Министр сельского хозяйства и продовольствия Омской области Виталий ЭРЛИХ побывал на «кухонных посиделках» в газете «Коммерческие вести» 3 августа. С момента его назначения на должность прошло два месяца, и в беседе с журналистами «КВ» он рассказал о том, почему поменял минстрой на минсельхоз, поделился прогнозами на урожай в условиях засухи, а также рассказал о том, какие фермерские хозяйства считает в Омской области самыми перспективными.
— Виталий Александрович, вы долгое время были министром строительства и ЖКК и вновь вернулись в сельское хозяйство. Это была вынужденная мера или добровольная?
— Если честно, выбора большого не было. Губернатор настойчиво и убедительно предложил мне стать министром сельского хозяйства, времени для размышлений было немного. Виктор Иванович аргументировал свое решение в том числе моим крестьянским происхождением. Я ведь лишь пять лет назад выехал из села в город, 12 лет без малого был главой Полтавского района.
— Возглавляя минстрой, успевали следить за тем, как развивается сельское хозяйство в регионе?
— Конечно. Смотрел сводки, читал районные газеты. За пять лет многое осталось прежним – село ведь достаточно консервативно. Хотя поменялась за это время и техника, и правовая база.
— Где труднее все же – в строительстве или в сельском хозяйстве?
— От одного вашего коллеги услышал, что лучший способ испортить карьеру – назначить человека на сельское хозяйство. А я думаю, что в коммунальном хозяйстве не меньше риски испортить карьеру. В системе ЖКХ зимой главное – пройти отопительный сезон, летом – стройка. В сельском хозяйстве тоже круглогодичные заботы и нет по сути периодов, когда можно плевать в потолок.
— Сейчас самая актуальная тема – засуха. На днях областное правительство сообщило, что убытки по урожаю составят порядка двух млрд рублей. Как считаются эти убытки, ведь если зерна меньше, цена поднимается?
— Почти полмиллиона гектаров посевных площадей в регионе пострадало от засухи. Причем в ряде районов есть поля, которые даже не подлежат уборке. Я такого раньше в жизни не видел – растение стоит обуглившееся, даже колос не выбросило. Такое есть, например, в Нововаршавском, Полтавском, Черлакском районах. Всего в 21 районе зарегистрированы поля, пострадавшие от засухи, даже в Седельниковском и Муромцевском районах, где отродясь засухи не бывало.
Так вот, если в прошлом году в области собрали почти 3,5 млн тонн зерна, то в этом году ожидаем порядка 2 млн тонн. Разницей в цене этот недобор не будет перекрыт. Сейчас мы скосили 60 тысяч гектаров, урожайность идет 8 центнеров с гектара. Если средний показатель будет 10 центнеров на гектар, то уже хорошо. Напомню, что в 2011 году было 17,8 центнера с гектара.
— Растут ли цены на зерно?
— Рост есть. Средняя цена по России на продовольственную пшеницу третьего класса на 20 июля – 7 500-8 000 рублей за тонну. В прошлом году была 4 500 рублей в это время. В Омской области цена сейчас от 6300 рублей до 6 800 рублей. Кроме того, движение зерна приостановилось, продавцы закрыли закрома и ждут дальнейшего роста цены. Хлебопеки уже сейчас испытывают дефицит в зерне на помол муки – попросту не могут найти его по той цене, которая бы их устроила. Поэтому сегодня из регионального фонда мы выбрасываем в продажу 300 тонн зерна по фиксированной цене. Этого хватит для того, чтобы регулировать цену на хлеб сорта урожайный в августе. Нам, по идее, хватит запасов областного резервного фонда до урожая 2013 года, нужно будет разве что докупитьтысячу тонн ржи и пять тысяч тонн пшеницы. Поручение губернатора на эту закупку уже есть, только нужно предусмотреть под это деньги в бюджете, пока их нет. Зерно из резервного фонда обычно закупают три крупнейших наших хлебозавода – «Форнакс», «Хлебодар» и «Сибирский хлеб», которые держат 80% всего рынка.
