7 мая прошло закрытие вечерних концертов Омского симфонического оркестра. В преддверии этого события корреспондент «КВ» Карина РЕГЕР встретилась с бывшим художественным руководителем и главным дирижером оркестра, ныне успешным гастролирующим дирижером Евгением ШЕСТАКОВЫМ.
— Евгений Иванович, вы где? Как выстроен ваш график?
— Я гастролирую. Выступаю с замечательными солистами, оркестрами, как центральными, так и региональными, в разных городах России. Такими, как Госоркестр России имени СВЕТЛАНОВА, Уральский академический филармонический оркестр в Екатеринбурге, Новосибирский филармонический оркестр — это уже только в 2008 году. Везде записаны DVD. У меня есть возможность сравнивать лучшие оркестры с другими.
— Разница в классе велика?
— Возьмем, к примеру, гастрольные туры российских оркестров в США. Это жесточайший стресс для всех оркестров. Вечером сыграл — наутро во всех газетах критика. И критика не в смысле где родился, учился дирижер, солист, в какой костюм одет, что ест, пьет, курит. Критика только профессиональная. Вот мы тебя пригласили, ты деньги получаешь. А как музыкант-то что из себя представляешь?
Так вот, за последние четыре года были на гастролях оркестры Владимира СПИВАКОВА, Юрия ТЕМИРКАНОВА, Павла КОГАНА, другие оркестры. Рецензии колебались от сдержанных, до уничтожающих. Ни один наш оркестр за прошедшие 10 лет не имел стопроцентного положительных отзывов в Америке. Все дело в слабой профессиональной составляющей практически всех российских оркестров. Немножко интонация неточная, не вместе играют, чего-то не слышно, не отрегулирован звуковой баланс, крякнул кто-то, «петуха пустил». И только у Марка ГОРЕНШТЕЙНА в Москве, у Дмитрия ЛИССА в Екатеринбурге другая ситуация. Например, в апреле Госоркестр России имени Светланова под руководством Марка ГОРЕНШТЕЙНА вернулся из гастрольной поездки в США. Все рецензии восторженные. Также с отличными рецензиями возвращается Екатеринбургский оркестр. Да, очень важно сказать: все гастроли у них коммерческие, а оркестр получает хороший гонорар. Все остальные оркестры в региональной России не приглашают на коммерческие гастроли из-за низкого профессионального уровня. Выезжают только по культурному обмену: нищенские суточные, а большую часть расходов оплачивают губернаторы. Сегодня это недопустимо, унизительно!
— Почему так все жестко? Там этому придают большее значения?
— Да, как с политической, так и с коммерческой точки зрения. Есть такая формула ЮНЕСКО: «Культура страны, региона, города зависит от количества и качества симфонических оркестров». Можно ведь машины считать, дома хорошие, рестораны. Но нет, оркестрами считают. Есть в городе мощный симфонический оркестр — культура города резко повышается. Не случайно в США около 1500 симфонических оркестров, в Голландии, Германии примерно по 100 оркестров. И их профессиональное качество очень высокое.
— А как в целом обстоят дела с российскими оркестрами?
— Ситуация в России очень разная. Если не брать Москву и Петербург — это почти другие страны, то гордиться уровнем своих оркестров могут Екатеринбург и Новосибирск. И с ними, как и в Москве, трудно гастролирующему дирижеру. Он приглашен на три-четыре дня руководить этим коллективом. Он будет лицом оркестра. Музыканты задаются вопросом, а что он нам скажет? как мы играем? как он нас оценит? Нам уже и мировые звезды говорили, кто мы. А он? Будет ли это интересно нам? А слушателям? Именно с такими отличными оркестрами и проявляется мастерство приглашенного дирижера. Приглашенный дирижер — это профессия. Оркестров мало, дирижеров много. Я очень рад, что все мои концерты, например, этого года прошли хорошо, рецензии отличные. Получил приглашения и на следующие сезоны. Пока все складывается удачно.
— В чем разница в работе гастролера и, так сказать, домашнего дирижера?
