Цикл «кухонных посиделок» с главами сельских муниципалитетов «Коммерческие вести» продолжили на минувшей неделе встречей с главой Большереченского района, который рассказал творческому коллективу редакции о трудностях и радостях сельской жизни и признался, что никогда не хотел уехать из Большереченского района, где прожил уже почти 30 лет. По традиции предлагаем читателям «КВ» все самое интересное из долгой беседы за чаем с Василием МАЙСТЕПАНОВЫМ.
— Василий Иванович, вы недавно окончили ОмГУ и получили диплом юриста. Зачем районному главе понадобилось еще и юридическое образование?
— Жизнь заставляет. По первому образованию я инженер-механик, окончил в 1985 году аграрный университет, вернее — Омский сельскохозяйственный институт им. С.М. Кирова. Когда отработал в должности главы первый год, понял, что если не начну заниматься своим образованием, то удачи мне на этой должности не видать. И принял решение поступить на юридический. Когда сдавал документы в приемную комиссию вуза, меня тоже расспрашивали: вам корочки нужны? Я говорю: у меня корочек столько, что хватит на стену в кабинете. Мне знания нужны. Мне нужно, чтобы я мог на равных разговаривать с людьми, которые приходят меня проверять. И сейчас у меня это уже получается. Объективно вам говорю: Федеральный закон № 131 о местном самоуправлении, который я читал до этого четыре года, сегодня читаю уже абсолютно по-другому. И понимаю, что в нем написано. И понимаю, как его использовать, чтобы отстаивать права жителей Большереченского района, в том числе и муниципальных служащих.
Но есть и вторая причина моего желания получить юридическое образование. И она банальная. В далеком 1976 году, окончив 10 классов, я поступал в Свердловский юридический институт. Но так как я поступал сразу после школы, мне не хватило половины проходного балла, чтобы стать студентом-юристом. Мне в приемной комиссии посоветовали пойти в армию, отслужить два года и попробовать еще раз. Но судьба распорядилась иначе. Отслужив, я понял, что юриспруденция — это не мое. Не для меня. Я и сегодня не хочу ничего менять в своей жизни. Я хочу быть инженером, хорошим управленцем, но иметь при этом юридические знания.
— Дают знания в университете? Вы же заочно учились...
— Кто хочет получить знания, тот их получает. И даже в заочном режиме обучения.
— В прошлом году мы наблюдали достаточно серьезный наезд правоохранительных органов на районных глав. Было множество проверок, возбуждались уголовные дела. Как вы ко всему этому относитесь? Много лет особых претензий к главам не возникало, а тут такой массированный интерес. Почему, на ваш взгляд?
— К сожалению, не только контролирующие и правоохранительные органы, но и общественность часто видит в органах местного самоуправления потенциальных казнокрадов и коррупционеров, которые пристраивают на работу родственников и блатных. Я это не к тому сейчас говорю, что считаю себя каким-то не таким, как все. Наверное, я тоже коррупционер, просто из тех, которые хорошо маскируются. Когда шла массовая приватизация, к моим рукам ничего не прилипло. Я тогда возглавлял «Сельхозтехнику», мы собрали ваучеры у всех работников, и все работники, 120 человек, стали соучредителями ТОО.
Свой дом я построил в 2005 году, без всяких программ, и задолго до того, как стал главой. На строительные материалы брал кредит в банке, который до сих еще не погасил. Строил по собственному проекту. Сам таскал бревна и кирпичи. И автомобиль я тоже покупал до того, как меня избрали главой. И тоже в кредит. И за учебу в университете платил из своего кармана — 47,6 тысячи рублей за год обучения. За три года — 142,8 тысячи рублей. А когда приезжал сдавать зимние и летние сессии, то оформлял отпуск. Я не понимаю, почему все уверены, что глава обязательно должен воровать.
— А у администрации Большереченского муниципального района как складывались отношения с правоохранителями?
— Начало было сложным. В 2011 году, когда мы сдавали многоквартирный дом для молодых специалистов, обратился ко мне представитель правоохранительных органов и говорит: нужно выделить квартиру их молодому работнику. Я ответил, что если будут законные основания, то дадим. В итоге, когда законных оснований не нашлось, у нас начались проверки. Проверяли нас полтора года. Проверяли, условно говоря, на прочность.
— А вы что делали?
— Ходили в суд. Не потому, что хотели показать, какие мы великие. Суд ведь для того и создан, чтобы каждый мог отстаивать свои права. Как только получали представление прокуратуры — сразу шли в суд и аргументированно доказывали свою позицию. Если суд говорил, что мы не правы, — исполняли. Но часто бывало и наоборот. В 2012 году, например, мы отменили в суде около 40% всех представлений прокуратуры. И нас в итоге услышали.
