Когда мусор у нас вывозила компания «Чистый город», мы платили по 8 тыс. рублей в месяц, а с приходом «Магнита» – по 40 тыс. рублей при тех же объемах отходов.
Сложнее всего в пандемию пришлось самому мелкому бизнесу, у которого нет подушки безопасности в виде накоплений. Обозреватель «Коммерческих Вестей» Анастасия ИЛЬЧЕНКО пообщалась с Александром АКИМОВЫМ, который много лет возглавляет ООО «Оптовая база «Третий разъезд», и узнала, как сейчас себя чувствуют микропредприятия, работающие на данной площадке.
– Александр Васильевич, как пандемия отразилась на мелкооптовом бизнесе? Многие предприниматели смогли получить финансовую поддержку на федеральном или региональном уровнях?
– Говорить о пандемии уже не модно, а что касается поддержки, то наши мелкие предприниматели не смогли получить действенную помощь от государства. Хотя на всех уровнях заявлялось, что предусмотрена самая широкая. Все эта кампания по предоставлению поддержки предпринимателям в условиях пандемии была похожа (извините за такое сравнение) на кормление на свиноферме, когда поросята покрупнее отталкивают от кормушки мелких. Ну а если туда подходят свиньи, то поросятам вообще ничего не достается. Никого не хочу обидеть, но по прошествии двух лет данная аналогия мне кажется точной. С распределением поддержки ситуация примерно так и складывалась: крупный бизнес всех от кормушки отодвинул.
И еще один момент. Поддержку почему-то распределяли исходя из кодов ОКВЭД, на которые до этого никто не обращал внимания. Налоги с нас не по кодам собирают, а здесь стало важно, какой основной код, какой второстепенный указаны в документах. Как пример: на оптовой базе «Третий разъезд» сначала мы назывались малые предприятия, потом микро. Думаю, скоро нас переименуют в нанопредприятия. А потом кто-то с высоких трибун отчитается о внедрении нанотехнологий в бизнесе.
Из нанопредпринимателей практически никто не получил поддержку от государства. Только единицы, но и там речь шла о средствах, что называется, для галочки. Например, наша Оптовая база «Третий разъезд» получила порядка 600 тыс. рублей, но эти средства пришлось буквально вырывать. В банке нам сначала отказали, а когда обратились в Центробанк, там предоставили беспроцентную ссуду на сохранение рабочих мест (которую обычно выдавали на год) на 9 месяцев. Будь мы чуть мельче, у нас бы не было средств на оплату услуг юриста, и это бы не вышло. Поэтому не удивительно, что микропредприятия практически ничего не получили.
– Пандемия еще не закончилась. 2021 год тоже был непростым. Как складывалась ситуация? Те предприятия, которые пострадали в 2020 году, восстановились?
– Думаю, около 30% не выдержали ограничений в начале пандемии. Тогда закрылось большое количество предприятий общественного питания. А к пандемии люди сегодня уже привыкли. На мой взгляд, имела место гениальная коммерческая операция. Она неплохо обогатила некоторых. За период пандемии в мире появилось 6 новых долларовых миллиардеров. И все они связаны с фармакологией, производством антивирусных препаратов. Но сейчас, конечно, события на Украине все перевешивают.
– С этим сложно не согласиться. В феврале началась специальная военная операция. Как она сказалась на микробизнесе, работающем в рамках ООО «Оптовая база «Третий разъезд»?
– В первой фазе у покупателей наблюдались панические настроения, они закупали у нас продукты и предметы первой необходимости, поэтому уровень товарооборота вырос. Потом торговля пошла на спад. Так было и в пандемию – население сначала испугалось и побежало в магазины, а потом успокоилось. Сейчас ситуация стабилизировалась. Предприниматели говорят, что уровень товарооборота немного упал. Если заглядывать вперед, можно надеяться на некоторый его подъем. Мобилизованные будут получать денежные пособия, передавать своим семьям, и, полагаю, покупательная способность населения несколько вырастет.
– После начала введения санкций против России ассортимент изменился?
– Конечно, например, у нас в продаже появилась казахская кока-кола. Я сам удивился, когда увидел ее. Также из Казахстана везут MacBook, айфоны и т.п. Параллельный импорт ведь разрешили.
– Можете охарактеризовать оптовую базу в цифрах?
– Сейчас у нас около 1,5 тысячи арендаторов. С 2019 года их число, конечно, уменьшилось: было более 2 тысяч. Пустующие площади увеличились, хотя стоимость аренды – 200-220 рублей за кв. м за отапливаемые помещения – одна из самых низких в городе. Для сравнения: в других местах от 500 до 1,5 тыс. рублей. Тем не менее желающих зайти даже в сектор супер-эконом мало.
– Стоимость аренды с 2019 года выросла?
– Нет, осталась прежней. Увеличилась только оплата за электроэнергию и отопление. А поднять арендную плату мы не можем. В 2020 году, когда начались ограничения в связи с пандемией, мы давали арендаторам каникулы – они по 3-6 месяцев не вносили арендную плату. Товар находился у нас на складах, мы оплачивали расходы на отопление, охрану. Нагрузка на бизнес увеличивается с каждым годом. В 2018 году Законодательное собрание Омской области приняло решение, что предприятия, находящиеся на упрощенной системе налогообложения, должны платить налог на имущество. Это касалось тех, у которого площадь объекта недвижимости от 5 тыс. кв. м. Но там интересная ситуация. Если у предпринимателя есть здание 4,5 тыс. кв. м, то он освобождается от уплаты данного налога, а если у него 100 кв. м, но они находятся в здании площадью 6 тыс. кв. м, то он уже должен платить. На мой взгляд, это перекос, который ни к чему хорошему не приведет.
