«ПСД на благоустройство дендросада проходит экспертизу сметной стоимости. Надеемся, это будет маленькое Зарядье».
На кухонных посиделках в «Коммерческих Вестях» побывала министр природных ресурсов и экологии Омской области Татьяна ХАВРОНИНА. Она рассказала, какие планируется ввести штрафы, когда у Омска появятся сертифицированные мусорные полигоны, какое благоустройство ждет территорию дендросада им. Гензе. Наиболее интересные моменты беседы записала обозреватель Анастасия ИЛЬЧЕНКО.
Про законопроекты и штрафы
– Татьяна Михайловна, на последнем комитете по аграрной политике, природным ресурсам и экологии Законодательного собрания Омской области Минприроды региона предложило поднять штрафы. О чем речь?
– Мы хотим ввести новые штрафы: за размещение автомобилей на внутриквартальной территории, повлекшее перегораживание доступа к мусорным контейнерам и за непредоставление сведений в кадастр отходов. На территории Омской области около 200 тыс. юридических лиц, а сведения в кадастр отходов подают только около 600.
– Что такое кадастр отходов?
– Это отчетность, сколько отходов образовалось у юридического лица, что оно с ними сделало, с кем заключило договор. Данный документ должен помочь нам грамотно спланировать, сколько мощностей требуется по обработке, утилизации ТКО, есть ли дефицит в переработке отходов 1 и 2 класса опасности – батареек, ртутных ламп, куда деваются промышленные отходы, строительные. Пытаемся эту картину собрать с помощью мэрии Омска, глав районов. Практика показывает: мы ликвидируем свалки, а они опять образуются. Значит, кто-то до сих пор не заключил договор с региональным оператором. Хотим, чтобы система замкнулась, чтобы мы понимали, куда все отходы в Омской области направляются. Если раньше терсхема была больше посвящена ТКО, то сейчас нужна картина по всем видам отходов.
– Завтра на Заксобрании вы представляете проект закона об отходах производства и потребления?
– Мы пытаемся наделить себя полномочиями по принятию порядка по обращению с отходами строительства, сноса зданий и сооружений, в том числе грунтов. Для рекультивации Ленинской свалки по проекту «Чистая страна» не могли найти грунты, чтобы сделать перекрывающий слой. Я езжу по Омску и вижу масштабные стройки. Куда они его девают?
– И где нашли?
– Везде. Хаотично. Надзор у нас все-таки работает. Сложно, но работает.
Про гражданскую ответственность
– С юрлицами проще всего. А как быть с отходами от физлиц? Ремонты квартир, снос перегородок, старых домов. Мое личное мнение – большая часть свалок устраивается физическими лицами. Каждый найдет того, который вывезет не за 6 – 8 тысяч на полигон, а за 3 тысячи. И куда его отходы повезут, «физику» все равно.
– С гражданской ответственностью у нас пока сложновато. На самом деле все, что касается ремонта (не сноса капитальных конструкций) – обои, ламинат, убирает «Магнит».
– Но там же не один мешок образуется! Рамы…
– Рамы – нет, это управляющие компании. Можно обратиться в УК, и они через регоператора окажут услугу по вывозу строительных отходов. Вопрос в цене. Когда делаешь ремонт, приходишь в УК, заключаешь договор, они ставят под тебя контейнер на 8 кубов, оплачиваешь, вывозят.
– Вы верите, что люди так будут поступать?! Если не один берет на себя расходы, а несколько человек, тогда может быть.
– Когда я делала ремонт в своей квартире в Москве, это стоило порядка 6 тысяч рублей за контейнер. Больше этого вряд ли у кого образуется мусора в рамках ремонта. И это работает. А физлица пользуются услугами компаний по перевозке. Вот мы недавно с «Магнитом» проводили проверку: физлицо заказало услугу у «Грузовичкоф», машина приехала, забрала отходы, просто довезла их до контейнерной площадки и начала выгружать. Но все это очень сложнодоказуемо, потому что все стали очень хитрые. Или умные. Каждый друг другу перепродает, сдает машину в аренду, отдельный договор аренды у водителя. И непросто доказать, что услугу тебе оказало именно это юридическое лицо. У нас таких ситуаций много. Чтобы побороть незаконную систему обращения с отходами, мы и вводим новые штрафы. Я и депутатам говорю: это не для того чтобы оштрафовать, а чтобы все юридические лица понимали свою ответственность. В основном юридические, потому что физические все равно получают квитанцию и платят за мусор. А юрлица считают, что могут подкинуть свой мусор к физическим в контейнер. Вот в начале января на праздники была ситуация. Мне пишут: «Татьяна Михайловна, две недели не вывозится мусор с контейнерной площадки». А у регионального оператора система: приехал на контейнерную площадку – сфотографировал, загрузил – сфотографировал, отправил снимки в общую систему. И на них видно, что он на этой площадке был. После, видимо, кто-то приехал и под шумок, пока все люди, довольные, отмечали праздники, выгрузил строительные отходы, да еще и растянул их вдоль площадки. И мы в ручном режиме решаем такие проблемы. Так не должно быть.
