После бунта в исправительной колонии № 6 было возбуждено более 30 уголовных дел.
Полковник юстиции Константин МАРТЫНЕНКО служит Отечеству 31-й год: начинал с рядового сотрудника милиции, работал в отделе вневедомственной охраны, следователем Октябрьского районного отдела милиции, следователем в УВД Омской области, следователем прокуратуры Кировского округа города Омска. Затем следователем Первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СКР РФ по Омской области, надзирающим прокурором, вернулся в отдел по расследованию особо важных дел на должность заместителя руководителя, а впоследствии возглавил отдел. Обозревателю «Коммерческих Вестей» Анастасии ПАВЛОВОЙ Константин МАРТЫНЕНКО рассказал о том, чем сейчас занимается его подразделение ведомства.
– Константин Михайлович, каковы итоги работы отдела в 2020 году?
– В 2020 году следователями нашего отдела закончено производство 44 уголовных дел. Большая часть из них направлена для рассмотрения по существу в различные судебные инстанции – районные и областной суды. Среди оконченных уголовные дела об убийствах и причинении тяжкого вреда здоровью потерпевших, повлекших смерть, о нарушении половой неприкосновенности граждан, о похищении людей, о вовлечении женщин в занятия проституцией, о невыплате заработной платы, о дезорганизации деятельности исправительного учреждения, о незаконном обороте наркотических средств и иные. Достигнутые показатели работы отдела в целом соотносятся с количеством уголовных дел, законченных отделом в 2019 году. Качество предварительного следствия стараемся держать на должном профессиональном уровне, проводя полное, объективное и всестороннее расследование по каждому уголовному делу. Все работники отдела на системной основе повышают свой профессиональный уровень, изучая судебную практику, специальную литературу и применяют полученные знания в практической деятельности.
– А пандемия как-то повлияла на количество преступлений?
– Скорее коронавирус повлиял на нашу работу – сотрудники болели, болели потерпевшие, свидетели. Конечно, это сильно затрудняло процесс расследований, но теперь ситуация налаживается.
– Учитывая, что вы давно на посту, какие тенденции можете выделить?
– Мы занимаемся расследованием преступлений против личности и общественной безопасности – то есть в основной массе убийствами, причинением тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть человека. Не могу сказать, что их становится меньше или больше, картина меняется от года к году незначительно. Однако раскрываемость такой категории преступлений растет. В нашей области эти показатели выше средних по Сибирскому федеральному округу. Во-первых, сказывается тесное сотрудничество с УМВД по Омской области, а там много компетентных сотрудников. Во-вторых, отличным подспорьем выступают записи с уличных камер слежения предприятий, учреждений. В-третьих, на качественном уровне изменилось техническое оснащение следственных органов и подразделений полиции, что, в большинстве случаев, оказывает существенное влияние на полноту сбора и закрепления доказательств при производстве следственных действий. В-четвертых, значительно прогрессирует качество проводимых экспертиз, расширился спектр исследований. Десятки лет назад мы проводили биологические экспертизы следов, изъятых на месте преступления, но результаты выявляли группу крови, например, которая, как мы понимаем, не уникальна, и может совпадать у тысяч людей. Сейчас по капле крови, потожировым выделениям, благодаря геномным исследованиям, можем установить конкретную личность. Такие экспертизы проводятся во всех наших делах, они стали тем, чем индивидуальный отпечаток пальца был для следователя в 1990-х.
– Какие резонансные дела, расследованные вами за прошлые годы, вы можете назвать?
– Мы не делим дела на резонансные и нет, потому что любое наше дело сопряжено с человеческим горем. И одинаково качественно, само собой, расследуем дела с условно известными потерпевшими и не очень знакомыми публике, не отдаем предпочтений. Мы в том числе занимаемся делами, не получившими огласки, про которые редко пишут в СМИ. Например, находится в производстве дело о преступлении, имевшем место в 1994 году. Убийца скрывался на территории Казахстана, продолжая там совершать противоправные действия. Сейчас он под арестом, дело скоро будет передано в суд, его расследование было трудоемким, пришлось опросить множество свидетелей, потерпевших. Но все же из нашумевших дел мне вспоминается, в первую очередь, трагедия с падением башенного крана на Жукова, серьезная авария на Сыропятском тракте со множеством жертв, когда столкнулись КАМАЗ и автобус, убийство застройщика БЕРГА. Таких серьезных и сложных дел по всей стране не очень много, так что к нам часто обращаются коллеги из других регионов, перенимают опыт, советуются, как расследовать.
