На «кухонные посиделки» в редакцию газеты «Коммерческие вести» пришел сенатор Асламбек АСЛАХАНОВ
Сенатору от Омской области Асламбеку АСЛАХАНОВУ через две недели — 11 марта исполняется 70 лет. У него шестеро детей, младшему сыну — пять лет. Заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам, президент общероссийской общественной организации «Ассоциация работников правоохранительных органов и спецслужб РФ» АСЛАХАНОВ в октябре 2011 года в седьмой раз стал победителем чемпионата мира по самбо среди ветеранов (в возрастной категории до 70 лет и весе – до 90 кг). До этого — в 2008 году стал победителем десятого чемпионата мира по дзюдо в абсолютной весовой категории среди ветеранов. А на текущей неделе Асламбек Ахмедович в составе делегации парламентариев должен вылететь в Саудовскую Аравию как зампред комитета и как президент Клуба друзей королевства Саудовская Аравия. Это только малая часть того, что делает генерал-майор внутренней службы, доктор юридических наук, политик АСЛАХАНОВ, который в прошлую пятницу побывал в гостях на «кухонных посиделках» в редакции газеты «Коммерческие вести».
— Асламбек Ахмедович, в чем, на ваш взгляд, причина столь массовых оппозиционных митингов, которые прошли по России этой зимой?
— Я считаю абсолютно справедливым, что людям дали высказаться. Мне очень понравился стиль этих митингов – не было никакой агрессии. Люди действительно были возмущены думскими выборами, когда не допускали наблюдателей на избирательные участки или у наблюдателей оказались одни итоги, а у избирательной комиссии этого же участка – другие, при этом суды реагировали на такие факты не всегда объективно. И это, понятно, вызывало недовольство. Я был когда-то членом центрального политсовета «Единой России». А когда был назначен помощником президента, написал заявление об отставке, потому что решил быть вне политики. Тогда генеральным секретарем партии был Александр БЕСПАЛОВ. И я обратил его внимание на то, что заявления «мы самые могучие, самые сильные и будем формировать везде власть» вызывают раздражение. Нельзя же так, надо просто делами доказывать, что мы лучше. Поэтому вполне понятно, почему появился ярлык — партия начальников. Число членов росло, но авторитет падал. И когда стремление иметь конституционное большинство стало сопровождаться в регионах нарушениями при голосовании, это вызвало очень мощное раздражение у представителей интеллигенции, которая до того дремала… У нас очень загадочная, интересная интеллигенция. Если в других государствах интеллигенция является честью и совестью нации, у нас она как-то по-другому скроена. Стоит самому активному индивидууму из интеллигенции оказать какой-то знак внимания, представить его к медали, он моментально изменяет позицию в ту сторону, которую ему подсказывают. У нас, к сожалению, нет САХАРОВА, который, по-моему, является эталоном глубочайшей порядочности. Он никогда не стремился к власти. А сейчас назовите хотя бы одного активного политика, который не готов идти в президенты: нас народ-де знает, призывает, и мы готовы возглавить страну.
— САХАРОВ же был вне партий, а партии для того и создаются, чтобы идти к власти.
— Если в партии нормальные думающие люди, они должны подумать о лидере, который должен четко знать, что нужно делать. У нас есть хоть одна такая партия? Когда, имея 4% рейтинга, ЕЛЬЦИН пошел на вторые выборы, у него никаких шансов не было победить, стопроцентно должна была победить компартия. Но специалисты и политологи утверждают, что коммунисты не захотели брать бремя управления государством.
— Пишут, что ЕЛЬЦИН вам предлагал пост министра внутренних дел, а вы отказались. Почему?
