Экс-глава «Первой гильдии строителей» дал показания по своему делу о хищении в страховой компании (полная версия).
14 ноября в Первомайском суде вышел на финишную прямую процесс по уголовному делу в отношении предполагаемой организованной преступной группы бывшего руководителя СРО «Первая гильдия строителей» Станислава МАЦЕЛЕВИЧА (на фото). Он уже рекордные четыре года содержится в следственном изоляторе. Вместе с ним под стражей находятся директор Торгового Дома «Карьер» Станислав ПРИМАКОВ и безработный Рафаел ПЕТРОСЯН. Также обвиняемым по делу проходит предприниматель Александр ЕФРЕМОВ, находящийся под подпиской о невыезде. Фигурантом дела является и брат МАЦЕЛЕВИЧА Владислав – он в международном розыске.
МАЦЕЛЕВИЧ обвиняется по двум статьям: ст. 160 ч. 4 – «присвоение или растрата, т. е. хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенное организованной группой», и ст. 174 прим. 1 ч. 4 п. а и б – «легализация (отмывание) денежных средств». Максимальный срок лишения свободы по первой составляет 10 лет, по второй – 7 лет. По версии следствия, собственник ООО «Страховая инвестиционная компания» Станислав МАЦЕЛЕВИЧ растратил, легализовав, 1,7 миллиарда рублей из средств страховой компании. На скамье подсудимых находятся люди, выполнявшие технические роли, связанные с выводом денежных средств. Компания «СТИНКО» занималась страхованием гражданской ответственности участников долевого строительства, с ней работали застройщики по всей России. Свою ответственность в компании успели застраховать более двух тысяч организаций. Потерпевшими в уголовном деле фигурируют арбитражный управляющий – ликвидатор «СТИНКО», и застрахованные лица, в чью пользу должны были производиться выплаты.
Внезапно взыгравшая совесть ЯСКО
В прошлый четверг заседание стартовало продолжением допроса оценщицы имущества, внесенного в уставный капитал страховой компании: обвинение считает, что его цена была искусственно завышена, якобы МАЦЕЛЕВИЧ договаривался с оценщиками о стоимости объектов. Затем экс-прокурор, а ныне адвокат Александра ЕФРЕМОВА Сергей ТРОЦЕНКО приобщил к материалам дела рукописное письмо еще от одного фигуранта рассматриваемого дела, находящегося в розыске, Павла ЯСКО, адресованное его подзащитному и направленное в Первомайский суд 6 ноября текущего года. ТРОЦЕНКО зачитал его вслух: «Саня, прости меня. Я каюсь и сделаю все возможное и попробую показать истинную картину событий. Ты совершенно не имеешь отношения к этому делу. Не понимаю, для чего тебя в это дело прилепили. Я искренне сожалею, что изначально не сказал тебе всей правды. Я готов явиться в суд и все рассказать».