— Есть же и какие-то другие запасы зерна помимо резервного фонда – интервенционный фонд, остатки у собственников...
— Да, в элеваторах на территории области сконцентрировано зерно интервенционного фонда – 394 тысячи тонн. Это зерно государственное, которое хранится специально для регулирования рынка в нужный момент. Сейчас мы обратились и в Минсельхоз РФ, и к председателю Правительства РФ, с тем чтобы это зерно, хранящееся на наших элеваторах, разрешили продавать внутри региона. Это позволит избежать резкого скачка цен на хлебобулочные изделия. Переходящих остатков, хранящихся у собственников, у нас нынче немного. По данным железной дороги, в текущем году за пределы области было отгружено порядка миллиона тонн. Так что вряд ли у кого-то много зерна залежалось. Думаю, в целом по региону это не более 100-150 тысяч.
— По вашему прогнозу, на сколько еще поднимется цена на зерно?
— Дай бог, сохранился бы льготный тариф на железной дороге, чтобы наше зерно было конкурентоспособным. Думаю, в Сибири зерно будет стоить в среднем от 7 до 8 тысяч рублей за тонну, а по России в целом цена дойдет до 9 тысяч. В этом году прогнозируется нехватка зерна в мировом масштабе, самые крупные производители — Украина, Казахстан, Россия недобирают, и общий недобор в мире составит порядка 100 млн тонн.
— А какова годовая потребность Омской области в зерне?
— Нам необходимо 390 тысяч продовольственного зерна, а если присовокупить потребность в семенном и фуражном, то еще 1,7 млн тонн. С учетом возможной нехватки фуража у некоторых велик соблазн пустить скотину под нож. Будем с этим бороться.
— Слышали, что очень малое количество пострадавших посевов было застраховано.
— Застраховано, к сожалению, далеко не все. Лишь около 400 тысяч га, это чуть более 10% площадей, всего 52 производителя.
— Почему не хотят фермеры страховать свои посевы?
— Последних лет десять нас не постигала такая беда как засуха, мы получали урожай средний и выше среднего, потому фермеры и привыкли работать без огромных рисков. Тем более, работает ведь сегодня и механизм компенсаций страховых выплат из бюджета. Конечно, есть и элемент недоверия страховым компаниям. В целом по России застраховано только 5% площадей. Надо отметить, что для того, чтобы доказать страховой случай, надо собрать документов не меньше, нежели для того, чтобы с банком договориться о реструктуризации долга. Хотя с банками сегодня лучше получается договариваться. Уже пошли на реструктуризацию и пролонгацию выданных под урожай кредитов как Россельхозбанк, так и Сбербанк. Товаропроизводители сейчас подают пакеты документов на это.
— Многие сельхозпредприятия несколько лет назад заявляли о банкротстве, часть из них сейчас работает под новыми названиями. Как идут эти процессы, что происходит со вчерашними банкротами?
— Когда несколько лет назад началась кампания по оздоровлению, в этот режим было включено около 300 предприятий. Сейчас на оздоровлении 72 предприятий. Часть оздоровилась успешно. На банкротстве сейчас 50 предприятия. Чаще всего хозяйства банкротятся из-за субъективных факторов, к примеру, уровень хозяйствования низкий. Кто-то, конечно, идет на это преднамеренно, накопив долга. Есть статья за умышленное банкротство, но доказать это непросто.
— Минсельхоз может как-то участвовать в решении судьбы того или иного развалившегося предприятия?
— Конечно, и участвует, привлекает инвесторов, например. Так, компания «КэАгро» — крупнейшая в Казахстане по производству и переработке масличных культур – планирует и дальше расширяться в Омской области и вкладываться в развитие нашего сельского хозяйства. Две недели назад руководитель этой компании встречался с нашим губернатором, и они договорились, что компания будет включаться в работу проблемных хозяйств. Мы сейчас готовим для них предложения, и в конце августа определимся по конкретным хозяйствам. Есть у этой компании и намерение построить здесь элеватор. В тех хозяйствах, которые они ведут, уже сегодня высеяно много масличного льна, подсолнечника и рапса.
