Расследование случаев жестокого обращения с животными – это меры по предотвращению гомицида. Задача ответственной власти – привлекать к этому внимание (полный текст).
Намедни Омск (а посредством соцсетей и всю страну) потрясла жуткая трагедия – женатая пара омичей съела собаку. Согласно бытовым поверьям, собачатина исцеляет от туберкулеза, следовательно, в том числе нынче актуального коронавируса. Расследование ведется, однако эта дикая ситуация вновь обнажила не меняющуюся с годами проблему: относительно недавно принятая новая редакция статьи Уголовного кодекса о жестоком обращении с животными в России не соблюдается должным образом. Обозреватель «Коммерческих вестей» Анастасия ПАВЛОВА пригласила на разговор тет-а-тет известного юриста, активного зоозащитника Игоря ПУШКАРЯ, чтобы обсудить обозначенную проблематику.
– Игорь Владимирович, предлагаю все же начать с общего. С 1 января 2020 года вступили в силу поправки, принятые к закону, посвященному ответственному обращению с животными.
– Если позволите, я для начала обращусь к истории принятия закона о защите животных. Процесс был долгий и протекал очень трудно. Любопытная деталь: в начале декабря 1999 года Государственная дума приняла, а Совет Федерации одобрил Федеральный закон «О защите животных от жестокого обращения», и он ожидал только подписи президента. В подавляющем большинстве случаев эта процедура является простой формальностью. Однако временно исполняющий тогда полномочия президента РФ Владимир ПУТИН в свой первый рабочий день наложил вето на этот закон, который только полтора года назад вступил в силу. Я связываю это промедление с тем, что наше государство не очень любит животных и с тем, что его принятию противодействовали мощные лоббисты. Например, охотники. Мы же знаем, что известные в стране люди страсть как любят пострелять с вертолета животных, нередко занесенных в Красную книгу. Или производители кормов, которым очень не выгоден установленный законом принцип регулирования количества бродячих собак, после стерилизации и вакцинации возвращающихся на место обитания. Те предпочитают, когда животных по полгода содержат в приютах, куда сердобольные люди мешками носят корма. На мой взгляд, работа над законом ускорилась после известного случая с хабаровскими живодерками, который вызвал такой общественный резонанс, что игнорировать проблему стало нельзя.
– То есть была набрана критическая масса случаев?
– Именно. Даже Владимир ПУТИН на одном из госсоветов подчеркнул, что пора принимать такой закон. Опять же, Комитет Госдумы по экологии и охране окружающей среды возглавил Владимир БУРМАТОВ. К нему можно по-разному относиться как к политику, но в плане зоозащиты он очень восприимчив к инициативам и много полезного делает в этом плане. Конечно, к закону в итоге много претензий. В частности, не учтено положение животных, живущих в дикой среде, сельскохозяйственных животных, лабораторных подопытных и так далее.
– Но ведь нельзя сразу принять идеальный закон.
– Конечно. Я убежден, что лучшее – враг хорошего. Как свадебное платье нельзя сшить без примерки, так и нельзя принять устраивающий всех закон, ввести нормы, не апробировав их на практике. Посему и были введены вступившие с начала этого года правила, регулирующие обращение с безнадзорными животными, деятельность приютов, контактных зоопарков.
– Запрет последних меня особенно взволновал. Давно пора.
Нюанс в том, что запрет распространяется на организации, основной целью которых является предоставление посетителям физического контакта с животными. Зарегистрируйте какой-нибудь центр по изучению повадок животных, а в уставе пропишите такую же основную цель…
– … И в качестве дополнительной секции – контактный зоопарк. Я поняла. Лазейки для несоблюдения закона всегда есть. Но количество контактных зоопарков хотя бы сократится? Мы вправе на это надеяться?
– Думаю, что сократится. В любом случае хозяева будут более ответственно подходить к организациям подобных развлечений. Холостым выстрелом эти поправки я окрестить точно не могу. Я все равно против топорного решения сложного вопроса. В этих контактных зоопарках тоже есть работники и, опять же, животные. Если закроется подобного рода зоопарк, звери могут оказаться на улице. Хорошо, что уже есть утвержденные правительством методические рекомендации и требования к использованию животных в культурно-зрелищных целях и их содержанию.
И создан специально уполномоченный орган государственного надзора в области обращения с животными при Минприроды и Управлении ветеринарии Омской области, который будет надзирать за тем, чтобы обращение с животными соответствовало требованиям закона.
