Ректор "на кухне" о студентах, перспективе, смертности, международных грантах и медицине.
В апреле 2018 года Министерство здравоохранения РФ возложило на Марию ЛИВЗАН обязанности ректора ОмГМУ. 26 октября того же года она была избрана ректором вуза уже официально: ее поддержали 169 человек – ровно на 100 больше, чем было сторонников у Алексея РОЖДЕСТВЕНСКОГО. А 1 февраля 2019 года приказ о назначении вступил в силу, и «Коммерческие вести» не могли не пригласить на "кухонные посиделки" нового ректора вуза. Выжимки из двухчасового разговора записала обозреватель «КВ» Анастасия ПАВЛОВА.
О целях и кадрах
– В своей предвыборной программе и уже после своей победы вы озвучивали цель прочно войти в десятку ведущих медицинских вузов страны – по ключевым показателям эффективности. Что это за показатели и какие конкретно меры вы собираетесь предпринять для достижения этой цели?
– У нас регулярно проводят мониторинг Министерство здравоохранения РФ, наш учредитель, Министерство образования, ряд общественных организаций. Рейтинги формируются по показателям трудоустройства выпускников, объему научно-исследовательской работы, образовательному уровню, финансово-экономической деятельности и материально-технической базе. Вот в последнем отношении мы как раз немножко и проседаем, что активно пытаемся исправить. Но, несмотря на это, мы подтвердили, что входим в 100 лучших вузов России – по мнению Министерства образования. Безусловно, это наш успех, ведь в этом рейтинге только восемь медицинских вузов. Также мы занимаем 10-е место среди 54 медицинских вузов в рейтинге Минздрава. Мы неплохо себя показали в плане востребованности выпускников, которые работают по всей стране. Сейчас около 30 наших последних выпускников на бюджетной основе учатся в вузах Москвы и Санкт-Петербурга. Есть надежда, что, завершив обучение, часть из них вернется к нам.
– Такое разве бывает?
– Да, конечно, вы зря так скептичны. Мы сейчас разрабатываем очень важный проект для комплектации кадрами. Для нас важно, чтобы молодежь оставалась и была тем потенциалом, который позволит нам развиваться на десятилетия вперед. Все зависит от условий, которые мы готовы им предложить, например, возглавить научное направление. Если мы не будем задумываться об этом сейчас, то работать останутся только те, кто здесь всегда и работал. Я вот заведую кафедрой, и наши работники делятся на три группы: «столпы» – старшее поколение, среднее поколение от 30 до 50 лет и молодежь, которая только что окончила ординатуру. Если мы сейчас их не поддержим, то кто будет выполнять те задачи, которые мы наметили?
– А каков средний возраст вашего профессорско-преподавательского состава в целом?
– 45,7 года. Золотая середина. Профессор Сергей МОЗГОВОЙ написал диссертацию в 32 года, я докторскую написала в 35. Теперь мне 47 лет, и я уже сейчас подбираю людей, которые придут мне на смену. Конечно, о том, чтобы оттеснить прошлые поколения, речь не идет. Но глядите, у нас была блестящая педиатрическая школа, породившая такие имена, как Валентина БИСЯРИНА. Где сейчас эта школа? Собираем все по крупицам. Большое счастье, что к нам вернулась Елена ПАВЛИНОВА, она сейчас заведует кафедрой педиатрии. Теперь подход другой. Если раньше ставилась задача стать доктором наук и проработать в университете до конца, то нынче этого мало. Надо подготовить достойных кандидатов и докторов наук, воспитать учеников, реально работать на благо университета и медицинской науки. Бога ради, пусть некоторые ученики уедут, но это ведь тоже работает на нашу репутацию! Приезжаешь в Новосибирск – там наши воспитанники, в Москве академик ЛЕОНТЬЕВ возглавляет стоматологическую школу, состоящую сплошь из омичей, и так по всей стране. Для всего этого, кстати, и нужно работать над материально-технической базой образовательного процесса.
– Что делаете конкретно?
