5 ноября на кухне «Коммерческих вестей» побывал председатель совета директоров группы компаний «Стройбетон» Олег ЗОЛОТОВ. Что происходит на омском рынке эконом-жилья, что ждет строительную отрасль в целом и когда закончится кризис – на эти и многие другие вопросы Олег Борисович ответил в разговоре с журналистами. Любопытные моменты беседы записала обозреватель «КВ» Ольга УМОВА.
– Олег Борисович, первым делом хотелось спросить ваше мнение о том, почему случилась ситуация с падением крана.
– Строительство – отрасль, сопряженная с особо опасными процессами, особенно это касается подъемных механизмов. Конечно, случай очень печальный, очень жаль людей, которые погибли. Я тонкостей не знаю, но, судя по всему, там просто бардак на стройке был. Органы пусть разбираются, кто там виноват, но по большому счету в прежние времена за кран непосредственно отвечали крановщик и начальник участка.
– Но ведь не крановщик профит получает от стройки!
– В данной ситуации профит и ответственность нельзя ставить на одну доску. Водитель автобуса ведь тоже не получает профит, но если он задавил человека, сидеть ведь он и будет, а не директор АТП. Конечно, руководитель несет ответственность за все, что происходит на стройке. Не знаю, кто у них там реальный был руководитель – ПОЛУКАРОВ, ПЕТРЕНКО или кто-то еще. В любом случае понятно, что руководитель не понесет уголовную ответственность, а только гражданско-правовую, скорее всего, материальную. Подадут гражданский иск, заплатит по 1-2 млн за каждого погибшего человека. Хотя, конечно, у нас в стране всякое бывает...
– Но семья целая погибла и ребенок остался сиротой. Почему не обязать собственника стройки содержать этого ребенка до совершеннолетия?
– Есть судебная практика, компенсации, как правило, в таких случаях суды устанавливают разовые.
– В Омске ведь есть и объединения строителей, общественная организация, почему она ничего не сказала населению после случая с краном? Ведь нужно было строителям с каким-то заявлением выступить, хотя бы соболезнования выразить.
– Конечно, есть объединения, мы тоже входим в Союз строителей. Не знаю, в какое из объединений входит компания ПОЛУКАРОВА. Но я бы на всех строителей ответственность не переносил, профессиональное сообщество, конечно, есть, но за каждого отвечать невозможно. Мы вот производим железобетонные изделия, так больше чем половине омских строителей я без предоплаты даже одну плиту не отдам. И вы хотите, чтобы я за них отвечал? Да, трагический случай произошел, да, это бардак и расхлябанность. Но подчеркну, нельзя на всех строителей разом вину валить.
– А сколько у вас на объектах кранов?
– На наших площадках и заводах сейчас именно башенных кранов работает 24. Сейчас идет тотальная проверка кранов. Но у нас сделано просто. В Омске есть специализированная организация, работающая десятки лет, – УМ-4, у них больше сотни кранов. Мы все свои краны отдали им в эксплуатацию. Они за ними следят, работают их крановщики. И это правильно: каждый своим делом должен заниматься. А в этой компании люди грамотные. Ведут себя они при этом достаточно жестко: кран ставят только на идеально подготовленную площадку. Ветер поднялся – останавливают работу. Так что на площадке в какой-то степени они главные. Зато у нас голова не болит.
– А зачем вам собственные краны, если вы их все равно отдаете?
– Сейчас мы их уже не покупаем. Покупали в 2005-2006 годах, когда был строительный бум, кранов не хватало, и мы одномоментно купили тогда 11 кранов.
– Часто слышно то тут, то там про обманутых дольщиков. А у вас дольщики существуют?