Или еще пример. У моего знакомого был магазинчик, сделанный из четырех домовых панелей. Он за него платил условно 15-20 тыс. рублей в месяц. Но потом ему увеличили сумму арендной платы за землю до 100 тыс. рублей. Он попытался объяснить, что его товарооборот не позволяет выплачивать такие суммы, но чиновникам было все равно, они просто исполняли закон. В итоге он вынужден был разобрать здание, ликвидировать магазин. Раньше бюджет от него получал 240 тыс. рублей в год, а теперь – ноль. И никто не отвечает за то, что бюджету нанесен ущерб. Все по закону.
– Ваши предприниматели что-то делают, чтобы увеличивать поток покупателей? Какие-то маркетинговые ходы придумывают?
– Ну что вы, нет конечно! Подавляющее большинство магазинчиков на нашей базе, на подобных рынках Омска – это индивидуальные предприниматели. Я наблюдаю за эволюцией этой сферы уже четверть века. Сначала у большинства были продавец и грузчик, потом пришлось отказаться от услуг грузчика и самостоятельно (где возможно) разгружать товар. А через некоторое время исчезли и продавцы. Во-первых, потому что многие из них не чисты на руку, а во-вторых, денег на их зарплату уже не было. Большая часть предпринимателей сегодня являются и продавцами, и грузчиками, и водителями в одном лице. Поэтому о каких-то маркетинговых ходах и разговора нет. Только те, кто помоложе, пытаются торговать через маркетплейсы, Авито и т. д.
– Есть те, кто поднялся на оптовой базе, вырос в большое предприятие?
– К сожалению, мне такие примеры не известны. А вот обратных очень много. На оптовой базе многие предприниматели работают по 10-15 лет. В основном, это люди старше 45 лет. Молодежь сегодня уходит из сферы реальной торговли в маркетплейсы. Торговать за прилавком уже не модно.
– Получается, что через несколько лет феномен оптовых баз может вообще исчезнуть?
– Конечно, к этому все и движется. Нашей оптовой базе, на которой работают нанопредприятия, бороться с «Пятерочкой», «Магнитом» бессмысленно. Не те весовые категории. Согласно марксистско-ленинской теории мы сейчас находимся на стадии монополистического капитализма. Убивают малый бизнес собственно монополии. Они начинают демпинговать, выживают небольшие компании, а потом поднимают цены, потому что конкурентов уже нет. И так во всех отраслях, начиная от сбора мусора. Когда его у нас вывозила компания «Чистый город», мы платили по 8 тыс. рублей в месяц, а с приходом «Магнита» – по 40 тыс. рублей при тех же объемах отходов. Скоро наши предприниматели все деньги, которые заработают, будут отдавать ресурсоснабжающим организациям – за свет, тепло, воду, мусор и т.д.
– Как сейчас поживает ваша вторая компания – ООО «Сольторг»?
– Это консервативный бизнес, там особых изменений нет. Соль – товар неэластичного спроса. При изменениях цены ее потребление не увеличивается и не уменьшается. Если Омская область употребляет 50-55 тыс. тонн различных солей в год, а Новосибирская – 75-80 тыс. тонн, то эти цифры стабильны из года в год. Они скорее являются индикатором социально-экономического развития региона.
– Каким образом?
– Потому что основное количество соли потребляет не население, а промышленность: начиная с завода синтетического каучука, шинного, Омскводоканала, дорожных служб и заканчивая пищевым производством – изготовлением колбас, печенья, киреешек и т.д.
– Сколько из этих 50 тыс. тонн приобретает население?
– Около 15 тыс. тонн пищевой соли. Но это только та соль, которая реализуется через магазины. А ведь мы употребляем и ту, что используется в производстве печенья, сосисок, но в нашей статистике она уже относится к промышленности.
– Но некоторые политические события, наверняка, раскачивают потребление соли?
– Да, когда возникает политическая или экономическая нестабильность, идет ажиотаж, люди вместо 1,5 тыс. тонн соли в месяц покупают условно 4,5 тыс. тонн. Но в следующем месяце они не придут за ней в магазин, а будут использовать ранее купленную. Соль не портится. У нее есть срок годности, но он скорее переназначен для торговли. Если у меня дома лежит соль, приобретенная пять лет назад, я ее спокойно буду использовать, хотя она уже просроченная. Это и называется товар неэластичного спроса: если в начале года купили больше, то в середине или в конце – меньше.
– Какова география вашей торговли солью?
– Небольшая – Омская, Новосибирская и Тюменская области.
– Насколько я понимаю, рынок поделен и вы не можете зайти, скажем, в Курганскую область?
– Совершенно верно. Если помните, в «Золотом теленке» было 30 сыновей лейтенанта Шмидта, которые поделили между собой страну, и Паниковскому досталась Мордовская АССР. И сейчас практически во всех сферах так: для уменьшения конкуренции договариваются, чтобы каждый торговал на своей территории. Это, конечно, неофициально.
– Демпинговать с солью, понятно, невозможно?
– Конечно. Она занимает в потребительской корзине около 0,001%. Водка, мука и другие продукты имеют гораздо больший процент. Водка вообще при катаклизмах становится основной статьей расходов, ведь многие граждане в такие моменты ищут утешение в алкоголе. Сейчас это самый дешевый психотерапевт и антидепрессант.
Ранее выступление было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 9 ноября 2022 года.