— Что же произошло с Вадимом ШНАЙДЕРОМ, который был некогда крупнейшим фермером России?
— Там идет конкурсное производство. Сумма кредитов превышала в свое время 500 млн рублей. Главная причина банкротства – кризис 2008 года. Вторая причина – монопроизводство. Проблема в том, что он занимался только растениеводством. Когда-то он пытался зайти в Полтавский район – я ему поставил условие, заняться и животноводством тоже. Не прислушался. Возможно, он бы и сегодня процветал, если бы не кризис.
— В кризисный период – в 2010 году областной минсельхоз обнародовал списки перспективных инвестпроектов, которые претендовали на федеральную помощь. В список тогда попали, в частности, птицефабрика Таврическая, «Мастер-Плюс» из Саргатского района и ООО «Восход» из Большереченского района. Как у них дела сейчас?
— «Восход» поддержку получил, животноводческий комплекс на 300 голов уже запущен, сейчас идет строительство второго такого же комплекса. На Таврической птицефабрике уже появилось поголовье в 14 000 бройлеров, планируется завезти еще столько же, идет дальнейшее строительство. А вот «Мастер-Плюс» оказался мыльным пузырем, помощь ему так и не оказали.
— Как вы считаете, в молочной отрасли сегодня кого нужно дотировать – производителя или переработчика?
— В цепочке производитель – переработчик – продавец доля производителя составляет лишь одну треть. Литр молока вы покупаете, к примеру, за 30 рублей, а закупочная стоимость за литр – 10 рублей. Мы платим сегодня дотации: частникам – от 3 до 5,5 рубля за литр, крупным товаропроизводителям – 60 копеек. Конечно, не совсем справедливо, но дотации ЛПХ – это еще и социальная поддержка, несмотря на то, что качество сборного молока ниже. Для каких-то семей это крупный источник дохода, ведь по шесть коров некоторые держат. В итоге у нас резко выросли объемы закупа молока у населения – с начала года мы закупили порядка 60 тысяч тонн, в прошлом году на эту дату было 40 тысяч тонн. Это порядка 10% от общего сбора.
Возвращаясь к вопросу, отмечу, что, на мой взгляд, правильнее дотировать производителя. Есть мнение, что если дотировать переработчика, расширится перерабатывающий рынок и подрастет закупочная цена. Но так не всегда происходит. В начале 90-х годов давали дотации молзаводам, а толку не было. Переработчик всегда найдет возможность эту дотацию забить в себестоимость. Я на прошлой неделе встречался с Ассоциацией предприятий пищевой и перерабатывающий промышленности Омской области и задал этот же вопрос крупнейшему переработчику – директору Любинского молзавода Евгению ШОСТЕ, так и он ответил: и все-таки дотацию нужно давать производителю. Хотя я понимаю, что проблемы с реализацией продукта, не переработанного промышленным способом, есть, и со вступлением России в ВТО они будут нарастать.
— Два-три года назад областное правительство активно продвигало идею строительства мини-заводов по производству молока. И как у этих заводов со сбытом сегодня?
— Проблемы есть, особенно на севере. Глава Большереченского района мне тут жаловался, что их молзавод не может довезти молоко до города — скисает. А продавать там, где производится, не получается — рынок ограничен, и спрос низкий.
— Молокоматы появляются в крупных городах, ЛПХ с их владельцами работают активно. Может, и у нас нужен такой рынок?
— Не видел, но знаю, что в Кемерове пошли таким путем. Начали там устанавливать эти молокоматы, что из этого получится, не знаю.
— На встрече с переработчиками какие еще темы поднимали?
— Главная проблема в омской переработке сегодня – реализация, рынки сбыта. Наблюдается огромная экспансия иногородней молочной и мясной продукции в регионе. А в наших торговых сетях федеральные структуры не менее 30% рынка занимают. Войти туда с нашей продукцией сложно, есть проблемы и с местными сетями. Потому ассоциация попросила нас поспособствовать вхождению в сети. Еще один насущный вопрос – повышение требований в условиях ВТО, необходимость перестраивать свою работу. Кроме того, предпринимателей беспокоят бесконечные проверки контрольно-надзорных органов. Наконец, поднял один член Ассоциации и такую проблему, как расчеты с поставщиками коммунальных услуг. Прежде чем выдать паспорт готовности на объект, коммунальщики проводят проверку всех тепловых узлов и за все это берут деньги.
