Ярослав ШЛЕГЕЛЬ — одновременно сын и заместитель директора строительного рынка «Южный» Игоря ШЛЕГЕЛЯ. Младший представитель семейного бизнеса побеседовал с корреспондентом «КВ» Ириной БОРОДЯНСКОЙ о собственной судьбе и судьбах Родины.
— С чего для вас начинался «Южный»?
— Это было почти 15 лет назад. Бывшее автотранспортное предприятие, Богом забытая территория — с кучей битой техники, мусора, с разгромленными помещениями и гаражами. Мы начали постепенно все это восстанавливать, в результате чего появился строительный рынок. Так я всю жизнь и работаю в этом семейном бизнесе, даже должности ни разу не менял.
— Вы работаете целиком и полностью под началом отца или у вас есть автономия принятия решений?
— Есть два направления. Одно – поле деятельности, которую курирует отец, будучи генеральным директором. Естественно, он авторитет в компании. К нему все прислушиваются. А есть сфера, где я сам себе велосипед. У меня частный бизнес, который только от меня зависит. Самостоятельно я занимаюсь реализацией металлопроката, кирпича, а также управляю сетью магазинов «Жар да пар» — все для сауны и бани.
— Чем ваши принципы ведения дел отличаются от отцовских?
— Отец у меня идейный. У него есть дело жизни, которому он всего себя посвятил. Его главное детище – это не рынок, а Институт новых технологий и автоматизации промышленности строительных материалов. Там разрабатывают строительное оборудование и материалы. Игорь Феликсович не только его директор, но и вдохновитель, изобретатель. Он очень талантливый конструктор, фонтанирует идеями. Все у него должно быть беспрецедентным, уникальным, сделанным с нуля.
Я к изобретениям и инженерной деятельности не склонен, хотя и получил диплом конструктора. Мои проекты более четкие, понятные и находятся в сфере видимых интересов. В бизнесе я практичней.
— Значит, часто с отцом не совпадаете?
— Бывают разные взгляды на одни и те же вещи, и я не стесняюсь говорить об этом. Я один из немногих в коллективе, кто имеет привычку возражать отцу. Если нечто представляется мне по-другому, то молчать не стану. Игорь Феликсович по знаку зодиака Овен, ему советчики не нужны, тем более в лице сына. Так что мои протесты не всегда имеют смысл, но все-таки я не могу не выразить своей позиции.
— Родители вас строго в детстве воспитывали?
— Не мягко. Мама всю жизнь работала учительницей в школе, отец — преподавателем в институте. В большей степени воспитанием занималась мама. Приходя из школы, она продолжала оставаться учителем, поэтому сильно не забалуешь.
— С друзьями детства, с одногруппниками вы сохранили отношения? Кем они стали?
— Мы не потерялись, как это со многими случается, хотя в последние годы общаемся все реже. Я учился на «Дорожных машинах» в СибАДИ, и в основном мои институтские приятели были из других регионов, мало кто из Омска. Один сейчас работает начальником гаража, другой – менеджер крупной компании. Кто-то устроился в администрацию, кто-то — в управление по строительству дорог. Также работают в частных компаниях. Все более-менее успешны. Некоторые уехали из страны. Один из моих лучших друзей живет в Германии уже много лет. У него там хороший бизнес, собственная компания.
— Это к нему в гости вы ездили недавно?
— В том числе. Цель поездки была другой, но о ней пока еще рано распространяться.
— В СибАДИ вы пошли учиться осознанно?
— Осознанно, но дилемма имела место. По натуре я все-таки гуманитарий, точные науки мне по складу ума не близки. Но кем работать после получения диплома о гуманитарном образовании? Быть учителем истории в школе — это не мое. В итоге я сам выбрал технический вуз, никто мне его не навязывал. А в автодорожный пошел, потому что его все мои предки заканчивали, начиная с прадеда. Он был в числе первых выпускников СибАДИ. Потом дед мой там учился и работал, и дяди, и отец. Это, можно сказать, фамильный наш вуз. Не скажу, что учеба мне давалась легко. Но все-таки выучился.
— Как вы видели в юности свое будущее? Были масштабные планы или двигались на ощупь?