– То есть омичи могут туда жаловаться, заприметив неадекватное обращение соотечественников с братьями нашими меньшими?
– Да. Если речь идет о диких животных, нужно обращаться в Министерство природных ресурсов, в отношении иных животных – в Управление ветеринарии. Сотрудники надзорного органа могут проводить проверки, рейды, осмотры, профилактические мероприятия, составлять акты о выявленных нарушениях и привлекать к ответственности организации и физических лиц, нарушающих закон. Будет создан институт общественных инспекторов, которые смогут собирать доказательства, как вы сказали, неадекватного обращения и предоставлять их надзорному органу. Их бездействие можно будет обжаловать в судебном порядке.
– Это очень радует, давно пора ввести такой институт. В том числе новые поправки регламентируют деятельность приютов.
– Дело в том, что эта часть тоже отдана на откуп регионам, и, на мой взгляд, у нас эта регламентация выглядит не очень четко. Закон можно и нужно дорабатывать. Главное, что заложен базовый принцип регулирования численности безнадзорных животных: отлов – стерилизация/кастрация – вакцинация – клипсование и возврат в естественную среду. Существует исследование наших омских ученых МАКЕНОВА и МИХАЙЛОВОЙ (с охватом более 10 тысяч человек опрошенных на протяжении 5 лет), показавшее, что все респонденты, укушенные собаками, стали жертвами в основном животных, имеющих хозяев, – бродячие особи напали лишь в 0,4% случаев. Любой зоозащитник понимает это: бродячая собака уже на генетическом уровне воспринимает человека как кормильца, она превосходно осознает, что в случае ласкового подхода получит пропитание. Агрессивно себя ведут как раз отпущенные на выгул или те, которых после домашнего содержания выкинули на улицу. Новые правила обращения с животными без владельцев сократят нагрузку на бюджет, снизят недовольство в обществе. Зоозащитники добились того, что сейчас при отлове собаки ведется видеозапись – это тоже достижение.
– На ваш взгляд, какие доработки требуются закону?
– Я бы скорее предложил расширить методические рекомендации по его применению, учитывая региональные особенности. В мусульманских республиках, например, собаку не принято пускать в дом. В центральной полосе животных чаще воспринимают как друзей, членов семьи. Едиными эти правила быть не могут, они требуют уточнения. В частности, не закреплено в законодательстве понятие «приют». Каким он должен быть, какими обладать характеристиками? Я считаю, что следует прописать, где они обязаны располагаться, (мы же понимаем, что центр города, допустим, не лучшее для этого место), какую площадь иметь, какие заграждения, вольеры и так далее. Есть же требования для вивариев, серпентариев, содержания лабораторных животных. Почему их нет для приютов? Уверен, более четкие правила игры поспособствуют притоку частных инвестиций в эту сферу.
– Мы же не о бизнесе? Это ведь чисто социальные проекты, для души?
– Само собой. О заработке здесь не может идти речи, я скорее имею в виду то, что прозрачность облегчила бы участь владельцев приютов. Муниципалитеты одни точно не справятся, но раз уж привлекаются частные деньги, это должно быть удобно и понятно.
– Вы упомянули культуру взаимодействия с животными в регионах. В Омске мы как в целом к ним относимся?
– Если брать сельскую местность, в основном, конечно, к животным относятся утилитарно, у каждого есть своя функция: собака охраняет, кошка ловит мышей, корова дает молоко и так далее. В городе животные в большей мере друзья, но, к сожалению, культура владения животным в гуманных целях находится в эмбриональном состоянии. На Западе брать брошенного питомца – норма. Идея проста: взяв такое животное, ты спасешь двух – одно будет жить у тебя дома, для другого ты освободил место в приюте. У нас все еще сильно желание покрасоваться своим питомцем с обилием регалий, внушительной родословной.
– Провинциальная манера пустить пыль в глаза, похвастаться если не собой, то породистой собакой или кошкой?
– Точно.
– Как вы оцениваете состояние омских приютов – как частных, так и муниципальных? Самоизоляция вынуждает всех нынче думать в первую очередь только о себе.
