«Проводим и техническое перевооружение, и технику покупаем новую, но чтобы кардинально увеличить объемы, необходимо реконструировать весь завод».
Продолжая традиционную рубрику «Омская промышленность», обозреватель «Коммерческих Вестей» Николай ГОРНОВ побывал в компании «ПроектСтройКомплекс», которая на производственной площадке в Лузино выпускает кирпич, пеностекло, бетон, пескобетон и железобетонные изделия в ассортименте. Насколько развит омский рынок строительных материалов в целом, высока ли на нем конкуренция, как выжить малому предприятию, занимаясь производством, есть ли перспективы у омской стройиндустрии – на эти совсем не простые вопросы отвечал на минувшей неделе директор ООО «ПроектСтройКомплекс» Борис ГУЦАЛО.
– Борис Дмитриевич, какие именно строительные материалы выпускает ваше предприятие сегодня?
– Кирпич, гранулированное пеностекло, товарный бетон, пескобетон, доборные железобетонные конструкции – сваи, блоки для ленточных фундаментов, перемычки, дорожные плиты. Пустотные плиты – не производим. Технология их изготовления требует значительного места, да и по логистике мы не проходим. Наше производство находится достаточно далеко от мест погрузки, если отправлять продукцию на объекты Тюменского Севера. Конкуренты в Омске получают щебень по железной дороге напрямую из карьера, а готовые изделия выпускают большими сериями и отправляют по реке. От нас и река далеко, и железная дорога не близко. Мы хотели строить железнодорожную ветку, посчитали, сколько будет стоить строительство, даже разработали проект, но в итоге все же отказались от этой идеи. Ветка себя не окупит. На мелкосерийном производстве мы не сможем конкурировать с крупными заводами ЖБИ.
– Кирпич у вас какой?
– Самый простой, керамический, полнотелый, пластичного формования, он же самый затратный и трудоемкий в производстве. Марок у нас получается три – М-75, М-100, М-125.
– А бывает какой-то другой кирпич, не керамический?
– Есть кирпичи сухого и полусухого формования. Их прессуют. За счет этого они гигроскопичны, их нельзя использовать в фундаментах, в цокольных этажах. Они в производстве проще, себестоимость их ниже, но выглядят они красивее, поэтому стоят дороже. Во всем мире пластичный кирпич стоит дороже, а у нас в России – прессованный.
– Почему вы решили производить именно строительные материалы?
– Перед предприятием всегда стоят вопросы, чем заниматься, как развиваться, в каком направлении двигаться. В начале 2000-х мы планировали заниматься проектированием и строительством жилья. И в разрезе этой концепции в 2003 году приняли решение о приобретении у «Омского бекона» комбината строительных материалов. Там же в Лузино, где находится производство, зарегистрировали и новое юридическое лицо. Но когда стали прорабатывать участки в Омске под строительство жилья, столкнулись с тем, что нашей пробивной способности на это не хватает. Подготовили проект дома на бульваре Мартынова, все оплатили, но градостроительный совет его не утвердил. Я-то исходил из самых лучших побуждений, но в тот момент были распри между областными и городскими архитекторами, и мы в этот зазор попали.
– Вы купили бывший стройцех «Омского бекона»?
– Нет, стройцех был сам по себе, а комбинат строительных материалов – сам по себе, он существовал в качестве структурного подразделения. На одном производстве комбинат выпускал товарный бетон, раствор, доборный железобетон. Второе производство – кирпич и гранулированное пеностекло.
– Почему «Омскому бекону» комбинат стройматериалов вдруг разонравился?
– Вы знаете, позиция «Омского бекона» мне и тогда не была понятна, да и сейчас я не все понимаю. Мне говорили, что они будут приобретать у нас строительные материалы, но как-то не сложилось, видимо.
– Чья была изначально технология производства гранулированного пеностекла?
– Насколько я знаю, свинокомплекс внедрил ее при помощи ученых из СибАДИ. Проектировали сами, с учетом собственных разработок. Пеностекло производили прежде всего для своих нужд. Чтобы отбить охоту у грызунов уничтожать утеплитель в свинарниках. Крысам по вкусу приходился любой утеплитель, даже синтетический, а вот пеностекло их не заинтересовало.
– Пользуется спросом этот материал?
– По сравнению с объемом «Омского бекона» мы увеличили объемы производства вдвое. Можно сказать, что пользуется спросом? Наверное, можно. Вообще гранулированное пеностекло – очень интересный теплоизоляционный материал, долговечный, экологичный, ничего вредного не выделяет, легкий, относительно недорогой.