– Но это разве в вашей компетенции?
– Считают, что мы курируем регионального оператора и ответственность за его деятельность в какой-то части несем. Но таких ситуаций на самом деле много – рынки, странные контейнеры, которые поставлены там, где вообще нет физических и юридических лиц.
– Например?
– Знаменитая Доковская улица. Мы с городом провели анализ и посмотрели, что эти контейнеры не для физлиц и юрлиц. Туда вывозили мусор как раз компании, которые нанимали физлица.
– Площадка была в терсхеме?
– Да, но мы ее убрали. Там сейчас город мусор довывозит, дежурят наши инспекторы, чтобы никто не сваливал отходы. И таких контейнерных площадок много. Мы ими занимаемся. Может быть, не должны. Это полномочия муниципального образования, главы района.
Про мусорные полигоны
– Насколько я понимаю, Омск – единственный город России, где несколько лет не существует ни одного сертифицированного полигона?
– Могу вас обрадовать – не единственный. Когда сижу на федеральных штабах, прямо радуюсь, что мы не одни.
– А сколько нас таких?
– Вчера сказали, что пять субъектов. Это те, у кого, как у нас, не существует полигонов, а еще – где просто не узаконили, возят по старинке. И вчера на них очень сильно ругался комитет Госдумы. Надеюсь, у нас в 2026 году все-таки два объекта появятся – в Тавричанке и в Таре.
– Уже строятся? На каком этапе работа? Давно не было об этом сообщений.
– Общественные слушания прошли. Проектно-сметная документация находится в Главгосэкспертизе, надеемся, что к концу года получим и в начале 2025-го выйдем на стройку.
– На обе площадки? А что с третьей?
– Да, на обе. По третьему полигону – в Омском районе в Ачаире – объявлены торги на концессию.
– Уже больше пяти лет рядом с городом не существует сертифицированных свалок, а огромное количество мусора куда-то вывозится. Экологи говорят, что этот объем по районам невозможно распределить.
– У многих субъектов была проблема, когда они не успевали узаконить свои объекты захоронения. В 2018 году Госдума позволила узаконить существующие, пока не построят новые. Тогда у нас все потоки с закрытых свалок распределились по 16 объектам в сельских районах. И сейчас отходы едут туда. Объекты законные, но действуют до 1 января 2026 года. Поэтому мы сильно стараемся свалки в Таре и Тавричанке ввести до этой даты. Думаю, получится.
– Окончание рекультивации омских свалок уже просматривается?
– По федеральному проекту «Чистая страна» у нас подлежат рекультивации четыре свалки. Центральная была сдана в августе прошлого года, Советскую закончили, сейчас ждем окончания работ по Кировской и Ленинской. Думаю, в конце ноября они будут завершены.
– Какова емкость новых полигонов и с учетом каких технологий? В Кемерове чуть ли не 63% отходов перерабатывается. И это связано с технологиями компостирования, когда органические отходы вычленяют и из них создают грунты. А у нас перерабатываются 4%! Получится увеличить?
– В Тавричанке запланированная мощность – 400 тыс. тонн, из которых 185 тысяч должны пойти как раз на компостирование. В Таре мощность – 45 тыс. тонн, 20 тыс. тонн – на компостирование. В Омском районе общий объем запланирован 375 тыс. тонн, из которых тоже порядка 180 тыс. тонн на компост. Конечно, нам сильно поможет, если Госдума примет закон, предусматривающий тариф на утилизацию. Компостирование отнесено к ней, но тарифа на это нет, а затраты на технический процесс идут. Поэтому сейчас Публично-правовая компания «Российский экологический оператор» совместно с депутатами Госдумы дорабатывает этот механизм. В Московской области из компоста делают почвогрунт, пересыпают им полигоны, но при этом все равно существует правовой пробел. Крупные компании, которые занимаются переработкой мусора, уже несколько лет лоббируют, чтобы прописали, куда технический грунт можно направлять, кроме как на пересыпку полигонов. Думаю, к какому-то консенсусу придем. С 180 тыс. тонн отходов, которые пойдут на компостирование, получится (окончательные цифры еще не видела) около 100 тыс. тонн почвогрунта (там к отходам примешивается или глина, или песок, или грунт – есть разные технологии, непосредственно из отходов хорошего качества грунта не получается), и он должен где-то использоваться. В Москве хотят провести эксперимент – сделать отдельные контейнеры для пищевых отходов. Но, наверное, это актуально только для крупных городов, где у людей дома нет компостной ямы.