— Вы как экс-министр строительства и ЖКК считаете это незаконным?
— Конечно, это незаконно. Но я на той должности больше внимания уделял проблемам взаимодействия коммунальщиков и населения, а проблемы взаимоотношений предприятий с ЖКК были на втором месте. Займемся этим.
— Недавно в СМИ озвучивался прогноз, сколько потеряет сельское хозяйство на вступлении в ВТО.
— Прогнозы – дело неблагодарное. Хотя снижение таможенных тарифов для сельхозпроизводителя, конечно, опасно. К примеру, придет к нам дешевая свинина, ведь пошлина на нее упадет с 25% до 5%. Прекращается и прямая поддержка производителя, к примеру, не будет льготной цены на ГСМ. С другой стороны, все равно будут найдены какие-то механизмы поддержки, пусть не прямые, а опосредованные.
— А зачем поддерживать? Еще понятно, если засуха. А если форс-мажора нет, так пусть сами работают лучше.
— Все поддерживают. Тот же Евросоюз, та же Америка. Есть такой показатель, как уровень поддержки на один гектар, и все европейские страны нас в этом обходят. Так, молочный рынок США защищается пошлиной в размере 126%. А у нас предлагают установить пошлину в размере 20%
— Вот «Руском» недавно вроде бы без всякой поддержки построил комплекс, а «Титан» со своим кластерным подходом до сих пор вязнет, хоть и поддержкой пользуется.
— Не скажу, что совсем без поддержки. «Руском» брал кредит, процентная ставка ему субсидировалась из бюджета. Быстрее они, конечно, начали, значит, быстрее и окупятся. «Титан» тоже начал работать, по крайней мере, поголовье завезено.
— Как вы оцениваете прошедшую выставку «АгроОмск-2012» с точки зрения привлечения инвесторов?
— 34 изделия омского производства было выставлено. Наши предприятия заключили 232 контракта на сумму более 130 млн рублей.
— Что сегодня происходит с земельным участком, на котором традиционно проходит выставка «АгроОмск»?
— Земля эта в федеральной собственности, она в аренде у предпринимателя на 49 лет. Территориальное управление Росимущества пытается сейчас оспорить этот договор, но у арендатора на участок свои планы.
— Прошляпили землю.
— К сожалению. Мы тоже пытаемся что-то сделать, обратились с просьбой в Росимущество. Я не берусь судить категорично, как и что будет, но то, что мы будем биться за эту землю, я обещаю.
— Что за ситуация с Иртышской птицефабрикой? Бесконечно в СМИ появляются жители поселка, недовольные работой предприятия.
— Далеко не все жители возмущаются Основная масса населения поселка имеет другое мнение. Экспертизами подтверждено, что нет никаких грубых нарушений. Я был на этом предприятии, нет там никаких жидких отходов, которые вывозятся на поля или водоемы. Птицефабрика, к сожалению, такой объект, который без запаха не бывает. Но там из птичьего помета по специальной технологии на месте производятся органические удобрения. Он смешивается с шелухой овса, которая берется в КФХ Майер. И только готовое удобрение вносится на поля. Так что с точки зрения экологии все в порядке.
— Какой-то экономический интерес есть, наверное, в этом давлении на Анатолия БЕЗЗУБЦЕВА?
— Да, там, судя по всему, присутствует элемент чьих-то отношений. Можно такое предположить.
— На «Омском продовольствии» в начале года планировалась масштабная реорганизация. Чем оно сегодня занимается?
