Сергей СИЗЫХ, актер Омского драматического театра:«Мы здесь и деремся, и ругаемся, и целуемся, и миримся. Могут подложить иголку в костюм и обувь порвать, но до нанесения увечий никогда не доходит».

В сентябре Омский драматический театр поедет с гастролями в Болгарию. Впрочем омская труппа далеко не в первый раз отправляется покорять зарубежного зрителя: на протяжении 8 лет со спектаклем «Дачники» объехали не только крупнейшие города России, но и пол Европы. Именно с этого спектакля и началась карьера Сергея СИЗЫХ в Омском драматическом театре, который и по сей день неизменно играет одну из главных ролей в спектакле — ЗИМИНА.
Сейчас Сергею 28 лет и в Омском драматическом театре считается ведущим молодым актером. Об особенностях профессии, а также о том, что роднит омский театр с Голливудом и, как выглядит театральный райдер, в том числе московского актера Евгения МИРОНОВА, приезд которого ему приходилось координировать, Сергей рассказал корреспонденту «КВ».

— Вы пол-Европы объехали с «Дачниками». Какое самое запоминающееся выступление было за рубежом?

Самое яркое впечатление мы получили от гастролей в Дублине. В Национальном театре Ирландии «Эбби» мы выступили 5 раз. И я вам скажу, ирландский зритель самый искушенный. Это в России некоторые эпизоды из спектакля, в том числе сцена «обнаженки», считаются из ряда вон выходящими. А у них подобные перфомансы — дело привычное. Они сидели в зале, одетые в сланцы, шорты и, что нас невероятно удивило, пуховики. Ирландцы постоянно испытывают проблемы с отоплением. Когда мы жили в гостинице, то тоже постоянно были вынуждены включать бойлер для подогрева воды.
Впрочем я бы сказал, что приняли нас все таки хорошо, по окончанию спектакля дарили актерам цветы, приглашали попить пива. Вообще нас часто приглашают присоединиться к другим компаниям. Другое дело, что в России, как правило, если приглашают, то могут заплатить за всех. А за рубежом каждый сам за себя.

— Как вы общались? С вами переводчик ездит?

— Не всегда. Впрочем порой и своих знаний на уровне школьной и институтской программы хватало.

— В плане организации, зарубежные театры превосходят отечественные?

Мне трудно их сравнивать, мне кажется, мы мало еще играли за рубежом. Другое дело, что трудности часто возникают еще до начала спектакля. Когда мы прилетели в Дублин, то обнаружили, что наш багаж почему-то улетел еще дальше — в Италию. Причем там были не только личные вещи, но и часть сценических костюмов. Мы пытались минут сорок рассказать на таможенном контроле о своих потерях, каждый добавлял по слову, если знал из чего должны состоять английские предложения. Но внезапно выяснилось, что и сотрудница аэропорта знает русский язык. Нас успокоили, что все вещи вернут на следующий день. Так и произошло. В 9 утра к гостинице подъехала машина, мы спустились и забрали свой багаж. Буквально за считанные часы до начала спектакля положение было спасено.

— Кроме нашумевшего спектакля «Дачники», сколько еще ролей ты сыграл?

Всего в Омском драматическом театре у меня 26 спектаклей. Именно в этом сезоне я играю в 12 спектаклях. Однако в плане ролей число спорное, так как мы часто дублируем других актеров, бывает меняемся ролями. Сегодня в этом спектакле играю одну роль, завтра другую. Иногда требуется кого-нибудь заменить, иногда режиссер больше актеров решает задействовать в массовке. Чтобы у молодых всегда была роль, а взрослые не расслаблялись. Разных ролей получается около 16 в месяц.

— Как ты не путаешься в таком многообразии образов? Собственное «Я» не теряется? Ты уверен, что в жизни тоже не играешь?

Нет. Я считаю, что можно заиграться только, когда на сезон представлена одна роль или один образ. Вот именно одна роль может оставить большой отпечаток на жизни и можно из нее попросту никогда не выйти. А у меня наоборот много ролей, так что на чем-то одном зацикливаться у меня не получается. Может быть я еще работы такой не нашел. Но я бы не хотел во всех ролях быть одинаковым. На протяжении всей актерской карьеры нести один и тот же крест — это тяжело. А у меня встречаются и сказочные персонажи и вполне себе обыденные, социальные герои или даже сумасшедшие люди. Артист я разноплановый. Могу и в драме сыграть, могу и в комедии.

— Кем больше нравится играть?