– Что сейчас происходит с Надеждинским полигоном – когда все остальные свалки были закрыты, он был единственным, имеющим лицензию? В каком он сейчас состоянии?
– Вопрос не совсем в компетенции министерства. Насколько я знаю, они получили все необходимые экспертизы, лицензию, но принимают только промышленные отходы, ТКО туда не возят. У нашего министерства все полномочия в сфере промышленных отходов забрали. Остались только ТКО и только в части деятельности регионального оператора и создания объектов.
– Кому передали?
– Росприроднадзору. Мы смотрим лицензии, если возникает потребность, но это не наша компетенция.
– Часть отходов будет компостироваться, а другая захораниваться?
– Конечно. У нас, к сожалению, не существует технологии, чтобы перерабатывалось 100%. Даже в указе президента написано, что 50% всех отходов должно захораниваться.
– Как обстоят дела с технологиями сжигания, ведь есть европейский опыт, когда получаемым теплом отапливают целые районы?
– В России должно было появиться 5 мусоросжигательных заводов: четыре в Московской области и один в Татарстане. Заводы в Московской области планировали ввести приблизительно в 2019 году, но на сегодняшний день ни один не работает.
– Почему?
– Это надо спросить, наверное, у подрядчиков. Думаю, данный вопрос можно будет обсуждать после того, как хотя бы один будет запущен на территории РФ. Они должны поставлять энергию в сеть, поэтому немножко можно будет сократить расходы на создание этих объектов.
– Какова логистика вывоза мусора?
– Все отходы из города Омска едут на два мусоросортировочных комплекса – в Ленинском и Кировском округах. Там идет сортировка. Все полезное – на утилизацию. Только эта часть засчитывается в показатель утилизации. Мы обрабатываем порядка 96% всех отходов, а утилизируем 4%. А потом с мусоросортировочного комплекса хвосты сортировки едут на свалки.
Про информирование
– Если резюмировать, состоялась мусорная реформа в Омской области? Была информация, что министерство подыскивает альтернативного или дополнительного подрядчика в сфере обращения с ТКО. Вам это нужно для взбадривания или вы рынок изучаете?
– Мы приводим нормативы в соответствие. Мы должны понимать, что происходит в соседних областях Сибирского федерального округа, держим руку на пульсе. Очень мало про мусорную реформу проходит информации в СМИ.
– Разве мало?!
– Мы сейчас очень много делаем того, что должны были в Омской области сделать в 2016 году, в 2017-м. По опыту Московской области могу сказать, что в 2019 году, когда она входила в реформу, там все население чуть ли не «тошнило» от ТКО, настолько глубокая была информационная кампания. Мы понимали, что ломаем действующую систему, поэтому готовили людей. Очень много на это тратили средств и времени. И люди прекрасно понимали, за что они будут платить с 1 января 2019 года. Недавно в Омской области мы провели автопробег по 14 районам – такое экопросвещение, и я встречалась с главами районов, поселений, они задавали вопросы. Думала, что их будет немного, потому что прошло 5 лет после реформы. Мы выслушали пожелания районов, обратились к ним со своими, потому что у нас есть «срезы» по жалобам жителей – мусоровоз не приехал, приехал и разбил дорогу, не хватает контейнерной площадки или она лишняя. Мы видим, что не во всех многоквартирных домах правильно посчитано количество контейнеров. И сейчас вносим изменения в территориальную схему, надеюсь, в следующем году их примем. В Омской области проблемы с асфальтированными дорогами – во многих местах их просто нет. Пытаемся подвести итог пятилетней деятельности регоператора на территории Омской области, своей деятельности. Мы альтернативно никого не ищем, но должны владеть ситуацией, что происходит у соседей. У регионального оператора есть финансовые проблемы, мы об этом знаем, но пока у наших соседей дела обстоят не лучше.