— В 1991 году ЕЛЬЦИН пригласил меня в Госстрой, где у него был предвыборный штаб и попросил фракцию, которую я возглавлял, поддержать его кандидатуру при голосовании на пост Председателя Верховного Совета РФ. На что я ответил: «Борис Николаевич, я вас очень уважаю, но не могу за вас голосовать, меня страшит ваше окружение. Такое же окружение в 1917 году было вокруг Ленина. Я принял решение голосовать за бывшего первого секретаря Чечено-Ингушского обкома КПСС ВЛАСОВА». Это был порядочный человек, единственный первый секретарь обкома, который что-то сделал для Чечни. Однако ЕЛЬЦИНУ я заметил, что не буду никому рекомендовать голосовать против него, скажу: голосуйте, как подсказывает совесть. Голосовали несколько раз, пока все-таки избрали председателя. В итоге ЕЛЬЦИН получил всего на несколько десятков голосов больше необходимого количества. Прошло примерно полмесяца, он пригласил меня и предложил должность министра внутренних дел России. Я растерялся: «Я же голосовал против вас». Он выдержал паузу и сказал: «Это лишний раз доказывает – вы честный человек и мой выбор правильный». И все же я отказался. Потому что считал — если Российская Федерация объявила о своей независимости, то и министром внутренних дел должен быть не белорус, не украинец, не чеченец, а русский. Тогда ЕЛЬЦИН предложил мне возглавить комитет по вопросам законности правопорядка и борьбы с преступностью.
— Если сравнить силовые структуры последних советских лет и нынешние, кто из них был более коррумпирован?
— В советское время у меня, например, появился новый галстук и в отделении уже косо смотрели: на какие деньги купил? Тогда нам зарплаты не хватало, постоянно приходилось перехватывать в долг три-пять рублей. Когда я начинал работать, получал 90 рублей, за звание в то время не доплачивали. А у меня – двое детей, супруга, денег катастрофически не хватало. Будучи лейтенантом и оперуполномоченным в Харькове, чтобы обеспечить семью, 11 месяцев работал грузчиком на фабрике в третью смену. Вы можете себе такое сегодня представить? Мы были совершенно другими.
— Все говорят о коррупции в правоохранительных органах. Что надо сделать, чтобы ее не было?
— Допустим, человек заболел. У него рак печени. Разве метастазы не будут распространяться на другие органы? Если у нас высочайший уровень коррупции в государственном секторе, что думают правоохранители? Правильно, чем мы хуже, у нас тоже есть дети... Когда распался СССР, милиция никого не интересовала, потому что мешала. Было сделано все для того, чтобы ее обескровить. Из-за девальвации офицеру милиции заработной платы хватало на три — пять дней. Начался отток профессионалов из органов, часть из них разглашила тайну, предавали своих коллег, раскрывая негласные источники, учили противостоянию силам правопорядка. Происходило практическое разваливание не только милиции и других силовых структур. А сейчас мы справедливо заявляем, что нужна другая милиция. Но волшебной палочки у государства нет, и нужны годы, чтобы создать правоохранительную уважаемую систему, которая, невзирая на должности, разоблачала и раскрывала бы преступников. Мгновенно этого не произойдет.
— Какое первое действие?
— Первым делом нужно решить социальные проблемы работников, которые взяли на себя эту тяжелую работу.
— Подняли же зарплату…
— Теперь лейтенант армии, у которого в подчинении 24 человека, получает свыше 50 тысяч рублей, и это мало. Участковый инспектор, у которого на территории обслуживания свыше 5 тысяч жителей, получает почти столько же. И это тоже неправильно. И военнослужащие, и представители погононосящих ведомств должны получать прилично. Нужно, чтобы и милиционеры получали достойную заработную плату, чтобы держались за свою работу и боялись ее потерять. Человек ведь биологическое существо. Ему нужно есть, кормить семью. Сотрудник оперативной службы рано утром ушел, поздно вечером пришел, он уходит — дети спят, приходит – уже спят, и никому до этого дела нет. Никто не знает, насколько драматическая личная жизнь у оперативников. Зачастую о милиции судят по сотрудникам общественной безопасности, потому что они в милицейской форме, и именно с ними чаще контактирует население, сталкиваясь с хамством. Но и здесь тоже никто не хочет понять, почему складывается негативная ситуация. Зачастую это связано с нелегкой жизнью в сельской местности. Приходят пацаны в армию, и они не могут подтянуться, пробежать 500 метров. Вот над ним и издеваются их вчерашние сверстники. А сами были такими же, и над ними тоже глумились, но они за этот год накачались. Поэтому и сегодняшние салаги с нетерпением ждут, когда пройдет год, они станут стариками и в свою очередь будут мутузить новичков. Закончат они службу, и многие идут в милицию, и выливают на людей всю накопившуюся обиду. По месту как жительства, так и службы. Получая удостоверение и оружие, они мнят себя суперменами и компрометируют милицию.
