Москвичи просвещают регионы.
13 февраля в рамках продолжения конкурса инновационных проектов Open Innovations Startup Tour «Цифровой регион» Александр ФЕРТМАН, директор по науке Кластера ядерных технологий, новых промышленных технологий и материалов «Сколково» провел троллинг-сессию «Все, что хотели знать о «Сколково», но боялись спросить». Особого троллинга не вышло, но аудитория удачно озвучила наболевшие вопросы о значимости этого государственного проекта.
– Закон о «Сколково» появился в 2010 году. Фонд – это управляющая организация. У многих, в том числе и у меня, было впечатление, что это тема для раздачи грантов. Но когда я изучил много разных российских, американских, немецких грантовых систем, пока работал в Росатоме, я понял, что нам нужно делать что-то другое: влияние результатов грантов на экономику было очень маленьким! А нам ставилась задача именно повлиять на нее.
Меня собеседовало очень много людей, когда я пришел в ядерный кластер. Я был в шоке от того, какого масштаба люди руководят другими классами! Люди с большим бизнес- и научным опытом. К сожалению, никого из первых руководителей кластеров в «Сколково» не осталось. У большинства из них свои инвестиционные фонды, компании.
Задачи сильно трансформировались с тех пор. Была мощная иллюзия (не только у нас, но и у руководства страны) что где-то в закромах лежат волшебные технологии, которые точно могут быть лучше, чем мировые. Их просто нужно довести до продаж! Мы довольно быстро убедились, что таких волшебных технологий нет. Их нужно разрабатывать в зависимости от нужд рынка. История про вытягивающие рынок технологии, меняющие рынок, нежизнеспособна – риски в них чрезвычайно велики! За те восемь лет, которые я работаю в «Сколково», мы сделали из ядерного кластера безъядерный и фактически ориентировали его на нужды разной промышленности.
Многие компании в кластере сегодня продают продукцию в России и за рубежом. Но зарубежных продаж довольно мало. Этим занимаются только десятка полтора компаний. Но больше чем у половины компаний есть выручка! Хоть какая-то жизнь в них происходит. Два года назад произошли существенные изменения. «Сколково» приняло решение о том, что перестает работать с компаниями-нулевками. То есть если в течение двух лет компания не показывает ни выручки, ни инвестиций, то она лишается статуса резидента.
В прошлом году произошли первые приятные события, когда компании начали покидать «Сколково», то есть терять статус резидента в связи с тем, что они превысили финансовые пороги. По закону о «Сколково» это млрд. рублей выручки и более 30 млн. рублей прибыли. Эти компании выросли в «Сколково» практически с нуля. Пока это в основном айтишные компании.
В России опыт продажи за рубежом для крупных игроков считается ценным: «Раз они купили, то давай я куплю!». Уровень приемлемости риска у российских игроков очень низкий.
Мы в «Сколково» помогаем со сводничеством с партнерами, в продажах, с технологическим брокериджем. У нас есть специальные акселерационные директора, которые работают с наиболее сильными компаниями, помогают на уровне не только первого контакта, но и на уровне ведения, взаимодействия с крупным партнером. Вы выставляете свои требования, что хотите получить от этого контракта, подписываете акт сдачи-приемки в итоге. Контракт с таким директором составляет 240 000 рублей. Мы долгое время делали это бесплатно, но когда люди получают что-то бесплатно, они это не ценят. Поэтому выставлен такой гуманный ценник на услугу, аналогичный сервис на рынке стоит дороже.
Всего в «Сколково» сейчас около 2000 компаний. «Сколково» – это система, которая развивает компании, протезирует те функции, которых вам не хватает. Если у вас просажен бизнес-девелопмент, то мы вам поможем; если у вас сложные отношения с сетью потребителей, то мы поможем решить эту задачу; если у вас есть одно технологическое решение, но при продаже его нужно компоновать c другими, то мы поможем вам найти партнеров, которые вас дополнят.
После акселерационного директора вступает в силу Skolkovo Ventures. Услуги оказываются на платной основе. Они знают всех инвесторов в России, Европе и Америке. Они помогают не только предложить свой проект, но и упаковать его, чтобы на него смотрели правильными глазами.
Есть достаточно крупные предприятия, которые попытались стать резидентами и поняли, что с точки зрения бизнес-модели «Сколково» им мешает. Потому что оно ограничивает виды деятельности. Вы не можете быть резидентом «Сколково» и заниматься торговлей в чистом виде. А некоторым предприятиям без этого сложно существовать. В законе о «Сколково» сказано, что это должна быть деятельность по исследованиям, разработкам и коммерциализации результатов собственных исследований или разработкам и деятельности, способствующим этой коммерциализации. Эти виды деятельности разрешены. Но если компании не укладывается в это ложе, к сожалению, она не может получить статус резидента или будет его лишена.
«Сколково» обладает внушительным набором сервисов и компетенций, но в последнее время много различных мер поддержки появилось, в том числе территории опережающего развития, которые обладают не худшими, чем у нас, преференциями, технологические долины. Нам придется продавать свои сервисы более агрессивно. Мы попадаем в реальный рынок (хотя сначала были монополистами), в каком-то смысле в более агрессивную среду, где будет конкуренция за хорошие стартапы. Спросите любого инвестора: деньги на рынке есть, а достойных проектов нет.
Три основных показателя, по которым «Сколково» отчитывается перед государством: выручка компаний участников, рабочие места у них и объекты интеллектуальной собственности (количество патентов, товарных знаков). Есть еще привлеченные частные инвестиции – важнейший показатель, который очень тяжело нам дается. Особенно когда у нас снизилась грантовая поддержка. Когда мы давали гранты, свои инвестиции были обязательными. Сейчас мы стараемся помочь привлечь инвестиции, не давая гранты сами. По сравнению с другими организациями и институтами наша грантовая программа очень мала.
«Сколково» не берет на себя наглости заявлять, кто ему нужен. Если вы прошли экспертизу «Сколково», значит, вы ему нужны. В целом фонд не ориентирован на программу импортозамещения. Мы скорее интересуемся компаниями, которые могли бы показать глобальный бизнес – и в России, и за рубежом. Должно быть что-то конкурентое в том, что вы делаете.