– У них конфликты с регоператором?
– Не то что конфликты, а низкие тарифы, низкие нормативы, то, что не дает нормально осуществлять деятельность. Я не вижу, чтобы наш региональный оператор на текущий момент не справлялся со своими обязанностями. Деятельность регионального оператора зависит от деятельности муниципального района: насколько он корректно подает данные, настолько эффективно работает региональный оператор. Мы все взаимосвязаны. Сейчас это начинаем понимать. Надеюсь. Мусорную реформу видно. Мы получаем жалобы. Для меня загадка, почему человек не может донести свой пакет с мусором до контейнера? Почему бросает его за пять метров до площадки? Этот менталитет мне не ясен. После Нового года стоят пустые контейнеры и перед ними забор из мешков. А люди пишут, что виноват регоператор.
– Татьяна Михайловна, на данный момент какие главные проблемы в Омской области по вашему министерству?
– У меня очень хорошая команда, и все проблемы мы достаточно оперативно решаем. Глобальных, касающихся министерства, я не вижу. У нас налажена работа с муниципальными районами, с федеральными органами власти. Да, нам нужна большая поддержка депутатского корпуса. А все остальные проблемы текущие, я бы даже не назвала их проблемами, это задачи. Вот сейчас основная задача – максимально включиться в национальный проект «Экологическое благополучие». Хотим поучаствовать в новом федеральном проекте по генеральной уборке, в проекте «Вода России», остаться до 2026 года с финансированием в «Чистом воздухе». Это задачи на перспективу.
Про воздух
– Расскажите про состояние атмосферного воздуха в Омске. КСП в 2023 году проверила ваше министерство и, в частности, заявила, что в 2021-2022 годах в городе произошло увеличение выбросов.
– У нас нет цели сократить объем выбросов, есть цель – сократить выбросы загрязняющих веществ. Есть два направления в «Чистом воздухе». Первое, когда мы реализуем мероприятия с участием федерального бюджета – газификация частного сектора, приобретение автобусов. Второе направление – это мероприятия, которые реализуются предприятиями. За счет всего этого мы снижаем выбросы загрязняющих веществ. И сейчас вместе с Росприроднадзором активно смотрим за новыми предприятиями. Как мне кажется, в информации, на которую вы ссылаетесь, говорится, что в Омской области увеличилось количество производств и у нас экономика улучшилась.
– Что относится к загрязняющим веществам?
– В нашем квотировании 10 загрязняющих веществ, например диоксид азота, диоксид серы.
– Мобильные лаборатории по мониторингу загрязнений продолжают работать?
– У нас есть мобильные лаборатории, в круглосуточном режиме работает наш центр атмосферного мониторинга, куда поступают жалобы. Мы все отрабатываем. Мобильная лаборатория выезжает, потом направляем данные в Росприроднадзор, Роспотребнадзор, прокуратуру. В этом году областная прокуратура очень помогла – нам выдали несколько требований, и мы проверяли выполнение мероприятий на предприятиях, которые находятся под нашим надзором. На федеральные, в том числе в теплоснабжающие компании, мы зайти не можем – это не наши полномочия.
– Сколько у вас сегодня стационарных пунктов?
– Четыре наших поста работают в круглосуточном режиме. Мы выделили деньги, обновили оборудование. Информация об атмосферном воздухе в реальном времени поступает на экраны города. У нас сейчас новая ФГИС, которая будет состоять из нескольких блоков – вода, земля, воздух и, наверное, отходы подключат в части объектов захоронения. Первый блок именно по воздуху. Это будет единая наблюдательная сеть. А сейчас у нас свои посты, у Росгидромета свои. Мы работаем 24/7, Росгидромет с понедельника по пятницу.
– При предыдущем министре на протяжении пяти лет Минприроды Омской области рассказывало об экологических соглашениях с предприятиями. Что это было и чем закончилось?
– Соглашения об экологическом партнерстве заключались в рамках эксперимента. Они действуют до сих пор. В декабре прошлого года компании отчитывались, в основном это касалось озеленения – сколько было высажено деревьев, сколько мероприятий проведено. Они нам помогают обмениваться информацией, а мы им – наладить взаимодействие с федеральными структурами, которые курируют «Чистый воздух». Он реализуется уже несколько лет, а Росприроднадзор сейчас выходит на проверки. Думаю, в конце года у нас будет такое мероприятие. Я лично с компанией «Газпром нефть» сажала абрикосы около собора. Они декоративные, выведены под сибирский климат.