– Внешне гранулы пеностекла похожи на керамзит. Применение у него такое же?
– Похож, вы правы, только пеностекло легче. И керамзит можно использовать в качестве наполнителя в бетоны, а гранулированное пеностекло – нельзя, у него недостаточная адгезия. Лучше всего использовать пеностекло в качестве утеплителя. В прошлом году мы продали все, что произвели. Много брали омские строительные организации, которые ремонтировали кровли жилых домов.
– Кто ваши конкуренты?
– Конкурентов у нас много. И китайцы, и «Омскстройматериалы», и бывший кирпичный завод № 1, и новосибирские заводы, и предприятия в Москаленках, в Калачинске, а есть завод «Керамика» ЛАЙНВЕБЕРА Владимира Викторовича в селе Звонарев Кут. Там у него немножко другая технология используется, чем у нас, и завод более современный и эффективный.
– Сколько вы производите кирпича? И можете ли больше?
– По кирпичу уже на пределе технологических возможностей, по сравнению с изначальным мы почти вдвое увеличили объемы. Хотя план 550 тыс. штук кирпича – это немного, конечно. Наш пресс позволяет производить более миллиона кирпичей, но максимальная производительность сушильных мощностей – порядка 600 тыс. штук, а шихтозапасник – всего на 550 тыс. И печь для обжига мы не можем увеличить. Производительность у нее такая, какая есть. Мы проводим, конечно, и техническое перевооружение, и технику приобретаем новую, но чтобы кардинально увеличить объемы производства, необходимо реконструировать весь завод.
– А для этого нужны средства...
– Да. Порядка 300-400 млн. рублей. Проще на новом месте построить новый завод. Но и это можно было бы сделать, если бы не убили спрос. Свои мощности по производству железобетона мы используем сегодня чуть больше чем на 10%. Цех большой, резерв огромный, а сбыта нет. Вы же сами видите, как работает сегодня строительный комплекс. И не потому, что все желающие обеспечены жильем и все объекты построены, просто объективно снизились у людей возможности приобретать и строить недвижимость. Платежеспособный спрос уменьшился.
– С сырьевой базой проблем нет? Где берете глину?
– В карьере неподалеку от Лузино. Мы его уже 17 лет арендуем. Хотя, конечно, качество глин там оставляет желать лучшего, он уже и до нас был выработан наполовину.
– Чем не устраивает качество глин? Большим содержанием песка?
– С песком было бы еще хорошо, песок – добавка, а наши глины с малым содержанием глинистых частиц, это во-первых, а во-вторых, попадаются включения известняка. Проходя печь, известняк превращается в известь, а это плохо, такой кирпич приходится сразу отбраковывать.
– У вас же сезонное производство?
– Производим мы круглогодично, а вот сбыт действительно сезонный – с мая по сентябрь.
– Полгода работаете на склад?
– Это плохо, конечно, но другого варианта нет. Останавливать завод на зиму нельзя. По разным причинам. Оставьте машину во дворе на всю зиму без движения, она весной гарантированно не заведется. Так и производство, его нельзя останавливать надолго.
– Перед интервью я заглянул в статистику. У вас пиковым по выручке был 2012 год – 63 млн. рублей. Потом был длительный спад. В 2018 году начался рост, а в 2019 году выручка была уже на уровне 60 млн. рублей. Что изменилось? Кризис миновал?
– Для нас ничего не изменилось. Как работали, так и работаем. У нас огромный опыт, хорошая команда. А вот макроэкономическая ситуация в стране постоянно меняется, то ухудшаясь, то улучшаясь. Готовая продукция может годами храниться на складе, потом вдруг ажиотажный спрос. Очень большие и тяжелые колебания. 2012 и 2019 годы – время ажиотажного спроса на пеностекло. В 2019 году нам пришлось уценить кирпич, который хранился на складе более 4-5 лет, он просто мог бы испортиться. Снижение цены кирпича автоматически увеличило спрос.
– Как же планировать что-то на перспективу в таких условиях, если от предпринимателя и руководителя предприятия мало что зависит?
– Другого выхода просто нет. Не зря говорят, что бизнес и предпринимательство – это забег на длинную дистанцию. И бежать приходится постоянно. Можно, конечно, остановиться и все распродать, это тоже выход, но это уже совсем крайний случай.
– На ваш взгляд, сегодня в Омске индустрия строительных материалов избыточная?