Письмо пришло из Тары, хотя направлено было из Севастополя. К нему было приложено заявление, которое ЯСКО направил в правоохранительные органы: «В начале февраля 2016 года Владислав МАЦЕЛЕВИЧ попросил меня помочь спасти от хищения денежные средства, находящиеся на расчетном счете ООО «Спецтехника», которыми он фактически владел. Но компания была оформлена на других лиц, ему подконтрольных. Он пояснил, что эти люди несанкционированно пытались изменить доступ к расчетному счету с целью завладения 353 миллионами рублей, находящимися на нем. Из-за конфликта с этими людьми Владу нужно было убрать риск возможной потери собственных денег. Он просил меня сохранить их и разместить эти денежные средства, чтобы те продолжали работать. Моей задачей было срочно отыскать организацию, на счет которой было возможным перечислить указанную сумму, и впоследствии использовать их для инвестирования. В пользовании у меня находилось ООО «Управление механизации «Омское», которое осуществляло реальную деятельность, направленную на извлечение прибыли. Я предложил Владу участие в строительстве торгового комплекса. Его предложение устроило. Был заключен договор строительного подряда. Также в городе Кемерове у меня находился друг – председатель совета директоров ОАО «Кемеровский социально-инновационный банк» Александр ЕФРЕМОВ, с которым мы обсуждали эффективность взаимодействия банков и предприятий. Я подумал, что могу разместить эти деньги в акциях банка и на кредитные деньги осуществлять строительство. Я сообщил ЕФРЕМОВУ, что планирую совместно с партнером купить 50% акций Кемсоцинбанка на сумму 350 миллионов рублей. Однако ЕФРЕМОВУ я сказал, что акции приобретет мой партнер по имени Алексей. ЕФРЕМОВ мне доверял и дал согласие на осуществление сделки. Он только попросил соблюсти принципиальное для него условие: чтобы я выступил гарантом сделки. 8 февраля 2016 года поступила необходимая сумма для расчета, я предупредил ЕФРЕМОВА, что средства для покупки акций будут поступать с расчетного счета ООО «Управление механизации «Омское», где я являюсь коммерческим директором. Через некоторое время ЕФРЕМОВ рассказал мне о письме, в котором денежные средства требовалось заблокировать. Я обсудил с Владом, рассказавшем подробности возникшего конфликта с КОЖЕВНИКОВЫМ и ЧАЙКИНЫМ, вступивших в сговор друг с другом и правоохранительными органами с целью хищения денежных средств у его организации. Влад пояснил, что они пытаются возбудить заказное уголовное дело, чтобы завладеть его имуществом. Так как мы достаточно давно были знакомы – выросли в одном городе, а Влад, будучи студентом-практикантом, преподавал у меня в школе математику, я не сомневался в его честности, порядочности и достоверности его слов. Он сказал, что держит ситуацию под контролем, что развитие ее не последует».
ЯСКО знал об обширных связях Владислава МАЦЕЛЕВИЧА, способного воспрепятствовать с их помощью рейдерскому захвату. Подробности сложившегося он поведал ЕФРЕМОВУ: требование заблокировать деньги незаконно. ЯСКО убедил друга, что сделка чиста, а всему виной «особенности ведения бизнеса в Омске», в котором силовые структуры помогают завладевать чужими деньгами. А далее последовал отказ в возбуждении уголовного дела в отношении МАЦЕЛЕВИЧА, что дополнительно успокоило его партнеров. ЯСКО встретился с ЕФРЕМОВЫМ в новосибирской гостинице, были переведены первые 20 миллионов рублей по договору займа. Вексельный договор на эту сумму был заключен 1 марта 2016 года, а днем позже – на оставшиеся 330 миллионов:
– Через неделю мне позвонил Влад и сообщил, что у него большие проблемы, и он собирается уехать из России. Ему были нужны денежные средства – инвестировать в строительство он больше не был готов. 11 марта я позвонил ЕФРЕМОВУ и рассказал придуманную мной историю о том, что мне якобы позвонил мой партнер и сообщил информацию о том, что Кемсоцинбанк может лишиться лицензии, и попросил вернуть деньги. ЕФРЕМОВ в жесткой форме выразил недовольство ситуацией и сказал, что так не поступают. Он пояснил, что не может отдать средства, поскольку уже не располагает такой суммой на расчетном счете. Но будучи человеком слова, пообещал, что постарается найти нужную сумму, обратившись к своим деловым партнерам. Позже он позвонил и сказал, что может передать деньги наличными в Кемерово.
Деньги ЕФРЕМОВ вернул в полном объеме – в рублях и долларах. ЯСКО в свою очередь отдал ему заявление о досрочном погашении векселей по номинальной стоимости и написал расписку о получении средств. Те были переданы Владиславу МАЦЕЛЕВИЧУ. А уже позже ЯСКО узнал о возбуждении уголовного дела, в котором фигурировало и его ООО «Управление механизации «Омское». У того возникли резонные вопросы к другу, но МАЦЕЛЕВИЧ уже был за рубежом. По сообщению, оставленному Владиславом, дело было возбуждено, чтобы удержать его брата Станислава в СИЗО. Следующей его весточкой стало возмущение тем, что следственные органы переквалифицировали банкротное дело на подозрение в мошенничестве, а затем и хищении. ЯСКО уточнил в заявлении, что ему безумно стыдно перед ЕФРЕМОВЫМ, который оказался совершенно несправедливо втянут в заварушку, и он готов в суде пояснить, кто есть кто среди фигурантов. Теперь суд направит в его адрес повестку – в письме ЯСКО оставил свой телефон для связи по WhatsApp.