– Только они и существуют. Почему у нас за все эти годы нет обманутых? Потому что мы сначала коробку собираем, а это порядка 70% готовности дома, и только после этого начинаем продажу квартир населению, когда уже подводятся сети и начинается чистовая отделка. Поэтому рисков здесь никаких. Даже в 2008-2009 годах все дома, которые у нас были в работе, мы достроили и всем дольщикам квартиры передали. Так что есть добросовестные строители, есть недобросовестные. Первые достраивают, вторые нет, и потом региону приходится из бюджета выделять деньги на достройку, на подключение сетей, на благоустройство. Мне не то чтобы дольщиков не жалко, но я всегда против этого выступаю, потому что поощряется безответственность, а люди привыкают к тому, что их не бросят, им помогут. А проблема эта просто решается. Надо принять на федеральном уровне решение о том, чтобы Росреестр не принимал к регистрации договоры долевого участия с готовностью дома меньше, к примеру, 60-70%. Это не потребует вообще никаких финансовых затрат, оценить готовность дома не сложно, Минстрой с этим легко справится.
Я на каждом заседании об этом говорю, все – и губернатор, и министры – кивают, но ничего не происходит, никому не хочется с законодательной инициативой выходить.
– А может, проблемы не из-за тех, кто на начальном сроке строительства начинает квартиры продавать, а из-за тех, кто схемы использует со всякими ТСЖ и ЖСК.
– Схемами органы должны заниматься. Есть ведь и откровенное жульничество там, и этим уже полиция должна заниматься, ОБЭП. Я все-таки вижу проблему именно в тех, кто на стадии котлована начинает деньги собирать. Сейчас ведь не сложно получить землю и зарегистрировать эту долевку.
Но и согласен, что те строители, которые работают через ТСЖ и ЖСК, чаще всего ни за что не отвечают. Хотя есть и исключения, взять, например, Трест № 4, который работает через ЖСК, я Бориса Александровича хорошо знаю, он безусловно порядочный человек. Но если форс-мажор возникнет, покупатели квартир ничем не будут защищены. До 2008 года ведь и КОНОШАНОВ, и ЗАБОРОВСКИЙ были порядочные, но в тяжелой ситуации они повели себя именно так, как повели.
– Почему кто-то выжил, а кто-то провалился тогда? Вам же тоже тяжело было?
– Люди же все разные. Кто-то решил людей кинуть и вместе с тем потерял имя, потерял бизнес, а кто-то достал из кубышки, свое что-то продал, но решил выкарабкаться и дальше работать. Большие деньги вещь такая, кто-то их спокойно использует, как инструмент, а у кого-то башню сносит.
– Сейчас, наверное, дольщикам проще, ведь все договоры страхуются.
– Страховка гражданской ответственности застройщика за исполнение или ненадлежащее исполнение обязательств по передаче жилого помещения по договору участия в долевом строительстве – это вообще филькина грамота, я считаю. Введение этой страховки – глубочайшая ошибка на уровне руководства страны, и она только к жульничеству ведет. Для страховых компаний это очень рискованный бизнес. Я лично встречался с руководителями крупнейших страховых компаний, все в отказ идут, Москва им категорически запрещает в это лезть. В итоге мы страховались в страховой компании, которая работала с членами СРО МАЦЕЛЕВИЧА, под 0,4% как крупнейшие застройщики, и по сей день эти страховки у нас действуют. Но если наступит страховой случай, я уверен, страховые компании отвечать не будут. Назовите мне хоть один случай, где страховая компания осуществила выплаты именно за срыв сроков долевого строительства. Нет таких случаев. Сейчас компания, в которой мы страховались, не страхует больше новые договоры. В списке тех, кому разрешено работать на этом рынке, около 10-15 компаний на данный момент, мы вышли на Москву напрямую и страхуемся теперь там. Ставка у них в среднем 1,5%, мы чуть поменьше платим. В любом случае для нас теперь в три раза ставка увеличилась.
– Те проекты, планы, которые у вас были в 2014 году, в 2015 году как реализовались? Были какие-то коррективы?
