АО «Сибирские приборы и системы» включено в перечень стратегических предприятий оборонного комплекса.
В настоящее время разрабатывает и выпускает узлы и агрегаты для космических аппаратов, приборы управления для торпедных аппаратов, электронные блоки систем управления и кабельную продукцию для ракет-носителей «Союз». Изделия омского завода «СПС» можно встретить на подводных и надводных кораблях ВМФ, и в системах дозаправки самолетов в воздухе, и в системах катапультирования пилотов. О предприятии и его перспективах с генеральным директором компании Геннадием ЕРЕМЕЕВЫМ беседовал корреспондент «КВ» Николай ГОРНОВ.
– Геннадий Карпович, кто сегодня является акционером АО «СПС»?
– Наш основной акционер, у которого 94,55% акций, – АО «Информационные спутниковые системы» им. академика Ф.М. Решетнева, г. Железногорск Красноярского края. Оставшимся пакетом в 5,45% управляет государство в лице Росимущества.
– Каким было предприятие в 1992 году, на момент переименования в ПО «Сибирские приборы и системы», и каким стало сегодня? Когда у вас были самые тяжелые времена?
– В свое время наше предприятие изготавливало комплексы командных приборов для ракет различного назначения, созданных на базе гироскопических приборов. Это были и крылатые ракеты, и шахтные, и морского базирования. Мы работали с двенадцатью Главными конструкторами. Являясь серийным заводом, мы всегда работали по документации предприятий–разработчиков. И в этом, собственно, и была главная причина тех сложностей, которые возникли в дальнейшем. Когда в начале 90-х Советский Союз прекратил существование, а вместе с ним госзаказ, в лучшем положении оказались не серийные заводы, как наш, а опытно-производственные, которые были рядом с Главными конструкторами. Но мы хотя бы смогли выжить, а некоторые предприятия шестого главка Министерства общего машиностроения СССР, к которому относился наш завод, выпускавшие гироскопические приборы, вообще исчезли как таковые или через реорганизацию резко изменили свой профиль, как правило, далекий от ранее существовавшего.Надо сказать, что мы избежали и бандитской ( других слов нет ) приватизации, долгое время оставаясь ФГУПом.
– Как выживало ваше предприятие в 90-х без оборонного заказа?
– Мы занимались всем, чем могли. Хватались за любую возможность, выпускали любую продукцию, вплоть до медтехники, матрешек и аппаратов для стимулирования удоя у коров. Задолженность по зарплате в самые тяжелые годы доходила до 18 месяцев. Численность упала на порядок, из почти 10 тысяч работников осталось около тысячи. В 2000 году весь объем производства составлял 56 млн рублей, из них спецпродукции – 34 млн рублей. Мы же в то время неграмотные были. Нам говорили про конверсию, а мы слушали, хотя не очень понимали, как на имеющемся оборудовании, при существующих технологиях единичного производства можно организовать серийное или массовое производство гражданской продукции. В итоге пришло понимание, что конверсия вещь чрезвычайно затратная и требует совсем другой организации производства, другого оборудования, другой технологии.
Самое главное, я считаю, мы приняли тогда правильное решение и стали производить более-менее интеллектуальную продукцию гражданского направления, организовав новые производства с учетом появившегося понимания. Как раз в то время мы разработали приборы учета электроэнергии и стали третьими в России по количеству производимых счетчиков. Причем они себя зарекомендовали очень хорошо, были точными, надежными, но потом нам перешли дорогу производители из Китая. Наши российские предприятия стали закупать в Китае сомнительного качества основные узлы электросчетчиков буквально за копейки, мы не смогли конкурировать с ними по ценам и производство свернули.
– Когда стали расти объемы?
– В 2005 году мы уже выпустили продукции почти на 300 млн рублей, в 2015 году – на 700 млн рублей. И практически весь объем – спецпродукция. Гражданских изделий мы произвели в прошлом году только на 15 млн рублей.
– На текущий год производственные планы какие?
– По 2016 году мы ожидаем объем производства, близкий к миллиарду рублей.
– Сегодня у вас есть изделия собственной разработки?
– Есть, но меньше, чем хотелось бы. В отделе главного конструктора, помимо подразделений, сопровождающих изготовление серийной продукции, имеется отдел, занимающийся разработками. Ведутся работы как по космической тематике для таких предприятий, как ИСС им. Решетнева, город Железногорск, НПО им. Лавочкина город Москва, Корпорация космических систем специального назначения «Комета» г. Москва, так и по военно-морской тематике для Федерального научно-производственного центра «Гранит – Электрон» из Санкт-Петербурга и для других. На сегодняшний день планируемые объемы продукции собственных разработок составляют порядка 170 млн.