— Директор там сейчас Виталий ХАРЧЕНКО. Они переехали из здания нашего министерства на территорию своего крупяного завода, он находится через забор от Кировск-Омского элеватора. Понемногу идет модернизация предприятия. Поставлена мельница, построена крупяная линия, даже фасовка есть. В первом полугодии 2012 года они впервые за долгие годы получили прибыль — 1,9 млн рублей. Кроме того, «Омское продовольствие» является держателем зерна регионального фонда. Мы сейчас думаем, надо ли его держать в статусе государственного – может, есть смысл акционировать.
— Кто в Омской области — крупнейшие землевладельцы, арендаторы земли? Кто больше других возделывает?
— Целые холдинги появились у нас. Например, ОАО «Мельница» объединяет 10 хозяйств из восьми районов, посевная площадь 109 тысяч га. «Нива» Владимира ПУШКАРЕВ (девять хозяйств из четырех районов) обрабатывает 82 тысячи га. У АПК «Титан» (тоже девять хозяйств) — 76 тысяч га. «КэАгро» (четыре хозяйства) сегодня обрабатывает 47 тысяч га, говорят, что способны еще столько же обрабатывать.
— А есть такие сельхозпроизводители, которыми Омская область может гордиться?
— В каждом районе есть такие руководители, которыми можно гордиться. Например, Иосиф ГЕРК 30 лет возглавляет хозяйство «Ермак» Нововаршавского района, там ни одного дождя нынче не было, но с советского времени сохранена мелиорация, и он поливает поля, держит 1800 голов скота и заявил, что ни одной коровы не вырежет. Александр ШАЧНЕВ, руководитель СПК «Сибиряк», у них восемь отделений, везде есть фермы. ЛЕЩЕНКО Анатолий, Виктор БЕЛЕВКИН – «Соляное», Владимир СИНЕОКИЙ и так далее. Можно назвать не один десяток.
— Перспективные проекты на ближайшее будущее в отрасли есть?
— В Азовском районе КФХ Люфт планирует строить комплекс. Тот же «Руском» начал строить ферму по производству индюшатины на 1,5 тысячи тонн в год, у себя ее и будет перерабатывать. В кооперации с «Рускомом» работает «Компур» — к декабрю там закончится модернизация под скот, поставляемый «Рускомом». У калачинцев есть планы по разведению КРС мясных сортов, в Муромцеве скотину в Казахстане закупили, но завезти пока не могут. Ведутся работы на Любинской птицефабрике, заказано поголовье. ТАТОЯН выступает там инвестором. Планов много разных.
— Насколько Омск себя обеспечивает продукцией тепличных хозяйств? Решается как-то вопрос с китайцами, которые держат теплицы на территории области?
— Мы создали рабочую группу на этой неделе, которая займется китайцами, посмотрит, что происходит в их теплицах. А вообще наши тепличные хозяйства расширяются, в том числе теплица ХК «Акция» в поселке Горячий Ключ. Они построили одну теплицу в три гектара, будут строить еще. Нет пока учета того, в каких объемах производят тепличную продукцию китайцы, но мы будем это анализировать.
— Вы родом из южной зоны Омской области и, наверное, помните те времена, когда овцеводство было развито там вовсю.
— Сейчас крупнотоварного овцеводства в области нет. В середине 90-х годов изменилась конъюнктура, оказалось, что спроса на нашу шерсть нет. Австралийской шерстью кончили овцеводство как класс. Нужно ли восстанавливать отрасль? Вряд ли. Замещать зерновые культуры кормовыми на выращивание овцы сегодня не выгодно. Возможно, стоит пробовать на севере области и, может быть, экспериментировать с породами. Мы держали тонкошерстную овцу – мериносов и прекасов, а заниматься надо другими породами. Вспомните, романовская и сибирская овца раньше была на весь мир знаменита, из мериноса ведь шубу не пошьешь и валенок не скатаешь. На севере можно внимательно посмотреть и на коневодство. Мясоперерабатывающие предприятия в Омске испытывают дефицит конины, а она нужна в отдельных видах колбас. Так же и с кроликами.
— А как вы вообще относитесь к разного рода экспериментам – кто-то ведь и страусов с рябчиками разводит?
— Положительно, если это соответствует здравому смыслу. К слову, лет 30 назад ел шашлык из нутрии – рекомендую.