– Мы собираемся направить свои усилия на развитие симуляционно-рекреационного центра. Там современнейшие тренажеры, не уступающие европейским. Он создан для тренировки навыков студентов и врачей. Например, практиковаться делать внутривенные инъекции можно поначалу не на живом человеке, а на манекене. Помимо уже потраченных 100 млн. рублей (большая часть средств была федеральной) нам потребуется вложить примерно еще столько же. Часть наших зданий, к сожалению, нуждается в ремонте, в том числе капитальном. Нужно приобретать новое мультимедийное оборудование, новые симуляторы.
О новых должностях
– Каков ваш бюджет за 2018 год? Какова численность коллектива?
– Соотношение внебюджетных поступлений и плановых – 50 на 50. Всего 1,5 млрд. руб. 559 человек у нас в профессорско-преподавательском составе, и это мы не берем в расчет среднее профессиональное образование, где заняты около 200 преподавателей. Пять факультетов, на которых обучаются более 3000 человек, – фармацевтический, стоматологический, педиатрический, медико-профилактический и лечебный (самый крупный, который окончила я). У нас есть клиническая ординатура и аспирантура. Крупный центр повышения квалификации для специалистов. Также в структуру вуза входит колледж, там тоже ведется подготовка по нескольким направлениям: сестринское дело, клиническо-лабораторная диагностика и так далее. Там тоже есть структура дополнительной переподготовки.
– Есть преимущество для выпускников этого колледжа?
– Конечно! От 5 до 7% выпускников колледжа поступают к нам, хотя желающих, конечно, намного больше. Они имеют дополнительные три балла. Кстати, у нас появилась новая должность – проректор по развитию среднего профессионального образования. Ее занимает Алексей РОЖДЕСТВЕНСКИЙ. Мы были с ним конкурентами на выборах, но я очень счастлива, что мы работаем в одной команде, я ему очень благодарна за его инициативы.
– Какие задачи перед ним стоят?
– Он начал работать над открытием факультета высшего сестринского дела. Понадобится лицензия, мы только запускаем документооборот. Также он работает над появлением новых специальностей – зубных техников и техников-оптиков. Процедуры, которые они выполняют, не являются медицинскими, но очень востребованы. Мы хотим активно развивать дополнительное профессиональное образование. В этом плане у нас большие надежды на плодотворное сотрудничество с Казахстаном. Удалось достигнуть ряда предварительных договоренностей об обучении у нас по программам повышения квалификации профессиональной переподготовки врачей. Мы стараемся делать все для того, чтобы колледж органично развивался в структуре вуза, не был просто его придатком.
– Вам понадобятся под эти цели новые помещения?
– Их у нас хватает, просто сейчас они не совсем рационально используются. Плюс, в отличие от классического, например, университета, у нас есть клинические базы, где также может протекать образовательный процесс.
– Какие-то новые должности появились еще?
– Да, у нас появился проректор по медицинской деятельности и региональному здравоохранению. Профессор Николай НИКОЛАЕВ. Его задача – помочь региональному здравоохранению работать максимально эффективно. Это и анализ аудита, максимально тесное сотрудничество с нашими клиническими базами, активное внедрение новых разработок. Идей на самом деле у нас много, и для меня очень важно, что мы обмениваемся ими и работаем как единая команда.
– А первого проректора не будет?
– Нет. В мое отсутствие меня согласно регламенту будет заменять проректор по учебной работе ПАТЮКОВ.
О науке
– Можете рассказать о последних научных разработках?
– У нас есть чем гордиться на каждом факультете! Начнем со стоматологического. Мы создали инновационные профилактические гели-пасты, исходя из особенностей минерального состава омской почвы, воды. Они сделают нашу зубную эмаль более устойчивой. В декабре 2018 года мы заключили лицензионное соглашение с Госаптекой: уже сегодня эту продукцию можно купить там – под логотипом Медакадемии. На недавно проведенном форуме «Сколково» с этим проектом победил один из наших студентов.
Юрий ХУДОРОШКОВ разработал аппарат, позволяющий комплексно оценить состояние зубочелюстной системы, выявить аномалии, предрасположенность к последующей патологии органов дыхания, искривлению носовой перегородки и так далее. Что касается терапевтической стоматологии, то Лариса ЛОМИЯШВИЛИ, сотрудничающая с Японией, США, странами постсоветского пространства, предложила методику скульптурирования при помощи 3D-моделирования, учитывающую индивидуальную физиологию каждого пациента.