Сегодня у нас выстраиваются очень конструктивные взаимоотношения со всеми правоохранительными органами в районе. Прокурор района приходит на все заседания нашего районного совета и никогда не отказывает, когда мы обращаемся за консультацией. Новый руководитель отдела внутренних дел «Большереченский», который пришел к нам полгода назад, тоже очень адекватный человек.
— Когда в вашей администрации появилась юридическая служба?
— Через год работы я понял, что без юридической службы никак не обойтись. Сегодня у нас четыре юриста работают. И мы все вопросы сельских поселений взяли на себя. Вы не поверите, но за два с половиной года существования юридической службы наши поселения ни одного штрафа не заплатили. Мы практически все штрафы успешно оспариваем в суде. В худшем случае 10 тысяч рублей выплачивал глава поселения как физическое лицо.
— Где вы юристов нашли? Говорят, что в районах хороших юристов нет...
— Когда я шел в главы, мне тоже говорили, что хороших специалистов в районе не найти и работать мне будет не с кем. Могу сказать по опыту: эти опасения преувеличены. Если в администрации появляется вакансия юриста, экономиста, строителя, архитектора или бухгалтера, то мы, как правило, выбираем из двух-трех кандидатов. Специалисты в районе есть.
— Какой бюджет у района?
— Консолидированный — 550 млн рублей.
— Каковы собственные доходы района в этом бюджете?
— Собственные доходы — 21%.
— Очень немного. Как вы думаете, не пора ли главам муниципалитетов платить зарплату, которая будет напрямую зависеть от собственных доходов бюджета?
— Так я согласен. Когда я стал руководить «Сельхозтехникой», то сразу ввел потолок зарплаты для директора, который зависел от средней зарплаты рабочих. Коэффициент был 2,5. Проблема сегодня в том, что у главы муниципального образования нет рычагов, чтобы существенно повлиять на наполнение местного бюджета. Если в нашем бюджете собственные доходы составляют только пятую часть, то это вовсе не значит, что мы зарабатываем 100 миллионов. Мы зарабатываем больше. Просто эти заработанные деньги поступают в другие уровни бюджета.
— Вашему зоопарку уделяете внимания?
— Конечно. Наш замечательный зоопарк — он вообще уникален. Создан он был 28 лет назад по инициативе СОЛОМАТИНА Валерия Дмитриевича, который много лет руководил нашим районом. Вообще всем лучшим, что есть сегодня, мы обязаны светлой голове Валерия Дмитриевича. Зоопарк вообще хозспособом строили. Каждому хозяйству дали задание освоить кусочек территории. Кто-то отвечал за клетки, кто-то за мостики и так далее. А сегодня у нас уже 2 000 животных. И работают в Государственном Большереченском зоопарке имени В. Д. Соломатина порядка 90 человек. Разве можно не уделять внимание единственному в стране сельскому зоопарку, который ежегодно посещают более 100 тысяч человек, несмотря на удаленность от областного центра.
— Часто ходите в зоопарк?
— Я в зоопарк хожу обычно, когда кто-нибудь в гости приезжает.
— К кому из зверей подходите обязательно?
— С тигром обязательно здороваюсь. Белого медведя очень уважаю. Ему уже двадцать лет, он инвалид, у него один глаз поврежден. Ну и медвежат, конечно, очень люблю. Они такие хорошенькие, что словами и не передать. Это надо видеть.
— Зоопарк не из районного, а из областного бюджета финансируется?
— Да, это бюджетное учреждение культуры Омской области.
— Не проще ли тогда зоопарк переместить в Омск?
— А зачем тогда в Большеречье вообще жить? Давайте заодно и всех жителей области в Омск переместим.
— Сейчас много говорят о внутреннем туризме, о туристическом развитии Омской области. А гостиницы в вашем районе есть, где потенциальные туристы могут останавливаться?
— Гостиничная инфраструктура — это одна из наших основных проблем. Сегодня у нас есть гостиница на 20 мест, где можно, конечно, принять душ и переночевать, но комфорт там относительный. На половину одной звезды, скажем так. Нам очень нужна хорошая современная гостиница на 50-80 мест. Я пока не буду озвучивать, что мы делаем для того, чтобы такая гостиница начала строиться, но мы в этом направлении работаем, я вас уверяю.
— А вы сами где предпочитаете отдыхать? В Турции?
