Председатель Омского областного суда рассказал о себе, суде и законах (полный текст).
30 июня 2020 года президент РФ Владимир ПУТИН назначил председателем Омского областного суда на шестилетний срок заместителя председателя Иркутского областного суда Петра ТРАПЕЗНИКОВА. Главный редактор «Коммерческих Вестей» Марат ИСАНГАЗИН встретился с ним в декабре и узнал, какие кадровые и организационные изменения грядут в Омском областном суде, когда аппарат суда вселится в новое здание, а также мнение нового председателя областного суда по самым обсуждаемым статьям закона.
Об учебе и карьере
– Петр Владимирович, расскажите немного о себе.
– Родился в Иркутске в 1969 году. Неплохо учился в школе. Особых предпочтений, где получать высшее образование, у меня не было. Поэтому когда товарищ предложил пойти на юрфак, я согласился. Но желающих учиться на этом факультете было много, юрфак в те годы в Иркутске был всего один – в Иркутском государственном университете. И я не прошел по конкурсу. Мне тогда сказали, что с такими хорошими оценками возьмут на вечернее отделение, но для этого нужно найти работу в юридической сфере. И я устроился работать секретарем судебного заседания в военный трибунал. Наверно, это место работы и стало определяющим в моей жизни. А ведь все решил случайный выбор. Хотя некоторые считают, что случай – это неосознанная закономерность.
– Чем вы занимались?
– У секретаря большой объем обязанностей: он назначает процессы, исполняет судебные заседания, пишет протоколы, подшивает дела, сдает их в архив. Тем более что в то время у судей помощников еще не было.
– Получается, на работу в суд взяли вчерашнего школьника?
– В то время каких-либо особых требований к секретарям судебного заседания не предъявляли, конечно, кроме наличия среднего образования. Когда устраивался на работу, вообще был еще несовершеннолетним. Отработал там год. На вечернее отделение юрфака, кстати, так и не пошел. Поступил через год – на очное. Не захотели меня в Иркутске учить – поехал в Москву, в Военный Краснознаменный институт Министерства обороны СССР (в данный момент Военный университет Минобороны РФ. – Прим. ред.).
– Там, наверное, конкурс тоже был приличный?
– Конкурс на одно место, если не изменяет память, был около 40 человек. Экзамены мы сдавали в летних лагерях в Подмосковье, где жили в палатках, соблюдая военную дисциплину. После поступления стал военнослужащим и принял присягу.
– Как попали в военный суд?
– В те годы выпускник нашего юридического факультета в основном мог пойти в военную прокуратуру или в военный суд. В основном все мои однокурсники пошли работать в органы прокуратуры. Из 180 выпускников курса только 20-25 пошли в систему судов. В том числе и я. Работал в военном суде до 2016 года, с 2009-го возглавляя Иркутский гарнизонный суд. Потом перешел в суд общей юрисдикции.
– Почему решили принять участие в конкурсе на должность председателя Омского областного суда?
– Интересно было попробовать что-то самому. Считаю себя неплохим работником: долго работал заместителем в гарнизонном суде, был заместителем в областном суде Иркутской области и всегда честно и ответственно делал свою работу. Но иногда возникали вопросы: а почему так, ведь можно и по-другому? Вот теперь и выясню.
Об Омском областном суде
– Каковы ваши первые впечатления: чем отличается Омский суд от иркутского?
– Коллектив сильный. Опытные, желающие работать люди. Есть определенные структурные вещи. В Омске живет больше миллиона человек, а в целом в области чуть меньше 2 млн. В Иркутской области проживают 2,5 млн. человек, но в самом Иркутске – всего 600 тыс. При этом в регионе достаточно много (по сибирским меркам) крупных городов, где 80-250 тыс. населения. Естественно, это влияет на структуру судов. Если здесь крупный суд находится только в Омске, а по области самый большой суд один – 6-составный (остальные в основном 2-3-составные), то в Иркутской области большие суды расположены не только в областном центре, но и в Ангарске, Братске, в Усть-Илимске, Усолье Сибирском. Там работают 20-составные и более суды. Почему это важно? Дело в том, что у 2-3-составных судов своя специфика – там нельзя без ущерба для работы сделать специализацию судей. Им приходится быть универсалами.
– Наблюдается ли в Омске перегруженность судов? Есть для этого какие-то нормативы?
– Суд обязан рассмотреть все дела, которые поступили в производство. Вы людям не скажете: извините, я ваше дело рассматривать не буду, оно в норматив не укладывается. Так не бывает. Ни для кого не секрет, что в одних судах должности сокращаются, а в других вводятся. Вполне возможна, например, передача вакантной должности из одного суда в другой, если где-то падает нагрузка из-за уменьшения населения. Это происходит и с мировыми судьями: в этом году Законодательное собрание Омской области назначило дополнительного мирового судью в Советский округ.