– 2014 год у нас был неплохой, все, что планировали, мы сделали, хотя кризисные явления уже тогда начались. Сдали 118 тысяч кв. м, кучу призов собрали как лучший застройщик и т.п. 2015 год, конечно, печальный, мы его таким и прогнозировали, поэтому выиграли тендер на строительство микрорайона для переселения из ветхого и аварийного жилья, который мы между собой «Облепиховый» теперь называем. Изначально за год планировали также построить 120 тысяч кв. м коммерческого жилья, сейчас уже корректируем планы в связи с известным падением спроса. По прикидкам сдадим примерно 94-95 тысяч, тысяч 25 не сдадим. Хотя у нас сейчас в стадии готовности от 70 до 90% шесть домов общей площадью где-то 50 тысяч кв. м. Мы сознательно переносим эти дома на следующий год, потому как зачем мне их вводить и топить их всю зиму, если там ни одной квартиры не продано.
– Дома высокой степени готовности – это в основном в Амуре?
– В основном да, это микрорайон Амурский-2, но еще и микрорайон на Королева. Мы сейчас приостановили микрорайон Космический, Биофабрику тоже пока полностью заморозили (микрорайон «Молния»). К микрорайону, который планировался на Перелета, мы тоже пока не приступали, там пока только земля у нас.
– То есть Амурский-2 оказался в лучшем положении?
– Для нас он, безусловно, самый удобный. Мы туда вложили уже уйму денег, все сети там наши, мы построили там мощную котельную, водопровод, канализационный коллектор, электрический кабель на 10 кВт провели. Ливневку город там сейчас достраивает, она войдет в общую сеть. Там была тонкость в том, что, когда мы эти сети строили, существовала программа компенсации затрат на сети из федерального бюджета, мы документы подали и претендовали на 220 млн рублей компенсации, и отдали бы часть сетей муниципалитету. Но все это накрылось, федеральный бюджет от этих трат отказался.
Что касается «Облепихового», дома для переселенцев, а это порядка 50 тысяч кв. м, у нас уже все сданы, ленточки перерезаны. В декабре планируется заселение, уже есть списки жильцов.
– Вы же эти дома построили еще несколько месяцев назад, а почему заселение только в декабре?
– Этот вопрос не ко мне, мы сдали дома, а заселяет их городская администрация. Первые четыре дома мы передали еще в августе, если не ошибаюсь. Но там была еще одна большая проблема, связанная с тем, что сети делали не мы. Срок сдачи домов был 1 октября, а срок сдачи сетей – 1 ноября, и изначально эта мина заложена была. Мы торопились все побыстрее сделать, а эти ребята сильно не спешили. И в итоге последний дом мы подключали к теплу ночью перед приездом губернатора. Подключили успешно, но приключений там было масса. Мы свои сети делаем совсем с другим качеством, и трубу эту брать на баланс не стали, пока она будет у города, наверное, потом «Тепловой компании» отдадут.
– Коммерческое жилье вы сейчас по какой цене продаете?
– Средняя цена у нас порядка 36 тысяч за кв. м, в Амурском-2 жилье подешевле, на Королева – подороже. Но сюда входит полная отделка, заходи и живи.
– Вы говорите, что уже в конце 2014 года чувствовался кризис. А как он чувствовался? Насколько изменился спрос?
– В конце прошлого года совещание было у губернатора, человек 10-15 крупнейших застройщиков участвовало. И у строителей эйфория была оттого, что на рынок пришли покупатели из Казахстана и все скупили. И я там один как белая ворона говорил: ребята, вы не радуйтесь, казахи сейчас покупают, но им не нужны наши квартиры, они их потом в кризис выкинут на рынок и нам же его обрушат.
– Но пока квартиры эти на рынок же еще не вернулись.
– А кризис-то еще и не наступил, я вас уверяю. Хотя руководство страны и сказало, что все самое страшное позади. Поверьте, мы еще не дошли до дна. Будет очень плохая зима и плохая первая половина 2016 года.