– Конечно, им очень тяжело. Люди меньше стали помогать, экономическое положение приютов ухудшилось. Нюанс в том, что животное необходимо социализировать, перед тем как выпустить обратно в мир или пристроить в добрые руки. Для этого в приютах по-хорошему должны быть тренировочные площадки, чтобы собаки могли выучить элементарные команды, с ними должны поработать специалисты-кинологи, зоопсихологи. Это все требует денег.
– Теперь я вынуждена все-таки перейти к мрачной и болезненной теме жестокого обращения с животными, которая, собственно, и побудила меня пригласить вас на интервью. Как у нас в регионе соблюдается исполнение этой уголовной статьи? Как расследуются эти дела и доходят ли до суда?
– Ситуация по стране аховая, скажу сразу. Этими преступлениями просто не занимаются. По всей России – студенты Южно-Уральского университета проводили исследование – в неделю освещается прессой минимум 20 случаев жестокого обращения с животными. Разумеется, это капля в море, попадают во внимание журналистов только вопиющие случаи. Статья 245 УК РФ предусматривает две части: по первой – просто причинение боли и страдания животному из хулиганских или корыстных побуждений, предусматривающее до 80 тысяч рублей штрафа, назначение исполнительных работ или до трех лет лишения свободы. По второй части то же самое, но с отягчающими обстоятельствами: совершение преступления в присутствии малолетних, группой лиц, по предварительному сговору, с публикованием произошедшего в Интернете, с применением садистских методов – это уже наказывается штрафом от 100 до 300 тыс. рублей, сроком лишения свободы от 3 до 5 лет. Статистика такова: в 2015 году были осуждены 78 человек по ч. 1 ст. 245 УК РФ, по ч. 2 ст. 245 УК РФ – 8 человек.
– У нас в Омске?
– По всей стране! В том и дело. В 2016 году – 71 и 11 человек соответственно, в 2017 – 87 и 23, в 2018 – 72 и 38, в 2019 – 73 и 62. При этом нет ни одного оправдательного приговора. А несколько человек были освобождены от наказания, будучи признаны невменяемыми. Очевидно, что вторая часть статьи стала применяться все чаще. Но все равно это до смешного мало – в 2019 году буквально по полтора приговора за жестокое обращение с животными в год на один регион. В Омской области ситуация еще ужаснее. С 2013 по 2019 год за 7 лет в нашей области по ст. 245 УК РФ осуждено всего 6 человек! Из них для 4 эта статья применена в довесок (как говорят юристы – дополнительная квалификация). Например, преступник грабил магазин и попутно убил залаявшую собаку. То есть жестокое обращение с животным добавили к основному преступлению. Ясно, что статья фактически не работает. Эти единичные дела чаще стали возбуждать уже по новой редакции ст. 245 УК РФ, которая была принята в конце 2017 года. До этого формулировки в ней имели сложный состав и давали возможность правоохранительным органам практически в каждом случае выносить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Посудите сами как было: «жестокое обращение с животными, повлекшее их гибель или увечья, если это деяние совершено из хулиганских или корыстных побуждений с применением садистских методов или в присутствии малолетних...» и так далее. Полицейские и пользовались этим, часто писали в постановлениях, что отсутствуют хулиганские или корыстные побуждения, не ясно получило животное увечье или нет… До судов доходили лишь те дела, о которых активно сообщали местные СМИ, то есть те, замолчать которые не получилось – с массой свидетелей, с очевидными следами преступления вроде расчлененного трупа животного. Я очень надеялся, что новая, более конкретная и работоспособная редакция ст. 245 УК РФ серьезно изменит ситуацию и уголовные дела буду возбуждаться гораздо чаще. Но кардинальных изменений не произошло. Хотя сейчас любой ветеринарный эксперт в состоянии определить по гематоме, что собака или кошка испытывала боль. Значит, состав преступления есть. Причем ведь это как правило публичные преступления – какой-то пьяный урод избивает животное на глазах у всего двора. Все знают, кто это. Или найти в Интернете живодерские кадры и определить, кто их загрузил, на мой взгляд, не очень сложно. Смогли же органы в кратчайшие сроки найти тех, кто разместил на сайте «Бессмертного полка» фотографии фашистских главарей.
– Тогда в чем проблема?
