Охватившая мир пандемия коронавируса заставила человечество вспомнить бушевавшую 100 лет назад пандемию испанского гриппа. Как свидетельствуют историки, до Омска «испанка» не добралась. Но и без нее эпидемии оставили неизгладимый след в истории Омска 1900–1920 годов.
В начале ХХ века в Сибирь проникли инфекционные заболевания. Как после выяснили историки, причинами стали открытие железной дороги и Русско-японская война (1904–1905).
На пути следования по Транссибирской магистрали эшелоны, ехавшие с запада на восток, останавливались на станции в Омске. Часть солдат, призванных на Русско-японскую войну в европейской части России, была заражена болезнями. При прохождении медкомиссии больных по халатности или по другим причинам записывали в армию. Солдат помещали в вагоны-теплушки и отправляли на восток. Вскоре в вагонах вспыхнули очаги холеры. Больных начали выгружать на станциях. Омск не был исключением.
С началом военных действий с востока на запад пошли санитарные поезда с ранеными и заболевшими. Омск вновь пополнился инфекционными больными. По распоряжению российского правительства в Омске в экстренном порядке начали открываться госпитали для страдавших холерой и другими инфекционными заболеваниями. Городские власти объявили о наборе добровольцев из числа девушек в группы сестер милосердия. Желающих ухаживать за ранеными было предостаточно, но работать с больными, пораженными холерой, омички не захотели. Только с увеличением заработной платы в 2–3 раза вопрос был решен.
Русско-японская война стала главным источником распространения инфекционных болезней вдоль Транссибирской магистрали. По исследованиям военных историков под руководством Григория КРИВОШЕЕВА, в Русско-японскую войну в Русской армии умерли от болезней 12 128 солдат и офицеров. Примерно такое же количество скончалось от болезней и в Японской армии. Так как во время боевых действий происходили пленения с обеих сторон, заражений избежать было невозможно.
В 1907–1910 годах в европейской части России произошли вспышки холеры. Болезнь начала продвигаться с запада на восток. Этому поспособствовали многочисленные переселения крестьян по так называемой реформе Петра Аркадьевича СТОЛЫПИНА из центральной части России в восточную. Путь, по которому ехали на повозках и шли пешком крестьяне, обозначился могилами вдоль дороги. Ее в народе назвали «Дорога смерти». Вторая часть переселенцев передвигалась по Сибирской железнодорожной магистрали. В переполненных вагонах заражение болезнями происходило в считанные дни. Практически на каждой станции из вагонов выносили умерших.
Из побуждений сострадания и гуманности многие омичи стали жертвовать суммы из своих сбережений на борьбу с холерой. Одним из них был Иван Васильевич СИНИЧКИН. Он передал под больницу для холерных больных свой дом, который находился на месте современной застройки примерно между 3-й и 4-й Линиями по улице 10 лет Октября.
Газета «Омский вестник» за 20 июля 1910 года в статье «Новые бараки для больных» писала:
«На проходивших под председательством губернатора совещаниях «комиссия по борьбе с холерой в Омске» выяснилась необходимость устройства второго холерного барака для заболевших жителей правого берега реки Оми. По мнению членов комиссии, перевозка холерных больных через железный мост и по самой людной улице города Любинскому проспекту к холерному бараку, что находится в доме СИНИЧКИНА по улице Думской, может действовать на обывателей подавляющим образом».
В целях изоляции больных от горожан и сохранения спокойствия уже через четыре дня городские власти приступили к ремонту и установлению наплавного моста через реку Омь напротив дома СИНИЧКИНА. Мост соединял берега в районе, где сегодня расположены улицы Щербанева и Омской.
Врачи и добровольные санитарные дружины работали практически круглосуточно. Проводилась профилактическая работа. Об этом можно судить по информации газеты «Омский вестник» за 30 июля 1910 года. В газете говорилось, что полицейское управление через своих сотрудников производит раздачу флаконов с раствором сулемы для борьбы с холерой.