– И все-таки, если в конце 2014 года продажи пошли хорошо, как вы поняли, что пора замораживать стройки?
– Может, интуиция подсказала, опыт жизненный. Кризисов этих прошел немало, 2008 год, 1998, 1993-1994…
– А может, вы перестраховываетесь?
– К сожалению, нет.
– Всплеск активности казахстанских покупателей когда прекратился?
– Месяца 1,5 он был. Они до нового года все скупили. У нас на 1 января 2015 года не было ни одной квартиры, все было продано. Мы планировали собрать 250 млн руб., а собрали 450, но для нас с оборотом в 4 млрд это не принципиально было, хотя да, помогли нам эти деньги в январе – феврале.
– Вы на тот момент насколько закредитованы были?
– В этом плане у меня есть печальный опыт. В 2008 году у нас были серьезные кредиты, когда мы землю под Амурский микрорайон покупали. Порядка полумиллиарда рублей мы должны были Сбербанку, и нас перед фактом поставили, что мы должны всю сумму досрочно в течение месяца погасить. Никакой возможности для этого не было, но нас тогда спас контракт с Минобороны РФ. И помню, как я прилетел из Москвы последним рейсом 31 декабря утром, и спасибо ребятам из ИТ-Банка, которые с нами до 7 вечера работали, всю инкассацию собрали – 9 мешков денег, и мы зарплату людям выдали в девять часов вечера – за три часа до Нового года, задолженность за три месяца. Загасили тогда и долг Сбербанку, и я после этого зарекся крупные суммы денег там в кредит брать.
– Сейчас продаж совсем мало?
– С весны пошло снижение, и каждый месяц они все хуже. Сейчас мы продаем квартир на сумму около 50 млн рублей в месяц, для нас это вообще ничего, в 2014 году мы продавали на 200 млн рублей в месяц. Так что на самом деле падение в 4 раза. Скидки пробовали делать, они тоже ничего не дают. Просто у людей и денег нет, и работы многие лишаются. Хотя сейчас и под 10% ипотеку можно взять, под 11% вообще легко дают. И ведь не только у нас упали продажи, общаемся с коллегами из Новосибирска, там еще хуже, потому что жили лучше нас и больнее, соответственно, упали. Рынок встал, настроения пессимистичные.
– В Новосибирске квартиры такого сегмента, как у вас, сколько стоят?
– У них были тысяч на 10 за квадрат дороже, а сейчас подравнялись, разница всего в 2-3 тысячи.
– Вы сами не хотели строить в свое время в Новосибирске или Тюмени?
– В 2005-2007 годах, когда ажиотаж был, я уже и в Новосибирск ездил, смотрел там участки, и если бы 2008 год не случился, мы уже бы там были. А сейчас думаю, оно и к лучшему. Коллега наш, ГУРИНОВ Юрий Самуилович, в Новосибирск зашел, осваивает там микрорайон серьезный, и не совсем здорово там, ценник примерно тот же, но затраты высокие. Люди привыкли больше получать, за наши деньги работать не хотят, приходится строителей вахтой возить, железобетон возить. И нам поступали предложения и из Новосибирска, и из Тюмени, и из Тобольска. Но не сложилось, может, и к счастью. А то у нас люди зашли в другие города, и как для них все печально в итоге закончилось.
– Это вы о ком?
– Это я про ШИШОВА. Я думаю, что его под подписку или под домашний арест все-таки отпустят сейчас, потому как у него все уже в общем-то забрали. Он очень грамотный инженер и строитель, но, наверное, в какой-то момент переоценил свои силы. Не знаю тонкостей насчет Владивостока, но то, что он пошел в Сочи, причем в тот момент, когда ПОЛЕЖАЕВ уже не был губернатором, – стало серьезной ошибкой.
– А работников из «Мостовика» вы к себе трудоустраивали?