Страховка для МАЦЕЛЕВИЧА
Затем свои показания в свободной форме дал главный подсудимый Станислав МАЦЕЛЕВИЧ. Он отказался признавать вину в хищении и сразу пояснил почему:
– В марте 2012 года я принял решение приобрести страховую компанию – для страхования ответственности членов саморегулируемых организаций за вред, причиненный недостатками качества выполненных работ. Приобрести готовую страховую организацию, уже имеющую лицензию, было быстрее и легче, чем получать лицензию только созданной организации. С июня 2009 года я являлся генеральным директором СРО «Первая гильдия строителей» – в ней состояло около 2000 членов. Кроме того, я планировал страховать членов и других СРО. Поскольку я уже имел опыт со страхованием членов строительных СРО около четырех лет, то мне была известна статистика сборов и выплат этого вида страхования. Сборы не слишком велики, но точно превышают возможный выход. Это позволяло вести прибыльную деятельность при которой можно было получать страховые взносы, осуществлять страховые выплаты при наступлении страховых случаев. Таким образом, целью покупки мной компании являлось ведение предпринимательской деятельности.
Президент СРО «Опора строителей Сибири» Андрей ФАДЕЕВ помог МАЦЕЛЕВИЧУ выбрать перспективную страховую компанию. Ей стало ООО «Страховая инвестиционная компания», которую МАЦЕЛЕВИЧ перерегистрировал из Москвы в Омск – причем по тому же адресу, где находилась «Первая гильдия строителей». Правда приобрел ее бизнесмен не на свое имя, а на принадлежащее ему ОАО «Сибирский промышленный альянс». Сделал он это во избежание штрафов со стороны антимонопольной службы – ведь «СТИНКО» должна была страховать членов СРО «Первая гильдия строителей», которую возглавлял МАЦЕЛЕВИЧ. Так что это не для аргумент в пользу совершения хищения, подчеркнул, стоя за решеткой, подсудимый, он всего лишь пытался избавиться от излишних рисков. И он явно был аффилирован со «СТИНКО», хоть обвинение и утверждает, что была специальная схема, чтобы похитить средства компании:
– Я никогда не скрывал того, что ООО «Страховая инвестиционная компания» принадлежит мне – в том числе от Банка России, нашего контролирующего органа. Летом 2015 года я дважды участвовал в совещаниях по вопросам деятельности «СТИНКО», проводимых в Сибирском главном управлении Центрального банка Как следует из протоколов, я там не присутствовал номинально, а активно выступал. Замечу, что совещания проводились уже когда было известно о банкротстве компании ЗАО «Саратовгесстрой», нам об этом сообщил по телефону дольщик, и мы перестали страховать общество.
К слову, именно после этой вести (а по договору компания и ее дольщики должны были получить около 500 миллионов рублей компенсации), по версии следствия, со счетов «СТИНКО» начали пропадать денежные средства под самыми разными предлогами – покупка векселей, оплата страховых взносов, выплаты комиссионного вознаграждения страховым агентам, предоставление денежного займа и другие.
МАЦЕЛЕВИЧ рассказал, что лично выезжал в Саратов разобраться с ситуацией, где общался как с руководством застройщика, его дольщиками, кредиторами, субподрядчиками, так и с министром строительства области:
– Везде я представлялся владельцем «Страховой инвестиционной компании», никакой конспирации не было.