– Перед тем как ответить, напомню историю 2014 года с гибелью спаниеля Тимы. Собаку своей девушки выбросил с 8 этажа выпивавший с друзьями парень, но сказал, что собака выпрыгнула с балкона сама. У убийства было две свидетельницы. Даже опрошенные родители друзей сообщили, как сокрушались молодые мужчины: «И зачем только Димка выкинул эту собаку?» Специалисты из омского кинологического центра определили, что спаниель сам не мог бы запрыгнуть на подоконник и уж тем более отлететь на пять-шесть метров от окна, если бы выскочил из него сам. Вроде бы все очевидно, огласка в прессе сумасшедшая, доказательства собраны, оперативники засуетились. Результат? Его нет. Пять отказов в возбуждении уголовного дела. Затем закончился срок давности...
– Какие аргументы по поводу отказов в возбуждении?
– Нет состава преступления! Я лично общался с полицейскими на разных уровнях, дошел до тогдашнего начальника УВД генерала ТОМЧАКА, попал на прием к приезжавшему в Омск главному федеральному инспектору МВД СОБОЛЮ. Все сокрушались, качали головами, соглашались с тем, что дело должно быть возбуждено. Один из помощников руководителя УВД прямо сказал, что подавляющее большинство участковых не знают, как проводить проверку по этой статье. С кражами, грабежами, хулиганством и другими распространенными преступлениями им все знакомо, а с жестоким обращением с животными все как в первый раз. Не знают, какие доказательства собирать, где назначать экспертизу, какие вопросы ставить перед экспертом и так далее. Представьте, что вам редактор дает задания написать на тему, в которой вы вообще не сведущи.
– Он делает так постоянно! И я сажусь и разбираюсь, в этом и заключается моя работа. Кто должен разработать рекомендации, чтобы полицейские могли освоить новую для них сферу?
– В идеале Министерство внутренних дел – проводить учебу на уровне региональных УВД. Нужно, чтобы кто-то из больших полицейских начальников обратил внимание на то, что эта статья не работает, и принял волевое решение. А потом строго спросил: почему, мол, у нас так мало возбужденных и раскрытых дел по 245-й? И местная власть способна привлечь внимание к этой проблеме. Губернатор, мэр. Как так, у нас в городе и области массово мучают животных, а эти дела заканчиваются ничем? Но на то нужна политическая воля. Теоретически помощь с составлением методички, как расследовать такие дела, можем оказать и мы, зоозащитники, благо большой опыт накоплен. Но не пропадет ли эта работа зря? В итоге все движется по накатанной – в возбуждении уголовных дел по жестокому обращению с животными отказывают, действуя по шаблону, потому что так легче, быстрее, проще. Прокуратура, отменяя постановления об отказе в возбуждении уголовных дел, все равно не проявляет особой активности, чтобы изменить эту печальную статистику.
– То есть загвоздка в инертности системы? Не потому, что ресурсов не хватает? Я читала в Сети оправдания полицейских – им времени и сил не хватает людей защищать друг от друга, не то что животных.
– Перегруженность работой имеет место, безусловно. Но согласитесь, преступление, связанное с жестоким обращением с животным, это нарушение общественной морали. Глава Уголовного кодекса, где находится ст. 245, называется «Преступление против общественной нравственности». Эта статья защищает не только животных, а прежде всего людей. Как страдают ставшие очевидцами таких преступлений? Сколько человек не спит ночами, узнав о таком? А если это видели дети? Какой удар по психике они пережили и как это отразится на их судьбе?
– Абсолютно солидарна. Так у нас есть в регионе успешные случаи наказания живодеров-ублюдков?
– Немного, но есть. В позапрошлом году осудили в Советском округе мужчину, убившего голубя. Он получил ограничение свободы – не может выходить из дома после 10 вечера, покидать пределы региона и прочее.
– Мне и голубя, разумеется, жалко, но почему именно это дело увенчалось успехом?
– Это произошло на глазах малолетних. Не исключаю, что родители одного из детей имели возможность придать ход этому делу.
– И все-таки я не могу понять. Зачем взрослым мужчинам и женщинам разжевывать их работу? Я сейчас зайду в браузер на телефоне и найду несколько контактов ветеринарных экспертов, чтобы освидетельствовать побои. Это считается сложным? Участковый не в состоянии сам додуматься до такого?
– Я надеюсь, что, предавая эту проблему огласке, мы сможем достучаться до инициативных сотрудников. А такие есть. Многим просто не хватает знаний в этой сфере уголовного права. Если участковый получит положительный опыт сбора доказательств, доведения дела до суда и приговора, то следующие случаи заявлений о жестоком обращении с животными не будут им автоматически отторгаться. Потом он сможет поделиться новыми знаниями с коллегами и, возможно, потихоньку мы сломим эту порочную практику.