– Кадровый голод в судах Омской области ощущается?
– Чтобы тебя назначили судьей, нужно пройти достаточно длительный путь. Получить образование, иметь опыт работы по юридической специальности, достойно сдать экзамен на судью. Это непросто. Потом идет стадия квалификационной коллегии. Также есть кадровая комиссия по предварительному отбору претендентов на должности судей, она федеральная. Кадров не может быть слишком много. Поэтому определенные проблемы есть. В том числе по поводу руководящих должностей: в отдаленные районы мало кто хочет ехать. А взять местных не всегда есть возможность, ведь нужно соблюдать определенные правила, например, работник прокуратуры не может стать судьей в районе, где он раньше работал. Иногда есть вероятность возникновения конфликта интересов.
– Но остро кадровый вопрос ни в одном омском суде не стоит?
– Вопрос назначения и смены идет постоянно. Я не знаю ни одного региона, где бы заявили, что у них на 100% заполнены все должности. Сказать, что у нас есть должности, на которые мы никого не можем найти, тоже не могу. В Омской области с этим все в порядке. Но я не зря рассказал, какой длительный процесс назначения: с момента, когда квалификационная коллегия объявляет о вакансии, до непосредственного назначения президентом в среднем проходит около 9 месяцев, поэтому вакантных должностей в судах региона достаточное количество.
– С какими сложностями столкнулись?
– Это опять вопрос кадров и сроков назначения. Вы прекрасно знаете, что в штате Омского областного суда должны быть председатель и три его заместителя. На сегодняшний день ни одного заместителя у меня нет. Это связано с тем, что предыдущие ушли в отставку. Очень достойные люди. Я им, как председатель суда, очень благодарен, что в непростое время, в отсутствие председателя они не только сохранили суд в том виде, в котором он есть, но при них он прекрасно работал. Вакансии на все эти должности квалификационной коллегией объявлены, но поскольку процесс длительный, то в ближайшее время заместители назначены не будут. Работать без заместителей непросто. В настоящее время есть судьи, которые руководят судебными коллегиями – по уголовным делам, по гражданским и по административным. Фактически они и выполняют обязанности заместителей.
– Какие первоочередные задачи вы себе поставили?
– Если говорить о структурных изменениях, то они будут незначительные. Для знакомства с работой судебной системы области нужен минимум год. За 5 с небольшим месяцев я не всех подчиненных в лицо знаю, тем более что сейчас все ходят в масках (улыбается). Задача – изменить, чтобы изменить – не стоит. Ломать то, что хорошо работает? Ни в коем случае! Шашкой махать не собираюсь. Но людям, которые не хотят работать, надо задуматься.
– По каким параметрам определяется качественная работа региональных судов и судей? Как вы понимаете, что один судья (условно) работает лучше, а другой – хуже?
– Прежде всего качество судьи оценивается при присвоении ему квалификационного класса и переназначения. Это происходит время от времени. Занимается вопросом квалификационная коллегия. Я, как председатель суда, обязан представить ей оценку работы судьи, написать характеристику – сколько он рассмотрел дел, сколько отменено, изменено, по каким причинам, были ли обоснованные жалобы процессуального характера, нарушения сроков рассмотрения дел, с чем это связано. Случается, что человеку не присваивают следующий квалификационный класс, откладывают на год. Нечасто, но бывает. Оценивается работа судьи, и когда он идет на повышение. Критерии те же.
О личном
– Петр Владимирович, каково было ваше первое впечатление об Омске?
– Омск мне понравился. Я, как человек, родившийся в Иркутске, патриот своего города. Это старинный, симпатичный город. Омск чуть моложе Иркутска, который был основан в 1661 году. У них 55 лет разница. Центр Омска впечатлил. Видно, что с душой относится администрация, сами омичи. Чисто, хорошо. Широкие улицы, достаточно много зелени. Хотя старожилы говорят, что раньше было больше. Что касается окраин, то они, наверное, во всех городах одинаковые. Меня удивляет, что сами омичи, особенно молодое поколение, не очень хорошо о городе отзываются. Да, в Омске есть свои проблемы – с экологией, с работой, может быть, на ваш взгляд, невысокая заработная плата. Но поверьте, здесь достаточно неплохо. И многое зависит от самих людей.
– Как сказался переезд в наш регион на личной жизни? Семья последовала за вами?
