На юге области, а также в Калачинске, Оконешниково залегание водоносных горизонтов находится на глубине 500-1200 метров, но воды соленые и других нет.
На реализацию проекта «Чистая вода» в Омской области в 2019 – 2024 годах в федеральном бюджете заложено более 1,9 млрд рублей. Обозреватель «Коммерческих Вестей» Анастасия ИЛЬЧЕНКО обратилась к руководителю предприятия, занимающегося бурением водозаборных скважин, генеральному директору АО «Родник» Марии ОХОТНИКОВОЙ и узнала, во сколько обходится строительство одной скважины, что нужно, чтобы она хорошо функционировала, и удается ли предприятию участвовать в реализации нацпроекта.
– Мария, расскажите о предприятии. Давно оно существует?
– Оно было создано более 60 лет назад. В Советском Союзе работал трест «Сельхозводстрой», имевший несколько передвижных механизированных колонн. Каждая выполняла свою функцию. Наша ПМК-3 занималась бурением скважин. Не без гордости могу сказать, что это единственная в регионе ПМК, сохранившаяся на сегодняшний день и продолжившая изначальный род деятельности. В перестройку работники сумели акционировать предприятие. Сначала появилось АОЗТ «Родник», потом ЗАО «Родник», а теперь мы АО «Родник». Официальной же датой образования современной организации считается 13 января 1993 года, поэтому зимой мы отметили 30-летие. Среди работников, акционировавших предприятие, была моя мама. Заслуга его сохранения полностью принадлежит ей – Наталье Константиновне ОХОТНИКОВОЙ. В 1998 году она стала генеральным директором «Родника», вместе с ним пережила немало кризисов и продолжает работать на предприятии сегодня.
– Чем занимается акционерное общество «Родник» сегодня?
– Строительством водозаборных скважин, их ремонтом и самыми разными работами, сопутствующими основной деятельности, – прокладкой водопроводов, строительством зон санитарной охраны, установкой павильонов над скважинами, занимаемся проектированием водозаборных скважин, зон санитарной охраны. Работаем в основном с серьезными объектами – занимаемся обеспечением водоснабжением целых районов, населенных пунктов, т. е. строительством глубоководных скважин.
Кроме нас в Омской области скважины глубиной до 1,5 километра никто не бурит. Из наших скважин разливают минеральную воду «Карачинская». Мы бурили в Ачаирском монастыре, в р. п. Нововаршавка, селе Хлебодаровка Русско-Полянского района Омской области и т. д. Строим глубоководные скважины в Новосибирской, Тюменской областях, в 2021 году – в Сургуте. Все заказчики о нас остались хорошего мнения. Для компании репутация превыше всего. Все знают: где «Родник» – там качество.
– В Карачах скважины используются еще с середины 20 века. Вы там бурили новые?
– Да, когда был построен современный завод розлива минеральных вод, потребовались дополнительные скважины. Руководство «Карачинского источника» обратилось к нам для бурения двух глубоководных скважин по 1250 метров каждая.
– У термальных скважин есть особенности?
– Они глубже – от тысячи метров. Эти воды в основном используются в лечебных целях. Известный центр восстановительной медицины и реабилитации «АХМАНКА» в Тюменской области доверил нам строительство термальной скважины глубиной 1300 метров. Могу привести еще ряд примеров.
– Определить, есть ли в данном месте термальная вода, вы сможете с помощью приборов?
– Приборов и опыта. Есть целая наука об этом.
– Конкурентов у вас, получается, нет?
– По бурению глубоководных скважин наши ближайшие конкуренты – в Новосибирске. Этот регион более развит в плане строительства новых скважин. И мы в последнее время чаще работаем там. Пытаемся вернуться в Омск, но пока не получается. Хотя проблемы с водой в регионе есть, о них все знают, информацию об этом регулярно публикуют в СМИ, но… Недавняя история. В 2022 году одна компания выиграла госконтракт на 90 млн рублей на строительство водохозяйственных объектов в селе Куликово Калачинского района. Компания выполнила работы в полном объеме, подсоединив водопроводы к старой глубоководной скважине, но оказалось, что она уже истощила свой ресурс. Ей около 25 лет. В такой ситуации необходимо было на стадии проектирования объекта произвести обследование скважины на пригодность или запроектировать новую, тогда бы объект был бы работоспособным и обеспечил население водой.
– А положительные примеры есть?
– Две последние глубоководные скважины в Омской области были построены нами в 2021-2022 годах: в р.п. Нововаршавка и в селе Хлебодаровка Русско-Полянского района. Проект в Хлебодаровке на сегодняшний день является примером верного подхода в водообеспечении населенных пунктов. В нем все сделано правильно – и проектирование, и строительство нового водоисточника, и новые резервуары чистой воды, и прокладка трубопроводов, и автоматизация. В селе построена современная зона санитарной охраны. Эти работы мы выполняли в рамках федерального проекта «Чистая вода». Наш объект был отмечен Минстроем России. Нам очень приятно слышать похвалы в свой адрес, потому что мы действительно честно, качественно выполняем свою работу и данный объект в частности.
– Какую часть ваших объемов выполняете в Омской области?