Уставные взаимоотношения
На должность директора приобретенной компании был назначен Николай ПЕТРОВ, бывший руководитель ООО «ПСГ«ОСНОВА» с безупречной репутацией в области страхования – в зависимости от премий, он получал на новом месте 70-100 тысяч рублей ежемесячно:
– Именно ПЕТРОВ осуществлял текущее руководство «Страховой инвестиционной компанией»: открывал расчетные счета в банках, распоряжался денежными средствами, подписывал от имени компании договоры, счета на оплату, финансовые документы, нанимал и увольнял сотрудников. Я выполнял функции единственного участника общества – принимал решения, касающиеся основных направлений деятельности и крупных сделок. Поскольку риски были очень велики, я лично рассматривал заявки застройщиков на страхование их ответственности: на момент покупки мной компании еще не было закона о данном виде страхования: он был введен с 1 января 2014 года. До меня заявки смотрели служба безопасности и юридический отдел. Мой брат Владислав был фактическим совладельцем ООО «Страховая инвестиционная компания». Его полномочия были такими же, как у меня. В мое отсутствие он осуществлял руководство компанией, в том числе касавшееся крупных сделок.
Оспорил МАЦЕЛЕВИЧ и обвинение в том, что «СТИНКО» якобы не имела необходимый уставный капитал:
– Чтобы получить лицензию, необходимо было иметь уставный капитал 120 миллионов рублей. В собственности «Страховой инвестиционной компании» находились различные ценные бумаги. Часть из них – на 80 миллионов рублей – была размещена через управляющую компанию. Без ее участия были размещены бумаги на 42 миллиона. Компания инвестировала свои собственные средства, капитал и резервы на условиях диверсификации, ликвидности, возвратности и доходности. Средства размещались в депозитах четырех банков: Альфа-Банк, Бинбанк, Центрально-Европейский Банк, Единый строительный банк.
Примечательно, что два последних названных МАЦЕЛЕВИЧЕМ банков были ему подконтрольны. Еще 200 миллионов, как следует из материалов дела, были размещены в депозитных сертификатах банка «Авангард». Вложения оправдывали себя, подчеркивал подсудимый. Также «СТИНКО» выдавала из собственных средств займы юридическим лицам. Все они – 9 займов на сумму 336 миллионов рублей – были, со слов МАЦЕЛЕВИЧА, возвращены, пока он руководил компанией:
– Помимо этого, были внесены на увеличение собственного капитала «СТИНКО» акции ОАО «Алпико» и ОАО «Мировые промышленные ресурсы». Следствие ошибочно считает, что они ничего не стоили. Экспертиза оценки стоимости этих ценных бумаг проведена не была. Организации располагали значительными активами, вели активную деятельности. Сумма их балансов составляет несколько миллиардов рублей – у каждой из них.
МАЦЕЛЕВИЧ подчеркнул, что проверки Центробанка ни разу не установили, что «СТИНКО» неверно обращается со своими активами и резервами, а ни следователи, ни прокуроры специалистами в области ценных бумаг явно не являются и не вправе самостоятельно судить об их ликвидности. Впрочем даже без акций «Алпико» и «Мировых промышленных ресурсов» у «СТИНКО» хватало резервов, чтобы продолжать заниматься страхованием. За 2012 год компания, например, выручила 51,8 миллиона рублей:
– Согласно заключению бухгалтерской экспертизы от 31 августа 2017 года ОАО «Сибирский промышленный альянс» внесло в капитал «Страховой инвестиционной компании» 118 миллионов рублей. Вопрос перед экспертом ставился, сколько именно средств внес учредитель. Я же лично внес не менее 160 миллионов рублей, и это считая только денежные средства, без прочих активов. Уже только это опровергает мнение, что я совершил хищение. У меня были все права на возврат этих средств. По итогам 2013 года и до моего ареста в сентябре 2015 года реальные активы «СТИНКО» постоянно росли за счет прибыли от страховой деятельности и за счет размещения свободных средств в депозиты и займы, от операций по купле-продаже ценных бумаг. В 2014 году прибыль компании составила 611,3 миллиона рублей. По закону я мог забрать ее в качестве дивидендов или распорядиться ею иначе. Основную часть прибыли я решил пустить на развитие компании, увеличение ее собственного капитала. О высокой прибыльности «СТИНКО» говорят и ее налоговые отчисления в бюджет: за 2013-2015 гг компания уплатила 152,6 миллиона рублей – 139,3 миллиона составил как раз налог на прибыль. Дивиденды я извлек лишь однажды – 19 декабря 2014 года в размере 30 миллионов рублей. Эта сумма гораздо меньше вложенных мною средств и совершенно незначительна относительно общего объема прибыли «СТИНКО». Следствие же почему-то считает, что эти средства были похищены.