– А с медицинской темой что-нибудь связано?
– Мы расследовали уголовное дело, когда из-за неправильно оказанной медицинской помощи женщина лишилась обеих ног вследствие гангрены, в настоящее время решается вопрос о направлении уголовного дела в суд.
– Что еще на повестке дня?
– В судах продолжают рассматриваться дела, которые мы передали в прошлом году. Они связаны с беспорядками 2018 года в исправительной колонии № 6. Это более 30 уголовных дел, к ответственности уже привлечены порядка 45 лиц.
– Из числа зачинщиков волнений?
– Да, со стороны сотрудников колонии злоупотреблений выявлено не было, телесных повреждений до беспорядков у заключенных не зафиксировано. Ни один осужденный не подал заявление о плохом с собой обращении. Установление же психологического контакта с участниками событий осложнялось тем, что осужденные, в отличие от гражданских лиц, сложно идут на контакт со следователями, будучи в большинстве своем недовольными судебно-правоохранительной системой в целом. И не будем забывать, что все обвиняемые, потерпевшие, свидетели по делу живут в замкнутом пространстве, связаны друг с другом сложными взаимоотношениями, имеют определенные коллективные принципы – в связи с чем получить от них правдивые показания не всегда просто. Тем не менее часть бунтарей раскаялась в содеянном, их вина была обоснована совокупностью доказательств, в том числе результатами экспертиз, записями с видеокамер наблюдения, а не только лишь чьими-то признаниями. Их сроки отбывания наказания по результатам судебных рассмотрений увеличены незначительно. Но есть лица, которые продолжают отрицать свою вину, несмотря на наличие объективных доказательств нанесения вреда другим осужденным, отказались идти на контакт со следствием, не раскаялись в совершенных деяниях, что учтено судом при назначении более строгих сроков наказания за содеянное.
– Чего еще добились в прошлом году?
– Закончили расследовать дело, в котором потерпевшей признана сопредседатель регионального штаба ОНФ в Омской области Людмила ЖУКОВА. В 2012 году ей подожгли базу отдыха, дело долго расследовалось органами внутренних дел, но так и осталось нераскрытым. Нам пришлось изъять дело и начать работу с нуля. Установили лицо, совершившее поджог, собрали доказательства.
– Это активистка, выступавшая против «черных лесорубов», верно? В 2017-м ей, я писала, сожгли и баню.
– Да, его мы тоже раскрыли. А рассмотрение мной упомянутого дела суд прекратил ввиду истечения сроков давности, по нереабилитирующим основаниям.
– На федеральном уровне все чаще обсуждаются омские случаи истязания несовершеннолетних.
– В силу информационных технологий у широкого круга граждан появилось больше возможностей узнавать о подобных происшествиях. Преступления такого рода не участились, они просто перестали быть латентными. Семейные истории часто скрыты от глаз посторонних. Сейчас в производстве дело полуторагодовалого ребенка, подвергавшегося истязаниям. Мы на финальной стадии расследования: к уголовной ответственности будут привлечены два лица, включая мать ребенка, допустившую произошедшее и участвовавшую в издевательствах.
– А самые сложные дела в вашем отделе какие? Не в моральном плане, а в трудозатратности.
– Случаи группового или серийного убийства. В моей карьере было три-четыре дела, в которых преступники были осуждены пожизненно. В прошлом году было прекращено по нереабилитирующим обстоятельствам – в связи со смертью подозреваемого – нашумевшее дело в Калачинске, в котором пропала целая семья. Выяснилось, что мужчина убил жену, хотевшую подать на развод, дочь, а затем повесился сам. Судьба уберегла младшего сына, дошкольника – он во время совершения преступления спал. Через год с момента убийства мы обнаружили место захоронения тел потерпевших. Чего-то острого из свежих происшествий пока назвать не могу, думаю, это к лучшему.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 24 февраля 2021 года.