— Вообще, есть две ипостаси моей профессии: художественный руководитель — главный дирижер и дирижер-гастролер. Есть великолепные дирижеры-гастролеры. Например, Геннадий РОЖДЕСТВЕНСКИЙ — фантастика! Если оркестр как машина отлажен, то хороший гастролер добавит свой талант и в результате — новое звучание! Но не все понимают, что оркестр играет хорошо потому, что главный дирижер его подготовил, настроил. А оркестр не машина: подготовил раз — она поехала и будет везти тебя еще долго. В оркестре нужна каждодневная, изнурительная, невидимая «кухонная» профессиональная работа главного дирижера и его оркестра, именно здесь растет мастерство оркестра! Но попробуйте поручить этот оркестр гастролеру — он через какое-то время развалит самый блестящий коллектив. Российская аксиома: если есть хороший главный дирижер, то есть и хороший оркестр. Практика показала, что я достигаю хороших результатов именно как руководитель оркестра. А гастроли — это по-своему проще: занимаешься только музыкой!
— Как происходит общение дирижера с музыкантами?
— Юрий ТЕМИРКАНОВ два года назад сказал: «Оркестр — это стая. Или ею управляешь, или обходи стороной». Но давайте «на берегу» договоримся вот о чем: мы с вами сегодня не говорим об артистах оркестров, актерах и т.д. Не надо «стрелять» в них: они сегодня играют, поют, пляшут, как умеют. Сегодня во всех их бедах на 100% виновато их непосредственное административное и художественное руководство. Например, в Омском оркестре повысилась заработная плата, появились новые инструменты и концертные костюмы. Почему при этом те же музыканты стали играть хуже, чем четыре года назад?
— Что общего между симфоническим искусством и рынком?
-Японцы говорят: «Культурный человек лучше работает в автомобильной и электронной промышленности, только высококультурный человек может быть хорошим руководителем».Мнение, что искусство — это нечто богом данное, бред сивой кобылы. Это доказали в реальной российской практике такие дирижеры-менеджеры, как Валерий ГЕРГИЕВ, Владимир СПИВАКОВ, Юрий БАШМЕТ, Михаил ПЛЕТНЕВ, Марк ГОРЕНШТЕЙН, великолепные менеджеры: директор Екатеринбургской филармонии Александр КОЛОТУРСКИЙ, Тюменской филармонии Михаил БИРМАН, Московской филармонии Алексей ШАЛАШОВ, в драматических театрах — Олег ТАБАКОВ, Константин РАЙКИН, директор Новосибирского театра оперы и балета Борис МЕЗДРИЧ (его блестящая работа в Омске оборвалась не по его желанию). Он принял этот театр пять лет назад в ужасном состоянии: полусарай внешне и внутренне. Последние 2-3 года театр гастролирует по всему миру, «Золотые маски» получает, отремонтирован, современная структура менеджмента и т.д.
Сегодня в филармониях сначала должны быть финансы, а потом искусство. Если, простите, директор филармонии как менеджер бездарь, то будь у него хоть Герберт фон КАРАЯН главным дирижером, его снизу и сверху просто съедят. Ну, об артистах не говорим. Они заложники сложившейся ситуации. В филармонии должны быть все отделы, службы, которые есть на любом современном предприятии. Качественная симфоническая музыка — это товар, и у него есть себестоимость. Это музыкальные инструменты, зарплата артистов оркестра, квартиры для музыкантов, гастроли, концертные костюмы, средства на приглашение дирижеров, солистов, реклама, оплата всей «коммуналки» концертного зала и еще десятки пунктов! Когда товар создан, его нужно продать и получить прибыль на дальнейшее развитие, следующие концерты.Симфоническая музыка — это очень дорогое, элитарное искусство. И продавать нужно соответственно. Доказано, что бизнесу очень нужен этот товар, но очень хорошего качества, только тогда бизнес будет сотрудничать, помогать искусству.
— И как его продают успешные бизнесмены от искусства?
— Михаил БИРМАН писал: «Должна произойти революция в сознании управленцев (директоров филармоний, театров), кадрового состава в целом в осознании той истины, что искусство тоже товар. Однако в сегодняшней России очень многие люди привержены старым социалистическим понятиям и психологически не способны вписаться в рыночные условия работы». Все, о ком я говорил выше, работают по жестким правилам рынка, но каждый — по-своему. Занимаются собственно прямыми продажами через свои команды. Выходят на бизнесменов, убеждают. Не обязательно напрямую деньгами помогать. Можно вскладчину на несколько компаний, например, гобой купить и подарить его оркестру. Один инструмент стоит 5-7 тысяч евро. Для оркестра очень дорого. А для бизнесменов — ценителей музыки на три-пять фирм — вполне по силам.
