Андрей ИЛЛАРИОНОВ: "Если вы услышите от представителя бизнеса, что его отрасль — гордость всей России и ее надо поддержать, знайте — это банкрот и мошенник"

Андрей ИЛЛАРИОНОВ имеет несколько скандальную репутацию. Он крайне правый либерал и очень резок в оценках. Будучи советником ЧЕРНОМЫРДИНА, Андрей Николаевич резко осудил операцию с обменом купюр 26 июля 1993 года. Через полгода он обвинил премьер-министра в «экономическом перевороте» и подал в отставку. В ответ на это был уволен «за нарушение трудовой дисциплины», выразившееся в том, что он «прогулял» три дня без ведома ЧЕРНОМЫРДИНА — читал лекции в Великобритании.

Широкой общественности Андрей Николаевич стал известен весной 1998 года, опубликовав в «Независимой газете» статью, в которой предсказал резкую девальвацию рубля. За что подвергся критике чиновников от правительства. Редактор «КВ» встретился с советником президента в Голицыне, в Московской школе политических исследований.

— Объем инвестиций по России в целом сегодня составляет лишь 22% по сравнению с 1989 годом. С другой стороны, такой элемент валового внутреннего продукта страны, как частное потребление продуктов питания, одежда жилье и так далее в сопоставимых ценах находится на уровне, превышающем 1989 год на 3,3%. Поскольку численность населения по сравнению с указанным годом сократилась более чем на пять миллионов человек, то на душу населения частное потребление превышает уровень 1989-90-го годов на 5-7%. Из этого, конечно, не следует, что каждый росийский гражданин стал жить лучше, чем тогда, но тем не менее это очень важный показатель, свидетельствующий о том, что хотя бы по некоторым показателям кризис, который у нас был, завершился.


Если мы сравним динамику российского ВВП с динамикой ВВП других стран с переходной экономикой, то обнаружим следующее: Россия не слишком отличается от них по глубине спада за последние 12 лет. В отличие, скажем, от Центральной Европы, где было достаточно небольшое падение и где довольно быстро начался рост. Сейчас Центральная Европа — прежде всего Польша, Чехия, Словакия — имеют показатели ВВП, превышающие те, которые были накануне реформ. В большинстве других стран, в том числе и в России, эти показатели не достигли дореформенного уровня.

— Это следствие экономической политики правительства или объективный процесс?

— Экономическая политика на протяжении последних 10 лет не была единой и однородной. Хотя вы можете подчас слышать государственных мужей, которые утверждают, что экономическая политика, которая проводится сегодня, та же, чтобыла и вчера, или позавчера. На самом деле она была разная. Первые два периода — 1992-94-й и 1995-98-й она была популистской. В короткий период с 1999-го по 2000 год проводилась политика на сокращение нерыночного сектора российской экономики и сдерживания реального курса рубля. Естественно, что популистская политика ведет к экономическому спаду, а либеральная способствует экономическому росту. Ну и, наконец, с середины 2000 года начинают появляться первые признаки, а в последнее время они стали вполне очевидными, что реальная политика, а отнюдь не слова, которые говорятся по этому поводу, вновь становится популистской. Политикой, направленной на расширение нерыночного сектора экономики, неизбежный результат которой — снижение темпов экономического роста и его постепенное прекращение. А при продолжении этой политики — и начало нового экономического спада.


— Но, может быть, после того, что произошло в январе 1992 года, спад был неизбежен?