– Патент принадлежит ей?
– Нет, университету. Это наша особенность. В трудовом договоре каждого преподавателя прописано, что если разработки производятся в рабочее время, то патент принадлежит нам. Так вот, Лариса Михайловна обучает этой методике врачей. Буквально недавно она докладывала ректорату, что 15 млн. рублей за год получили стоматологи, проводя курсы повышения квалификации с этой разработкой.
– А как проходит взаимодействие с другими странами?
– У нас заключен договор с рядом университетских клиник, откуда мы получаем материал для моделирования, взамен мы преподаем им методику.
– Работаете по бартеру...
– Мы подсчитали, что ежеквартально нам приходилось бы тратить 3 млн. рублей на материалы. А так мы имеем возможность преподавать и врачам, и ординаторам, и студентам при помощи сырья, соответствующего всем мировым стандартам.
– Давайте все-таки перейдем к вашей собственной специализации – гастроэнтерологии.
– Предлагаю сразу говорить в контексте терапии, ведь я все-таки главный внештатный специалист-терапевт Минздрава России по Сибирскому федеральному округу. Я исполнитель госзадания, полученного от министерства, – изучить спектр метаболических патологий. В его рамках мы изучаем в том числе проблему алкогольной жировой дистрофии печени и занимаемся прогнозированием прогресса фиброза печени. Патология печени в несколько раз увеличивает риск наступления инфарктов, инсультов. Поэтому так важно знать, насколько активно она может прогрессировать у конкретного человека. Мы разработали и апробировали модель, позволяющую нам это сделать на основе тех параметров, которые можно получить еще на амбулаторно-поликлиническом этапе, не требующем супероборудования. Также мы предложили методику терапии пациентов – схемы лекарственных препаратов, которые могли бы проблему максимально нивелировать. Еще одна проблема, которую мы решаем, – изжога. Эта болезнь связана с высоким риском возникновения предраковых состояний пищевода. Работаем с ожирением, избыточной массой тела, сахарным диабетом.
– Вы одна из самых крупных получательниц международных грантов в России...
– Если вы говорите о тех международных исследованиях, благодаря которым я попала в топ-20 российских врачей, получивших наибольшие премии от мировых фармкомпаний за 2017 год, то все законно и прозрачно – я читала лекции, занималась научными докладами. В 2004 году я, естественно, не думала, что стану ректором, получив международный сертификат врача-клинического исследователя. Тогда же я вошла в президиум Российской гастроэнтерологической ассоциации. Обычно зарубежные партнеры спрашивают Министерство здравоохранения РФ, кого бы оно могло порекомендовать по определенному профилю, и в случае с гастроэнтерологией отправляют как раз в этот президиум, где смотрят резюме каждого участника. Контракт заключается между компанией-разработчиком и Министерством здравоохранения. У нас регулярно проводятся зарубежные инспекции о том, насколько наша работа соответствует мировым стандартам.
– Кто правообладатель результатов этих исследований?
– Конечно заказчик. Для меня это в первую очередь научная публикация, возможность пользоваться современным оборудованием, контактировать с ведущими мировыми центрами.
– Это учитывается в рейтинге вузов?
– Там есть такой параметр, как научно-исследовательская деятельность, но нет разбивки на международную и внутрироссийскую. Кстати, Сергей БАРИНОВ (возвращаюсь к теме сильных кадров), наш ведущий акушер-гинеколог написал главу для монографии с руководством для европейских акушеров-гинекологов. На следующей неделе он уедет во Флоренцию читать лекции. Для меня важно, чтобы рядом со мной были люди именно такого уровня. Наш проректор по научно-исследовательской работе Андрей ПИСКЛАКОВ номинировался несколько лет назад на звание лучшего врача за разработку лечения стриктур пищевода. У него сейчас планируется уникальное исследование совместно с университетом Страсбурга по хронической тазовой боли. Она позволит улучшить диагностику заболевания органов малого таза в детском возрасте. У нас с этим университетом многолетние традиции сотрудничества. Еще в 2013 году, когда я там была, мы наметили общие точки развития. Спектр наших исследований простирается от онкологии до торакальной хирургии и неврологии. Сейчас добираемся до психиатрии и дерматовенерологии, гастроэнтерологии, детской хирургии.