— А вы как попали в милицию?
— Я же из уличной шпаны. Меня семь раз исключали из школы, но я, если и дрался, то всегда за справедливость, вставал на защиту слабых. Так что когда мне в первый раз предложили работать в милиции, я опешил. Но меня уговорили. Поначалу я выступал на соревнованиях, боролся за УВД области, привозил золотые медали. При этом одновременно работал тренером в «Динамо» и преподавателем в институте. Когда предложили возглавить кафедру физкультуры и спорта, я подал рапорт на увольнение. Меня вызвал наш комиссар 3 ранга (тогда в милиции звания генералов не было) и заявил: «Ты не имеешь права уходить. Если такие, как ты, будут уходить, на кого вы милицию оставляете. Ты рожден быть милиционером». Я попросил два-три дня на раздумья. Он: «Даю два часа, и ты не уйдешь отсюда пока не скажешь «да». Так я попал в милицию.
— Говорят, Михаилу СААКАШВИЛИ удалось в Грузии решить проблему со взятками гаишников и такой проблемы там теперь нет.
— Грузины порядок навели не только в ГАИ, но и в милиции. Там очень высокая безработица, люди живут тяжело. А милиционерам назначили такую заработную плату, которая позволяет себя уважать. Создали совсем другую милицию, которая действительно защищает население. Мне импонирует правоохранительная и судебная система Америки, Франции, других государств. Президент ли ты страны, председатель парламента, великий спортсмен или великий артист, не имеет значения, если совершил преступление. Ты предстанешь перед судом и ответишь по закону. Когда такая система будет и у нас, тогда справимся и с коррупцией. Поэтому я против либерализации наказания за экономические преступления. Человек обманул государство на миллиард, а получает условный срок. А колхозник мешок корма украдет и отбывает реальный срок. Законодательство должно быть суровым, но справедливым. Почти во всех странах за финансовые, налоговые преступления предусмотрено самое суровое наказание. В Америке, например, за это осуждают на пожизненный срок.
— Ближний Восток накрывает новая волна «арабской весны». Как вы оцениваете ситуацию в этом регионе?
— В «арабскую весну» втянуто много игроков. Лига арабских стран, куда входит 22 государства, осудила действия лидера Сирии и требует, чтобы он сложил свои полномочия. Но появился еще один мощный игрок – Турция. Сегодня это одно из самых сильных милитаризованных государств в Азии и Европе, которое имеет боеспособную, отлично вооруженную армию. Турция также требует отставки президента Сирии. Россия же оказалась на противоположной стороне, использовав право вето на решение Совета Безопасности ООН. В солидарность действиям со стороны России сотни тысяч людей вышли на улицы в городах Сирии. Мы поступили справедливо. Однако есть и другая причина. В 90-е, во время создания так называемого демократического государства, находящиеся у власти демократы во главе с Егором ГАЙДАРОМ якобы в целях экономии средств отказывались от всех советских военных баз, расположенных за рубежом. Мы отказались от стратегически важной базы на Кубе, ушли из Вьетнама. Лишились других баз. Единственная военная база осталась в Сирии. Сейчас есть шанс потерять и ее. Думаю, что наше решение ухудшит экономическое взаимодействие с арабским миром, которое и без того оставляет желать лучшего. 23 февраля с Валентиной МАТВИЕНКО и группой дипломатов мы должны вылететь на Ближний Восток. С моей точки зрения, эту поездку было бы целесообразно перенести, когда остынем и будем готовы сесть за стол переговоров.