— Честно сказать, мне через неделю сделают первый загранпаспорт. Он мне особо и не нужен был. Отдыхать я всегда предпочитал в Большереченском районе. Люблю охоту. Но не так, чтобы мясо заготовить. Я могу одну утку застрелить за весь сезон. Люблю и просто по лесу побродить.
— Порекомендуете самые красивые места в Большереченском районе? Куда бы вы посоветовали поехать горожанам?
— Можно поехать в село Шипицыно. Там и поля, и лес, и речка рядом. Очень красивые места. На Иртыше мне нравится село Новологиново. Там люди очень разумно живут, в полной гармонии с природой. Да и в самом Большеречье мне очень нравится. Всех приглашаю посетить комплекс «Старина Сибирская».
— Со времен советской власти в Большереченском районе на треть сократилось население. Почему, на ваш взгляд? И есть ли шанс, что людей у вас станет больше?
— В 1985 году, когда я приехал по распределению в Большереченский район, там проживало 33 тысячи человек. Сейчас — почти 27 тысяч. 6 тысяч человек — это меньше, чем треть, но все равно много. А в районном центре как было 12,5 тысячи жителей, так и осталось. Из Большеречья не уезжают. А вот сельские поселения района сильно сократились. Причины оттока населения разные. Как объективные, так и субъективные.
Вот возьмем, к примеру, наш Чебаклинский сельский округ. Там есть село Еланкуль. Расстояние по дороге от Еланкуля до Большеречья — 104 километра. При этом транспортная инфраструктура оставляет желать лучшего. Вы представляете, как непросто съездить жителю Еланкуля в районный центр, чтобы решить любой вопрос? Мы стараемся, конечно, помогать. В Еланкуле до сих пор работает школа-девятилетка, хотя там всего 9 учеников. Но мы прекрасно понимаем, что если эту школу закрыть, то и село разъедется, поскольку негде будет учить детей.
К сожалению, нет в селе и высокооплачиваемой работы. Не только в Еланкуле, в любом селе. Экономика со времен советской власти изменилась сильно. Если в 1985 году в Большереченском районе было 25 тысяч голов только дойного стада, а всего — 70 тысяч голов КРС, то сегодня в районе всего 20 тысяч голов КРС, а дойное стадо — только 10 тысяч голов. Раньше на Большереченский молочный комбинат в летнее время сдавалось ежедневно до 110 тонн молока. А завод мог принять еще больше — до 250 тонн в сутки.
Сегодня в районе производится максимум 56 тонн молока в сутки. Заработная плата в среднем по сельскому хозяйству района — 10 тысяч рублей. И мы, муниципальные власти, вынуждены с этим мириться. Ну а лучше будет, если мы заставим всех директоров поднять зарплату двое и все предприятия обанкротятся?
Меня, как выпускника аграрного университета, ежегодно приглашают на встречу с выпускниками. Три года назад я приехал. Сидят в аудитории 500 выпускников. Я задаю вопрос: ребята, кто из вас готов поехать в село и там работать? И сколько выпускников подняли руки, как вы думаете? Всего трое. Я пригласил их к нам в район, но они в итоге тоже не приехали.
Я не живу как страус, голову в песок не засовываю, не делаю вид, что вокруг меня все хорошо. Да, в селе действительно тяжело. Да, да всех давит общий настрой, что в деревне плохо и из деревни нужно «сваливать». И я прекрасно вижу все проблемы. Тем не менее количество молодых специалистов в селах, которым до 30 лет, понемногу растет.
— Какие посевные площади у вас в районе? И сколько земли сегодня пустует?
— Посевных площадей у нас 54 тысячи га. Под зерновыми культурами — 26 га. Остальные земли заняты кормовыми. Не засеяно примерно 26 тысяч га. Это небольшие поля, которые товаропроизводителям не всегда выгодно обрабатывать.
— Где работают жители Большеречья?
— Скажу честно, у нас многие работают вахтовым методом в Омске, Новосибирске и на Тюменском Севере. И это тоже проблема, поскольку подоходный налог они платят по месту работы, наш районный бюджет эти деньги не видит, а они потом приезжают и предъявляют претензии муниципалитету. Мол, мы же платим налоги, а вы нам не создаете благоприятные условия для жизни.
— Большереченский мясокомбинат еще существует?
— Уже нет. Его обанкротили.
— И на Большереченском молкомбинате тоже можно поставить крест?
— Молкомбинат был собственностью сначала компании «Вимм-Билль-Данн», потом «Пепсико», а сегодня его уже тоже фактически нет. С 1 января 2014 года комбинат закрыт полностью. Все железо вырезано, бетон пока еще охраняется.