– Супруга переехала. Дети уже взрослые. Старший сын получил высшее образование, месяц назад закончил службу по призыву, строит свою жизнь. Второй еще учится.
– Они юристы?
– Нет, я в семье единственный юрист. Мои родители тоже не из нашей сферы. Старший сын – лингвист, сейчас решает вопрос с работой. Второй, видимо, будет дипломатом.
– А ваши родители в каких отраслях работали?
– Мама возглавляла отдел труда и заработной платы на радиозаводе в Иркутске. Был такой. В лучшие времена там работало около 10 тыс. человек. Папа там же был главным механиком. Потом он в корне изменил свою жизнедеятельность и уехал работать в лес – был охотником, затем долгое время охранял Байкало-Ленский заповедник. В деревне, где жил, он создал музей, сделал его частью Иркутского краеведческого музея. Сейчас трудится там смотрителем. Он очень интересный человек. 5 ноября ему исполнилось 80 лет, и на Иркутском телевидении о нем сделали сюжет.
О новом здании Омского областного суда
– Когда состоится переезд Омского областного суда в новое здание? До конца года его должны были сдать?
– Срок выполнения контракта – конец декабря 2020 года. Вовремя он исполнен не будет. Здание строится: есть крыша, чистовая отделка снаружи, идет внутренняя отделка. Наверное, к лету переедем. Но зависит это не столько от нас, сколько от строителей. С ними были проблемы. Одно время здание суда не строилось, поскольку фирма-застройщик из Краснодара нашла здесь субподрядчика, который сначала активно начал работать (это я знаю со слов), а потом что-то произошло и все встало. Время было потеряно. Сейчас строительство идет нормальными темпами.
– Юридические претензии к тем, кто виноват, у вас будут?
– Естественно, штрафные санкции им предъявим. Я, как заказчик, обязан отреагировать. На сегодняшний день генподрядчик несколько миллионов уже заплатил и еще заплатит. В этом году, правда, все сложно: пандемия повлияла на сроки сдачи, строительство. Я знаю, что контрагенты им не вовремя поставляли материалы.
– На летней встрече с губернатором вы поблагодарили его за помощь в ускорении строительства нового здания облсуда. В чем заключалась эта помощь?
– Здание надо подключить к воде, электричеству и т. д., а это все сфера деятельности региональной власти. И здесь она нам оказала неоценимую помощь. На сегодняшний день все, что касается подключения здания к ресурсам, выполнено. Но конечно, есть еще много вопросов, которые придется решать, – и благоустройство окружающей территории, и дороги, и стоянки.
– Вы сами приезжаете на стройплощадку или кто-то из подчиненных этим занимается?
– Постоянно езжу. Там много технических решений, которые от нас зависят, например, выбор покрытий. Суд большой, а территория вокруг него маленькая, эту проблему тоже надо решать. В проекте заложена минимальная стоянка. Сегодня областной суд расположен в трех зданиях, и в день их посещают до 500 человек. Такое же количество граждан придет и в новое здание. Кто-то приедет на автобусе, но кто-то и на своем транспорте. Поэтому хотелось бы создать благоприятные условия не только для наших работников, но и для омичей, которые будут обращаться к нам за защитой своих прав и интересов.
Об итогах года
– Заканчивается 2020 год. Можете подвести итоги, с какими трудностями пришлось столкнуться судебной системе, что предпринималось для решения проблем?
– Самая большая сложность для всего мира – это пандемия коронавируса. Мы тоже не совсем понимали, как работать в этой ситуации. Сегодня в здание судов пропускаем людей только после термометрии, обработки рук антисептиком и при наличии маски. И только участников процессов. Это обусловлено эпидемиологической ситуацией.
Что касается итогов. Количество дел, рассмотренное в этом году, наверное, будет немного ниже, чем в предыдущем. Возможно, увеличится остаток нерассмотренных дел. Немного меньше стали люди обращаться. Работать тяжело. Сегодня штат Омского областного суда составляет около 240 человек (это и судьи, и помощники, и секретари, и работники аппарата), из них 40 человек были по состоянию на конец ноября на больничном. И это статистика повсеместная. Хотя с подтвержденным ковидом, конечно, единицы. Проблемы есть. Пытаемся перераспределять дела, если человек заболел, другим судьям. Если не хватает судей, откладываем, переносим.
Об организации работы судов
– Года два назад говорили об укрупнении судов. Этот процесс идет в Омской области?