Звоню как-то КОЛОТУРСКОМУ, а он говорит: «Ну все, вы сейчас упадете! Мы купили семь валторн Engelbert Schmid!» Это лучшие в мире валторны, каждая из которых стоит около 700 тысяч рублей. Нет у Эдуарда РОССЕЛЯ таких денег. Но есть в городе компании, которые, сбросившись, подарили оркестру семь чудесных инструментов. И так в Екатеринбурге заменили все инструменты оркестра на сумму, значительно превышающую миллион евро.
Когда смотришь на тех, кто сидит в первых рядах на концертах симфонической музыки, например, в Карнеги-холле или Альберт-холле, то понимаешь, какое значение этому придается. Там зритель самого высокого достатка просто не может не прийти на концерт. Для него это честь, это престижно. Но это достигается годами тяжелой работы. Вы попробуйте попасть на концерт в Екатеринбурге — постоянный аншлаг! Там есть ряды, места, которые стоят 5, 10, 15 тысяч за билет. Тех, кто сидит на этих рядах, все знают, на них престижно даже просто сидеть: значит, у тебя все в порядке с бизнесом! Но, конечно, есть ряды, места и более дешевые, а если ты покупаешь абонемент — то еще дешевле.
Сейчас я скажу жестокие вещи. Вся наша интеллигенция, бюджетники как ходили на концерты симфонической музыки, в театры, так ходить и будут. Но пользы материальной для развития оркестров они не принесут. Это больше эмоциональная поддержка. Потому что не могут они заплатить реальную стоимость за билеты. Развитие профессионального исполнительского искусства может идти только за счет слушателей, которые имеют деньги, за счет популяризации в их среде этого искусства. К сожалению, в Омске сегодня нет коллективов, на которые реально можно продавать дорогие билеты, так как качество товара низкое. В Омске мы еще долго не увидим смокингов и бриллиантов в залах.
— По Конституции РФ финансирование регионального искусства ложится на плечи губернаторов.
— Ни один губернатор в России не может на 100% обеспечивать все потребности областного искусства. Все, что сейчас происходит в этой сфере, это КЗоТ РСФСР, это «колхоз». Губернаторы в России выделяют деньги. Потом региональные министерства культуры их распределяют — в музыкальный театр, драматический, на филармонию и т.д. Директора их получили, сказали «спасибо», и сами начали распределять деньги, которые не заработали.
Но здоровые схемы финансирования выглядят иначе. Американская схема: 10% средств дают федералы, штат, город, а 90% — частные вложения в искусство, а также деньги от продажи абонементов, билетов, и т.д. Европейская схема: до 40% дают федералы, область, город, а оставшиеся 60% — как в США. В Тюмени в 2007 году 30 млн руб. инвестировал губернатор Владимир ЯКУШЕВ, а 70 млн руб. заработано под руководством БИРМАНА. Екатеринбургская филармония: более 40 млн руб. инвестировал РОССЕЛЬ, а около 70 млн заработал КОЛОТУРСКИЙ и его команда.
Других такого рода блестящих примеров в региональной России нет. Омских отчетов нет: тайна. Но выглядят они примерно так: сколько дал губернатор — столько же и съели. Бюджетные деньги — это инвестиции в искусство, за которые надо отчитываться, а не безвозмездная помощь. Только ТЮЗу и «Арлекину» надо давать близкое к 100% финансирование, так как это прямое вложение в детей — наше будущее. Остальным директорам надо или зарабатывать, или уходить.
Очень долго КОЛОТУРСКИЙ и БИРМАН пытались научить всему этому своих коллег по России. Но их опыт, к сожалению, не был востребован в России в целом и их коллегой в Омской филармонии Василием ЕВСТРАТЕНКО в частности.
— Но, возможно, при высоких ценах на билеты залы будут пустовать?
