Все уже было
Страна отпраздновала юбилей Великой Победы. Отгремели салюты. Любой мог смотреть по ТВ все что ему хотелось или не смотреть ничего. Социальные сети полны восторгов, эмоций, ожесточенных споров или брани. Этого много, и даже слишком. Впрочем, если у всякого на происходящее есть свой собственный взгляд, который можно публично сформулировать, это уже неплохо. Пора переходить к будням и, что называется, возвращаться к нашим баранам. Длинные выходные в некоторых возрастах способствуют перечитыванию классики. К примеру, хрестоматийного, но от этого не менее актуального романа «Обломов» Ивана ГОНЧАРОВА. Дабы тот самый переход был не слишком резок.
Вот в гостиную к Обломову входит новый гость. Это некто Пенкин, литератор. Он идет из книжной лавки, где справлялся, не вышел ли уже журнал с его статьей. О чем? «О торговле, об эмансипации женщин, о прекрасных апрельских днях, какие выпали нам на долю, и о вновь изобретенном составе против пожаров. Как это вы не читаете? Ведь тут наша вседневная жизнь. А пуще всего я ратую за реальное направление в литературе».
Как тут современному читателю не подивиться, не воскликнуть, мол, прогрессивные веяния свойственны были российской действительности уже в шестидесятых годах позапрошлого века! Впрочем, как и пожары... Разве что о реальности в литературе никто более не заботится, ну да и бог с ними.
Дальше больше. Литератор написал рассказ о том, как в одном городе городничий бьет мещан по зубам. « – Да, это в самом деле реальное направление, – сказал Обломов. -
Не правда ли? – подтвердил обрадованный литератор. – Я провожу вот какую мысль и знаю, что она новая и смелая. Один проезжий был свидетелем этих побоев и при свидании с губернатором пожаловался ему. Тот приказал чиновнику, ехавшему туда на следствие, мимоходом удостовериться в этом и вообще собрать сведения о личности и поведении городничего. Чиновник созвал мещан, будто расспросить о торговле, а между тем давай разведывать и об этом. Что ж мещане? Кланяются да смеются и городничего превозносят похвалами. Чиновник стал узнавать стороной, и ему сказали, что мещане – мошенники страшные, торгуют гнилью, обвешивают, обмеривают даже казну, все безнравственны, так что побои эти – праведная кара... <...> Мне удалось показать и самоуправство городничего и развращение нравов в простонародье; дурную организацию действий подчиненных чиновников и необходимость строгих, но законных мер... Не правда ли, эта мысль... довольно новая? – Да, в особенности для меня, – сказал Обломов, – я так мало читаю...»
Тут современный читатель как пить дать тяжело задумается, а восторженный Пенкин все никак не уймется и примется рассказывать своему приятелю о поэме, которую некий автор готовит к выходу в свет под названием «Любовь взяточника к падшей женщине», где «обнаружен весь механизм нашего общественного движения, и все в поэтических красках. Все пружины тронуты; все ступени общественной лестницы перебраны. Сюда, как на суд, созваны автором и слабый, но порочный вельможа, и целый рой обманывающих его взяточников; и все разряды падших женщин разобраны...» и пр., и пр. «Вон куда хватили!» – в изумлении скажет Обломов, а читатель лишний раз убедится, что русская классика бессмертна, потому как ее-то реальность самая что ни на есть реальная.