— Если они отворачиваются от нас, то, наверное, поворачиваются к Соединенным Штатам?
— На первом этапе, когда началась «арабская весна», никто не ожидал такого поворота событий. В том числе и американцы. Однако теперь все политические игроки пытаются обратить ситуацию в свою пользу. Стоит отметить, внимание к «арабским революциям» проявляется особенно со стороны США, Евросоюза, НАТО именно к тем странам, где есть нефть и газ. В соседнем Йемене – государстве с большим населением до сих пор продолжается революция, проходят митинги, нередко гибнут люди, но на Западе никто не обращает на это внимания. В Сирии есть немало доказательств, что не государственные войска, а вооруженные, хорошо обученные группы убивают полицейских, военнослужащих и мирных граждан. Журналистам же показывают все наоборот. За всю историю революции никогда не приносили счастье и благополучие народам. Потому что революцию совершали одни, а ее результатами пользовались другие. Не стоит забывать и о том, что революция пожирает своих сыновей. В России после событий 1917 года почти все активные участники революции были уничтожены.
— На прошедших выборах почему за «Единую Россию» Чечня, Ингушетия и еще ряд закавказских республик проголосовали чуть ли не стопроцентно? В чем причина?
— Одна из причин — кавказская ментальность: как старейшина рода скажет, за того и будем голосовать. А со старейшинами, естественно, нередко с ними власть проводит соответствующую работу.
— А может, это связно еще и с тем, что бюджеты этих республик в основном состоят из федеральных отчислений?
— Все республики Северного Кавказа в состоянии сами себя прокормить. В Дагестане есть нефть, море, развито сельское хозяйство. Чеченская Республика неоднократно ставила вопрос: отдайте нам нашу нефть, освободите на 10 лет от федеральных налогов, и не нужно никаких федеральных средств. Но, увы. 51% акций передали Роснефти. По каким ценам продают нефть, куда эти деньги уходят — многие не знают. Посмотрите Кабардино-Балкарию – по своим климатическим условиям эта жемчужина с богатыми минеральными источниками, развитым аграрным сектором позволит людям прожить безбедно. Там прекрасные яблоки. Огромные яблоневые сады, все их выращивали, умели сохранить до весны, чтобы потом вывезти на продажу в Сибирь, на Дальний Восток. По данным ООН, Карачаево-Черкесия является самой экологически чистой республикой в мире. Изумительная природа, альпийские луга, прекрасное сельское хозяйство. Воздух волшебный, люди с заболеванием дыхательной системы через месяц здоровыми уезжают. Если бы не сложная оперативная обстановка, жить и жить. Только туризм давал бы столько средств, что республика была бы самодостаточна и другим бы помогала. Такая же ситуация в Северной Осетии и Ингушетии. Так что не стоит обвинять северокавказские республики в иждивенстве, если при этом десятилетиями там не создаются многообещаемые рабочие места, условия для того, чтобы местное население добывало и перерабатывало все, что у них есть.
— Каково ваше видение перспектив развития Омской области?
— Омская область всегда была в числе стабильных и при этом оставалась прогрессивной. Многие вещи, которые еще только планируются в нашей стране, в Омской области уже применяются на практике. Я знаю почти всех российских губернаторов, и бывших, и действующих. Мне импонируют Минтемир ШАЙМИЕВ и Юрий ЛУЖКОВ. Что бы и кто ни говорил, но ЛУЖКОВ был сильным руководителем. Мне было предложено на выбор четыре региона, но я решил идти в Совет Федерации от Омской области, потому что знал давно Леонида Константиновича ПОЛЕЖАЕВА как сильного, прогрессивного, руководителя-новатора и порядочного человека. С Владимиром ВАРНАВСКИМ вместе работали в Верховном Совете Российской Федерации, где он показал себя отличным законодателем и политиком. Потом наше сотрудничество продолжалось, когда он был зампредседателя Совета Федерации, авторитетным и принципиальным. Эти два человека и глубокое уважение к сибирякам стали одним из главных аргументов, в силу которых я выбрал Омскую область. Когда Леонид Константинович ПОЛЕЖАЕВ рассказал о проблемах региона, в том числе связанных с перерегистрацией нефтяной компании и потерей налоговых сборов за добываемую и перерабатываемую нефть, то я пообещал, что буду делать все, что в моих силах. Что я и делал и чем занимаюсь в настоящее время. Результатам пусть дает оценку руководство области. Сожалею, что на омского губернатора много надуманных нападок. Все попытки обвинить его в том, что он что-то делает под себя и для себя, с моей точки зрения, крайне необъективны. Такие как он не имеют права уходить с поста. Это политик высочайшего уровня, который всегда принимал взвешенные решения, очень много сделал для процветания области. Пройдет время, и те, кто вешал ярлыки, поймут, что такого руководителя еще надо поискать.