— Почему есть спрос на дорогие машины, часы или технику? Потому что люди понимают:качество дешевым быть не может. Не может билет на концерт хорошего симфонического оркестра стоить 70 рублей! В театры ТАБАКОВА, РАЙКИНА, ГЕРГИЕВА — очень дорогие билеты — но аншлаги. В Екатеринбурге, Новосибирске билеты на VIP-места могут стоить по 1000 — 1500 рублей. В Екатеринбурге и в Тюмени за долгие годы тяжелейшей работы команд КОЛОТУРСКОГО и БИРМАНА созданы: совет попечителей, лига друзей оркестра, фонд поддержки оркестра, создан союз волонтеров (добровольных друзей оркестра, филармонии), в помощь оркестру работают 28 000 волонтеров в Екатеринбурге, более 10 000 волонтеров в Тюмени. Также реально существуют клубы по интересам: дамский клуб, клуб пенсионеров, молодежный клуб и т.д. Проблемы заполняемости залов не существует. Созданы системы электронной продажи абонементов, билетов, существует персональная связь с каждым из десятков тысяч, кто ходит на концерты (!!!), в большинстве случаев есть досье на слушателей (кто он, его бизнес, работа, семья, что ему будет интересно из концертов и т.д.). Работает уникальная система фандрейзинга: создание вокруг филармонии, оркестра структурированной среды, которая решает гарантированную задачу воспитания покупателя, а также поиска и привлечения средств от всех, кого возможно. Работают команды по выходу на зарубежье — это дико трудно, так как мы там никому не нужны.
— Какая заработная плата считается хорошей в оркестровой среде?
— Для музыкантов высокого класса она должна быть около 45 000 руб. в месяц. Такая зарплата сейчас в 15 оркестрах России, в том числе в Екатеринбурге. Все они зарабатывают эти деньги отличной игрой и умением менеджеров его продать! Сейчас острейший дефицит хороших музыкантов — духовиков, ударников, струнников. В Омске своей консерватории нет, а на нашу зарплату народ не поедет, даже в больших московских оркестрах солистов не хватает. Им там платят до двух тысяч евро в месяц. Часто эти деньги «лежат», так как платить их не всегда есть кому. К сожалению, в Омске сегодня некому платить даже 40 000 тыс. руб. в месяц, нет такого уровня артистов, надо приглашать из других городов на такую зарплату. Но это невозможно, потому в Омской филармонии не контрактная, а социалистическая система: бессрочный контракт, все первые места заняты пожизненно.
— Как обстоят дела в Омске?
— Бюджет у Омского симфонического около 30 миллионов в год. Это среднее по России. Спасибо губернатору, что выделяет такие деньги, зарплата артистов оркестра в среднем 13-15 тыс. руб. Для полноценной работы надо зарабатывать хотя бы еще 50 млн руб. Сегодняшнее художественное руководство оркестра и административное руководство филармонии реально показали, что им этого не дано.Мои коллеги, в том числе в Омске, к сожалению, предпочитают ничего не знать. Просто палочкой махать и все. А иначе директора филармоний будут считать, что ты умнее их, а кому же это понравится?
— Вы сами занимались продвижением омского оркестра?
— Меня привыкли видеть только во фраке, а сегодня говорим о том, что должно реально помогать искусству в рыночных условиях. Это было не просто продвижение. Если бы не полученные на практике знания в этой области, не было бы значительных успехов омского оркестра в мои годы. В свое время я добился у Нины ГЕНОВОЙ, чтобы оркестр финансировался отдельным пунктом в филармонии.По моим финансовым расчетам она убедила губернатора в 1993 году, чтобы драме, симфоническому оркестру, народному хору, оркестру музыкального театра повысили разряды ЕТС на 3-4 выше, тогда это были большие деньги! А я это взял из опыта Арнольда КАЦА в Новосибирске. У меня не было денег на рекламу, но я лично общался с журналистами всех СМИ, сам писал им анонсы, звонил, просил, и весь город знал информацию об оркестре. Гастролями за рубеж также занимался сам, прошел жестокую школу сложного общения с западными импресарио. В 2005 году были запланированы коммерческие гастроли оркестра в Англию, Швейцарию, Францию, увы, с 2005 года я был уже гастролирующий дирижер. Связывался с фирмами по записи CD, оркестр записан в разных странах — это Дания, Испания, Франция, США, Россия. Каждый месяц писал в филармонию финансовый отчет, не позволяя руководству филармонии забирать у оркестра деньги на свои нужды.