Ответ бы разный всегда последовал. Это как отвечать на вопрос «что больше нравится кушать». Я, например, люблю манты. В тоже время я бы не смог их каждый день есть, вскоре бы они надоели. К примеру сейчас мне нравится играть в комедиях, смешить людей, а грусть и печаль я оставлю на потом. Но выбираем мы скорее не из-за настроения, а занятости. Сейчас я даже отказался от сказки, потому что сил не хватает.

— Сколько лет уже играешь в театре?

В Омском драматическом театре я только 8 лет, а вообще сценической деятельности посвятил уже около 17 лет. Сам я родом из города Шарыпово Красноярского края. С 5 класса по 11 занимался в театральной студии при школе. Тогда это был только кружок, но со временем он переехал и перерос в полноценный театр юного зрителя. Свою первую актерскую работу в «Красной шапочке» сыграли 218 раз. По 3-4 раза в день показывали зрителям в течении двух-трех лет. После школы поступил на в Красноярскую академию театра и музыки. Спустя 4 года меня прямо со студенческой скамьи пригласил режиссер для небольшого эпизода в театре имени Пушкина.

— Как ты попал в Омский драматический театр?

По окончанию института сначала поехали в Пермь. Ехали можно сказать наобум, вдруг повезет и примут в команду. На нас посмотрели в двух театрах, но предложили заехать еще в омскую драму. Помню, как из пермского театра звонили в Омск, рассказывали о нас, в ответ слышалось «нам никого не надо, никаких студентов». Позже выяснилось, на другом конце трубки находится главный тогда режиссер Омского драматического театра Евгений МАРЧЕЛЛИ, который все же согласился на личную встречу. Дал задание спеть, станцевать и прочитать отрывок из какого-нибудь произведения. Так и началась моя звездная карьера в этом театре. Впрочем мне повезло, я вовремя появился. В то время ушло большое количество молодых артистов. И мне достались их роли. Причем необходимо было не просто выйти и подать, а еще сказать что-нибудь. Подошел, естественно, не везде. Моей первой ролью в Омском драматическом театре и в то же время одной из главных в спектакле «Дачники» стала роль ЗИМИНА. К слову, после нее у меня появилось множество фанаток. Существовала даже история о том, что кто-то в интернете предлагал обменять фотографию Сергея ЛАЗАРЕВА на меня голого. Речь шла об одном пикантном эпизоде из спектакля. Помню, как Евгений МАРЧЕЛЛИ, который и поставил этот спектакль, однажды подошел ко мне в перерыве между репетициями и сказал: «Тут такое дело, надо выйти голым, если стесняешься, то можешь в трусах, но ты же понимаешь такова задумка». Я ответил: «надо так надо". Тогда мне было всего 20 лет.

— Выходит, что раз с 5 класса начал играть, то больше родители способствовали твоему профессиональному увлечению?

Наоборот. Родители были категорически против театра. Но в то время для них было главнее, чтоб ребенок был чем-то занят. Первопричиной была одна девочка. Она была отличницей с косичками, что мне очень нравилось. Однажды она куда-то пошла. Я позвал своего друга Алешу: «А давай посмотрим, куда она пошла». И мы следом за ней. В итоге забрели в театр. Режиссер нас заметил и говорит: «Ну-ка, Сережа, попрыгайте-ка зайчиком», а Алешу попросили «А вы ужиком-ужиком, змею изобразите». Выяснилось, что ставили пьесу Шварца «Красная шапочка». Девочке роль красной шапочки и досталась. Как говорится с этого и покатилась моя творческая карьера, или даже уместнее в контексте моей роли сказать, «поскакалась». Получается, что мой первый кастинг начался с роли зайчика в детской постановке. Мы с этой девушкой до сих пор общаемся, но уже только по интернету. Она сейчас играет в Москве.

— А самому бы не хотелось в Москву уехать?

А почему нет. Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом. Плох тот артист, что не мечтает стать народным. В Москву я ездил пару раз. Меня приглашали на «Мосфильм». Позвонили, пригласили, даже мой график уточняли, а потом еще и билет оплатили, встретили на перроне с табличкой «Сергей». Причем сценарий я мог репетировать в собственной гримерке.

— На какую роль тебя пригласили в «Мосфильм»?

Меня пригласили сниматься в сериале «Колымские рассказы», который потом по «РТР» показывали. Молодые годы главного героя — Варлама ШАЛАМОВА были представлены в нескольких этапах: юность, отрочество, а относительно зрелые годы должен был играть я. Сначала мне сказали, что я им идеально подхожу, но на определенном этапе подготовки меня сняли с роли, сказав, что будет играть другой. Им стал сын бухгалтера с «Мосфильма».

