Бывший министр строительства и ЖКК Омской области дал эксклюзивное интервью "Коммерческим вестям".
В феврале 2019 года стало известно о том, что в отношении бывшего главы администрации Ленинского административного округа Омска, экс-министра строительства и ЖКК Омской области, а ныне директора АО «ДРСУ № 2» Владимира СТРЕЛЬЦОВА возбуждено уголовное дело – ему вменяют сокрытие 17 млн. рублей от налоговой. Спустя пару месяцев молчания он наконец-то созрел выразить свое отношение к происходящему, рассказав обозревателю «Коммерческих вестей» Анастасии ПАВЛОВОЙ, что происходит на предприятии и есть ли перспективы избежать его банкротства.
– Владимир Станиславович, перед тем как задать основные вопросы, позвольте полюбопытствовать: что побудило вас все-таки пообщаться со СМИ?
– Вы и сами знаете, как обсуждаема моя персона. Честно говоря, хоть я и свыкся с этим, натыкаться в прессе на нелицеприятные комментарии некомфортно. Хочу, чтобы и мою позицию также осветили. Я убежден в своей невиновности и не стесняюсь об этом заявить во всеуслышание.
– Тогда к делу. Вы верно заметили, вас и вправду нередко осуждают. Наиболее жестко вам досталось с увольнением с министерского поста.
– Кстати, я всерьез задумывался в 2017 году о том, чтобы покинуть регион – получил несколько интересных деловых предложений за его пределами. Но предыдущий губернатор уговорил меня остаться. То, что сложности были, я не отрицаю. Я по любому поводу имел собственное мнение и высказывал его.
– Мягко говоря, ЖКХ у нас сфера проблемная. Не боялись за нее браться?
– Во-первых, я ведь уже работал начальником управления в министерстве, вернувшись в него спустя 12 лет. Многие из специалистов, с которыми я работал, остались на службе. Во-вторых, я, как лидер, всегда старался вытащить на свет лучшее в людях, что и помогало мне в девятилетней карьере в Ленинской администрации, в трехлетнем периоде руководства аппаратом мэра. Да, безусловно, строительное и ЖКХ направление, доставшееся мне в наследство, было запущено: недострои («Галерка», левобережная поликлиника и так далее), мусорная реформа, капремонт, проблемы с газификацией и водоснабжением области и так далее.
– То есть вы понимали, что заступаете на расстрельную должность.
–Я ее таковой не считаю. Просто она излишне политизирована. Именно сфера ЖКХ становится благодатным полем для манипуляции общественным мнением при выборах губернатора, на которые как раз я и угодил. Добавим к этому вечную нехватку сотрудников. Хотя, например, округ, которым я руководил, единственный в Омске полностью газифицирован.
– Считаете, что вас раскритиковали незаслуженно?
– Критиковать надо было не СТРЕЛЬЦОВА, а в принципе методы управления. Деньги с уходом ПОЛЕЖАЕВА на ту же газификацию не выделялись, не считая некоторых программ Газпрома. С водоснабжением похожая история. Для того чтобы организовать скважину, нужно провести три экспертизы, на которые уходит почти два года. В южных районах области воду можно найти только на глубине более 1000 метров – чтобы пробурить скважину, требуется 20 – 25 млн. рублей. А взять скандальную мусорную тему? Я уже однажды порывался уволиться как раз из-за того, что меня вынуждали позволить некоторым людям прибрать полигоны к рукам. Другое дело – договор концессии с ОЛЬШАНСКИМ по поводу организации площадки для утилизации в Андреевке. Все правовые аспекты были проработаны, но сделка сорвалась из-за глупого предубеждения, что полигон – это обязательно грязь и вонь. Хотя мы выбирались в Лейпциг, Прагу для перенимания зарубежного опыта в этих вопросах. А дорожный фонд? Еще в 2015 году он составлял 1 млрд. рублей с лишним, а сейчас – больше 9 млрд. В общем, хочу подчеркнуть, что меня не уволили, а я ушел добровольно, собираясь сделать это раньше. Если с НАЗАРОВЫМ мы раз в неделю обговаривали лично все вопросы, то с БУРКОВЫМ работать оказалось сложнее, поскольку он частенько находился в разъездах – по объективным, разумеется, причинам, в попытках пролоббировать в столице очередные денежные транши в регион.
– Значит, не жалеете, что ушли?
– Сейчас работать проще с разведением функций по двум министерствам. Впрочем я всегда говорил, что, допустим, дорожную сферу надо отделить от строительства по аналогии с федеральным правительством.
– Плюс вы избежали осуждения по мусорной части... Складывается ощущение, что у чиновников почти нет рычагов влияния на регоператора.
– Я и тогда выступал за то, чтобы за утилизацию отвечало предприятие с государственным управлением. Несмотря на то, что я считаю: бизнес справляется со многим лучше, чем муниципальные и госучреждения – с той же организацией транспортных потоков или управлением ЖКХ. Всегда с легкой усмешкой выслушивал жалобы предпринимателей по поводу налогов и прочих сложностей, но столкнулся с этим сам, перейдя в ДРСУ-2...
– Насколько я знаю, предприятие находилось тогда не в лучшей форме.