– Какую-то часть людей взяли, но, видите, в «Мостовике» привыкли в командировках по 70-80 тысяч получать, а у нас зарплата хоть и хорошая, но не такая. Ну и специфика у них немного другая.
– Как вы себе представляете дальнейшее развитие микрорайона в Амуре, в том числе с точки зрения инфраструктуры?
– Амурский-2 для Стройбетона, как минимум, на ближайшие десять лет основная точка приложения сил. Сама концепция панельного жилья это и подразумевает: идешь массово по территории, строишь 50-100 тысяч квадратов на одном месте, краны переезжают постепенно. Мы планируем туда и дальше деньги вкладывать. Первая очередь котельной сейчас работает, года через два, если все нормально пойдет, нужно будет еще котлы в Германии покупать. Надеюсь, евро упадет к тому времени, потому что перейти на отечественные котлы нам будет сложно, там другое качество.
Развитие инфраструктуры будет, безусловно, вокруг нас ходят достаточно серьезные инвесторы – «АШАН», «Леруа Мерлен», «ОКЕЙ». По условиям пока договариваемся. Я предлагаю вторую «МЕГУ» строить, а они хотят отдельными сарайками. Нам же строить «тысячник» неинтересно. Думаю, созреют они в итоге к тому, что там должно быть серьезное что-то. Под коммерческую застройку уже выделена площадка, мы сейчас микрорайон № 5 заканчиваем, а ближе к «Ленте» будет микрорайон № 1, и как раз между ними выделено 20 гектаров, там планируется торговый центр, кинотеатр и прочее. Эта земля у нас сейчас в аренде под застройку.
– А школы, детсады?
– Детский садик построили уже власти, но хотя никто об этом не говорит, а мы все технические условия бесплатно предоставили. Правда, там всего 310 мест, а уже очередь на 350.
– Кстати, рядом с тем детским садом ваши дома с котельными на крыше. Вам это решение не кажется не самым лучшим?
– Ситуация сложилась так, это были первые наши дома там. Котельные – не наш бизнес, мы хотели договориться по их строительству с ТГК-11 или с «Электротехническим комплексом», но не договорились, и я понял, что лучше сделать свою котельную. А проектирование, выделение земли – на это все ушло время, и на первых 4-5 домах котельные на крышах стоят, просто выхода другого не было. Жильцы их сами эксплуатируют, тариф даже получается меньше. Есть там тонкость со сроком эксплуатации, их в какой-то момент придется обновлять. И тогда либо мы их переключим на свою котельную, либо им придется скинуться и купить эти котлы, но это не три копейки. В любом случае 10 лет они должны спокойно отработать.
– А по школе на 550 мест, которая там генпланом предусмотрена, какие перспективы?
– Я на каждом совещании об этой школе твержу, губернатор говорит: устал уже от тебя, будет вам школа. Сей?час на Мельничной школа строится, следующая вроде как наша будет, если поступит финансирование.
– С расширением Завертяева тоже пока перспективы невысокие?
– Знаете, народ еще, наверное, не привык к тому, что есть улица-дублер. Я на днях проехал по этой улице, так один был на всей дороге. Может, потому, что громкого официального открытия не было, никто и не знает. А вообще с этим дублером ситуация значительно облегчилась.
– То есть вы считаете этот микрорайон весьма перспективным?
– Считается, что у нас в городе сейчас три точки развития – Левый берег, Московка и Амур. С точки зрения транспортной доступности ни Московка, ни Левый берег рядом не стоят. Сейчас 21-ю Амурскую сделали, 24-ю Северную сделали, Герцена у нас нормальная. Даже в час пик до центра доехать не сложно, в сравнении с тем, что творится на мостах на Левый берег или по улице Кирова. И в плане экологии Амурский нормально выглядит.
– Какое-то время назад к вашей компании был всплеск исков от жильцов по качествуквартир, с чем это было связано?