— Правда, что в сельских поселениях самые высокооплачиваемые работники — учителя, врачи и прочие бюджетники?
— Да, это правда. Специалистам, работающим в сельском хозяйстве, до бюджетных зарплат еще далеко, к сожалению. Единственное, пожалуй, исключение — ЗАО «Лидер». У этого предприятия 900 голов дойное стадо, надои на одну корову высокие — свыше 5 тысяч литров в год. Предприятие покупает новую технику, открыло не так давно приемный пункт для сбора молока. И мастера машинного доения там получают свыше 20 тысяч рублей.
— Вы со своими избирателями часто общаетесь?
— Я человек контактный, ни от кого не скрываюсь, на работу пешком хожу, мне никакая охрана не нужна. Я половину людей в районе знаю по именам-отчествам. А они мои телефоны знают — и сотовый, и домашний. Бывает, мне бабушки в 2 часа ночи звонят, чтобы пожаловаться на холод в квартире. Многие большереченцы еще помнят те времена, когда во главе района стоял председатель райисполкома, который был царь и бог на территории. И все проблемы решались в одном его кабинете. Если бы у меня, как у главы района, была хотя бы половина прежних полномочий председателя райисполкома, я бы тоже все вопросы решал с ползакорючки.
— Основные проблемы у вас тоже корнями уходят в ЖКХ?
— В центральную котельную, которая топится мазутом. Мазут — это моя постоянная головная боль. На эту котельную завязаны 28 многоквартирных домов, две школы и так далее. Она отапливает 2 700 жителей Большеречья. В прошлом году из районного и областного бюджета мы дополнительно потратили 46 млн рублей, только чтобы компенсировать тарифную разницу.
И каждую осень нам нужно где-то взять деньги, чтобы сделать нормативный запас из 6 тысяч тонн мазута перед началом отопительного сезона, а потом весь отопительный сезон я думаю, где взять деньги, чтобы рассчитаться с долгами за мазут. Спасает только полная прозрачность финансовых потоков. Ни одной тонны мы не приобрели за наличный расчет. Все расчеты — только безналом. Правоохранительные органы несколько раз нас проверяли. И никаких нарушений не нашли.
— Есть шансы на переоборудование котельной?
— Если на уголь — легче не станет. При минус сорока градусах наша котельная сжигает примерно 50 тонн мазута в сутки. Если она будет работать на угле, то при тех же параметрах нам понадобится в сутки 120 тонн угля. А эти 120 тонн нужно, во-первых, привезти. Во-вторых, подать в топку. В-третьих, утилизировать золошлаковые отходы.
— И какова перспектива?
— Перспектива такова. Сегодня в 69 километрах от Большеречья проходит газопровод под давлением 67 атмосфер. Газопровод до Большеречья — 450 млн рублей. За 4 года моей работы главой мы потратили из бюджетов района и области 190 млн рублей, чтобы только компенсировать выпадающие доходы на тепло. Если бы мы начали строить газопровод, то сейчас бы уже половину построили.
— А когда появится газ, то что?
— Тогда мы эту нерентабельную центральную котельную закроем, а многоэтажные дома оборудуем модульными котельными. Все уже просчитано. Даст бог — будет у нас газ. Я в это верю.
— Сколько в Большеречье строится за год нового жилья?
— В прошлом году мы ввели 4,5 тыс. квадратных метров по программе расселения ветхого и аварийного жилья. В этом году — 3,8 тыс. квадратных метров запланировали.
— Не много...
— У моих коллег в Азове, Любине или Калачинске, которые газифицированы, полным ходом идет индивидуальное жилищное строительство. А мы жилье вводим преимущественно в рамках госпрограммы.
— Люди десятилетиями не ремонтируют свои дома, они становятся ветхими, разрушаются, а власть строит им новые дома? Как-то странно...
— В общем-то, вы правы. Программа действительно создает некоторое социальное напряжение на селе. Есть примеры, когда два одинаковых многоквартирных дома стоят рядом, в одном собственники ответственные, и дом находится в нормальном состоянии, а у соседей крыша упала, и мы вынуждены признавать их дом аварийным. И еще одна проблема в связи с этим возникает — растет очередь на получение квартир по договору социального найма. Я когда стал главой, очередь у нас в районе не превышала 600 человек. Прошло четыре года, и очередь выросла уже до 980 человек.
