О проблемах планирования, строительства и благоустройства в Омске.
На ютуб-канале наших коллег из «Омск Здесь» был опубликован очередной видеоподкаст «Зерно архитектуры» – авторского проекта омского дизайнера Алины БЕГУН. На этот раз героем программы стал архитектор проектного бюро «Первый проектный» Леонид ГУСЕЛЬНИКОВ. Предлагаем вниманию читателей «Коммерческих Вестей» его ответы на вопросы.
Про становление
Я не мечтал быть с детства архитектором, даже, наверное, о такой профессии не знал и не задумывался. Но сложилось, что в наш педагогический вуз не поступил – хотел быть учителем рисования, а методом жребия попал в строительный техникум. Загорелся, окончил с отличием, преподаватели рекомендовали поступить в вуз, хотя на тот момент я проходил практику и уже частично работал в проектном институте «Венец».
Профессия архитектора – это же не профессия художника: больше ответственности за произведение, много ограничивающих факторов – заказчики, регламенты, нормативы. Здесь надо быть более прагматичным, но при этом можно немножко показывать себя. Мне это даже больше понравилось чем рисование.
Ни о чем не пожалел, вернувшись в Омск, хотя у меня были планы остаться в Новосибирске: учился хорошо, преподаватели надеялись, что я у кого-нибудь из них буду работать. Но из департамента архитектуры города Омска пришел запрос на молодые кадры, и почему-то в деканате сразу вспомнили про меня, предложили съездить в Омск, пообщаться с Анатолием Генриховичем ТИЛЕМ. Я приехал и уже уезжать не стал, действительно планировал работать. Но случилось, что кадры-то пригласили, а буквально через пару месяцев у них начались жуткие сокращения, и работы я не дождался.
Первым вариантом, как мне жить и зарабатывать, стал «Стиль-проект» – небольшая омская компания, в которой работали бывшие сотрудники «Венца», мы восстановили связи, когда я вернулся в Омск. Жил в общежитии, в творческой среде, где люди общаются, обсуждают свои проекты, вносят/слушают замечания. Честно скажу, сейчас в Омске мне очень не хватает такого творческого профессионального общения. Пытаюсь пропагандировать его внутри своего коллектива, но куда-то дальше это не выливается.
Омск я ни в чем не виню, отличный город, здесь хорошие, отзывчивые люди, всегда можно найти решение того или иного вопроса. Просто именно в нашем сообществе произошел застой. У нас нет среднего звена, которое в производстве считается самым эффективным. Заслуженные мастера уже не хотят руками передавать опыт, который молодежь должна впитывать и в свою очередь помогать этому среднему звену выполнять какие-то простенькие задачи. Получилась острая нехватка общения, у людей разных поколений разный язык. Разрыв с годами усиливается, потому что среднее звено не готовится, оно как исчезло, так и не появляется. Из-за этого молодежь не прогрессирует в нашем городе, не находит стимулов работы, творческого вызова и уезжает. Мэтры старятся, а молодое поколение сменяется другим, но не растет здесь, идет отставание по всем параметрам от соседних регионов. Но это проблема не только архитектурной отрасли, строительной, по-моему, так во всем.
Про городское благоустройство
Город – живой организм, он должен нам показывать, где что должно быть, жилой дом он тут хочет или торговый комплекс, или автопарковку, определить очень значимые места. Если мы говорим про европейские города, то там практически вся застройка фоновая, на нее конкурсы не проводятся, конкурсы проводятся только на доминанты. А у нас в городе не определено, где у нас передовая застройка, где должны быть акценты, и на что, соответственно, должны проводиться конкурсы.
Возьмем Барселону. Они благоустраивают общественное пространство, проводят все сети, выделяют участок под строительство и говорят: здесь можно построить 12 тысяч кв. м жилья». Ищут инвестора. Инвестор понимает, что у него все вокруг уже готовенькое, есть общественное пространство, есть городская среда, поэтому этот участок столько и стоит. Если нет городской среды, участок дают, естественно, по другой стоимости.
О ситуации с застройкой вокруг ТЭЦ-1. У земельного участка есть собственник, как ему что-то можно навязать, я не представляю. Если город хочет устроить там, допустим, арт-кластер, то выкупается участок, проводится конкурс, появляется некоммерческий объект. Сейчас там есть определенный собственник, который, естественно, видит только прибыль в этом земельном участке. Опять же город его не заинтересовал в своем развитии, не сказал: вот у тебя участок, а у нас такая-то цель, ты нам можешь эту цель помочь достичь, и мы тебе поможем в том-то». Это ведь все решается в диалоге.
Будущий апарт-отель у бассейна «Пингвин» мне не кажется высотным объектом: там высота 30 метров, 10 этажей. Возможно в сравнении с окружением, он может называться высотным, но я считаю это просто новым масштабом для данной территории. У нас впереди река, сзади сквер, то есть у этого объекта по всем градостроительным анализам и учебникам выходит, что он со всех сторон обозревается, к нему можно близко подойти, детали рассмотреть, издалека его массу на фоне города увидеть.