— Знаете о нашей войне губернатора и мэра?
— Дело в том, что в России губернатор назначается, а мэр избирается. Наверное, специально так сделано, чтобы они друг с другом конфликтовали. Чтобы постоянно их мирить и выторговывать для федерального центра выгодные условия. Как правило, губернаторы делегируют в мэры своих людей. Но, как показала, практика, спустя некоторое время, мэры становятся самостоятельными и начинаются конфликты руководителей и интересов по принципу: я-то всенародно выбранный, а ты кто? И по закону мэра с должности отстранить невозможно, а губернатора можно. Такое ненормальное положение может быть устранено, когда оба избираются и в законе будет прописано, что мэр подотчетен губернатору.
— А какие перспективы у области?
— Регион имеет перспективу аграрного региона. В советское время Омская область входила в четверку передовых, выдавала валовую продукцию сельского хозяйства на весь Советский Союз. И очень скоро это вернется. Знаю, что сейчас для этого создаются неплохие заделы, интереса к области у инвесторов все больше. Просто нужно иметь внятные правила игры. Пример тому – история с Макдоналдсом. Леонид Константинович ПОЛЕЖАЕВ попросил меня, чтобы я постарался убедить основателя мировой компании Макдоналдсом» открыть сеть ресторанов в Омской области, и мне пришлось лететь в Чикаго, просить, в частности, через моего земляка ХАСБУЛАТОВА об открытии сетей ресторанов Макдоналдс в Омске. В Макдоналдсе сначала не проявили интереса, потому что возить в Омск компоненты питания из Китая нерентабельно. В конце концов уговорили. Представителями компании были выбираны участки из тех, что предлагали в городе. А потом вдруг от ворот поворот: и эти участки нельзя, и те нельзя. Или они эти участки выкупают, чтобы потом по бешеной цене продать, или просто я не понимаю такой политики.
— Еще каких-либо инвесторов удавалось подтянуть?
— Были арабы, подписали протокол о намерениях по созданию саудовско-российской зерновой компании. Состоялась встреча с областным министром сельского хозяйства Владимиром РАРОВЫМ, с президентом Российской государственной зерновой компании. Зарубежных инвесторов интересуют пшеница, ячмень, соя. Мы предлагали сотрудничество в животноводстве. Они готовы изучить и это направление. Но надо понимать — у них очень серьезные требования и к зерну, и к мясной продукции. Например, чтобы мясо было халяльное, зерно чистое. Омичи заверили, что готовы довести зерно до необходимых требований. Но сейчас в бизнес вмешалась «арабская весна», политика. Будем ждать потепления отношений. В целом хочу отметить, что со всеми областными и муниципальными руководителями, правоохранительными и правоприменительными органами у меня сложились хорошие, конструктивные отношения. И я рад, что судьба свела меня с политическим тяжеловесом, многоуважаемым губернатором Леонидом Константиновичем ПОЛЕЖАЕВЫМ, его заместителями Андреем БЕСШТАНЬКО, Валерием БОЙКО, Владимиром РАРОВЫМ, моим другом Владимиром ВАРНАВСКИМ. Они достойные люди, которых я искренне уважаю, а когда уйду, буду им напоминать о себе.