– На мой взгляд, она далека от избыточной. Особенно в части кирпичного производства. Еще в советские времена нам стали говорить, что кирпичные заводы не нужны. Завод в Калачинске чуть ли не 20 лет строили. Говорили: давайте применять сборный железобетон, так будет дешевле и технологичней. Появлялись крупные заводы ЖБИ, дополнительные мощности сталеплавильные, чтобы обеспечить стройиндустрию арматурой. Но никто не считал суммарные затраты. Считали только затраты на монтаж. Да, действительно, коробку дома на 80 квартир из сборного железобетона можно было поставить за три месяца. Но никто не учитывал, что кирпичному дому, например, не требуется такого количества металла, как дому из сборного железобетона. И энергоэффективность у кирпичного лучше. Но в советское время тепло было дешевым, никто об этом не думал.
– Сколько человек у вас работает?
– В разные сезоны от 70 до 120 человек. Летом привлекаем дополнительные силы на укладку кирпича на поддоны.
– На кирпичном заводе много работы ручной?
– Автоматизированных заводов в России мало. У нас, например, на кирпичном производстве работает порядка 40 человек. В Испании на кирпичном заводе с аналогичным объемом – пятеро. Понятно, что нам в Сибири равняться на Испанию сложно, там все производство круглогодично находится под открытым небом. Максимум – навесы от дождя. А это много значит, когда не нужно ресурсы расходовать на отопление и сушку кирпича. Вы же знаете, что основные фонды бывают двух типов – подвижные и неподвижные? Неподвижные – здания и сооружения. Подвижные – оборудование, которое непосредственно участвует в производстве продукции. В России соотношение между этими типами основных фондов – 70 на 30 в пользу зданий и сооружений. В теплых странах, в том числе в США, соотношение обратное – 30 на 70. Естественно, себестоимость продукции у них гораздо ниже. При этом цены на строительные материалы выше, чем у нас. И они имеют возможность инвестировать прибыль в обновление производственных мощностей, в автоматизацию и так далее.
– Работники вашего предприятия – это жители села? Не испытываете кадровый дефицит?
– Есть проблемы, конечно. Оборудование сложное, энергонасыщенное, от кадровой текучки никуда не деться, а каждого нового человека необходимо обучить, провести стажировку, и только после этого мы можем допустить его к самостоятельной работе. В итоге процесс этот не останавливается, мы все время обучаем новых людей, повышаем квалификацию уже работающих, ищем специалистов.
– Трудно производственникам, это понятно. А были вообще времена, когда легче работалось?
– Были такие времена. В 90-х строителям гораздо легче работалось. И эффективность была выше. Я полагаю, что просто не до нас государству тогда было.
– Влияют ли на вас ограничительные меры, введенные из-за пандемии коронавирусной инфекции?
– Влияют, естественно. Мы две недели простояли, не работали.
– Всего две недели?
– У нас площади большие, людей не так уж много, возможность их рассредоточить есть, чтобы выдерживать рекомендованную социальную дистанцию. Ну и меры предосторожности мы все соблюдаем, маски носим, контроль на входе ведем. Мы приступили к работе сразу, как только власти разрешили возобновлять работу производителям строительных материалов.
– Сейчас много говорят о поддержке бизнеса государством. В чем она должна выражаться, на ваш взгляд?
– Мы никогда не рассчитывали на поддержку со стороны государства. Самая главная поддержка, на мой взгляд, чтобы не мешали. Почему? Во-первых, мы не считаем нормальным, когда требуют постоянной отчетности. Даже банки, когда берешь у них кредит, постоянно контролируют, следят за тем, как ты работаешь. В чем смысл такого контроля, я не понимаю. Если мы берем кредиты, то предоставляем банкам залоги. Если не вернем деньги, потеряем имущество. А уж если у государственных структур возьмешь деньги, то будешь регулярно объясняться и доказывать, что хотел как лучше. Система очень не гибкая.
– А чего вы хотите, обычная чиновничья система...
– Я хочу, чтобы чиновники у нас на всех уровнях были нормальные. И к тем, кто платит налоги, отношение было подобающее.
– Не могу не спросить о втором высшем образовании. У вас очень богатый производственный опыт, а вам опять захотелось учиться. Зачем?
– Я вам отвечу так. Сегодня, чтобы удержаться на плаву, мало понимать производство и микроэкономику предприятия. Надо понимать и процессы, которые происходят на макроэкономическом уровне. Даже микроскопическое предприятие, как наше, ощущает на себе все проблемы макроэкономики.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 14 октября 2020 года.
