Школа учит детей архивировать данные, с разархивацией происходят системные проблемы.
Виктор НИКОЛИН,
Профессор кафедры философии ОмГПУ, доктор философских наук
Опираясь на плохие, отрицаемые самим Западом, тренды его педагогики, Омский регион выстраивает такую стратегию развития образования: ученик получает все больше информации из Интернета, который заменяет культуру и навыки чтения. В 2030 году ожидается, что текст вообще перестанет быть носителем учебного процесса. Его не отменяют, он просто станет непопулярным. Наших детей в настоящее время активно разучивают писать и отвечать.
Суть проблемы
В школе все большую роль приобретают тесты, то есть ответы «да» или «нет» или выбор ответов из вариантов. Не генерация своего ответа, не проверка того, что человек говорит, или готовится говорить, а выбор уже готового. Переход к тестам уже дал свои плоды – у ученика четко сформировался поверхностный уровень понимания. Когда его спрашивают: «понятно?», он начинает вспоминать, в его памяти что-то всплывает, и если всплывает, ученик отвечает: «понятно». Но есть другой уровень понимания, когда ученик прослеживает, что и как он будет отвечать. «Понятно» в этом случае означает анализ лакун и аспектов ответа.
Первый уровень понимания связан с огромным, до 50 раз преобладанием объяснения, над ответом. Объяснение, на языке информатизации, можно сопоставить с архивацией знаний, а ответ ‑ с разархивацией. Ученик становится аналогом компьютера, который архивировать знания научился, научился навигации в архивах, но не имеет навыка разархивировать найденное знание, а тем более анализировать архивную информацию. Количественно это выражается в том, что он архивирует информацию в 50 раз чаще, чем разархивирует, и его не учат работать с собственным ответом, то есть определять, правильно ли он излагает собственную мысль. Некоторые дети спонтанно рождаются со способностью контролировать свои ответы, но большая часть этому не научаются.
Итак, тестирование знания порождает архивацию и навигацию, а работа с текстом – разархивацию, анализ и самоуправление ученика. Устный ответ, бывший в прежней школе ключом к формированию глубинного понимания, уходит с внедрением тестов. В прошлом основанием самоопределения ученика был анализ текста, теперь предполагается навязанная извне навигация, по сути, ответ есть, если найдено расположение информации, которая может быть непонята и не усвоена учеником. Мы реально переходим от человека, который может сам себя определять. По Аристотелю, человек – это самосущий гражданин, который может определять свое сущее (то, ради чего он что-то делает и живет, то есть благо, которое он дарит обществу) к человеку зомби, которым можно легко управлять, переопределяя его навигацию, подавая навигацию пропагандистским и/или рыночным способом. Это и есть потребитель, который утрачивает человеческие ценности и самостоятельность.
Связь между разархивацией и отсутствием устного ответа, а также отсутствием анализа текста не очевидна для людей новой генерации, хотя она легко доказуема. Связь между самоопределением и личностной позицией человека, способного к разархивации и анализу текста, со способностью человека к самообучению, также очевидна.
Экономия на обучении ученика, способного к самообучению также очевидна. Таким образом, утрата текста из методики педагогики приводит к падению уровня интеллекта, падению самостоятельности и самоопределению ученика, но главное, ‑ это путь резкого увеличения затрат на обучение. Всем очевидно, что ученик, способный к самообучению, лучше учится и его обучать легче и дешевле. Его знания иные.
Вывод: переход от текста к тесту приведет к удорожанию образования. Для того же качества знания следует в случае теста прилагать гораздо большие усилия.
Влияние метода образования на формирование личности и гражданина
Тут показательна модель американского философа и футуролога А. Тоффлера (его известные книги – «Футурошок» и «Третья волна»). Он делил людей на три класса. Первый класс – люди прошлого, которых в 1970-е годы в Америке было 80%. Это люди, память и мышление которых мало взаимодействуют, человек редко вспоминает то, что знает, и поэтому в жизни не использует даже те знания, которые имеет. Примером такого типа знания у современника является тригонометрия или работа с синусами, косинусами, тангенсами… Практически все, кто изучал тригонометрию в школе, не применяют эти знания. Такому классу людей, по мнению Тоффлера, нужна бюрократия, которая решает все их проблемы, а если бюрократия работает плохо, то такие люди утрачивают способность бороться, впадают в панику и становятся основанием цветных революций.