Создал систему приглашения в Омск российских и мировых звезд за скромные гонорары, омичам играла вся российская и значительная часть мировой исполнительской элиты. Мои знакомые — десятки талантливых бизнесменов Омска. Иногда их финансовая помощь была единственным спасением в конкретной ситуации. Были летние концерты по четвергам, редкая для России система детских концертов, в которых играли в качестве солистов сотни талантливых детей из Омска и многих других городов. Но я был один, много не успевал. Не успел создать свою команду. Да, не забывайте, что еще с утра до вечера я репетировал с оркестром! Как говорят, выматывал их предельно высокими требованиями. И еще мне надо дома, в тишине, каждый день по несколько часов учить партитуры.
— А как с оркестром обстоят дела сейчас?
— Я выражаю только свое личное мнение. Оркестром никто не занимается. Он совершенно разбалансирован. К сожалению, Евгений САМОЙЛОВ, Дмитрий ВАСИЛЬЕВ, может, и слышат, что звучит плохо, но не умеют эти проблемы решать: это показала их реальная работа более чем два года. Нет результата. Да, я работал беспощадно над ритмом, интонацией, звуковым балансом, качеством игры каждого артиста и другими оркестровыми премудростями. Но если сравнить сегодняшний омский оркестр с екатеринбургским, то наш — это художественная самодеятельность. Разделение дирижеров на главного и художественного — неудачная идея. Я знал, что мой коллега Евгений САМОЙЛОВ никогда не переедет в Омск из Москвы. Омск его впервые увидел как хорошего гастролера. Я репетировал к его приезду, он вставал за пульт — все шло как по маслу. Многие музыканты тогда говорили: вот бы нам такого, до полуночи не репетирует. САМОЙЛОВ хороший гастролер, музыкант, опытный оперный дирижер, но он никогда не руководил симфоническим оркестром, не имеет большого репертуара, он так и остался гастролером. В результате его работы оркестр утратил свою высокую профессиональную форму.
У ВАСИЛЬЕВА более сложные проблемы — отсутствие достойного образования, опыта, репертуара, умения репетировать, слышать реальный оркестр, умения профессионально помогать артистам оркестра решать технические и другие проблемы — а без всего этого невозможно успешно руководить таким сложным коллективом. Прошло два года, а с ним оркестр играет все хуже.
— Есть ли записи сегодняшнего омского оркестра?
— У меня есть DVD и CD практически всех концертов. Это более 200 часов видео и 36 CD, очень этим горжусь, так как такого показателя нет почти ни у кого в региональной России. Живой звук, а не из студии звукозаписи.Когда вышел диск в 2005 году с записью нашего оркестра «Рапсодии в стиле блюз» ГЕРШВИНА с Даниилом КРАМЕРОМ, и он показал его в Москве и в Европе, то все в один голос говорили, что это играют американский оркестр и американский пианист. Но потом видео включали. Стоит ШЕСТАКОВ, на сцене омский оркестр. Никто не верил! В 2005 — 2006 годах вышли диски в Universal Classic. Теперь фамилия ШЕСТАКОВА и имя Омского симфонического оркестра в их каталоге. Это престиж, как будто мы попали в финал чемпионата мира. Есть компании — Columbia, Deutsche Grammaphon, Sony и Universal. Они отличаются наличием худсовета. Обычно ты приходишь в звукозаписывающую компанию и говоришь: «Я Петров, я пою хорошо». Тебе отвечают: 100 тысяч клади и пой что хочешь, запишем. А здесь не так. Худсовет проверяет, что записывать. Фирма не может позволить себе писать что попало. Это отрицательно отразится на ее имидже. Отбор очень строгий. Так что теми записями я и оркестр можем гордиться.
Сейчас оркестр ничего не записывает, так как его профессиональный уровень не позволяет это делать, хотя в Омске есть звукорежиссер европейского класса — Евгений ШАБАНОВ. На мой взгляд, записывать и слушать записи, может быть, и страшно, но нужно, чтобы со стороны услышать себя и понять, как обстоят дела сегодня.
— Где у нас вообще в области хранятся записи нашего оркестра?
