По информации прокуратуры, 15 марта в Куйбышевский районный суд для рассмотрения было передано уголовное дело в отношении Сергея ЕВСЕЕНКО, бывшего замначальника областного налогового управления, которого следственные органы обвиняют в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 293 УК РФ (халатность). По версии следствия, ЕВСЕЕНКО должен был контролировать выполнение работ по строительству девяти пандусов для инвалидов в районных налоговых инспекциях, которые финансировались в рамках программы «Доступная среда», но почему-то не проконтролировал, а подрядчик этим якобы воспользовался, присвоив более трех миллионов бюджетных рублей. Решение о виновности или невиновности, естественно, будет принимать суд, тем не менее в этой истории с пандусами, которая произошла осенью 2012 года, остается слишком много вопросов. Ответы на эти вопросы обозреватель «КВ» Николай ГОРНОВ попытался получить у Сергея ЕВСЕЕНКО.
– Сергей Викторович, на прошлой неделе Куйбышевский районный суд вынес обвинительный приговор по статье «Мошенничество» и вашему бывшему подчиненному, и руководителю фирмы-подрядчика, который монтировал эти пандусы. А когда начнется рассмотрение вашего уголовного дела?
– Еще не знаю. Дело только поступило в суд, о дате рассмотрения меня пока не уведомили.
– Правильно ли я понимаю, что история с пандусами выплыла почти случайно?
– Смотрите, что получается. Работы по установке пандусов проводились в октябре-ноябре 2012 года. Выявлен факт нецелевого расходования бюджетных средств в ноябре 2014 года. Проверка Росфиннадзора пришла изначально в Кировскую районную инспекцию, где в 2013 году должны были выполняться работы по реконструкции здания. Мы должны были надстраивать пятый этаж. Провели торги, как положено, но нарвались на недобросовестных подрядчиков. Контракт, к счастью, расторгли вовремя, деньги вернули в бюджет, и проверять было, собственно, нечего.
В общем, я спокойно уехал в отпуск, и мне через некоторое время звонят и говорят: у нас проблема с пандусами. А я не могу понять, о каких пандусах идет речь. На тот момент уже два года прошло, как их установили. Они стоят, их все видят. В управлении работает система внутреннего бухгалтерского аудита, за эти два года проводились инвентаризации, трижды сменились главные бухгалтеры, летом 2014 года мы проходили ведомственную проверку, которая никаких нарушений не выявила. Никто ничего не видел. А ревизор из Росфиннадзора, осмотрев территорию Кировской инспекции, первым делом попросил показать документы, подтверждающие постановку пандуса на учет.
– Документов не было?
– Как выяснилось, не было. Объект был построен, два года простоял на территории юридического лица и при этом не находился на бухгалтерском учете. Для любого финансового контролера – это подарок. А когда Росфиннадзор выявил, что все девять пандусов не стоят на учете – у них был праздник.
– Сумма ущерба, кстати, вызывает недоумение. На девять пандусов выделялось 5 млн рублей, из них 3,6 млн рублей якобы украдены, но при этом пандусы стоят.
– К тому, как родилась эта сумма ущерба, у меня тоже есть вопросы. Недавно осужденный директор фирмы-подрядчика «МП Монтажник» Владимир ЕРМИЛИН потребовал в суде проведения независимой экспертизы, но суд ему в реализации этого права необоснованно отказал. По логике, эти пандусы не должны были иметь необходимых потребительских свойств, если столько украли. Но по факту пандусы почему-то сохраняют потребительские свойства. При этом ЕРМИЛИН – я с ним, кстати, ни разу не общался один на один – почему-то выполнял для управления различные подряды вплоть до конца 2015 года. Он занимался обеспечением нормального функционирования всех зданий, находящихся в оперативном управлении у налоговой по всей Омской области, не без нареканий, но обеспечивал.
– На мой взгляд, можно было обойтись и без уголовных дел. Подать иск в суд, заключить с подрядчиком мировое соглашение, он бы добровольно вернул деньги, и все было бы нормально...
– Даже осенью 2014 года, когда результат проверки Росфиннадзора был уже понятен, все еще была возможность решить эту проблему другими способами, в том числе в рамках гражданско-правовых отношений. Почему руководитель управления Владимир РЕПИН поступил именно так – я могу только догадываться. Что нашел финансовый контроль? Нецелевое использование бюджетных средств, непостановку на бухучет основных средств и неведение журнала расчетов с подрядчиками. А нецелевое использование бюджетных средств – это прямая ответственность руководителя управления. Видимо, поэтому им и было принято решение не отстаивать «честь конторы», а пойти на опережение событий.