– Для космических аппаратов, как я смотрю, у вас большая линейка продукции...
– Почти для всех космических аппаратов связи и геодезии, которые производит сегодня корпорация «Информационные спутниковые системы», всю электромеханику производим мы. Поставляем свою продукцию для космических аппаратов на НПО им. Лавочкина, которое отвечало в свое время за все лунные и марсианские программы. Что такое электромеханика? Это приводы и блоки управления к ним, которые позволяют открывать жалюзи, разворачивать антенны, раскрывать солнечные батареи. В общем все движущиеся части спутников приводятся в движение сложными электромеханическими устройствами, которые мы и изготавливаем. Как я говорил выше, подобная тематика находит свое применение и в военно – морском флоте, причем как для надводных, так и подводных кораблей.
– Других предприятий нет в России, кто выпускает подобную продукцию?
– Есть и другие, мы по этому направлению не монополисты, но заказчики хорошо знают и корпорацию ИСС, и наши возможности по производству наукоемкой и высокоинтеллектуальной продукции. Здесь только одна проблема – очень небольшие объемы. Продукция для космоса всегда штучная. Вот мы работаем по программе ГЛОНАСС. Когда создавалась орбитальная группировка, требовалось достаточно большое количество спутников. Соответственно, у нас были приличные объемы по этому направлению. Сегодня группировка создана и успешно функционирует. Такой потребности в спутниках (и, соответственно, в нашей продукции ) уже нет. К тому же при гарантийном сроке спутников Глонасс-М в 7 лет некоторые из них уже и по 10-12 лет отработали, что, конечно, говорит об их высоком качестве и надежности и чему мы несказано рады, но, с другой стороны, говорить об увеличении загрузки предприятия по этому направлению не стоит.
– Так что, новые спутники для программы ГЛОНАСС уже не нужны?
– Нужны, модернизация системы ГЛОНАСС продолжается, сегодня на смену ГЛОНАСС-М идут космические аппараты ГЛОНАСС-К, в которых мы тоже участвуем. Это уже третье поколение. Спутники ГЛОНАСС-К строятся на базе негерметичной платформы, то есть устанавливаемая бортовая аппаратура, способная работать в условиях открытого космоса. Новые аппараты ГЛОНАСС-К значительно легче, чем ГЛОНАСС-М, они изготовлены полностью из российских комплектующих, у них вдвое выше точность навигационных определений, а гарантийный срок увеличен до 10 лет, что, в свою очередь, позволит снизить количество изготавливаемых спутников для поддержания группировки.
– А гироскопических приборов СПС уже не производит, как я понимаю...
– Мы можем их выпускать, и готовы их выпускать, все нужные компетенции у нас остались. По заказу концерна "Морское подводное оружие "- «Гидроприбор» из Санкт-Петербурга мы осуществляем ремонт, модернизацию и продление гарантийного срока приборов управления торпедных аппаратов. Это приборы курса, автоматы глубины, креновыравнивающий прибор и т.д., то есть по сути это направление, близкое к гироскопии. Интересно то, что эти работы напрямую связаны с импортозамещением. Раньше эти работы выполняло одно из предприятий Украины, но после известных событий полностью их прекратило. Решение о возобновлении работ принималось на самом высоком уровне, а именно министром обороны ШОЙГУ С.К.
Пришлось потратить много сил, чтобы попасть в эту программу. Помог наш авторитет и наши компетенции. В кратчайшие сроки была разработана документация и проведены необходимые работы и испытания, в том числе стрельбы, подтвердившие правильность принятых решений. Это направление может иметь для нашего предприятия неплохие перспективы, так как, во- первых, ВМФ РФ испытывает потребность в модернизации других типов торпедных аппаратов, а во-вторых, подобные проблемы испытывают Узбекистан и Индия. В самое ближайшее время у нас состоятся в Омске переговоры с представителем военно-морского атташе Индии при их посольстве в Москве.
– Но новых приборов управления для ракет завод не производит?
– Нет. Как я говорил ранее, при каждом Главном конструкторе в советские времена было опытное производство. Потом эти опытные производства превратились в серийные заводы, а количество выпускаемых командных приборов с тех пор не только не увеличилось, а уменьшилось в разы, и существующие потребности в них эти предприятия перекрывают полностью. Хотя мы периодически предпринимаем попытки вернуться в гироскопию.