— В юности мне, как и многим в этом возрасте, казалось, что все дороги открыты. Но я не из тех, кто точно знают, чего хотят. И четкого понимания будущего не было. Так получилось, что образовалась семейная компания, где я был нужен и где до сих пор работаю. Не сказать, что я к этому совсем не стремился. Сейчас я своей работой доволен. К тому же могу реализовать себя и на гуманитарном поприще: в экономике, в управлении. Моя работа мало касается техники, которую я изучал в институте. У нас в институте работает более 70 конструкторов, а я занимаюсь другими делами и ко всем этим разработкам имею весьма опосредованное отношение.
— Чем вы помимо работы увлекаетесь?
— Стараюсь заниматься тем, что дает пищу для ума, развивает. Люблю читать. Сейчас круг чтения становится все шире. Если хочется отдохнуть, читаю беллетристику. Бывает, фантастику, бывает — традиционный набор современных российских авторов: АКУНИН, ПЕЛЕВИН... Для духовного обогащения — философия, в основном восточные учения. Комплекс идей, который веками сохраняется в восточной традиции и передается целыми школами мысли, мне ближе, чем одиночки-интеллектуалы, европейские философы.
Что касается бизнеса, читаю интересующие исследования, иногда слушаю лекции по актуальным темам.
— Будущую жизнь вы связываете с Омском или рассматриваете вариант переезда в другой город или страну?
— Точно не за границу, перспектива переезда меня совсем не прельщает. Скучно там, мне кажется. Есть видимый уют, но ведь этого мало. Жизнь человека не ограничивается внешними факторами, должен быть и внутренний потенциал. Наблюдая за многими нашими переселенцами, в той же Германии, понимаю, что люди по большому счету несчастны. Живут, работают, но не имеют друзей, нормального общения. В полной мере преодолеть языковой барьер могут лишь единицы. У тех, кто приехал в детстве или в ранней молодости, есть шанс интегрироваться в систему, в культуру, в язык. А людям старшего возраста, как я, принять все новое почти невозможно. Там совершенно другая культура, другие ценности, которые можно понять лишь умом, — и то не факт, что правильно. Есть универсальные вещи, за которые можно уцепиться: семья, работа. Но вокруг все чужое.
— Как вы в детстве представляли родину? Насколько поменялся этот образ с годами?
— В детстве все было вообще по-другому. Был Советский Союз. Мы были маленькие. Нас принимали в октябрята, в пионеры, а мы во все это верили. Без сомнений принимали ценности, проповедуемые КПСС. Кто был постарше, чего-то свое думали, но не говорили вслух. А нам было не до размышлений. Когда началась перестройка, это как раз совпало с переходным возрастом. По поводу крушения Союза у меня до сих пор двоякое ощущение. С одной стороны, печально, что такой великий потенциал оказался разрушен. Но с другой стороны, не ломая старое, не создашь нового. Хотя и это не вполне верно. Недавно я был в Китае. Страна во главе с коммунистической партией – все как у нас 20 лет назад. Тем не менее такие успехи: улучшается экономика, увеличивается благосостояние людей. Темпы строительства жилья, дорог, коммуникаций такие, что нам и не снилось.
А мы в очередной раз попали в какую-то непонятную ситуацию. Приоритеты нашего правительства весьма туманны. Правящая элита обслуживает сама себя, но никак не свой народ. Куда-то мы движемся, но куда? Когда-то нефть и газ ведь закончатся. Я не склонен к мыслям а-ля «Как нам обустроить Россию?» — нужно брать и делать конкретные вещи. Жаль, что реально изменить что-то с моими, к примеру, ресурсами сложно. Бывает, едешь по западному автобану и думаешь: сделать бы такой же у нас! Он ведь десятилетиями может стоять без ремонта. Хорошие коммуникации, хорошие дороги, которых у нас нет, всегда ведут за собой колоссальный подъем экономики. Но зная стиль, в котором у нас такие вещи делаются, а точнее – не делаются, понимаешь, что перемены нужны радикальные.
— И кто же будет все менять?
— Историю движут личности. Но возможности у всех разные. Чтобы добиться чего-то в качестве предпринимателя, нужно действовать по понятным законам. А политика — это дело сомнительное, со своими, не всегда честными правилами. К тому же, чтобы по-настоящему изменить что-то в сложившемся строе, нужно быть в оппозиции. Но реальной такой силы сейчас я не вижу. Номинально есть какие-то коммунисты, какие-то еще партии. Это, я думаю, скорее для галочки. Мы скатываемся к той же однопартийной системе, которая была в Советском Союзе.