– Честно говоря, думаю, что он здесь не очень возможен. Речь идет о создании межрайонных судов. Напомню, что в Омской области 39 районных и городских судов. В Иркутской – 42. Практически то же количество, но там суды на территории чуть побольше. Я, конечно, далеко не все суды в Омской области посмотрел – лишь около четверти (сейчас не езжу из-за пандемии), но не заметил, чтобы райцентры располагались близко друг к другу. Межрайонный суд – это либо когда все в одном здании сидят, либо руководство в одном, а судьи там, где и были. Создание общего единого суда, чтобы все вместе сидели, наверное, будет не совсем удобно для граждан. Я только два суда знаю, которые расположены на расстоянии 7 км, правда, между ними река. Все остальные достаточно удалены друг от друга. Будет ли это удобно? Не уверен. Если я такую возможность в перспективе увижу, можно подумать, но пока… В северных районах это точно невозможно, там между райцентрами большие расстояния. Человеку, для того чтобы обратиться в суд, нужно будет проехать 200-300 километров.
– Петр Владимирович, как суд присяжных функционирует в Омской области?
– В Омском областном суде заседаний с их участием не более двух-трех в год. Особых сложностей они не вызывают. Человек вправе попросить при наличии определенных условий, чтобы его дело рассматривал суд присяжных. С июня 2018 года суды с присяжными стали проводить и районные суды. Для них это новый вид деятельности. К сожалению, в районах большую проблему вызывает формирование коллегии присяжных заседателей. Здесь играет роль то обстоятельство, что районы Омской области не густонаселены. И хотя собрать всего нужно 8 человек (6 действующих, 2 запасных), это не очень получается. В 2019 году в районных судах было четыре ходатайства на суды присяжных и в 2020 – четыре. Сейчас в производстве семь дел. Естественно, суд присяжных – это более длительный процесс, более трудозатратный, чем просто рассмотрение профессиональным судьей, но у людей есть право, чтобы их виновность или невиновность определил вердикт присяжных.
– В конце 2019 года кассация по делам районных судов выведена за пределы региона. Сколько омских дел уже рассмотрела третья инстанция? Какой процент приговоров отмен?
– Кассационные суды работают с 1 октября 2019 года. За первые шесть месяцев 2020 года они рассмотрели почти 300 наших решений (вступивших в законную силу) по делам об административных правонарушениях (КОАП). Качество – 88%, т. е. в 12% они какие-то изменения внесли. По административным делам (Кодекс административного судопроизводства) рассмотрели 75 дел: в 20% решений внесли изменения. Речь идет и о значительных правках, и о незначительных. По уголовным делам рассмотрено по апелляционным жалобам 118 дел: 15% изменили или отменили.
– Мне кажется, стало гораздо больше измененных решений, чем в то время, когда кассация была в самом регионе.
– Конечно, больше. Сейчас качество решений в среднем 85%, а было 96%. Раньше кассационная жалоба попадала к судье областного суда, он ее изучал, потом принимал решение – передавать на рассмотрение или не передавать. И только те жалобы, которые он передавал, рассматривались президиумом областного суда. Теперь же по каждой кассационной жалобе – правильной или неправильной – проходит судебное заседание. То есть изменился принцип: раньше рассматривались только те, которые в итоге практически всегда изменялись. Нет, конечно, были случаи, что их оставляли без изменений, но мало. Но есть еще нюанс. 118 дел, о которых я сказал, рассмотрены в судебном заседании. А еще может быть масса жалоб, которые рассмотрены по выборочной кассации судьей. Таких из Омской области поступило 755 жалоб, а передали 131 для рассмотрения. Это касается только уголовных дел.
Но больше всего мы рассматриваем гражданских дел. В кассационном порядке рассмотрено за полгода почти 900 дел в судебном заседании. Процент изменения – 5,3%. По этим показателям Омский облсуд находится на достойных позициях в округе. А в наш восьмой судебный кассационный округ входит 12 судов – от Забайкальского края до самой западной – Омской области.
– Он не совпадает с федеральным?
– Нет. Ни с территориальным делением, ни с арбитражным он не совпадает. Находится кассационный суд в Кемерове, а апелляционный (для решений облсуда как первой инстанции) – в Новосибирске.
О законах
– Петр Владимирович, почему сегодня так мало оправдательных приговоров? Как вы относитесь к упрекам в обвинительном уклоне российских судов?