О смертности и талонах
– Как вы оцениваете в целом здоровье омичей? Какие факторы считаете определяющими в вопросе влияния на это?
– 50% здоровья любого человека обусловлено генетикой. 30% приходится на особенности образа жизни, характер работы и физическую активность. 20% – это питание. Не стоит умалять долю и социально-экономических факторов. Уровень образованности отвечает за мотивацию следить за своим питанием, заниматься физической активностью, вовремя обращаться за медицинской помощью, не дожидаясь осложнений. Если анализировать состояние здоровья омичей по Сибирскому федеральному округу, то мы находимся в золотой середине. Главный показатель здесь – смертность. А вот высокий уровень заболеваемости, кстати, вовсе не плох. Чем раньше выявляется заболевание, тем раньше принимаются меры по его купированию. Выше смертность в Новосибирске, Томске, Красноярском крае. Тем не менее я не могу сказать, что все здорово. 15 августа 2018 года мы заключили соглашение между нашим вузом, министерством здравоохранения Омской области, Территориальным фондом обязательного медицинского страхования и Территориальным Росстрахнадзором – чтобы не просто анализировать совместно ситуацию в регионе, но и предлагать меры по ее улучшению. Разработали ряд программ образования населения, касающихся здорового питания. Мы сейчас работаем над Центром бережливых технологий, чтобы улучшить работу нашего амбулаторно-поликлиническую звена. Именно с терапевтами прежде всего сталкиваются пациенты – они же не могут пойти сразу к онкологу или другому узкому специалисту. Вот мы обучили более 300 участковых терапевтов методам ранней диагностики злокачественных образований, пригласив наших московских коллег. Конечно, мы не ждем сиюминутной отдачи. Но динамика в плане злокачественных образований отрицательная, хоть это и общемировая тенденция.
– А в чем суть в данном случае бережливых технологий?
– Раньше для того, чтобы попасть к терапевту, нужно было выстоять очередь в регистратуру, взять талончик, сдать анализы, потом снова записаться к врачу. Многие признавались, что ходили к врачу лишь затем, чтобы выписать рецепт. Народу много, а терапевты были загружены по большей части заполнением амбулаторных карт. Разработка Министерства здравоохранения РФ с Росатомом заключается в изменении организационного подхода. В первую очередь это возможность дистанционно записаться к врачу, в том числе в специальном автомате, с которым поможет разобраться специалист, – как это происходит в банках. Если человек берет талончик на сдачу анализов, то его сразу после этого записывают и к терапевту. А когда пациент попадает к врачу, тот обладает уже всей необходимой информацией – она вбита в электронную базу. Всю документацию ведет медицинская сестра. У терапевта наконец-то появляется возможность побеседовать с пациентом, полноценно осмотреть его. Контролем за диспансеризацией населения занимается выделенное отделение в поликлинике. У нас в России сейчас только девять подобных центров бережливых технологий. Процесс его сертификации занимает целый год. Мы только в сентябре вступили в эту программу.
О студентах
– Что можете рассказать про пилотный проект «Точный старт»? Когда он перейдет из пилотного статуса в действующий? Да, мы постоянно говорим про «целевиков», но фактически задача направить специалистов в область пока не решается.
– Смотрите, что получается. Минздрав выделяет нам целевые места. Если городской мальчик или девочка понимает, что не набирает баллов для того, чтобы поступить на бюджетное место, у него появляется возможность после обучения отправиться, например, в Тару. А потом он думает, где эта Тара вообще? И находит множество причин туда не ехать. Почему туда не попадают ребята из сел? Им сложно адаптироваться к городской среде, плюс на них обрушивается огромный объем работы, они не выдерживают конкуренции и отчисляются. И задумка этого проекта – как раз отобрать тех деток, которые планируют вернуться домой, к своей семье, устроившись в конкретную медорганизацию. Мы даем возможность этим проектом доучить ребят, подтянуть их баллы ЕГЭ и заодно повысить их адаптацию. Почему пилотный? Потому что мы пока работаем только с пятью районами, понятно, что мы не можем охватить сразу всю область. Пока результаты нам очень нравятся. Дети с невообразимом восторгом съездили в симуляционный центр, анатомический музей, познакомились со студентами-старшекурсниками. Дети прошли анкетирование. Но не только они. Мы вовлекли и их родителей, преподавателей их школ, главврачей учреждений, глав муниципальных районов.
