Подведены итоги конкурса «УМНИК – 2021».
Одним из победителей, который получит грант в размере 500 тысяч рублей на реализацию проекта, стала ординатор Омского государственного медицинского университета Елена ПОСТЕРНАК. Она рассказала обозревателю еженедельника «Коммерческие Вести» Анастасии ИЛЬЧЕНКО, почему разработка бесформалиновой фиксации для биологических тканей имеет большую важность и как сегодня протекает работа над ее созданием.
– Елена, где применяется бесформалиновая фиксация тканей и для чего она нужна?
– Фиксатор представляет собой химический раствор, в который погружают кусочек ткани, прижизненно взятый у пациента, если есть подозрение, например, на раковую опухоль. Ткань нужна для проведения гистологического исследования – биопсии. Она может находиться в фиксаторе до месяца. А он нужен, чтобы все клеточные структуры ткани сохранились в первоначальном виде. Без фиксатора это невозможно, поскольку биологические ткани подвержены гниению. Фиксаторы ежедневно используются в лабораториях. На сегодняшний день классическим является формалин. Он очень недорогой, но при этом токсичный. Ученые уже много лет пытаются изготовить новый фиксатор, который бы удовлетворял всем требованиям.
– Неужели аналогов формалина не существует?
– Есть достаточно дорогой зарубежный фиксатор. Он многоэтапный: ткань сначала погружается в первый раствор, затем во второй и только после этого готова к микроскопическому исследованию. Данный фиксатор можно приобрести на специализированных сайтах, однако сейчас нет уверенности, что поставки в Россию продолжатся.
– На основе чего вы разрабатываете новый фиксатор?
– На основе многоатомных спиртов. Пока у нас есть только прототип, фиксатор полностью еще не готов. Мы продолжаем исследовать прототип и пока не можем точно сказать, предстоит производство внутри лабораторий или сможем создавать его на крупных предприятиях и развозить по медицинским учреждениям. Все будет зависеть от конечного состава. Например, формалин нужно использовать только свежим. Его продают 40-процентным, т. е. очень концентрированным, и внутри лабораторий разводят до 10%. Именно такая процентовка нужна для биопсии. Придется ли разводить наш фиксатор, пока не знаем.
– Получается, срок годности в любом случае будет не очень большой?
– Пока об этом говорить рано. Исследование еще не завершено. Конечно, после вскрытия оригинальной упаковки и при соприкосновении с воздухом раствор может окисляться. Мы стараемся уйти от использования формалина, но допускаем небольшое содержание его в фиксаторе – в количестве, которое не будет превышать его допустимую концентрацию в воздухе при использовании.
– Тот образец, который вы тестируете, намного дороже формалина?
– Порция нашего фиксатора для одной диагностики будет на 2-3 рубля дороже формалина, но раз в семь дешевле импортного фиксатора. Но мы в данном исследовании больше внимания уделяем экологии, потому что утилизация формалина – тоже довольно серьезная вещь, и здоровью сотрудников, которые с формалином работают. Это вещество вызывает осложнения заболеваний респираторных органов, часто доводит и до рака легких.
– А если сравнить качество?
– Мы ориентируемся на степень фиксации и на степень токсичности. С токсичностью проблем нет, а фиксация с уменьшением уровня токсичности, к сожалению, снижается. Зарубежный аналог и формалин по уровню фиксации равноценны, и в этом мы уступать, конечно, не будем. Поэтому исследование, возможно, будет долгим и одним прототипом не ограничится.
– На что потратите грант?
– На расходные материалы, пробирки, центрифуги, т. е. на аппаратуру, которая необходима для исследования прототипов. На закуп веществ, которые входят в состав фиксатора. Как оказалось, это довольно значительная статья расходов. Благодаря победе в конкурсе «УМНИК» мы получили финансовую поддержку, которая позволит нам существенно продвинуться в разработке и исследовании прототипа.
– Сырье и приборы будут российские?
– Да, мы пытаемся сделать именно отечественный аналог, который будет доступен для российских больниц и лабораторий.
– Давно занимаетесь этой темой?
– До конкурса работала над ней около года. В ОмГМУ есть патологоанатомический корпус на ул. Партизанской, где у студентов-медиков с первых курсов проходит анатомия. Как только входишь в корпус, сразу чувствуешь запах формалина. Чем старше курс, тем больше кафедр в этом здании мы посещаем. На занятиях изучаем части человеческого тела, мышцы, и все эти пособия хранятся в формалине. Он настолько едкий, что вещи сохраняют его аромат даже через несколько часов. Плюс сильно страдает обоняние, можно еще полдня ничего не чувствовать. На четвертом курсе я задалась вопросом, зачем такое токсичное вещество использовать так часто и в больших количествах. Студенты контактируют с ним несколько часов в неделю, а сотрудники, которые каждый день разводят формалин для лабораторной диагностики, страдают гораздо больше. Я обратилась к нашему преподавателю доктору медицинских наук, доценту кафедры патологической анатомии ОмГМУ Сергею Игоревичу МОЗГОВОМУ, и он предложил мне заняться этим вопросом. Кроме того, проект консультирует кандидат технических наук, заведующий кафедрой «Техносферная и экологическая безопасность» СибАДИ Татьяна Сергеевна ХИМИЧ. Она химик и эколог.