– Ведется ли расследование недавнего дикого случая с поеданием собаки? Я слышала, что эта безумная парочка продолжает таскать и других животных...
– Не знаю, но совершенно не исключаю. В некоторых кругах действительно считается, что мясо молодых собак, а еще лучше вообще новорожденных щенков помогает избавиться от легочных болезней. Если даже образованные люди часто живут в плену заблуждений, что уж говорить о людях, которые не очень любили учиться? Проверка в процессе. Но по моей информации, свидетели боятся давать показания, так как подозреваемый в прошлом привлекался к уголовной ответственности. Там было два заявления о возбуждении уголовных дел: о жестоком обращении с собакой Найдой и по поводу избиения ее владелицы, которая возмутилась, что у нее украли животное. По второму уже вынесен отказ, но мы намерены обжаловать его. Я подготовил заявление об ознакомлении с материалами проверки, если там будет что-то о судьбе собаки, попробуем за это зацепиться. В любом случае по всем известным мне преступлениям последних месяцев – и по делу об убитой Найде, которым занимается отдел полиции 9, и по делу об изувеченном стаффордширском терьере Боне, и по отравленной дворняге на ул. Краснофлотской (отдел полиции 10), и по убитой в Чкаловском поселке собаке (отдел полиции 6) я твердо намерен добиваться возбуждения уголовных дел и привлечение преступников к ответу.
– Что сделать, чтобы педалировать развитие событий в этой сфере?
– Не молчать, освещать. Рано или поздно, как и с законом, накопится критическая масса случаев и дело должно сдвинуться с мертвой точки. Это неминуемо. Адекватное, гуманное, отношение к животным должно стать нормой. Другое отношение должно осуждаться, живодерское поведение – публично порицаться. Помните, как долго общественность добивалось привлечение к ответственности студента Омского юридического института, топившего котят и хваставшего этим на камеру? Уголовное дело не было возбуждено (было передано в Алтайский край по месту совершения преступления), но из института его отчислили. И я бы хотел отметить важный момент. Пассивность правоохранительных органов в вопросе защиты животных очень опасна: если изучить историю жизни известных маньяков, придет понимание того, что убийцы людей начинают с издевательств над животными. Расследование случаев жестокого обращения с животными – это, если хотите, меры по предотвращению гомицида. Где грань между поеданием собачатины и человечины?.. На Западе, уж не знаю, правильно это или нет, есть практика: фотографии живодеров развешиваются на всех углах с предупреждением не иметь с этим человеком дел. Он становится нерукопожатым! Также бездействие полиции опасно тем, что россияне начинают вершить самосуд. У нас несколько лет назад активные граждане поймали парня, который травил собак в районе завода СК, и набили ему рот этим фаршем. А в Санкт-Петербурге догхантеров преследовала и избивала группа бывших десантников. Положа руку на сердце, не могу осудить их действия, но все же я за то, чтобы все конфликты решались законным путем.
– Вы несколько раз помянули западную практику. Так может нам взять ее за образец?
– Я только за. В странах, где работают законы, ситуация с животнымИ намного лучше российской. В Италии, например, за выброшенную собаку наказывают годом тюрьмы и штрафом 10 тысяч евро. В Германии защита животных прописана в Конституции. Сфера зоозащиты – полноценная адвокатская отрасль, уважаемая и хлебная. Люди, взявшие собаку из приюта, полностью освобождаются от налога на питомцев. В Австрии в одни руки животные отпускаются только парами, чтобы никто не скучал поодиночке. В Канаде за время пандемии коронавируса в некоторых приютах разобрали всех обитателей, понимая, что волонтеры не смогли бы сейчас обеспечить им достойный уход. В нашем обществе тоже существует запрос на гуманность, и задача ответственной власти его удовлетворить. Пользуясь случаем, я хочу обратиться к новому начальнику нашего УМВД полковнику КРЮЧКОВУ: «Вячеслав Геннадьевич, пожалуйста, обратите внимание на ужасающую статистику по 245 статье УК. В Ваших силах изменить эту порочную практику. Неужели Вам не хочется, чтобы близкие Вам люди росли в здоровой атмосфере любви и доброты ко всем живым существам?»
Ранее интервью было полностью доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 27 мая 2020 года.