– Да, когда я его возглавил 9 июля 2018 года, у него было 24 млн. рублей задолженности по налогам, 128 млн. кредиторской (30 млн. – банковский кредит, остальное – долги перед поставщиками щебня и прочих материалов), 2,5 месяца оно не выплачивало зарплату сотрудникам и вообще практически бездействовало, несмотря на то, что в его ведении находится более 1000 км дорог регионального и федерального значения юго-западной части области. И моей главной задачей было его реанимировать.
– Техники хватало?
– Не хватало, конечно, однако в части обслуживания дорог ее у нас больше, чем у аналогичных предприятий. А вот строительная техника уже морально устаревшая, неконкурентоспособная. В займе мне первоначально заказчики по федеральным и региональным дорогам отказали, но с генподрядчиком я договорился о проплате ГСМ, запчастей, электроэнергии – все, что обеспечивало текущую деятельность ДРСУ. А когда за август, сентябрь предприятие воспряло, нам проавансировали работы на 50 млн. рублей, которые ушли на погашение налоговых долгов, оплаты пеней по ним и штрафов, выплату зарплаты. Тогда и было прекращено банкротное дело, инициированное УФНС по Омской области. За прошлый год мы полностью погасили долги за 2017-2018 гг.
– А почему тогда возбудили уголовное дело в вашем отношении?
– Вот и мне непонятно – ведь оно было возбуждено после полного расчета! На начало 2019 года никаких налоговых долгов за предприятием не числилось. На фоне наших заработков упреки в сокрытии 17 млн. звучат смешно. Мне, допустим, также вменяется приобретение дорожных знаков, хотя вообще-то обеспечение безопасности на дорогах прямо прописано в контрактах. В случае неисполнения этого требования с нами бы разорвали договор, и это я даже не говорю о рисках аварий. Никаких левых контрагентов в процессе не участвовало. Фактически я поднял предприятие из пропасти, а вместо благодарности получил уголовное преследование.
– Стало быть, правоохранительные органы перегнули палку?
– Кому будет лучше, если самое крупное ДРСУ Омской области обанкротится? 100 млн. государственного имущества разойдется по кредиторам, область лишится крупного налогоплательщика (мы платим по 50 млн. рублей в год), почти полторы сотни людей – работы (в сельской местности ее найти почти невозможно). А кто будет выполнять наш труд? Марьяновский и Москаленский районы, например, останутся вообще без обслуживания местных дорог, поскольку своих предприятий у них нет. Если вдуматься, то обвинение меня в сокрытии средств в особо крупном размере надуманно. Кому в этом деле нанесен материальный ущерб? Пострадавших в деле нет. С долгами по налогам я расплатился, нынешние требования я легко погашаю из выручки, все движения по расчетным счетам я могу доказать. А ведь мне грозит серьезное наказание. ПУТИН снова повторил на Петербургском международном экономическом форуме, что требует декриминализировать подобные статьи, однако на практике мы видим совсем иное. Причем он говорит об этом регулярно, но с мертвой точки дело не сдвигается. Однако сдаваться я не собираюсь, планирую обратиться за помощью в Генеральную прокуратуру РФ и непосредственно в аппарат президента.
– Каковы, кстати, риски обанкротиться сейчас? В новом банкротном деле от ДРСУ требуют выплаты долгов уже поставщики.
– Конечно, они таким образом отреагировали на мое уголовное дело. Переговоры ведем – рассматриваем варианты займа или цессии. Но даже сотрудники уверены, что у предприятия хорошие перспективы: почти 600 тысяч рублей собственных денег они потратили на покупку топлива и запчастей для своих машин – для того чтобы выйти на дороги и исполнить обязательства по контрактам. Если в июле мы подпишем договор на обслуживание федеральных дорог, то получим около 150 млн. и сможем расплатиться со всеми долгами (кредиторку я сократил до 85 млн. рублей) и выйти в следующем году в ноль. В противном случае перспектив нет... Но надежды велики, поскольку только мы способны выполнить условия договора среди омских предприятий. Мой «сменщик» Антон ЗАЕВ говорил, что БУРКОВ велел сохранить ДРСУ-2, хотя у меня была идея зимой отправиться в наблюдение, что на полгода бы позволило нам избежать выполнения требований кредиторов.
– На каком этапе находится следствие?
– В этот понедельник я обязан закончить знакомиться с материалами дела, хотя мне дали на это непростительно мало времени. К тому же мне часто по работе приходится выезжать в районы. Дело экономическое, сложное, но меня уже обвинили в затягивании. Постараюсь это оспорить.
– Кто вам помогает?
– Адвокат Лариса КАЛИНИНА.
– Значит, не удалось развалить дело до поступления в суд...
– К сожалению. Но мы будем стараться доказать, что имело место авансирование работ, объяснить, как двигались средства на расчетных счетах, что ничего никуда не было выведено (следователи пока не удовлетворяют наши ходатайства о приобщении актов сверки). Хотя судебная статистика исхода подобных дел складывается не в нашу пользу, по правде говоря.
– Полагаете, это дело – чей-то заказ? У вас были явные недоброжелатели?
– За период работы главой Ленинского округа и министром, разумеется, поступали опасные предложения о сотрудничестве, приходилось терпеть шантаж, угрозы. Но достоверно что-то утверждать я не могу.
Фото Алексея ОЗЕРОВА
Ранее интервью было полностью доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 12 июня 2019 года