– Техперевооружение когда у вас завершается по плану?
– Окончание всех работ по модернизации и техническому перевооружению запланировано на 2020 год. Но многое мы уже сделали. За последние несколько лет введено в эксплуатацию порядка 60 единиц технологического оборудования, в том числе 25 станков с ЧПУ и 5 единиц сложного испытательного оборудования. Провели глубокую реконструкцию инструментального производства, электромеханического сборочного производства. Потрачено более миллиарда рублей. Сегодня ведутся работы по техническому перевооружению электронного производства, где также будут доведены до современного уровня условия производства и приобретено оборудование, отвечающее требованиям сегодняшнего дня.
Но все же уникальность нашего предприятия не в станках, а в людях. Высокоточные станки с ЧПУ есть сегодня у всех омских предприятий оборонного комплекса. А специалисты, которые могут изготовить уникальные детали с высокой точностью на универсальном оборудовании, остались практически только у нас. Нет других предприятий в Омске, где бы токарь-расточник или универсал работал бы с точностью в 1-2 микрона, а то и десятые доли микрона. Космос сегодня требует уменьшения габаритно-массовых характеристик с одновременным увеличением надежности и прочности, а на станках с ЧПУ не всегда можно достичь нужного результата, особенно на миниатюрных или тонкостенных деталях.
– То есть главная ваша сложность – отсутствие собственных разработок?
– Главная, но не единственная. Сложностей у нас хватает. Например, нестабильность заказов. На момент нашего вхождения в корпорацию ИСС шло развертывание системы ГЛОНАСС, и мы в интересах корпорации выполняли 84% своих объемов. В деньгах это было более 500 млн рублей в год. А в прошлом году объемы упали до 31 млн рублей. Аналогичная ситуация с Томским НПЦ «Полюс», в интересах которого мы изготавливаем системы охлаждения и высоконапорные нагнетатели с блоками управления для подводных лодок типа «Борей». В 2014 году выполнили заказов на 177 млн рублей, а в 2015 году – всего на 29 млн рублей. В 2014 году мы стали работать с Екатеринбургским НПО автоматики им. академика Н.А. Семихатова по тематике ракеты-носителя " Союз", которому за 2014 год поставили продукции на 365 млн рублей. В 2016 году не заключено ни одного контракта. Учитывая ситуацию с нестабильностью заказов, свое состояние (серийный завод), мы вынуждены много времени и сил тратить на поиск новых партнеров и новой работы для загрузки предприятия. Это настолько важно для нас, что я занимаюсь этим лично. Сегодня мы работаем более чем с двадцатью предприятиями. Не факт, что со всеми работа будет продолжена.
Есть и более сложная проблема, она касается не только нас, но и всех предприятий, работающих с гособоронзаказом. С сентября прошлого года вступил в силу Федеральный закон № 159-ФЗ, которым были внесены изменения в Федеральный закон № 275 «О государственном оборонном заказе». Сделано это было по указанию президента после известных событий при строительстве космодрома " Восточный"для обеспечения прозрачности прохождения и использования федеральных средств. Еще на стадии рассмотрения было понятно, что закон усугубит и без того непростую ситуацию в промышленности. Что на самом деле и случилось. Практически год промышленность находилась в состоянии коллапса – во всяком случае, те отрасли, в которых работает наше предприятие.
Было проведено множество совещаний, в том числе и у нас в Омске, с предприятиями Сибирского федерального округа, написано множество обращений в адрес правительства – ничего не изменилось. Тот, кто близко знаком с этой темой, и сейчас подтвердит, что работать по этому закону практически невозможно. В первую очередь это касается получения средств и их расходования, тем более кредитования. Донельзя усложнен порядок заключения контрактов с введением идентификаторов, уполномоченых банков, казначейства и т.д.После всей этой неразберихи еще и выяснилось, что денег, чего не скрывает наш премьер-министр, нет. Результат для нашего предприятия: до минимума по сравнению с предыдущими годами сократилось число заключенных контрактов и резко упало авансирование и расчет за выполненые работы (есть предприятия, которые не расчитались с нами еще за 2015 год из-за отсутствия средств). Учитывая такую ситуацию, банки опасаются кредитовать предприятия, работающие по гособоронзаказу. Федеральных денег нет, и с кредитами проблемы.
– Сегодня экономика страны в целом не в лучшем состоянии. Вряд ли в бюджете есть лишние деньги на космос...