— На твой взгляд, сильно ли отличается Красноярский и Омский театры?

Я не могу их сравнивать в полной мере, потому что в Красноярске у меня была всего одна роль. А Омский театр за 7 лет стал для меня почти что родным домом. В Омске зритель другой. У меня вызывало удивление, что омские женщины в театр приходят с пакетами. Оказалось, что они носили «сменку»: обувь или даже вечернее платье. Женщины переодевались и шли красивые в зал. А в Красноярске не такая заполняемость зала, зрители реагируют менее эмоционально, да и режиссеры приезжают не такие знаменитые. Омские артисты, как говорится не жадные до таланта, существует преемственность. Могут похвалить, могут отругать. Нормальная семейная жизнь. Мы здесь и деремся, и ругаемся, и целуемся, и миримся. Сегодня дружим, завтра воюем и перебегаем, так сказать, в другой лагерь. Всякое случается. Могут подложить иголку в костюм и обувь порвать, но до нанесения увечий никогда не доходит.

— Другие театры посещаешь?

Если устраивают фестивали или встречи, то я не пропускаю ни одну. Глаз не должен быть зациклен на себе. Мы общаемся с критиками о современном театре. Наблюдаем, как работают другие актеры и режиссеры. Ведь, возможно, они у нас когда-нибудь захотят что-нибудь поставить. Нас навещают и российские, и зарубежные театры. Впрочем, я считаю, сколько не смотри, все равно пока сам не попробуешь – ничего не получится. Иногда посмотришь и думаешь «я так могу» или наоборот «что-то для себя возьмешь». Сейчас же не классические постановки, а режиссер демонстрирует свою личную интерпретацию. Редко то, что написано в книге то и ставят. Мы ходим даже не на актерскую игру, а на то, как его увидел режиссер. Есть к примеру «Вишневый сад», где в качестве декораций использовано множество бутафорских деревьев, а есть версия, где задействовано только красное пианино и больше ничего. И дело даже не в экономии бюджета. Александрийский театр на фестивале «Академия» для своего спектакля «Женитьба» даже привез пластиковый лед, на котором артисты катались на коньках.

— А что ты перенял из чужой игры?

Мне нравятся спектакли с живой энергетикой. Потому что есть актеры одаренные, а есть технари. У таких заметно, что они точь-в-точь как в учебнике улыбаются, слезу пускают, голос «повышают». Мне нравится, когда жизнь рождается внутри самого спектакля. Иначе может случиться, что актер после того как случайно забудет текст, выкрутиться не сумеет.

— Не попадался ли ревностный зритель, который не то, чтобы не оценит вашу находчивость – то, как вы новые слова вставили в сюжет, а даже наоборот окажется недоволен?

Такое бывает. Но сейчас дословно произведения мало кто ставит. Да и тем более театр, это такая организация в которую нельзя прийти с книгой и сверять текст до каждой строчки. Перед тем, как начать репетицию, режиссер собирается с артистами и все вместе ручкой делаем помарки, что оставить, что немного изменить: «Это выбрасываем, это повторение». Помню, когда мы играли спектакль по мотивам стихотворения «Метель», то было немного страшно, когда мы читали измененные реплики, потому что произведение довольно таки известное.

— Из зала раздавался неодобрительный гул?

Нет, зрители снисходительно относятся к оговоркам. Чаще в театр идут, чтобы понять о чем произведение. Но бывает, что такие серьезные куски из головы вылетают. Самые страшные кошмары мне снятся о том, как забываю текст.

— Что же делаешь в таком случае?

Либо продолжаю вспоминать, либо своими словами. Либо еще можно попытаться намекнуть напарнику. Я, к примеру, если забываю текст, то задаю вопрос «Так о чем это я?» и жду в надежде, что за время долгих репетиций напарник и сам немного запомнил мою роль. Главное, чтоб партнер в таком случае тоже не растерялся и испуганным голосом не переспросил «И о чем это ты?»

— А как же суфлеры?

— Суфлеры уже давно не используют в театрах. Если забыл текст, то выкручивайся сам.

— Во время игры, видишь зрителей или полностью растворяешься в роли?

Иногда не вижу. Но без этого никак, хотя бы краем глаза мы должны следить за реакцией зрителя. Самый большой образец живого театра – это комедия. Когда говоришь шутку, то важно выдержать паузу, и позволить зрителю посмеяться. Иначе не сам удовольствия от роли не получишь, не зритель.

— Как осмысливаешь роли? Бывает ли, что специально бродишь по улице, выискивая образ?