В итоге УФНС получает от Росфиннадзора акт проверки 26 ноября 2014 года, а заявление в Следственное управление СК РФ уже поступило от РЕПИНА 17 ноября. И пока прокуратура и Управление по экономическим преступлениям и противодействию коррупции УМВД России по Омской области думали, как отреагировать на материалы проверки Росфиннадзора, следствие уже стремительно велось по заявлению РЕПИНА.
– А вы, собственно, как в этом деле оказались? С трудом верится, что случайно позабыли создать рабочую комиссию для приемки этих пандусов...
– Вопрос в том, а кто вообще был должен и был уполномочен контролировать работы по госконтракту и создавать комиссию по приемке. В мои должностные обязанности входили задачи по координации деятельности общего, финансового, хозяйственного и аналитического отделов, а также отдела внутреннего аудита. Я, как заместитель руководителя управления, был председателем отборочной комиссии. Наша комиссия завершила свою работу в момент подписания госконтракта с подрядчиком. Именно на это и исключительно на это я был надлежащим образом уполномочен Владимиром РЕПИНЫМ. Иных полномочий в этой сфере я не имел. Все остальное – это обязанность госзаказчика. Заказчик – этот тот, кто подписал госконтракт. В нашем случае – руководитель управления.
Управление ФНС России по Омской области – это юридическое лицо, которое управляется на принципах единоначалия. Часть полномочий руководитель управления может делегировать, но это делегирование должно быть надлежаще оформлено или доверенностью, или приказом. В 2012 году у меня было право первой подписи. И только. У меня не было доверенности на исполнение функций заказчика. Такую доверенность я получил только 23 декабря 2014 года. Зачем мне ее выдали? Нетрудно догадаться: конец года на носу, пора подведения итогов по госконтрактам. Все это имеется в материалах дела. Право первой подписи, право подписи первичных документов и право заказчика – это совершенно разные полномочия. И главный-то бухгалтер, и руководитель в таких нюансах должны разбираться, а уж тем более следствие...
– Когда в суде рассматривалось уголовное дело на вашего бывшего подчиненного Владимира СОЛОГУБОВА, фигурировали платежки, которые вы подписали...
– Да, по нынешним временам поставить подпись на любом документе – это уже преступление. На самом деле финансовые обязательства возникают при наличии комплекта документов: контракт, смета, акт о приемке выполненных работ по форме КС-2.
Заместитель начальника хозяйственного отдела УФНС России по Омской области СОЛОГУБОВ не говорил, что работы он не проверял и что они выполнены не в полном объеме. В нашем случае контракт и смету подписал руководитель управления, формы КС-2 подписал СОЛОГУБОВ, а ЕВСЕЕНКО подписал семь из девяти платежных поручений. Первую и последнюю платежку по пандусам, кстати, подписывал РЕПИН. Таким образом, он точно знал, кто принял работы — СОЛОГУБОВ, был ли он на то уполномочен и кем и когда эти полномочия закончились. И все это вместе должна была проверить главный бухгалтер, перед тем как поставить свою электронно-цифровую подпись о перечислении денег. Была у меня хотя бы одна причина в чем-то засомневаться и не подписать документ? Не было таких причин. Тем более что пандусы действительно были установлены, я их видел собственными глазами, когда бывал в разных инспекциях по хозяйственным делам. Заметьте, ни звонков, ни писем, ни обращений от руководителей и бухгалтеров инспекций мне не поступало.
Я, кстати, проводил собственное небольшое расследование, в результате которого выяснилось: СОЛОГУБОВ подписывал вообще все акты выполненных работ за 2011 и 2012 годы. То есть это не нечто из ряда вон. Это была обычная практика в Управлении ФНС России по Омской области. И я не знал, когда именно и каким документом СОЛОГУБОВА лишили этого права, и главный бухгалтер не знала, и проверяющие не знали, в Управлении Федерального казначейства по Омской области тоже не знали. Ни у кого до конца 2014 года не вызывали никаких сомнений формы КС-2, подписанные СОЛОГУБОВЫМ.