Второй класс людей – люди настоящего, их в обществе 18%. У них в стрессовых ситуациях память и мышление смыкаются, и они выдают творческие находки, но постоянно они в таком режиме мыслить не могут и им нужны образцы и технологии. Таким людям нужно общество технократическое, с четким разделением труда, где каждый занимает определенную нишу, чем и гордится, а взамен получает четкое вознаграждение. Проблема в том, что такие люди не способны к развитию и испытывают стресс от развития и изменения общества.
Объем знаний у современного человека достигает максимума в 14 лет и держится на этом уровне до 23 лет (в большой степени это связано с учебой в школе и вузах), затем объем знаний падет. Человек прошлого, можно сказать, морально стареет в 30 лет, когда его знания и опыт сталкиваются с принципиально новым уровнем технологий; он становится социопатом. Люди настоящего морально стареют в 45 – 50 лет и тоже становятся социально негативным элементом (становится антиэлитой).
Тоффлер также выделяет третий тип – людей будущего, которые соединяют память и мышление, то есть они открывают сами то, что должны знать. Известно, что если ребенок открывает знание сам, то он его не забывает и в нужный момент вспоминает и использует. Такого типа человек мыслит и помнит в «одной корзине». Он в состоянии изменить свое мышление, он может творить, он активен неограниченное время, то есть не может морально устареть и стать обществу не нужен, а значит, находит свое место в обществе, по своему усмотрению, и не становится антиэлитой. Тоффлер утверждает, что людей будущего 2%.
Согласно Тоффлеру, и мы поддерживаем его позицию, переход от текста к тесту сопровождается изменением отношения мышления и памяти в процессе обучения. Исключение текста полностью разрушает возможность учиться в школе людей будущего и настоящего. Школа без текста ‑ это школа для людей прошлого, а люди настоящего, а тем более люди будущего, из школы выталкиваются, что мы и фиксируем в популярности альтернативного обучения во всем мире. Люди настоящего и будущего не подарок для власти. Они заставляют развивать систему образования и мешают более спокойно производить людей прошлого. Борьба с альтернативными формами образования есть борьба власти за контроль над всем полем образования, переход от текста к тесту выгоден чиновникам, но не государству. Такая позиция чиновника необратимо ведет к цветной революции и к катастрофе в обществе, она порождает нарастающий антиобщественный элемент, не принимающий ни образование, ни государство. Из школы исчезают элементы саморазвития и творчества, монополистическая система образования приводит к катастрофе в обществе, способствует формированию масс, готовых к антиобщественному поведению и цветным революциям, то есть это антигосударственная политика системы образования. Этот вывод также легко обосновать. Мы приводим выводы только в силу малости места, для нашего дискурса.
О цифрах и не только
Итак, резкое усиление гражданской позиции, способности к инновациям и внедрению их, самоопределению и дешевизне образования лежит на пути, обратном тому, который полагается российской и омской системой образования.
Например, по нашим оценкам, обучение ученика в государственной школе в старших классах по нашей методологии составляет сумму 60 000 рублей за 10 класс, а в государственной – 270 000, при этом в нашей системе более половины учеников отличники, а в обычной – более половины двоечники. Наши дети умеют говорить и хотят учиться, способны учиться сами.
Это реальные затраты на одного ученика со стороны бюджета. Однако эти затраты не осуществляются, потому что система непосредственного образования не получает этих денег (непосредственно школы не получают). По данным Министерства образования Омской области (эта цифра, в общем, одинакова по стране) – от 36 000 до 96 000 рублей в год. Это, по словам министра образования, хотя она сама оговаривается, что это без трат на содержание помещений, а значит только статья зарплаты учителей. Без трат на дотации по питанию, на учебники, на проезд ученика и прочие расходы. То есть эта цифра лукавая, на деле, она говорит, бюджет тратится в размере 270 000 в год, а до школ доходит от 36 000 до 96 000 в год на ученика. Возникает впечатление, что кутерьма с семейным образованием – отвлекающий маневр нашего министерства, чтобы отвлечь родителей и власть от перекосов самого министерства образования и системы образования в целом, в том числе в его практике и в стратегии. Стратегия ведет к катастрофе, к асоциальным выпускникам, к людям, обреченным не вписаться в общество знания.