— У вас двое сыновей. От чего бы вы хотели их оградить?
— Не хотелось бы внушать им стереотипы, свое понимание мира. Есть смысл предоставить им самостоятельность мышления. Но очень важно, чтобы в нужное время и в нужном месте мой совет был адекватно воспринят. Хочется помогать, а не навязывать.
— Вспоминаете отца, когда смотрите на себя в качестве папы со стороны?
— Воспитание, которое дали нам наши родители, безусловно влияет на то, как мы воспитываем своих детей. Другое дело – насколько можно этот, часто неосознанный, процесс корректировать. Накопленный в детстве негатив все-таки хочется вынести за рамки общения. Не знаю, получается ли это у меня, но я стараюсь. Родителей зато начинаешь лучше понимать. В детстве часто слышишь: «Вырастешь – поймешь меня». Я теперь кое-что понимаю.
— С возрастом что в вас меняется?
— Приходит понимание, что времени остается все меньше и надо пользоваться тем, что Бог послал, возможностями, талантами. Не просто прожигать жизнь, а добиться чего-то, пользу людям принести. Очень многое хотелось бы еще узнать и сделать.
— Что же?
— Не хочу озвучивать, дабы не прослыть каким-то чудаком, фантазером. Если будет результат, то вы узнаете.
— Ну хотя бы намекните о планах...
— Если все-таки говорить о глобальном – новые проекты, аналогов которым нет во всем мире. Связано это с альтернативной энергетикой. Мы только-только начинаем работать над этим вопросом. Необходимо очень серьезное финансирование. Увы, пока только Запад откликнулся.
— Так вы для этого в Германию ездили?
— Да. Просто, пока нет результатов, говорить не о чем. А потом можно будет вам целую статью написать — о заинтересованности западных инвесторов в российских разработках.
— И об отсутствии заинтересованности у наших?
— Мы потому и поехали, что нашим не интересно. Я не имею в виду инвесторов, у нас ведь, по большому счету, нет особо крупных. А вот правительство молчит — говорят только пространные речи об инновациях, Сколково и т.п. Вот у нас уникальный частный НИИ, который занимается направлением инновационных технологий – именно тем, что сейчас на слуху. Мы над этим давно уже работаем, получили кучу наград на всяких выставках — за разработки оборудования для производства строительных материалов. Целый шкаф этих наград уже. Но, к сожалению, пока дальше выставок не идет. А построить нормальный завод самостоятельно мы не потянем, не такого формата у нас бизнес.
— Каким вы себя видите в старости?
— Думаю, предпочту отдаться свободному времени — чтобы все внимание семье, внукам. Хотя пример отца на другое настраивает. Пенсионного возраста человек, а так активно работает, проявляет себя и фору даст многим молодым в плане эффективности своего труда. Не думаю, что в моем возрасте он был настроен на такой пенсионный график. Возможно, дожив до его лет, и я приду к пониманию, что останавливаться рано и многое еще предстоит.
Поколение «NEXT» — проект, который заостряет внимание на его героях в координатах времени. Наши участники – это те люди, чья сознательная жизнь пришлась на исторический период, качественно отличный от того, в котором выросли и встали на ноги их родители. Само это становление у сегодняшних молодых, не успевших укорениться в Советском Союзе, проходило по иным законам. Мы пытаемся понять, что дает и что отнимает свобода выбора, принесенная новым строем, и насколько она необходима, чтобы проявить себя по-настоящему. Часто наши собеседники – дети успешных родителей, сумевших состояться не только в старом, но и в новом времени. Хотя выросли «старшие» в системе ценностей, где успех имел совсем другое значение. Каким принципам следует следующее поколение? Чего они ждут от жизни и чего нам ждать от них?
Краткая биография Я. ШЛЕГЕЛЯ
Ярослав ШЛЕГЕЛЬ родился 9 марта 1974 года в Кемерове, куда родителей-омичей отправили по распределению. Когда Ярославу было 10 лет, всей семьей вернулись в Омск, где он пошел в четвертый класс школы № 63. После школы поступил в СибАДИ на факультет «Дорожные машины», закончив который стал заместителем директора (своего отца Игоря ШЛЕГЕЛЯ) только что образовавшегося строительного рынка «Южный». На этом месте он работает по сей день. Женат, отец двоих сыновей.