А теперь о КС-3 – справки о стоимости выполненных работ – пылятся в архиве УФНС, в казначейство они не попали, так как не являются обязательным документом для платежа, и следствие это тоже знает
– Почему же эти пандусы не поставили на учет?
– Я и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Есть комиссия и положение о порядке приема и списания движимого и недвижимого имущества в Управлении ФНС России по Омской области, согласно этому Положению была создана комиссия по приемке. Угадайте, кто председатель комиссии? Правильно – не ЕВСЕЕНКО. Меня нет среди членов этой комиссии, и я не могу знать причины, почему эти пандусы не поставили за учет в течение 14 дней, как того требует учетная политика управления. Вы спросите, кто отвечает на учетную политику управления? Руководитель, естественно. И главный бухгалтер, который подчинялся не мне, а напрямую руководителю УФНС, как гласит федеральный закон!
– Что за история была со зданием Кировской инспекции, где даже не забетонировали фундамент под пандус.
– А не забетонировали потому, что подрядчику ЕРМИЛИНУ, как потом выяснилось, не выдали техусловия для производства земляных работ. После проверки Росфиннадзора он еще раз попытался выполнить эти земляные работы, но ему опять запретили работать без техусловий. И 471 тысяча рублей, которые ЕРМИЛИН вернул на счет управления, – это как раз стоимость невыполненных по контракту земляных работ. Мало вернул? Так есть же место для споров – Арбитражный суд Омской области!
– Вы по собственному желанию уволились из областного управления ФНС или у вас закончился контракт?
– Дело было так. Мой контракт заканчивался в феврале 2015 года, но в декабре 2014-го, когда уже вовсю шли допросы, в моей квалификации никто не сомневался. Я успешно прошел аттестацию, мне присвоили классный чин государственного советника второго класса, и со мной продлили контракт до 15 октября 2015 года, ровно до того дня, когда мне исполнилось 60 лет. Я бы доработал в налоговых органах до пенсии, но мне, во-первых, предложили интересную должность – руководителя Аналитического центра при правительстве Омской области. Во-вторых, летом 2015 года я оказался в управлении в полной изоляции. Причем не просто в изоляции, но и под пристальным наблюдением. У меня было ощущение, что все с нетерпением ждали, когда я ошибусь.
– Почему, кстати, вы не возглавили аналитический центр?
– В правительство стали поступать звонки. Мол, зачем берете на такую должность уголовника? Я не стал громко возмущаться и ушел на преподавательскую работу в родной для меня Омский филиал Финансового университета при Правительстве РФ. Я восемь лет был директором Омского филиала Академии бюджета и казначейства, который в 2012 году присоединили к филиалу Финуниверситета. И сейчас возглавляю кафедру «Бухгалтерский учет, анализ и статистика».
– Прокуратура сообщала, помнится, что вас уволили в связи с уголовным делом...
– Мягко говоря, это неправда. Уголовное дело в отношении меня появилось в августе 2015 года, уже после увольнения по собственному желанию. А до этого меня допрашивали только в качестве свидетеля. Кстати, акт проверки Росфиннадзора, на основании которого возбуждалось уголовное дело, я увидел только в материалах дела. Росфиннадзор ведь проверял не меня, а УФНС по Омской области
– Такое возможно только на государственной службе...
– Я уже говорил это в одном из интервью и могу повторить: на государственной службе бывают только сослуживцы. И в какой момент они тебе всадят в спину нож – одному богу известно. Имея за спиной двадцатилетний стаж госслужбы, я знаю массу таких примеров. И сейчас, я думаю, от меня ждут одного – я устану, приду в суд с обращением о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим обстоятельствам в связи с истечением двухлетнего срока давности. Но я не хочу этого делать. Я не считаю себя виновным.
– Складывается впечатление, что сегодня госслужба – это самый короткий путь на нары...
– Источник всех проблем — в законодательстве. Сегодня все настолько сложно и противоречиво, что следственные органы могут сделать практически любой вывод. Особенно много сложностей в сфере имущества, земли. Много вопросов с закупками. Очень сложная процедура распределения бюджетных средств. Давно пора оптимизировать, я считаю, траекторию движения денег от распорядителя до получателя, чтобы эта процедура стала прозрачной и понятной. А пока, как мы видим, у правоохранителей непочатый край работы. Экономисты уже не нужны.