Самохищение и иезуитский характер
Деньги были переведены на счет «Сибирского промышленного альянса». МАЦЕЛЕВИЧ недоумевал, почему следствие называет это «хищением под видом дивидендов»:
– Имелись все законные основания: у ООО «Страховая инвестиционная компания» была на тот момент нераспределенная прибыль, отсутствовали неисполненные обязательства перед застрахованными лицами или кредиторами, компания не имела признаков банкротства и не проявила их после перевода денег. Это не причинило ущерба ни застройщикам, ни страхователям, ни дольщикам, ни кому-либо еще. Логика обвинения носит иезуитский характер: меня обвиняют в хищении как фактического владельца «СТИНКО», несмотря на то, что ее директором был ПЕТРОВ, отказывая мне в праве на дивиденды. То есть отвечать за все как владелец я должен, а получать дивиденды – почему-то нет. Это не то, что не состоятельно юридически, но попросту бесчеловечно. «СТИНКО» – коммерческая организация, по уставу ее основная деятельность – извлечение прибыли, которая может распределяться между участниками общества по их усмотрению, если нет признаков банкротства или если они не появятся после ее распределения. Общество вполне успешно функционировало и позже, исполняло все свои обязательства перед контрагентами, сотрудниками и бюджетом.
Так что обвинять в хищении у самого себя несколько странно, рассудил подсудимый. О вменяемом же ему получении 100-миллионных дивидендов в октябре 2015 года МАЦЕЛЕВИЧ узнал из обвинительного заключения – к тому моменту он уже находился в СИЗО и распорядиться этим не мог. Доказать, что он отдавал распоряжение на этот счет, следствие так и не сумело, пояснил суду экс-глава «Первой гильдии строителей». Хотя оно было якобы подписано еще в апреле 2015 года. Но тогда совершенно не логично и бессмысленно ему было ждать бонуса полгода, пытался МАЦЕЛЕВИЧ убедить суд в своей рациональности: «Я не имею к этой выплате никакого отношения».
Категорически опроверг МАЦЕЛЕВИЧ и претензии в чрезмерной ушлости и стремлению любой ценой нарастить клиентскую базу:
– Мы отказывались страховать очень многих застройщиков, выбирая снижение рисков. Мы с ПЕТРОВЫМ изначально разработали ряд стоп-факторов, когда заявка не принималась и не рассматривалась вообще. Так, мы отказывали застройщикам без опыта строительства многоквартирных жилых домов. Мы требовали прикладывать копии документов о том, что построенные заявителем дома уже введены в эксплуатацию. А было много застройщиков, желавших страховаться у нас и демонстрировавших нормальные финансовые показатели, при отсутствии введенных домов мы отказывали им все равно. Но даже среди тех, кто имел введенные дома, было 35% отказов. После банкротства ЗАО «Саратовгесстрой» отказы выросли до 50% – требования к заявителям значительно ужесточились. Мы не планировали сворачивать свою деятельность, напротив, стремились обезопасить себя. Это явно говорит об отсутствии намерения совершить хищение, ведь иначе мы бы не отказывали в страховании половине потенциальных клиентов. То, что я не собирался выводить активы «СТИНКО», подтверждает то, что я не стал извлекать средства из банковских депозитов, а там находилось 350 миллионов рублей. Я старался как раз увеличить активы компании.
Ранее репортаж был полностью доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 19 ноября 2019 года.