– Собираетесь продолжить исследование в рамках конкурса «СТАРТ»?
– Пока не думали над этим. Возможно, я передам результаты исследования другим ученым и они продолжат изучение темы. Дело в том, что после окончания ординатуры мне нужно будет уехать на работу в Большеречье. Я сейчас учусь по целевому направлению от Большереченской ЦРБ и должна буду отработать там пять лет. Это хороший опыт. Многие выпускники ОмГМУ едут в районы не только за деньгами, но и за практикой. Например, в Большеречье сейчас всего один врач-психиатр, который уже собирается уходить на заслуженный отдых. А работа у него состоит из очень многих вещей: участия в различных комиссиях – военкомата, шоферской, из приема в поликлинике. Кроме того, в 20 километрах от райцентра есть психоневрологический диспансер, который тоже будет в зоне моего внимания.
– Ваша специализация – психиатрия?
– Да, я всегда хотела изучать именно эту сферу медицины. Хотя и другие мне интересны, видимо, поэтому и родился проект в рамках патанатомии.
– Почему целевое направление было именно от Большереченской ЦРБ? Это ваша родина?
– Нет, я коренная омичка, но в Большеречье у меня много друзей, есть знакомые, которые туда переехали. Плюс я давно хотела на некоторое время уехать из большого города, пожить в деревне на чистом воздухе.
– У вас интересная специальность. Вы уже ведете прием в рамках ординатуры?
– Самостоятельно пока нет. Нас только сейчас распределяют по отделениям в Клинической психиатрической больнице им. Н.Н. Солодникова. Будем работать вместе с докторами, ходить на обходы и учиться заполнять истории болезни. Под присмотром врача на приеме с пациентами уже, конечно, разговаривали, самостоятельно ставили предположительные диагнозы.
– По вашим ощущениям, что самое сложное в работе, которую вы выбрали?
– Самое сложное – объяснить всем вокруг, что психология и психиатрия – это разные вещи. Сложно разговаривать с людьми. А ведь основной способ постановки диагноза в психиатрии – это все-таки беседа. И подобрать нужные слова, учитывая эмоциональный фон, настроение пациента, который сидит перед тобой, довольно тяжело. Сложно не пропускать через себя эти истории. Да и постановка диагноза в психиатрии тоже непростая. На первом приеме можно до конца и не разобраться, что именно с пациентом.
– Как проводите свободное время?
– С каждым годом его все меньше. Вообще я играю на пяти музыкальных инструментах – гитаре, фисгармонии (это индийский традиционный инструмент), барабанах, укулеле и калимбе. Я самоучка, мне просто всегда нравилась музыка, и я лет с 11 уже хотела на чем-то играть. Однажды мне подарили укулеле, в итоге пришлось научиться играть на ней. Калимба, кстати, тоже появилась у меня буквально на днях, и сейчас, когда позволяет время, осваиваю этот инструмент.
– По самоучителям?
– Да, открывала видео на ютубе и училась. Мне помогало то, что у нас в семье у всех хороший музыкальный слух. Многие на чем-то играют, некоторые окончили музыкальные школы. Я одно время даже хотела поступать на актерский факультет в Екатеринбургский театральный институт.
– Почему же выбор качнулся все-таки в сторону медицины?
– Потому что в семье все в основном врачи. Вариант не поступать в ОмГМУ не рассматривался, нужно было хотя бы документы подать. Мой выбор специализации – психиатрия – дома кое-кого удивил, все хотели, чтобы я стала гинекологом. Моя тетя – педиатр, бабушка – терапевт, мама – акушер, брат – стоматолог.
Из других увлечений – я самостоятельно изучала иностранные языки. В свободное время читаю литературу по психиатрии. Как правило, это национальные рекомендации, книги, написанные врачами для врачей, научные статьи. Мне это сейчас очень интересно. Пока меня в профессию сильно тянет. И плюс много времени провожу в лаборатории – изучаю свойства прототипа нашего фиксатора.
Биография
Елена ПОСТЕРНАК родилась 4 апреля 1997 года в Омске. В 2014 году окончила школу и поступила в ОмГМУ. В 2022 году окончила специалитет вуза и поступила в ординатуру ОмГМУ.