Бывает и так. Образы я и правда часто копирую. Помню, как скопировал образ инвалида в коляске. В институте нам дали задание, чтобы мы по пути домой нашли 5 любых образов и на следующем занятии попытались их изобразить сами. Кто-то с вокзала взял, кто-то из подъезда. А я на остановке повстречал инвалида афганской войны, у него не было ног и он с большим трудом заезжал в автобус. Я все это запомнил и показал в качестве домашнего задания. Завязал ноги, нашел подходящий костюм. Но после этюда ко мне подошел режиссер и сказал: «Образ хороший, и исполнен правдоподобно, но на экзамен мы его не понесем. Чтобы больше такого не показывал!»
А образ для моей последней роли медика Флориндо в спектакле «Лжец» придуман был мной полностью — и манеры, и походка, и картавость, и костюм. Я специально ездил в неврологию, наблюдал за работой врачей, общался с так сказать новыми «коллегами».

— Боязнь сцены не возникает уже?

Боязнь сцены существует всегда. Иногда такой Кондратий берет, что пятки трясутся. Но чаще это случается либо во время премьеры, либо когда актер не уверен в своей роли. Бывает, что с режиссером не сложилось или времени не хватило. Либо слишком трепетно относишься к роли, что боишься даже небольшое отвлечение сделать. Но, как правило, главное начать и по ходу действия храбрость вернется. Самое приятное смотреть, когда зритель получил удовольствие, когда он понимает все мои действия. Я называю это общением со зрителями. Мы себя и пачкаем, и видоизменяем всячески ради них. Бывают роли и идиотов, и калек. Для того, чтобы зритель пришел и получил удовольствие. А нам приятно, что зритель по окончанию спектаклю ушел довольный.

— То есть это своего рода зависимость?

Я бы даже сказал это наркотик, это адреналин. Меня спрашивали «нормально ли что мужчинам дарят цветы?» Я ответил «да, это нормально», потому что если бы дарили коньяк, то мы бы все спились. А цветы можно либо поставить куда-нибудь, либо передарить. Это скорее знак внимания.

— Есть постоянные поклонники?

Есть и безумные люди, есть и приятные, есть критики, есть завистники. Я их в лицо знаю. Кто-то приходит на спектакль, кто-то ищет личной встречи, кто-то отзывы в интернете пишет. Страсти же не только на сцене кипят. Мы об этом не говорим, но за кулисами небольшая конкуренция существует. Но она даже еще больше стимулирует актера, чтобы тот даже в маленькой роли актер играл в полную силу.

— Есть ли у актера принципы? Есть роли, которые ты не станешь играть?

Чаще всего артисты отказываются играть, узнав кто режиссер. Либо же артист — человек суеверный и не станет к примеру, ложиться в гроб, а надо играть Паночку. Или откажется от сцен обнаженки.

— А лично у тебя?

Я не люблю креститься на сцене, да и вообще касаться религиозной тематике. Я прошу режиссеров, чтобы удаляли такие сцены.

— В итоге роль регулируют под вас?

Конечно. Я сам могу что-то предложить. Все делается под артиста. Если режиссер хороший, то он ни в коем случае не захочет подставлять своих подопечных.

— То есть актер не всегда орудие в руках режиссера?

Нет, не всегда, иначе не будет жизни в спектакле. Чаще режиссеры говорят, каким должен быть результат, а о реализации мы можем пофантазировать сами. Я мог быть свободен. Могу взять книгу, могу взять 8 книг. Знаю, что в определенное время должен сделать такое-то действие. Иногда я даже бывал в растерянности от такой свободы. Я подходил к режиссеру и просил «давайте, может все таки выстроим все мои действия», он резко отвечал «выстраивать все дома будешь, а мне покажи результат!»

— Есть ли кумиры, которым подражаешь?

Я придерживаюсь мнения, что мудрейшие из людей идут своим путем. Я учусь на своих ошибках. Все же смотрели на гениальных актеров и восхищались, но почему-то мы не такие, как они.

— Не смущает ли присутствие друзей в зрительском зале? Не пытаешься ли казаться лучше и невольно переигрывать?

В детстве такое случалось и, как мама говорила: «я слишком старался». Но сейчас в профессиональном театре было бы неуважительно к зрителю, одних играть лучше, а для других хуже.

— Что больше предпочитает омский зритель?

Омичи любят комедию. Но в общем, как и везде зрителям больше всего нравится смотреть на приезжих звезд, независимо оттого, кого они будут играть. На недавно прошедшем фестивале «Академия» был настоящий аншлаг. Или вот недавно Евгений МИРОНОВ играл, так в зале не оставалось свободных мест.