– В 2019 году (статистика по 2020-му будет позже) оправдательных приговоров в судах Омской области было 32, в отношении 18 лиц дела прекращены по реабилитирующим основаниям. Получается, что 50 человек были фактически оправданы. Не скажешь, что много, учитывая, что рассмотрено в 2019 году 8 тыс. уголовных дел. Но они ведь не обязательно заканчивались приговорами. Из них в четверти случаев (2 590) прекращено производство. По нереабилитирующим основаниям, но все же прекращено – приговора не случилось. Это может быть примирение сторон, деятельное раскаяние, судебные штрафы (в прошлом году штрафами по представлению следователей закончилось в суде 250 дел, а по решению самих судов – еще 100). А сколько еще дел прекращено органами предварительного расследования?! В УПК же описаны и досудебная, и судебная стадия. Так что не стоит выдергивать последнюю от всего процесса разбирательства. Думаю, меньше половины в конечном итоге из открытых следователем дел заканчиваются обвинительными приговорами с привлечением лица к уголовной ответственности, с назначением наказания. Так что говорить, что у нас обвинительный уклон, абсолютно несправедливо.
– В отечественных фильмах, когда приходят с обыском, подозреваемый спрашивает: а у вас есть ордер? Требуется ли сейчас для обыска, осмотра, выемки судебное решение? Или, как сказано в ст. 165 УПК, достаточно обязательства в течение трех дней после срочно понадобившегося обыска уведомить суд о нем? Создается впечатление, что сегодня решения суда на обыск или осмотр уже не требуется? Много ли таких решений в 2020 году вынесено в Омске?
– Обыск – это когда органы предварительного расследования считают, что в таком-то жилище находятся улики и их надо отыскать. Обыск жилища производится, в частности, по судебному решению. Обыск в другом месте следователь может провести и без судебного решения. В ст. 165 УПК, о которой вы сказали, написано, что в случаях, не терпящих отлагательств, следователь вправе по своему собственному постановлению провести этот обыск. Например, ночью произошло преступление, возникла необходимость обыскать жилище человека, которого видели, что он – украл, убил и др. Понятно, что пока следователь дождется утра, пойдет в суд, получит решение, смысла искать что-то в его жилище уже не будет. Для этого и была написана эта часть статьи по поводу трех дней. Но потом суд проверяет, правильно ли следователь произвел следственные действия. Если суд придет к выводу, что обыск проведен незаконно, все добытые в ходе него доказательства таковыми быть перестают. Это написано в этой же статье. Следователи в подавляющем большинстве идут за разрешениями. За прошлый год таких обращений было 1478, т. е. столько раз следователи обратились за разрешением или подтверждением, что они правильно провели обыск. Как правило, мы разрешения даем. В прошлом году отказали всего в десяти случаях.
– На протяжении последних лет много говорится об особом статусе предпринимателей в уголовных делах (сразу же не скажешь, например, является ли нечто мошенничеством или просто неудавшейся деловой сделкой), даже уголовно-процессуальное законодательство двигается в направлении отказов от их арестов во время следствия, тем не менее аресты продолжаются. Следователями просто заявляется: вменяемое деяние совершено не в рамках предпринимательской деятельности, что нередко, на мой взгляд, сомнительно. Что вы думаете по этому поводу?
– Для предпринимателей, руководителей, членов правления бизнес-структур, когда они совершили преступления в связи со своей предпринимательской деятельностью, мера пресечения не может быть применена. Если нет определенных условий. Надо понимать, что такое мера пресечения. У нас, к сожалению, сложилось мнение, что она сродни уголовному наказанию. Если человек подозревается в убийстве, начинают рассуждать: да его даже под стражу не взяли!. Цель меры пресечения несколько в другом. Она применяется, когда есть основания думать, что лицо воспрепятствует следствию, скроется либо продолжит заниматься преступной деятельностью.
У нас в области и судебных решений нет, по которым бы мы квалифицировали дело в связи с предпринимательством, а люди сидели под стражей. Вообще все меньше лиц подвергается данной мере пресечения. Это политика государства, закрепленная Уголовно-процессуальным кодексом. У нас появляются другие меры пресечения – домашний арест или запрет человеку совершать какие-то действия – не ходить туда-то, не общаться с теми-то, не посещать и т. д. В 2019 году судами Омской области было рассмотрено 660 ходатайств следственных органов об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. В первом полугодии 2020 года – 320. Судебные органы не идут ни у кого на поводу, в ряде ходатайств отказывают.
– И последний вопрос. Какие качества должны, на ваш взгляд, быть обязательно присущи судье?
– Я скажу банальные громкие слова: честный, порядочный, справедливый… Хотя справедливость – моральное понятие, которое не везде можно использовать. Для осужденного справедливость – это одно, а для потерпевшего – совсем другое. И их понятия справедливости абсолютно не совпадают в каком-то данном процессе… Так что это человек, который ответственно относится к своему делу. Работать судьей – это очень тяжело на самом деле.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 20 января 2021 года.