— В 1992-1994 годах спад был неизбежен. Но, с моей точки зрения, годы с 1995-го по 1998-й были страной просто потеряны. Этого спада можно было избежать: он не являлся неизбежным. Мы их потеряли, потому что проводилась невероятная экономическая политика, прямо противоречащая национальным интересам России. На самом деле в конце 1994 года в нашейстране начался экономический рост, и достаточно приличный. Если перевести на годовое измерение — это 6-7%. Экономика начала оживать. Но с начала 1995 года стала проводиться вроде бы правильная политика финансовой стабилизации, но абсолютно неверными методами. Она нам всем хорошо известна в связи с «валютным коридором», с расширением государственных обязательств ГКО, увеличением внешних заимствований. Эта политикапроводилась тогдашним первым вице-премьером Анатолием ЧУБАЙСОМ и руководителем Центрального банка ДУБИНИНЫМ и поддерживалась международными финансовыми организациями. В ее рамках необходимо было увеличить сбор налогов, поддерживать искусственно завышенный реальный курс рубля. Результатом всего этого и не могло быть ничего иного, как спад экономики. Что мы и имели в течение четырех лет. Эта невероятная экономическая политика нам стоила сокращения ВВП примерно на 11%, промышленного производства — на 20%, увеличения внешнего долга на 40 млрд долларов. Причем увеличение внешнего долга шло по нарастающей: в 1995 году взяли семь миллиардов долларов, в 1996-м — 15 млрд., а в первые семь месяцев 1998 года — 23 млрд.

Поэтому я считаю, что эти два периода спада — 1992-94-й и 1995-98-й следует разделить. И, естественно, у меня разное отношение к людям, которые осуществляли экономическую политику в те и другие годы.

— Но три последних года, похоже, вновь стало укрепляться доверие к России. Это заметно по увеличению объемов иностранных инвестиций.

— Если в течение трех последних лет поступление финансовых ресурсов извне составляло от семи до десяти процентов ВВП, то ведь это же должно быть дополнением к нашему росту. А значит, с учетом этого фактора наш экономический рост должен быть не пять процентов, как в прошлом году, а 10 или 12, а в текущем году не 3,3%, а те же 10 или 12%.

— Фантастика какая-то.

— Страны, находящиеся в подобных условиях и имеющие похожую структуру экономики, получающие такие же примерно гранты извне, имеют именно такие высокие темпы экономического роста. Это происходит, например, в Азербайджане, Туркмении и в Казахстане. Все три страны по структуре экспорта-импорта похожи на Россию. Так вот Азербайджанимеет 9% роста, Туркмения — 18-20%, а Казахстан (почти идеальное подобие России) — в 2000 году имел прирост ВВП 9,7% (у нас -9%), в 2001 году — 13,2% (у нас — 5%), в первом квартале текущего года — 10,7% (у нас 3,3%).

— Что это значит?

— А то, что страны, находящиеся в похожих условиях, имеющие аналогичную структуру экономики, получающие такой же грант извне, имеют тот экономический рост, который и предсказан для такой ситуации.

— Но почему мы не имеем этого роста?

— Все имеющиеся факторы способствовали более быстрому экономическому росту России, чем был на самом деле. И происходит это потому, что есть фактор, который все перевешивает.

— Какой?

— Он называется экономической политикой. В 2000 году вклад этого фактора был минус 0,6% от ВВП, в 2001 году — минус два процента ВВП, в 2002-м — минус 4% ВВП. Как видите, этот отрицательный вклад увеличивается с каждым годом.Под этим я подразумеваю увеличения нерыночного сектора, увеличения расходов расширенного бюджета, это увеличение сектора естественных монополий, это повышение реального курса рубля. То есть увеличилась доля ресурсов, распределяемых нерыночным образом.
Это и есть экономическая политика.

— Как вы считаете, какие отрасли промышленности нам стоит развивать в Сибири?

— Не бюрократов это дело — определять, что должно развиваться, а что не должно. Это дело людей, которые живут и работают на данной территории. То, что пользуется спросом внутри страны и за рубежом, тем и надо заниматься.Есть известная история про «чикагских мальчиков» и Пиночета. Пиночет пришел к власти в Чили в 1973 году, но экономический кризис, который был там начат усилиями социалистического правительства товарища Альенде, продолжался и в 1974 году и в 1975-м. Потому что руководителями экономических ведомств были генералы, назначенные хунтой. В начале 1975 года диктатор пригласил к себе группу чилийских экономистов, которых позже и прозвали «чикагскими мальчиками», ивыслушал их предложения о том, что делать в стране. Пиночет согласился с их доводами. И это была настоящая антикоммунистическая экономическая политика. Основная проблема была в том, что практически вся экономика Чили держалась на производствеи экспорте меди (90% экспорта). Пиночет спросил: что нам нужно развивать, какие отрасли, чтобы вырваться из этой зависимости от меди. Согласно легенде ответ этих «чикагских мальчиков» сводился к следующим пунктам:
1) мы не скажем
2) мы не скажем, потому, что не знаем
3) мы не знаем, потому что этого никто не знает
4) если кто-нибудь скажет, что он знает, то он мошенник и обманщик.

