельниковском районе крупный лесозаготовитель погрузил на 50-тонный трал современную спецтехнику тонн на 40 и эта махина движется по дороге, вдоль которой вровень с полотном стоит вода. Он ее просто взял и разрезал.
– Так пусть делает теперь.
– Так ведь не запрещено было перемещение. Сегодня, имея 10 тысяч км дорог в области, дорожное хозяйство со своим скудным бюджетом просто не справляется. А что сделаешь на эти 2 млрд рублей, если на содержание дорог идет только 10%? У нас действительно 70% износа, по некоторым дорогам я на джипе не мог проехать. И мы вчера на комиссии по чрезвычайным ситуациям (далее – КЧС) приняли решение закрыть те дороги на севере, которые возможно закрыть. На пару месяцев, чтобы дать дорогам просохнуть. Мы просушим их по простой технологии: копаем – кладем, копаем – кладем.
– Взрыхлите то есть?
– Можно и так сказать. Снять грунт, подсушить и опять уложить. Мы обязаны обеспечить людям нормальное существование. Некоторые поселения просто оказались отрезанными от жизни. Конечно, там есть нервное напряжение. Но надо отдать должное: есть и понимание между администрацией и местным населением. Нет таких ситуаций, чтобы кому-то было нечего есть. Да и ситуация пошла на спад, хотя еще пока сохраняется. Ведь все могло быть хуже. В Усть-Ишиме держали вал воды в 2,5 метра, и не дай бог эту плотину прорвало бы, молниеносно затопило бы 70 домов. Одну ведь прорвало, и буквально за 15 минут затопило вместе с машинами первые этажи. И все работали, никто не разбирался, кто ты – спасатель, сотрудник администрации, частный паромщик, просто житель. Подвозили грунты, набивали мешки, укладывали, дежурили ночами. И вчера мы предварительные итоги подводили, решили сделать также несколько премий, чтобы поблагодарить тех людей, которые проявили героизм. Начали и материальную поддержку оказывать, но она пока невелика, потому что нам необходимо сохранить порядок обращения к федеральной власти. Но без поддержи и сегодня ни один двор не остался. Как бы трудно ни было, закупили откачивающую технику, технику для просушки, обучили людей. Специалисты МЧС отрядами перемещаются, контролируют ситуацию. Но и впереди еще много проблем, вода-то сойдет, а людям как жить? Пасти негде, дрова необходимо заготавливать, и так далее. Поэтому принято решение муниципалитетам выделить средства, в ближайшее время будет подписано распоряжение губернатора, и мы начнем направлять деньги на восстановительные работы. Кроме того, 9 июля на Заксобрание вынесем изменения в бюджетных расходах по линии минстроя, нашли уже 83 млн для восстановления дорожной сети, в первую очередь мостов, и этого хватит хотя бы на экстренные меры.
– Заранее подобные срочные расходы предусмотреть невозможно?
– Конечно, никто к такому масштабу не был готов, хотя мы еще в прошлом году готовились к обильному паводку, видели прогнозы. Я сейчас Виктору Ивановичу подал предложение формировать в последующем бюджет с возможностью маневра. У нас сегодня ведь дорожные деньги все расписаны. Копейка на этот район, копейка на эту дорогу, и изменить практически невозможно. И нам сегодня нужна возможность менять списки, чтобы с той дороги, которая может подождать, мы могли перенести на дорогу, которая ждать не может. Я вам скажу так: как председатель КЧС, я много что для себя понял. Для меня опыт такого паводка первый, и дай бог, чтобы был последний. Но из всего отрицательного всегда получаешь уроки.
– А что на самом деле за ситуация с черлакскими котельными?
– История простая. Сегодня теплоснабжением занимаются муниципалитеты и в каждом районе складывается своя обстановка. Наверное, помните ситуацию в Большереченском районе, когда глава посчитал экономику и принял решение перевести жилой фонд на другой вид топлива – кто-то печку ставит, кто-то переходит на электроотопление. И тогда уроки тоже были извлечены, Василию Ивановичу МАЙСТЕПАНОВУ мы говорили: подготовь эту тему, чего людей вы злите. Такая же ситуация в Черлакском районе. На одном теплоисточнике 37 домов, на другом 58, все дома одноэтажные частные. На первой котельной при этом 3 млн убытков, на второй – 3,5 млн. Вообще система неразумная, когда-то было мощное хозяйство, его не стало, а дома остались прицеплены. И тут есть три варианта: найти денег и гасить эти убытки, либо поднять цену за услугу до реальной стоимости, либо найти другие теплоисточники. Был выбран третий. Имея опыт, в апреле выезжаю в Черлакский район, говорю главе, как поступить. В сюжете, который показал один телеканал, была женщина с сыном-инвалидом и еще одна женщина лет 85. Говорю главе: вот этих людей возьмите на особый контроль, первым им сделайте. Тут самое главное – чтобы к людям подошли по-человечески. Глава это услышал, но сделал наоборот. Не привлек депутатов райсовета, не привлек общественность, не разговаривал с людьми. Мы же планомерно занялись тем, что в силу нехватки средств не мог сделать район: нашли средства и способы обеспечить надежность подачи электроэнергии. В итоге я обязал своего заместителя по жилищно-коммунальной отрасли этот вопрос завершить, но это не значит, что минстрой и впредь будет делать то, что должен делать глава. Глава по полной катушке за эту ситуацию получил. И у нас было совещание по этому поводу в минстрое, мы пригласили прессу. Провели разбор полетов и дали отдельное интервью для этого канала, но ничего из этого не показали, а показали, что ГРЕБЕНЩИКОВ какой-то уродец в своей отрасли. Для меня вот не представляет удовольствия над кем-то насмехаться. Я всегда говорю: если начали тему, давайте до конца ее доведем. Давайте разберемся в мусорных вопросах, давайте разберемся, почему асфальт пропал на дорогах, почему губернатор стал в городе снег убирать, и так далее. И много таких сложных вопросов я курирую, стараюсь решить что-то, и неприятно, когда они боком для меня оборачиваются.
– 1 июля Омская область защитит нормативы газопотребления?
– Очень серьезный, сложный вопрос. Будет попытка номер два, какой результат выйдет, не знаю, будем договариваться. Сейчас долги теплоснабжающих организаций за газ составляют порядка 215 млн рублей.
– При вашем министерстве была комиссия по вопросам создания в Омске единой ГРО и продажи ее Газпрому. Там что-то двигается или по-прежнему разное видение цены у продавца и покупателя?
– В том же состоянии все пока осталось, хотя сама идея неплохая. Иметь на территории такого крупного оператора – это здорово. Сегодня мы ведем несколько проектов с участием Газпрома. Один из них – строительство Москаленского газопровода, и стоит задача, чтобы к 1 сентября газ поступил в 9 поселений. Конечно, крупные компании, в том числе и Газпром, медленно запрягают, но ту же улицу Валиханова сегодня сделали, и как бы ни относились к ее новому облику, но людей там сегодня море.
Сегодня мы с Газпромом строим физкультурно-оздоровительные комплексы на Конева и на Дианова. Мы должны запустить эти ФОКи к юбилею города. Даже раньше бы смогли, если бы город отнесся как положено, ведь сначала дали землю на Лукашевича на болоте.