Я еще когда срочную службу проходил в Германии, то удивлялся — немцы просыпаются в пять утра, а в шесть уже дорогу подметают напротив своего дома. А ко мне приходят люди из многоквартирных домов и возмущаются, что у них дворников нет. И никому даже в голову не приходит, чтобы выйти и мусор убрать у своего дома. Но Германия живет иначе, чем мы, только потому, что немцев заставили так жить. Если немец не уберет свой участок дороги или будет шуметь после 11 вечера — сразу штраф.
Ведь что такое свобода? Это длина цепи, на которой мы ходим вокруг власти. Если у этой цепи четыре звена — мы страшно несвободные. А прибавили нам еще четыре звена — и мы такие свободные становимся, что на всех остальных нам сразу наплевать. Проблема в том, как найти эту золотую середину. Как убедить человека отремонтировать свой покосившийся забор? Административно мы заставить не можем. А в итоги наши люди живут сегодня так, как будто им все должны. А жизнь — это всегда баланс прав и обязанностей.
— Вы не думали никогда, что все ваши усилия могут оказаться напрасными? Судя по общей негативной тенденции, Большереченский районе все равно опустеет рано или поздно. Вам не приходило в голову, что вы своими усилиями только продляете агонию этой территории? Маленький пример: Газпром выделяет два миллиарда рублей на реконструкцию улицы Чокана Валиханова в Омске, но не находит 450 млн рублей на газопровод до Большеречья...
— Я понимаю вашу тревогу, но я с вами не во всем согласен. Прежде всего не согласен с оценкой ситуации. На мой взгляд, никакой агонии нет. Да, мне бывает иногда тоскливо, и не всегда у меня позитивное настроение, но когда у меня плохое настроение, то я вспоминаю о том, что каждому человеку посылается испытание, с которым он должен справиться. Давайте отмотаем время назад. Помните 1991 год, когда все думали, что наступает агония. Прошло уже 23 года, а мы все еще живем.
Если судить по историческим хроникам, первые упоминания Большерецкого форпоста относятся к 1628 году. Большеречью исполняется в этом году уже 387 лет. Многие города за это время исчезли с лица земли, а Большеречье живет. И живет своей самобытной жизнью. Почему так? Я думаю, потому, что так Богу было угодно. Мы ведь как привыкли думать? Три дома построили — через пять лет получилось село. Через двадцать лет — это поселок. Через сто лет — город. Но не все так просто. У каждого поселения, как я считаю, своя судьба. И зависит она от тех людей, которые там живут.
Я и сам настроен на позитив, и считаю, что СМИ должны настраивать людей на позитив. Негатива в жизни хватает и так. А я как открою омские новости в Интернете, там то убили кого-то, то кто-то выпал из окна. Вы же сказки Николая РЕРИХА читали. Помните у него притчу про страхи, где ворон кричал: «Конец, конец», дрозд кричал: «Страшно, страшно», снегирь пищал: «Плохо, плохо» и так далее. И это не от того, что было действительно плохо. Просто птицы других слов не знали. А если стараться жить позитивно, тогда и настрой другой будет.
Да, нам не просто. Вот нам сейчас не хватает 20 миллионов рублей, чтобы рассчитаться с долгами. И я сижу, бывает, гружусь по этому поводу, а потом про себя думаю: мне-то всего 20 млн рублей не хватает, а губернатору еще сложней, ему почти 20 млрд не хватает. А у президента России еще больше забот, у него 85 регионов. В общем, давайте не унывать. Ведь не зря же Бог считал уныние одним из смертных грехов.
— Есть у вас какой-то масштабный план, который хотелось бы реализовать? Сделать что-то такое, чтобы потом все жители Большеречья вспоминали вас и говорили, что мы это получили благодаря МАЙСТЕПАНОВУ.
— Хотелось бы построить в Большеречье новый микрорайон «Форпост» на 2 000 домов. Место под него мы нашли, за два года эту территорию в 500 га уже ввели в состав земель рабочего поселка, теперь ждем, когда в Большеречье придет газ, и тогда начнем строить.
— В 2015 году у вас выборы. Уверены, что вас переизберут на следующий срок?
— Переизберут — хорошо. Не переизберут, значит, тоже люди будут правы. Люди вообще всегда правы, как я считаю. Перед выборами я специально никакой агитацией не буду заниматься. Как работал, так и буду работать. А если даст Бог поработать еще один срок — я уверен, мы и гостиницу построим, и газовую проблему с мертвой точки сдвинем, и «Форпост» начнем.
— Спасибо, что заехали к нам, Василий Иванович. Успехов вам во всех ваших начинаниях.