Вторая газета «Омский телеграф» 4 августа 1910 года сообщала, что врачи зарегистрировали в Омске 791 случай заболевания холерой. Для погребения умерших власти выделили специальный участок на Казачьем кладбище. В тот период оно находилось за городом. Санитарные службы определили, что вода непроточных прудов, которую употребляли жители, непригодна для питья и приготовления пищи.
С большими трудностями холера в Омске была побеждена.
С началом Первой мировой войны (1914) интенсивность эпидемий увеличилась во много раз. Больные и раненые доставляли множество хлопот тыловым городам. Постепенно раненых и больных начали переправлять за Урал. Еще до поступления санитарных поездов в Омск пришла телеграмма от военного министра России Владимира Александровича СУХОМЛИНОВА, в которой он обязал командующего Омского военного гарнизона:
«Оказать полное энергичное содействие всем учреждениям и гражданским ведомствам и частным лицам, пострадавшим на войне».
В Омске создался общественный Красный Крест, который не подчинялся военным медицинским учреждениям. В его обязанности входило: помогать больным и раненым медикаментами и продуктами, ухаживать за больными, сопровождать их после госпиталей до места жительства. Также члены Красного Креста проводили среди населения разъяснительную работу, собирали у омичей белье и одежду для раненых и больных. При содействии Красного Креста в Омске открылся дополнительный госпиталь на 100 коек.
Генерал-майор медицинской службы Исаак РОГОЗИН, один из виднейших советских военных инфекционистов, в своем труде «Развитие военной эпидемиологии за 50 лет Советской власти» привел такие данные по количеству больных в русской армии (без Кавказского фронта, сведениями по которому ученый, видимо, не располагал). С августа 1914 года по сентябрь 1917 года дизентерией заболело 64 264 человека, холерой – 30 810, брюшным тифом – 97 522, сыпным тифом – 21 093, возвратным тифом – 75 429 человек.
Еще один источник передачи сыпного и брюшного тифа пришел в Омск вместе с военнопленными солдатами и офицерами. В Западной Сибири концентрационные лагеря, как правило, размещались на окраинах городов, в том числе и в Омске. По международным санитарным нормам, концлагеря строились с расчетом на 10 тысяч человек, бараки – не более чем на 500 военнопленных. При таких скоплениях было достаточно одного больного, чтобы от него заразились холерой или тифом все остальные. В русский плен попало от 2,2 до 2,9 миллиона солдат и офицеров из Австро-Венгерской, Германской армий и их союзников. Среди них оказались немцы, венгры, австрийцы, поляки, чехи, сербы, словаки, румыны, турки и другие – легче перечислить народы Европы, представители которых не попали в русский плен. В источнике сообщается:
«375 тысяч пленных солдат австро-венгерской армии погибли от тифа и оспы в лагерях за Уралом».
С началом Гражданской войны в Омск хлынули толпы беженцев из Центральных районов России. В результате образовались всевозможные ночлежки и частные постоялые дворы. Улицы заполнились нечистотами. В Омске начались вспышки заразных болезней.
С приходом к власти адмирала Александра КОЛЧАКА (осень 1918 года) Омское правительство объявило борьбу с эпидемиями, причем не только в Омске, но и в других городах Сибири, находившихся под его контролем. Но так как практически весь медицинский персонал был отправлен в расположения полевых госпиталей, власти были вынуждены формировать санитарные дружины из числа добровольцев.
Постоянно прибывающие беженцы приводили к увеличению числа заболевших. Приближалась эпидемическая катастрофа. На улицах города по утрам ездили специальные повозки и собирали умерших. Зимой похоронные службы не успевали копать для захоронений траншеи. Умерших складировали во дворах. Имелись случаи, когда в вагонах прибывших поездов все пассажиры оказывались мертвы. На товарных дворах железнодорожных станций также складировали умерших, которые пролежали так до весны. Даже военный режим адмирала КОЛЧАКА не смог в полной мере побороть болезни холеру и тиф.