Вопрос к родителям: готовы ли вы отдать ученика в систему образования, в которой ребенок утрачивает свое Я, способность развиваться и готовность жить в обществе будущего, или они предпочтут потратить 60 000 для получения ученика иного качества, то есть ученика – человека будущего. К сожалению, надо оговориться, что к 7-м классу дети в обычной школе сформированы так, что уже не могут учиться в режиме самообразования и саморазвития, не способны учиться разархивации, осваивать анализ тестов, отвечать устно и войти в систему альтернативного образования. По нашим оценкам, до 80% детей в обычной школе к 7 классу становятся зомби, в указанном выше смысле. Они отторгнуты из процесса обучения, а в школе они тусуются и, по их собственному мнению, терпят и теряют время.
В такой ситуации только родители могут помочь детям сделать рывок к саморазвитию, к тому, чтобы быть самостоятельным и творческим человеком и гражданином, а не потребителем и негативным элементом общества.
Итак, казалось бы, амбивалентный процесс перехода к системе тестирования, в частности, в форме ЕГЭ, наносит огромный вред системе образования и стабильности воспитания гражданина страны, еще больший вред наносит массовое применение системы тестирования в школе. Они дают новый тип навыка, который полезен, но в методике современной педагогики он развертывается в систему, которая вытесняет прочие системы образования и ведет к деградации личности ученика. В этом аспекте Министерство образования Омской области идет вразрез с заказом Правительства России и конкретно нашего президента В.В. ПУТИНА, о необходимости развития общества инновации, информатизации, прорыва к четвертой технологической революции, потому что результатом такого обучения, которое реализуется в школах, является деградация ученика, зомбирование его и отвращение у него к знаниям, а не формирование активного гражданина, который трудится на благо Родины.
Пример негативного отношения к знаниям и омским школам виден по динамике количества обучающихся в городе Омске. В среднем эта цифра из года в год мало различается. В 9-х классах в Омске учатся 10 500 детей, а в 10-й класс идут 4 500, то есть более половины детей не идут в 10-й класс. При этом есть данные по успеваемости выпускников. Опять-таки, уровень меняется от года к году и от предмета к предмету. Например, при получении на ЕГЭ меньше 17 баллов ученик не получает аттестат, это двоечник, по логике школы, но в ВУЗ, например, по математике, ученик на бюджет может попасть, только получив выше 25 балов. Для вуза бал ЕГЭ 25 – двойка. И он не хочет учить будущего студента школьной программе (учеников, получивших меньше такого балла, двоечников для вузов – 1/3). В настоящее время вузы активно борются за повышение этого балла выше 30, что означает, что более половины выпускников г. Омска, в логике вуза, – двоечники. Итак, более половины учеников не идут в 10-й класс, а из пошедших половина – двоечники. Это полностью соответствует статистике Тоффлера – 80% детей, обучающихся в наших школах, – люди прошлого. Они отторгают знания.
Антигосударственность такой методики очевидна, ведь известно, что человек, отторгающий знание, отторгает и власть, и государство. Его карьера и перспектива в этом обществе сомнительна и практически всегда негативна к обществу, такой человек к 30 годам морально устаревает, то есть становится неудачником. Можно сказать, что такая система образования социализирует человека в прошлое и против государства, то есть готовит горючий материал для цветной революции.
Итак, современная система образования все более уходит от способности ребенка учиться, она готовит человека архивирующего, но не использующего свои знания, а от этого все более отторгающего сам процесс обучения. Переход к системе обучения на основании мышления и самообучения, во-первых, дает огромную экономию (вместо 270 000 рублей в год – 60 000 за обучение в 10-м классе), во-вторых, дает рост качества обучения (вместо половины двоечников – половина отличников). Важно, что это дело государственное.