Во всем мире, во всех городах, и Омск не исключение, идет тенденция к уплотнению, к увеличению этажности. Да, в историческом городе все хотят гулять, но жить там никто не хочет: маленькие окошечки, огромные откосы, толстенные стены, перекрытия, не отвечающие современным требованиям инженерии, которая вся устарела. Но люди хотят жить в современных квартирах и при этом в центре, потому что там инфраструктура, престиж. Можно, конечно, сделать 20-этажный квартал замкнутый, получить какие-то невообразимые колодцы. А можно построить 30-40-50-этажные башни, освободить из-под пятна застройки территорию, благоустроить ее, как-то по-другому использовать.
Про Советский парк
На нас вышла дирекция Советского парка, предложила разработать концепцию, а, когда ее утвердили, рабочую документацию. Но потом все пошло как обычно: через тендер выбрали самого дешевого подрядчика, внесли изменения в сметы, которые повлекли за собой изменения качества применяемых материалов, технологий процессов строительства. Первая очередь сделана по нашему проекту, как-то немножко его напоминает. Но если все это рассматривать вблизи...
Надо все-таки объекты делать сразу от начала до конца. С Советским парком, например, получилась неприятная история: мы предлагали благоустраивать его локальными кусочками, потому что парк протяженный, с одной стороны жилой массив, с другой река. У парка проницаемая структура, есть ось, дублирующая улицу Андрианова, через нее проходят перпендикулярные спуски от жилья. Но руководителям проекта показалось, что будет лучше сделать сразу всю ось, все перекопали, и жители получили максимум неудобств на весь год. Потом за год не успели сделать, и неудобства растянулись на следующий, парк выпал из жизни всех, кто привык в нем гулять, на тройку лет. Я бы рекомендовал не делать пять объектов по кусочкам в городе, а делать за год один объект до конца, чтобы люди получали готовый продукт. В том же Советском парке деревянный настил за время последующих двух лет работ ушатали так, что он стал выглядеть сильно неновым, остальных элементов благоустройства это также касается.
У нас в проекте была другая, более функциональная входная группа – некие красные рамы, внутри которых можно было ставить павильоны по продаже мороженого, сахарной ваты, шариков и прочие. Так они бы визуальный ряд не портили, потому что находились в общей композиции, в тени пергол, в объединяющем, так скажем, элементе. Правильно на входной площади организовывать торговлю. А уже в парке мы гуляем, отдыхаем, захотели – вернулись, взяли кукурузу.
Видимо, брутальность смутила нашего заказчика, ему захотелось чего-то более романтичного, и появилась волна, но с узкими флангами из-за экономии материалов, и теперь эта конструкция не функциональная и не очень качественная. Видимо, стояла задача обойтись малой кровью, как у нас всегда в Омске, где нет бюджетов. Максимум, где-то подлатать, помыть, почистить, заборчик поменять на новый.
Боюсь, что мы сейчас можем с парком 300-летия в такую же историю попасть. Нам московский проектировщик предлагает мегакрутую идею ландшафтного парка, но мне кажется, администрация это воспринимает как: классно, ничего делать не надо, тропинки и так уже протоптаны.
Про современное строительство
Девелопер территорию не развивает, он просто досконально знает продукт, который будет продавать. Это не проектировщик, не застройщик, а маркетолог. Соответственно, он делает техзадание исходя из параметров квартирографии, удобства, определенного набора функций, которые по его мнению будут помогать продавать продукт, который он создает. Потом уже архитекторы это визуализируют, ищется подрядчик на строительство по проекту, созданному проектными организациями. То есть у девелопера нет шатаний назад-вперед.
У застройщика немножко другой подход: у него есть технология, по которой он строит, и все.
Нашим застройщикам, мне кажется, проще будет закрыться, чем конкурировать с иногородними девелоперами. Это же надо научить людей делать благоустройство, научить
отделочников делать не побелку в подъездах, а интерьер. Это другое качество работы, как у художника есть подмалевок, а есть картина, есть эскиз, а есть произведение. Качественного скачка «сегодня делал так, а завтра буду делать так» не получится. У «Брусники» целый отдел работает над ландшафтным дизайном, целый отдел над интерьерами подъездов, целый отдел над фасадными решениями. У нас в Омске, по правде сказать, остались проектные команды, которые с трудом-то дом могут спроектировать, не говоря уже о проекте под ключ – с интерьерами, с благоустройством, как те 1000 человек у девелопера.
Опять же, просто в историю надо вернуться: на территории города Омска оказалось много железобетонных заводов. Они до сих пор все работают, выпускают свою продукцию, в цене с ними невозможно бороться. Омск всегда почему-то воспринимается как город с невысокими доходами, тут надо делать дешево, а дешевле стройбетона невозможно найти. Поэтому тут новый продукт не приживался, срабатывало лобби железобетонщиков, которые любого застройщика могут выжить из региона. Сейчас заводы потихоньку отмирают, потому что этот формат стал конкретно ассоциироваться с экономом, появился запрос на новое качество жилья.
Ранее репортаж был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 17 мая 2023 года.