— Нигде. Я являюсь единственным держателем видео и аудиозаписей нашего оркестра за 12 лет. Как ни странно, они никому не нужны. Но это не моя история. Это культурная летопись города Омска.
— В качестве дирижера — гастролера могли бы выступить с омским оркестром?
— Меня часто при встрече, по телефону, Интернету огромное количество самых разных людей, а среди них много и ваших читателей, спрашивают: «Евгений Иванович, когда за пульт? Когда вы будете в Омске?». Скажу честно. Я в любой момент могу встать и продирижировать любую программу, но чудес не бывает: оркестр не зазвучит так, как он звучал четыре года назад. Надо не менее двух лет, чтобы его восстановить. Почему те же музыканты, которые со мной играли прекрасно, теперь играют хуже? Они уже отвыкли от тщательных репетиций. Можно и за сегодняшнюю игру получать в три раза больше.
— Все выдающиеся оркестры репетируют до седьмого пота? Обязательны корвалол, валерьянка, эмоциональные стрессы у дирижера и музыкантов?
— Не все, к сожалению. Когда ГОРЕНШТЕЙН, главный дирижер Госоркестра России имени Светланова узнал, как мы занимались, он говорил: «Ты сумасшедший! Даже я себе такое с моими артистами не позволяю!». Это он о том, что я заставлял играть сначала каждого артиста индивидуально, многие — с корвалолом, затем репетировали по группам — отдельно струнные, духовые и т.д. — и только тогда, когда «каждый солдат знал свой маневр», я проводил общие репетиции оркестра и затем концерты. Результат омичам известен. Правильно, отвечаю, Марик, если у тебя не играет ИВАНОВ, СИДОРОВ, ты заменяешь их, это Москва, большие зарплаты. У меня консерватории нет под боком, зарплата нищенская. Или артисты у меня заиграют, или весь оркестр будет никакой.
— А каким критерием пользоваться слушателю, как определить профессионализм оркестра?
— Это очень просто. Если вы покупаете, например, «мерседес» или BMW, вы, может, и понятия не имеете, что там у него внутри, за счет чего достигается плавность хода и набор скорости. Но, проехав на нем пару километров, понимаете, что это особое качество, профессионализм в автомобилестроении. При этом есть много других автомобилей, способных возить пассажиров. С профессионализмом оркестра точно так же. Ну не сможет он определить, что сейчас гобои с кларнетами сыграли фальшиво. Но халтуру почувствует. Вот играет оркестр и стоит общий гул. Все играют в одну дуду. А должно быть как на картине — первый план, второй план, третий, четвертый, пятый. И от дирижера зависит, какую звуковую картину услышит зритель.
— Но омский зритель ходит на симфонический оркестр?
— Да, и в музыкальный театр тоже ходят, и на наш духовой оркестр, и хор приходят слушать. Будет еще хуже — и все равно будут на все ходить. Зритель и слушатель привыкают. Просто общий уровень культуры сильно упал. Этому и телевидение способствует, и радио, и Интернет, а наша область им все меньше может противопоставить. Дело в том, что если бы хоть кто-то в команде губернатора разбирался в профессиональном искусстве (хотя бы на 5%, так, как они отлично знают профессиональный спорт) и информировал его о состоянии дел! Утверждаю, что губернатор не знает, насколько плохи у нас дела с профессиональным исполнительским искусством! По большому счету, для взыскательной публики в Омске вообще некуда пойти вечером за исключением добротных старых спектаклей драмтеатра, а также стабильных ТЮЗа и «Арлекина». Можно, конечно, дожидаться приезжих знаменитостей, но за область обидно. И это при том, что в Омске и области за последние 5-6 лет в культуру и искусство действительно вложено много средств, а Леонид ПОЛЕЖАЕВ является одним из инициаторов идеи, поддержанной Госдумой и «Единой Россией», что с 2009 года культура включается в национальные проекты. Чем же мы настолько хуже Новосибирска, Екатеринбурга и Тюмени, неужели классные менеджеры от искусства так и не появятся в Омске? Особенно они нужны в драме, филармонии и музыкальном театре, куда бы и должна ходить на дорогие места бизнес — элита, известные политики и чиновники Омска. Когда это будет?