И это так. Никто не знает, какие факторы будут действовать завтра и послезавтра. Какое соотношение самых разных и невероятных условий может и должно сложиться. В экономике, политике. Какие открытия будут сделаны. Какие местные контакты будут и у кого. Предсказать будущее невозможно. Ни один самый совершенный компьютер не в состояниипредсказать, что люди потребуют завтра и послезавтра.

— Так что тогда можно и нужно сделать правительству?

— Не вмешиваться. Дать возможность людям делать то, что они считают нужным. И те найдут, чем заниматься. Через две недели после встречи с Пиночетом часть участников этой встречи стала членами чилийского правительства. Потом произошло то, что всем хорошо известно под названием «чилийское экономическое чудо»: последние 17 лет эта страна растет ежегодно на 6-7% ВВП. И давайте посмотрим на структуру экспорта этой страны сегодня, через четверть века. Медь по-прежнему остается крупнейшей статьейчилийского экспорта, правда, сегодня она занимает уже не 90%, а 30%. А 70% занимают другие товары, в том числеперерабатывающей промышленности, сельского хозяйства, о наличии которых раньше никто и помыслить не мог. Например, чилийские вина, которые успешно конкурируюти с калифорнийскими, и с итальянскими, и с французскими. Канада, например, импортирует из Чили красную рыбу. Если кто-нибудь четверть века назад мог предположить, что Канада (!) будет покупать в Чили (!) красную рыбу, — народ бы долго и упорно смеялся по этому поводу.

Так что предсказать что-либо трудно, это как броуновское движение: кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает. Но есть одна такая очень показательная вещь: слова о национальной гордости. Например, говорят о российском космосе или российском автомобилестроении. Так вот если вы услышите представителя компании, бизнеса, отрасли, который будет бить себя в грудь и говорить, что его отрасль — это национальная гордость России и ее надо поддержать, знайте точно — это банкрот и мошенник. Будучи не в состоянииконкурировать экономическими методами, он прибегает к неэкономическим методам поддержки своего производства, обращаясь к национальным и моральным чувствам, Госдуме, правительству, президенту и кому угодно. Это очень четкий показатель.

— Повлияет ли закон об обороте сельхозземель на экономическую действительность?

— Иногда мы в России спрашиваем: а действительно ли дважды два четыре? Да, действительно! Землей необходимо торговать, как и любыми другими вещами. Или вот, например, спрашивают: а можно ли снижать обязательную долю продажи валютной выручки. Сейчас она равна 50%. С казахстанцами разговариваем, спрашиваю: у вас существует обязательная продажа валютной выручки? Они в ответ: «Чего-чего? Мы отменили это уже не помним когда». Точно так же идет разговор: надо ли создавать стабилизационный фонд, или лучше вместо него сформировать финансовый резерв, непонятно как собираемый и расходуемый. Нет, говорят, не стоит. Но Норвегия смогла, арабы смогли, Казахстан смог, а мы все никак. Или вот даже уважаемые люди,экономисты, некоторые называют себя и либералами, говорят: реальный валютный курс рубля надо повышать, от этого будет хорошо. Но реальный валютный курс — это уровеньсовокупных национальных издержек. Они говорят: у нас реальный валютный курс за последние три года вырос на 50%, и это дело хорошее, мы еще не исчерпали всех лимитов повышения, и его надо поднять еще на 30%. Нелепость просто невероятная. Они же этим говорят: мыповысили в полтора раза уровень нашихнациональных издержек, но надо еще