– Да, такое было. Есть у нас группа юристов в городе, которые на таких вещах деньги зарабатывают, предлагают людям: давайте иск подадим, а деньги пополам. Ну, люди и соглашаются, ведь не теряют же ничего. Это наши дома 90-й серии, построенные еще в 2005-2008 годах. Мы в те годы квартиры продавали по 13-15 тысяч за квадрат. Однокомнатная квартира тогда стоила 450 тысяч рублей, и когда нам на такую квартиру предъявляют сейчас иск на 200 тысяч, это ненормально. Была эта куча исков, мы ситуацию расценивали как откровенное вымогательство, обращались мы и в УВД, и в прокуратуру. Но политика сейчас однозначная – все в пользу жильцов. Пытались возбудить уголовное дело на этих юристов, тоже ничего не получилось. В итоге адекватные юридические меры приняли, пришлось это предприятие закрывать, другое организовывать. На наши сегодняшние дома исков нет, так как теперь совершенно другое качество, конечно. Но в свое время ребята эти много гадости вылили на меня, а сейчас они переключились на других. И сегодня они создают серьезную ситуацию, которую, наверное, еще ни губернатор, ни мэр не увидели, но она совсем скоро выскочит. Эти ребята поняли, что с ЗОЛОТОВА денег им не взять, но можно взять с государства. И сейчас в отношении фонда «Жилище», который на Московке микрорайон строит, у них исков штук 200 в судах. Пока это только иски по задержке сроков строительства, а потом еще и по качеству пойдут. И вот когда эти исполнительные листы предъявят, а учредитель фонда – областная администрация, это будет что-то очень серьезное. Речь пойдет не об одном десятке миллионов рублей, и даже не о двух-трех десятках.
– Как вы думаете, из-за чего в Омске казарма рухнула? Вы же работали с Минобороны, может, знаете какие-то нюансы.
– Мы на генподряде с Минобороны никогда не работали, мы продавали им готовое жилье по аукциону. Там цена ниже некуда была, как сейчас у нас по контрактам с городом, о каких-то откатах даже смешно говорить. С причинами обрушения казармы следствие, как я понимаю, разбирается. Лично я думаю, что если б не полезли во время ремонта к этим колоннам и ригелям, не полезли б в конструктив, все бы спокойно стояло по-прежнему. Видимо, строители во время реконструкции что-то натворили. Такое бывает, за всеми не уследишь. Вот на Жукова большой красивый дом построили, там тоже колонны, ригели, люди заселяются, и один жилец приходит с выпученными глазами и говорит: иду мимо, а там ригели гастарбайтеры рубят! А человек там купил две квартиры на одном этаже и решил себе самостоятельно перепланировку сделать. Конечно, ему по шапке дали, и на деньги он попал. Ладно, что заметили, а то девять этажей бы сложились как карточный домик.
– На частный сектор, который у нас повсюду в центре города, смотреть больно. Вы ведь когда-то пытались участвовать в программе регенерации?
– На больную мозоль вы мне наступили сейчас. Я сильно пожалел, когда ШРЕЙДЕР нас туда затянул. Мы были первые инициаторы, зашли тогда на Биофабрику. Дома там построили, но не могли землю оформить, люди жили по два года без прописки, на нас жалобы писали, а мы сделать ничего не могли. Крови нам попили тогда немало. Сейчас на той же Биофабрике у нас планируется девятиподъездный дом, для этого мы расселили три двухэтажки, но один жилец никак не хочет выселяться. Мы уже мэрии отдали для него двухкомнатную квартиру, те прошли все судебные инстанции, получили исполнительный лист, дом аварийный, но выселить его так и не могут. До весны теперь не смогут, наверное. ТКГ-11 при этом топит, не может его отключить, потому что он платит исправно. Или когда многоэтажку в Центральном округе строили, там стоял частный дом, и они повесили красный флаг, мол, не уйдем никуда, и отдали мы им кучу денег, купили две квартиры, два ящика водки главе семьи. И я сказал: никогда больше не буду заниматься расселением. Это, на мой взгляд, дело власти. Пусть расселяют сами, готовят участок и продают на аукционе. Некоторые такие деньги требуют за свои развалюхи, что проще все бросить и не строить вообще. На мой взгляд, власти надо просто жестко поступать в таких случаях, как ЛУЖКОВ сносил все бульдозером в Москве.