– То есть вы хотите гарантий того, что эти дети вернутся, но разве такое можно обещать?
– Понимаете, раньше о том, что дети учатся у нас, не знали главврачи тех учреждений, которым нужны сотрудники. Они в глаза друг друга не видели! Сейчас у каждого ребенка есть портфолио, дети находятся под особым контролем. Главврачи поддерживают контакты. Это скорее мы даем ребятам гарантию, что готовы заниматься с ними дополнительно. Мы нацелены на то, чтобы в первую очередь усиливать кадрами собственный регион, а уже потом «разбрасывать семена» по другим регионам.
– Ваши собственные дети пошли по вашим стопам?
– У меня дочь. Да, она учится на врача, терапевта. Хотя я не настаивала на таком выборе. Что она видела с двухлетнего возраста? Только разные клиники... 12 марта у нас в университете как раз будет встреча врачебных династий. Наша берет начало от моей бабушки, которая была физиотерапевтом. Мама у меня стоматолог. А я пошла ниже по пищеварительному тракту…
О разном
– У нашего здравоохранения есть и темная сторона: люди периодически жалуются на бестактность, грубость медиков. Можно ли бороться с этой тенденцией на стадии подготовки кадров?
– Можно и нужно. Чтобы получился врач, должно многое совпасть – знания, умение применять их на практике. И человечность, безусловно. Чуть-чуть отвлекусь и приведу пример. Когда я училась, мой средний балл был 5.0, а мой однокурсник был троечником. Его никто и не рассматривал как подающего надежды. Но когда мы на четвертом курсе попали в клинику, он заинтересовался симптоматикой одной пациентки. Стал изучать этот случай, читать книги. Стал хорошо учиться только на пятом-шестом курсах. Стоило лишь загореться желанием помочь пациентке! И, кстати, до сих пор работает, прекрасный врач... Весной мы планируем создать центр по психологическому сопровождению, чтобы там могли работать и с нашими студентами, и с нашими преподавателями. И мне кажется, что на восприятие очень сильно влияете вы, журналисты. В прессе очень часто акцентируются на врачебных ошибках, трагедиях, а положительные истории практически не звучат. Безусловно, я не считаю, что нужно замалчивать негативные моменты, но для студентов был бы прекрасный стимул – слушать по телевизору, читать о примерах успешных практикующих врачей.
– Вы говорили о кафедрах на базе поликлиник. Недавно открылась Левобережная. Собираетесь туда заходить? Где еще расположены ваши кафедры?
– В Областной клинической больнице, Городской многопрофильной, на станциях скорой медицинской помощи, в онкодиспансере, любых крупных учреждениях. В Левобережной расположится кафедра поликлинической терапии, которой заведует Инна ВИКТОРОВА.
– Как поживает ваша коллаборация с Китаем по созданию центра?
– Как раз недавно к нам приезжала делегация, мы расписали мероприятия, которые собираемся реализовать. Готовились к ней с лета. В течение трех месяцев в Китай поедут уже наши ребята – стажироваться. Направление развивается.
– С какими странами еще сотрудничаете? Много ли у вас иногородних абитуриентов?
– У нас около 10% абитуриентов из Казахстана, мы с ними работаем очень плотно. Нам заказывают специалистов Новосибирск, Курган, Воронеж, многие регионы. Сейчас нам поступило предложение организовать филиал в Узбекистане для подготовки поступления в наш вуз. Мы пока раздумываем над ним, все-таки для нас важнее в первую очередь позаботиться о потенциальных студентах из собственного региона. К слову, с 2020 года мы будем выпускать на 20% больше онкологов.
Ранее материал в полном виде был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 13 марта 2019 года