12 ноября 1919 года адмирал КОЛЧАК вместе со своей армией покинул Омск. Его эшелоны по железной дороге уходили на восток. КОЛЧАК решил остановиться в Иркутске и сделать его новым оплотом белого движения в Сибири. Однако впереди оказались эшелоны Чехословацкого корпуса. По приказу из Москвы большевики разобрали железнодорожные пути. Эшелоны чехов и адмирала КОЛЧАКА остановились. Чехи за беспрепятственный проезд по железной дороге в районе Иркутска отдали адмирала КОЛЧАКА в руки меньшевистского Политцентра на верную смерть.
Восточным фронтом белых командовал генерал-лейтенант Владимир Оскарович КАППЕЛЬ. Так как железная дорога была забита эшелонами чехов и белыми, КАППЕЛЬ решил в пешем строю преодолеть путь до Иркутска и освободить из тюрьмы Александра КОЛЧАКА. Путь лежал по бездорожью и непроходимым лесам. Марш вошел в историю как Ледяной поход.
Каждый день КАППЕЛЮ докладывали о количестве солдат: обмороженных, заболевших тифом, а также самовольно покинувших свои части. Как указывает источник, КАППЕЛЯ меньше интересовала информация о количестве дезертиров, а больше – о состоянии солдат и офицеров, болевших тифом и обмороженных.
Если от сильных ветров и лютых морозов как-то можно было укрыться, то от преследовавшей белую армию эпидемии тифа – невозможно. В полевых условиях без врачей, медикаментов и госпиталей армию ждала катастрофа. Передвижные лазареты оказались практически бессильны. За дивизиями тянулись обозы с больными. По указанию командующего в каждом полку были сформированы похоронные команды, которые замыкали колонны.
Для борьбы с заболеваниями солдатам и офицерам стали выдавать чеснок, мед и навар, сделанный из хвои. Над кострами встряхивались шинели, брюки, гимнастерки и прочее обмундирование вплоть до нижнего белья. Одежду окуривали дымом одежды практически ежедневно. Возможно, такие народные методы были малоэффективны, но они давали солдатам и офицерам уверенность, что заболевания можно избежать.
КАППЕЛЬ принял решение: для спасения больных солдат и офицеров отправить их обратно в тыл. Больных снабдили продуктами и медикаментами. Также генерал разрешал покинуть свои полки всем солдатам, кто себя плохо чувствует, но может передвигаться самостоятельно. Им также выдавались продукты и разрешалось взять с собой оружие и минимальное количество патронов. Через несколько дней все больные и зараженные инфекционными болезнями сдались красноармейцам в плен. Таким образом, генерал КАППЕЛЬ не только спас множество жизней, но и получил преимущество в военном плане – в виде мобильного передвижения дивизий на марше.
Вскоре лошадь КАППЕЛЯ провалилась под лед. В результате он получил обморожение ног. Началась гангрена. Врач в полевых условиях провел операцию. Генералу были ампутированы пальцы на одной ноге и полступни на второй. Через сутки КАППЕЛЬ приказал посадить себя на лошадь и привязать к седлу. Армия снова пошла вперед. Однако вскоре КАППЕЛЬ заболел пневмонией. Ее врач и указал причиной смерти Владимира КАППЕЛЯ.
Командование армией принял генерал-майор Сергей ВОЙЦЕХОВСКИЙ. Он вывел армию к Иркутску и вступил в бой с большевистскими частями. Однако город не был захвачен только потому, что в создавшую ситуацию вмешались чехи. Из Иркутска поступили сведения, что адмирал КОЛЧАК расстрелян большевиками. ВОЙЦЕХОВСКИЙ приказал отступить. Раненых и больных забрали с собой. ВОЙЦЕХОВСКИЙ вывел из окружения около 22 тысяч солдат и офицеров. В Чите всех больных тифом разместили в госпиталях.
По утверждению наркома здравоохранения большевистского правительства Николая Александровича СЕМАШКО, в 1920 году основным источником эпидемий оказались сдавшиеся красным 60 тысяч солдат армии КОЛЧАКА. Из них 80 процентов были больны тифом. Долгое время бытовало мнение, что тиф шел якобы с востока на запад. В действительности болезни продвигались с запада на восток вместе с красными и белыми армиями.