– В 2020 году бывший министр экологии ЛОБОВ у нас на кухонных посиделках рассказывал, что в Омске четверть всех дней в году – с неблагоприятными метеоусловиями (НМУ). А сейчас как?
– В 2023 году по сравнению с 2022-м произошло снижение выбросов загрязняющих веществ на 7 тыс. тонн. По 2024 году данных пока нет. Дней с НМУ явно стало меньше: в 2022 году – 101 день, в 2023-м – 102 дня, в 2024-м – на сегодняшнюю дату – 63 дня.
– Почему меньше?
– Мероприятия, которые выполнены предприятиями, способствуют тому, что нам стало легче дышать.
– Можете кого-то похвалить?
– В 2027 году. В 2026-м у нас заканчивается эксперимент, в 2027-м всех похвалим. На самом деле все предприятия, которые захотели участвовать в эксперименте, – большие молодцы. Деньги свои вложили в модернизацию производства. Мы видим реальный экологический эффект. Сейчас ждем, когда будет торжественное введение «Биосферы» (комплекс биологических очистных сооружений) «Газпром нефти». Она работает уже. Это глобальное мероприятие, на которое потрачено много денег, оно уже показывает эффект, но мы его увидим в конце 2024 года. Ждем этого.
– В Омске постоянно происходит превышение ПДК некоторых загрязняющих веществ. Вы примерно понимаете, кто загрязняет? Ловите?
– Мы реагируем на каждую жалобу, делаем замеры. Приблизительно можем сказать, кто сделал выбросы, но не можем утверждать, что именно он превысил ПДК. Дальше должны проверять уполномоченные структуры – природоохранная прокуратура либо Росприроднадзор. Мы сразу направляем информацию везде. Сами ловим только тех нарушителей, которые относятся к нашей компетенции. Это третья категория предприятий – маленький асфальтовый заводик, пиццерия и пр.
– «Арт Ремстрой» вдоль окружной дороги обстраивается асфальтовыми заводиками. При запуске нового производства какие-то тесты по нормативам проводятся?
– Они делают нормы предельно допустимых выбросов, устанавливают санитарно-защитную зону, но приходят не к нам, а в Росприроднадзор и Роспотребнадзор, потому что у нас забрали все полномочия в этой части. Если раньше министерство согласовывало предельнодопустимые выбросы (ПДВ) и выдавало лимиты. То сейчас мы этого не делаем.
– А вы что регулируете?
– Третью категорию – маленькие предприятия. Но по действующему законодательству мы с ними сейчас проводим только профилактическую работу, у нас ведь продолжается мораторий на проверки. Проверяем, в основном, уже по факту какого-то нарушения.
Про воду
– Какие ваши вопросы, связанные с водными объектами?
– У нас все. Что касается воздействия водных объектов. Установление береговых линий, водоохранных зон. Если надо брать воду из реки – мы выдаем разрешение, или на сброс в водный объект.
– Мангутский канал должны были передать федералам. Это произошло?
– Да, мы передали его в федеральное агентство «Росресурс». Его включили в реестр водных объектов, и сейчас Нижне-Обское бассейновое водное управление им занимается. Ждем, что по итогам разработанной дорожной карты по предотвращению негативного воздействия на территории Называевского, Крутинского районов будут выполнены мероприятия. После установления береговой линии и зон затопления на прилегающих территориях Нижне-Обское бассейновое водное управление должно приступить к разработке проектно-сметной документации по расчистке Мангутского водотока. Работы по расчистке рассчитаны на 2027-2028 годы.
– Весной омские СМИ писали о дамбе, из-за которой произошло обмеление Оши, пропала рыба. Как развиваются события?
– Дамбы, которые строят незаконно, конечно, не должны быть. Вред рыбе никто нигде не доказал. Мы сейчас заказали работу по мониторингу Крутинских озер. Она двухлетняя. Хотим понять, сколько там воды, ила, как это влияет на реку Оша. Уже провели блок первых исследований. Хотим включить проект либо в «Воду России», либо в федеральную программу «Водохозяйственный комплекс России», чтобы провести мероприятия по расчистке озер. Такой мониторинг никогда не проводился. Поднятые данные говорят, что эти озера никогда не были глубокими. Планируется окончить работы в ноябре 2025 года.
– Большой доход приносит сдача в аренду земель под добычу полезных ископаемых?