– Как вам, кстати, Рябиновка?
– Да нормальные там дома. Я вам скажу, что сейчас и в наши дома часть переселенцев ехать не хочет. ШЕНФЕЛЬД мне сказала, что сейчас порядка сотни отказов есть.
– Кстати, желания строить элитные дома у вас не возникало?
– Думаете, у нас ничего нет кроме эконом-класса? Здание ИТ-Банка мы строили. Мы построили лучший дом в сельской местности – трехэтажка с башенками в Азово. Но, опять же, продавали целых полтора года потом квартиры там. Одними из первых в Омске мы стали строить 16-этажные свечки. Но с ними проблема – у нас в Омске такой менталитет у людей, что они не хотят на верхних этажах квартиры брать. А в Москве, да и во всем мире, за верхние этажи наоборот доплачивают. Приходилось продавать дешевле.
К нам приходят владельцы участков в центре, всякую фигню предлагают построить. Но я считаю, если уж идти в центр города, то строить какой-то красивый имиджевый проект. А так нам проще десять панельных домов построить.
– А к сегменту загородного жилья интереса нет?
– Думаю, каждый должен свой рынок осваивать. Мы привязаны к своим заводам, мне надо, чтобы они загружены были. Эконом-жилье мы делаем сегодня лучше всех. Да и как я из панелей коттедж сделаю?
– Какая часть продукции ваших заводов в Омской области остается?
– В этом году, к сожалению, 100% продукции осталось в Омской области. Зимой работали мы, как правило, на навигацию, с первой баржей отправляли на Север продукцию, а в этом году Север вообще ничего не купил. Провальный год был с этой точки зрения, даже в 2007-2008 годах не так плохо было.
– То есть сейчас еще хуже, чем тогда?
– Я же говорю, еще пока нет кризиса. Дождитесь 2016 года.
– Кто из застройщиков на следующий год останется работать?
– Те, кто в первой пятерке по объемам, конечно, останутся. Мы и ГУРИНОВ на двоих закрываем 40% рынка жилья в Омске. С КАРДАЕВЫМ ситуация непростая, он строит много, взял большие объемы на Сибзаводе, а продажи встали, хотя уже несколько раз они снижали цены, сами себе обрушили рынок. Сейчас его выручает распределение рисков между субподрядчиками, с которыми он рассчитывается квартирами, а они их уже вразнобой продают. МЕДВЕДЕВ тоже выживет, он аккуратно работает, сильно не зарывается. С ПЕТРЕНКО тоже будет все нормально, у него есть побочные бизнесы, ну и он, наоборот, под себя забирает тех, кто ослабевает. Есть еще «Сибгазстройдеталь», ПЕВНЕВ грамотный молодой директор, у него тоже нормально все будет. «Изумрудный берег» нормальные строители ведут, но они изначально влетели, купив там землю за космические деньги, а еще и в яму по техусловиям попали, и сейчас с них при подключении крови попьют.
– К 300-летию Омска у Стройбетона есть какие-то проекты?
– Может быть, здание нашего офиса отремонтируем, фасад обновим. Но дело в том, что это историческое здание, ему больше сотни лет. Я подписал охранную грамоту, и там даже окно теперь без согласования не могу поменять. Мы как-то пытались ремонт сделать, но мне сказали, что Стройбетону нельзя, а может только специализированная организация, и я не стал ничего делать. Если опять такое условие выставят, ну и пусть фасад стоит так, как стоит.