Историк Василий ПОЗНАНСКИЙ утверждал, что, когда осенью 1919 года Колчак отступал под ударами 5-й армии, то он «был увлечен маниакальной идеей вывезти все и вся»:
«Транссибирская магистраль была забита составами с вагонами, загруженными войсками, оборудованием, сырьем, беженцами, и вскоре встала. К идее «ничего не оставлять красным» относится и попытка КОЛЧАКА даже вывезти заключенных. Вскоре больных посадили в вагоны и повезли вплоть до Забайкалья, отчего была заражена вся Сибирь. Транссиб превратился в русло сыпнотифозного потока».
После отступления 12 ноября 1920 года адмирала КОЛЧАКА из Омска в городе была восстановлена советская власть. В наследство от КОЛЧАКА большевикам достались разруха, взорванный мост через Иртыш и бараки с тифозными больными. При регистрации их оказалось около 15 тысяч человек. Например:
«На разъезде Куломзино (ныне Карбышево) на мельнице КОЛОКОЛЬНИКОВА помещался белогвардейский госпиталь. Во время отступления колчаковцев около 1500 человек было оставлено на произвол судьбы. Из них 700 замерзло».
Большевики приступили к ликвидации эпидемий холеры и тифа. По распоряжению Сибкрайкома партии большевиков, который находился в Новониколаевске (Новосибирск), в Западной Сибири была создана чрезвычайная комиссия по борьбе с тифом (ЧКАТИФ). Только в декабре 1919 года в Омске умерло от тифа более 200 человек.
По решению чрезвычайной комиссии в городе в экстренном порядке были развернуты военные госпитали и больницы на 22 тысячи коек. Так как кроватей не хватало, то их заменили топчанами, изготовленными из досок. Матрацы набивали соломой и сеном. Через несколько дней набивку сжигали, а постельные принадлежности кипятили. Вообще кипячение входило в число главных приемов в борьбе с эпидемией. Прежде всего – в борьбе со вшами, так как они являлись главными разносчиками болезней.
Историк ПОЗНАНСКИЙ пишет:
«На новосибирской станции Кривощеково находилось три штабеля по 500 трупов каждый. Еще 20 вагонов с умершими находились поблизости».
Командующий 5-й Красной армии Михаил Николаевич ТУХАЧЕВСКИЙ вспоминал:
«Вся дорога от Омска до Красноярска представляла собой сплошное царство сыпного тифа. А смертность от него превысила 30 процентов».
Отвалялся в тифозном бреду и сам командующий Михаил ТУХАЧЕВСКИЙ, и сменивший его на этом посту Генрих ЭЙХЕ. Эпидемия охватила всю 5-ю армию красных, унеся больше жизней, чем собственно боевые действия.
Омский историк-краевед Александр Матвеевич ЛОСУНОВ выяснил:
«22 тысячи койко-мест для больных тифом за короткое время было организовано большевиками. Зимой 1919–1920 годов в Омске ежедневно умирали более 100 человек. Пик эпидемии пришелся на 31 января 1920 года, когда только в госпиталях Омска находились 19 596 тифозных больных, за один этот день умер 171 человек. Лишь к весне тифозная эпидемия пошла на спад».
Омский краевед Владимир ПАНАСЕНКОВ в своей статье «Никто не хотел умирать», напечатанной в газете «Четверг» за 18 июня 2020 года, указал:
«К концу 1920 года в Омске эпидемия была ликвидирована».
От автора. В наше время вместе с коронавирусом в Омск пришел и анекдот. У бабушки спросили, болела она или нет за свою долгую жизнь. На что бабушка ответила: «Переболела коклюшем, корью, холерой, сыпным и брюшным тифом, и еще одной болезней которую называть не буду. Переживу и коронавирус, и переживу всех вас».
Фото © из открытых источников