— Приходилось ли лично общаться с Евгением МИРОНОВЫМ?

Я провожал его до аэропорта, но рейс задерживался. Потому в ожидании мы стали обсуждать все подряд: и мировое устройство, и спорт, и политику. Он спросил, где я живу, сколько ролей сыграл. Он удивился, что я в отличии от остальных омичей не попросился с ним фотографироваться. Но дело было в том, что он меня уже второй год знает. МИРОНОВ в прошлом году приезжал со спектаклем «Шукшинские рассказы» на фестиваль «Золотая маска». И конечно же ни могли не коснуться профессиональной темы. МИРОНОВ для поддержания формы никогда не ест сладкое и, считает, что даже несколько грамм для актера могут оказаться лишними.

— Почему МИРОНОВА провожал именно ты?

Мне посчастливилось стать его куратором на выступлениях в Омске. Я подготавливал ему гримерку, усаживал, так сказать, на диванчик. Следил, чтобы все его требования из райдера выполнялись: какую минералку принесут, какой чай, фрукты, кофе, фен, полотенце. Он прежде всего сахар не ест, потому важно чтобы в чай клали сахарозаменитель. Обязательно на столе должны присутствовать бананы и горячая вода. В спектакле «Калигула» он сменил 7 костюмов, перед каждым переодеванием его обтирали теплой водой.

— А у тебя есть райдер?

Я бы не назвал свои требования райдером. Я прошу только порядка в гримерке, чтобы обувь и костюм лежали на своих местах. Если дают главную роль, то я прошу чтобы поменьше народу было в комнате, только самые необходимые люди. Бывает во время спектакля прибегаешь на пару минут, просишь персонал вытереть лицо, или может костюм помочь снять, потому что все происходит в полной спешке и самому не успеть. Ну, а в плане, чая и бананов я пока еще никто, чтобы закатывать такие требования.

— Вес для роли набирать не приходилось?

Приходилось только худеть. Нужно быть всегда в форме, чтобы играть не каких-нибудь смешных толстых чудиков. Если не поправлюсь, то героя дадут по-интереснее. Регулярно посещаем спортзал и бассейн. Когда я работаю, то может порядка два килограмма жидкости уйти, костюм после выступления обязательно отправляют в стирку. Да и все таки для роли толстяка существуют специальные костюмы.

— Стричься налысо ради роли не заставляли?

У меня история другая. Мне наоборот попадаются такие персонажи, что приходится сильно обрастать. Принцы, сказочные герои — они все длинноволосые. Меня зачесывают в течение часа. Прихожу за час до начала репетиции и жду, пока сделают прическу. Бывает даже засыпаю в процессе.

— Сколько человек занимается подготовкой спектакля?

Достаточно много. Начиная от работников сцены, которые ставят декорации, освещение, звукорежиссеры, костюмеры, гримеры. И это только название профессий. Ведь как правило, не один человек этим занимается. Бывает, что в самом спектакле играет только три человека, а обслуживает их свыше сорока человек.

— По какой программе вы учитесь? По Станиславскому или Чехову?

Получается так, что по программе обучаешься только в институте, это такая альма-матер. В театре как правило могут переучить до неузнаваемости. Но мне все же ближе Чеховская программа. Он рассматривает артиста, как эдакую биологическую машину.

— Насколько я знаю, по Чеховской программе даже Клинт ИСТВУД обучался?

И не только. В Голливуде все учатся по ЧЕХОВУ. Михаил ЧЕХОВ разбирался в психологизме, с другой стороны к подготовке к роли подходил. Система СТАНИСЛАВСКОГО признана устаревшей, он просто собрал самое интересное и упорядочил.

— А на что живут молодые актеры?

Признаюсь, зарабатываем мы выше среднего по Омску. Тем более сейчас театры получили президентский грант. Вообще каждый спектакль имеет свою стоимость. Также имеет значение какую я роль играю — главную или эпизодическую. За трюк и «обнаженку» — отдельная ставка. Самую маленькую зарплату я получил за первый месяц работы — 3600 рублей. Я никого не играл, только бегал, помогал. Самая большая зарплата более 50 тысяч рублей, и это было без премиальных и гранта, благодаря тому, что играл по три спектакля в день. Утром прихожу в театр, ухожу ночью.
Кроме того на «Русском радио» я веду передачи «Стол заказов» и «Утреннее шоу». Народные артисты получают больше 120 тысяч рублей в месяц. Кроме того нас приглашают на озвучку рекламных роликов. Насколько я знаю, в Омске у нас лидирующую роль по оплате труда в театрах занимает именно драматический театр.


Георгий ГОРШКОВ