– У нас есть распространенные полезные ископаемые – глина, песок и торф. Мы предоставляем участки в аренду, потом в разработку, люди берут лицензии, начинают добычу. В этом году мы получили от аукционов около 14 млн рублей.
Про дендросад
– Что происходит с дендросадом им. Гензе, с той его частью, которая уже лет 15 стоит заброшенная?
– Что значит заброшенная?! Мы за ней следим. В этом году занялись этой проблемой. Я считаю, что в центре города не может находиться такой неблагоустроенный участок. Провели конкурс и разработали ПСД на благоустройство, она сейчас проходит экспертизу сметной стоимости. Очень надеемся, что это будет маленькое Зарядье.
– Мы бы с удовольствием познакомились с проектом.
– Пройдем экспертизу и публично разместим информацию. У нас получился финансово емкий проект. Будем искать благотворителей, которые помогут благоустроить территорию, потому что для бюджета региона это дороговато.
– Сколько примерно?
– Порядка 800 млн рублей.
– Что планируется?
– Предполагается ее зонирование. Планируем посадить деревья, цветы, кусты, сделать маленькую Сибирь – представить степь, лесостепь, благоустроить пруды, сделать кинотеатр под открытым небом, визит-центр, в котором могли бы проводить мероприятия – лекции, уроки. Конечно, там должна быть прогулочная зона. На данной территории придется много из земли доставать, потому что когда-то там были теплицы и их фундамент сохранился, плюс там немало проходит коммуникаций. Дендрологи сделали таксацию деревьев, и их тоже придется убирать.
– Ну не все же?
– Все, что можно сохранить, мы, естественно, сохраним.
– Нужно быть готовыми к экотерроризму.
– Думаю, тот продукт, который в итоге получится, будет приносить радость жителям и города, и области. Концепция интересная, красивая. Мне очень хочется, чтобы парк появился.
Про животных
– Прошлой зимой в Омске было замечено большое количество косуль. Ждать ли подобной ситуации и в этом году?
– Природа настроена на свое сохранение. В прошлом году у нас были не очень благоприятные условия: сначала дождь прошел, потом мороз, потом опять дождь и мороз, и у косуль не было доступа к кормовой базе. И они шли туда, где точно смогут найти хоть какой-то корм. Гарантировать, что они в этом году придут или не придут, мы не можем, потому что и в прошлом году их не ждали. Видимо, Омск настолько становится экологичным, что к нам все животные хотят. Ведь есть же у нас заяц – звезда всех каналов.
– В Омск пришли зайцы?
– Пришел один заяц, ему очень нравится новый парк около филармонии. А вы видели, сколько в Омской области сейчас белок?! Поэтому могу сказать, что нацпроект «Экология» в Омской области работает. Его результаты не могут быть не видны. Мы преодолеваем пятилетний рубеж. Да, вопросов еще много, но и результаты есть, их нельзя не отмечать. Мы почему-то боимся выходить в информационное поле и рассказывать о своей деятельности, отвечать на вопросы, например, почему ПДК не превышается, а мы чувствуем запах… Потому что мы намного чувствительнее, так обоняние устроено. Боимся негатива. Но из-за того что мы не даем всю информацию, которой обладаем, складывается впечатление, что мы не работаем. Мне говорят: а у вас в министерстве разве не одна охота? Это направление существует, оно немаловажное для экономики, но не основное для министерства! Когда говорят: вы министерство охоты, потому что у вас в телеграм-канале, где 6 тыс. подписчиков, все охотники, меня удивляет, что никто не видит глобальных мероприятий. Вот мы провели автопробег – проехали 14 муниципальных районов, провели мероприятия для детей – они узнали, что такое раздельный сбор отходов, что можно зарабатывать деньги на своем мусоре, но в прессе, как мне кажется, об этом было написано недостаточно!
– Контракты с правительством есть у большого количества СМИ.
– Я не могу рассказывать о своих результатах и достижениях, это было бы очень эгоистично. Хочется, чтобы про то, что мы делаем, рассказывали люди, для кого делаем. Нам надо беречь природу совместными усилиями. На самом деле большие проекты собираются из маленьких поступков – кто-то донес мусор до контейнеров, кто-то посадил дерево, кто-то вовремя закрыл кран. Это мелочи, но из них формируются привычки. Все в наших руках. Все зависит от человека, его культуры. Экология – дело каждого.
Ранее материал был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 30 октября 2024 года.
Фото © Максим КАРМАЕВ.