– Денег, конечно, не хватает. Я приведу официальные данные – результат оценки финансового состояния организаций, выполненной государственной корпорацией «Роскосмос» по итогам 2015 года. В первую группу предприятий, у которых стабильное состояние, вошли 38% организации. Мы в эту группу не входим. Мы попали в категорию «условно стабильные», таких предприятий 26%. Это те, которые работают безубыточно, нормально, но звезд с неба не хватают, явного прогресса у них пока нет. А есть еще категория организаций, которые находятся в кризисной ситуации. В этом списке 36% организаций. Добавить к этому что-либо трудно, цифры говорят сами за себя.
– Может, вам уже пора опять думать об увеличении объемов производства гражданской продукции?
– Конверсия – дело очень дорогое. Для гражданской продукции требуется другая организация производства, другая технология, другое оборудование. В условиях нашего предприятия – и других таких же, как наше – для производства гражданской продукции нужно создавать отдельное производство. Кто будет это финансировать? У нас была гражданская тематика, мы разрабатывали приводы для запорной аппаратуры, которую используют нефтяники и газовики, но попасть на этот рынок очень сложно. Даже если по характеристикам наше изделие заказчика устраивает, мы должны за свой счет провести испытания, пройти сертификацию по требованиям каждой конкретной компании, а на все это нужны деньги, и деньги немалые, которые идут все той же компании. При этом не факт, что за этим последуют заявки.
На мой взгляд, гражданскую продукцию эффективнее выпускать на предприятиях малого и среднего бизнеса. Мы в свое время выделили в отдельное дочернее предприятие цех, который выпускал пылесосы и дрели. Потом предприятие акционировалось, стало ЗАО " ОМЗЭТ" и сегодня успешно работает, выпуская игрушки и бытовую технику. С нефтяниками успешно работает еще одно бывшее наше дочернее предприятие, которое также акционировалось. Находится оно на нашей территории, называется АО «Энергонефтемаш». У этого предприятия другая организация производства, другой уровень накладных расходов, все другое. А наш завод приспособлен для изготовления сложных, высокоинтелектуальных изделий. В сборочных цехах у нас особый режим, там мы считаем единицы пылинок на квадратный метр в час исходя из требований производства. Понятно, что у нас несравнимый уровень накладных расходов, а значит, и цена.
– Если сократить не востребованную на сегодняшний день заводскую территорию, то накладные расходы уменьшатся?
– Часть территории мы уже сократили. В частности, закрыли промбазу, которая была рядом с рынком «Южный». Отдали в аренду территорию, на которой стоит недостроенный корпус. Многие корпуса на основной территории, которые не используются сегодня в производстве, мы закрыли и законсервировали, на их обслуживание деньги сегодня не тратятся. Но есть корпус, например, где из трех этажей используется только один. И никуда не денешься, приходится отапливать все этажи. Следующим этапом могло бы стать перемещение производства. Такие проработки у нас имеются, но на это требуются довольно внушительные средства, которыми мы пока не располагаем.
– В Омске все промышленные предприятия испытывают кадровый голод. У вас с кадрами все в порядке? Или не хватает производственных рабочих?
– Кадровая работа у нас всегда была выстроена хорошо, но преемственность поколений, к сожалению, прервалась. В 90-х никто не думал о подготовке резерва, и сегодня у нас тоже есть проблемы. Кадровый дефицит ощущается по всем направлениям. Кадровую работы мы восстанавливаем, возрождаем систему наставничества, налаживаем партнерские отношения с учебными заведениями, в которых готовят рабочие кадры, а также с вузами по целевой подготовке специалистов. Много внимания уделяем работе с молодыми специалистами, их адаптации и закреплению. Не остаются без внимания и социальные аспекты деятельности предприятия. Но на все это необходимо время. На подготовку, к примеру, высококвалифицированного токаря или фрезеровщика необходимо 5–7 лет, чтобы он мог работать в условиях нашего производства.
– Насколько я помню, вы входите в Ассоциацию промышленников и предпринимателей Омской области. А есть горизонтальная кооперация в рамках ассоциации?
– Нет, кооперации в рамках города пока не получается. С нашей стороны были попытки и получить заказы, и предложить свои услуги, но ничем серьезным эти попытки не закончились. Все работают в рамках своих холдингов и корпораций.
– Спасибо за беседу, Геннадий Карпович. Остается пожелать вашему заводу побольше заказов.