– В прошлом году в Омске – 75%, а в позапрошлый год наоборот – около 90% в Новосибирске. В Омской области нет культуры строительства водохозяйственных объектов. Сейчас их в основном ремонтируют, что не улучшает ситуацию с водоснабжением. А в Новосибирской другой подход, там в деревне, где 100 человек живет, построят новую скважину, подведут новый водопровод, поставят станцию очистки, санзону и автоматизацию. Мы в прошлом году встречались по этому вопросу с министром строительства Омской области, но толку нет, дело с места не сдвигается. В регионе работает федеральная программа «Чистая вода», но в ней региональные власти больший упор делают на прокладку централизованных водопроводов. На строительство же новых подземных источников средств выделяют очень мало. А ведь у нас есть районы (и их достаточно много), которые обеспечиваются водой только из подземных источников (водозаборных скважин), пробуренных свыше 30 лет назад и требующих замены.
– Полагаю, что у глубоководных скважин (кстати, они от скольких метров?) и мелководных – разная стоимость. В каком случае есть необходимость бурить глубоководную, а когда можно обойтись простой?
– Глубоководной считается скважина от 300 метров. Все зависит от глубины залегания водоносных горизонтов, которые в Омской области неоднородны. Например, в северных районах региона водоносные горизонты начинаются от 80-200 метров. Это Седельниково, Муромцево, Знаменка, Тевриз и другие районы. Но там проблема в высоком содержании железа в воде. Смысла бурить глубже нет, вода лучше не станет. Для доведения воды до показателей СанПиНа нужно устанавливать станцию водоподготовки. На юге области, а также в Калачинске, Оконешниково залегание водоносных горизонтов находится на глубине 500-1200 метров, но воды соленые и других нет. Мы сдаем их на анализ, по заключению подбирается система водоочистки в зависимости от проблемы. После вода соответствует всем нормам.
– Какова стоимость бурения скважин?
– Ценообразование зависит от многих факторов – кто заказчик, в какой местности это происходит, какие породы залегают, на какой глубине находятся водоносные горизонты, от удаленности. Если мы едем в удаленные районы, то дополнительно появляются затраты на транспортные перевозки. Поэтому цена не фиксированная. Метр бурения скважины в Новосибирской области доходит до 16-20 тыс. рублей. Мы стараемся держать цену в пределах 13-16 тыс. рублей. Есть, конечно, кто бурит дешевле, вопрос в качестве и гарантиях. Мы можем предположить, за счет чего это происходит – некачественный материал обсадных труб, нарушение технологии строительства скважины. Данные подрядчики в большинстве своем не уделяют внимание обучению сотрудников, их квалификации, не имеют геофизической лаборатории и достаточного опыта в бурении скважин, не доводят до конца работу. Известны случаи, когда вместо готовой прокаченной скважины заказчику оставляли насос для самостоятельной откачки. А это уже отсутствие гарантийных обязательств. Довольно часто мы перебуриваем такие скважины. Тут работает поговорка «Скупой платит дважды». Если заказчик серьезно подходит к строительству объекта водоснабжения, мы делаем проект, Стоимость устанавливается сметой.
– А какой у вас парк техники?
– Основа – 8 буровых установок на базе МАЗов, КРАЗов, ЗИЛа. Конечно, мы регулярно проводим ремонт самих машин, делаем капремонт оборудования, совершенствуем его. Остальные машины – вспомогательные – периодически меняем. Вообще автопарк насчитывает более 20 автомобилей. База занимает 1,5 га, на ней находится административное и производственные здания.
– Кто основной заказчик?
– Основные заказчики – это муниципальные и государственные заказчики. Мы строим объекты водоснабжения как в малых деревнях, так и в городах – это Татарск, Барабинск, Куйбышев, Карасук Новосибирской области и т. д. Наши постоянные и потенциальные заказчики – санатории, базы отдыха, крупные сельхозпроизводители.
– Знаю, что в Кормиловском районе очень печальная ситуация с водой. В большинстве колодцев, скважин она не пригодна для питья. Как вы оцениваете ситуацию?
– У нашей организации богатый архив, в котором содержатся данные за 60 лет работы. За это время мы практически в каждой деревне успели поработать. Обращаемся к архиву, когда заказчики хотят заранее знать, на какой примерно глубине у них находится вода, пригодная для питья. В Кормиловском районе водоносные горизонты залегают на глубине 100-140 метров, но воды соленые. Их необходимо доводить до питьевого качества. Возможно, спасет ситуацию поверхностный источник – река Омь, но здесь нужны расчеты и обоснование.
– У скважины есть срок службы, срок годности?
– Когда мы заключаем муниципальные контракты, то в среднем гарантия составляет 5 лет. Но срок службы скважины – от 10 до 20 лет. Все зависит, как пользователи будут ее эксплуатировать. Получив скважину, заказчик забывает, что это гидротехническое сооружение, которое необходимо правильно эксплуатировать, прокачивать и др. Требуется проводить ее техническое обслуживание. Но с целью экономии пользователь этим пренебрегает, и срок службы скважин укорачивается. Как-то в конце лета пробурили для фермера скважину. Предупредили, что ее нужно прокачать. Он про это забыл, осенью и зимой не пользовался, пришла весна, он звонит: что делать, вода не такая чистая, как была, когда сдавали скважину. Но это устранимый момент, мы приехали, скважину прокачали, и она снова работает, как надо. Бывают и более сложные ситуации.
Есть и еще один аспект. Когда скважины перестают работать, они становятся бесхозными. По закону их обязательно нужно ликвидировать. Самое страшное происходит, когда собственник решает вывести свою канализацию в эту скважину. Так поступают некоторые недобросовестные пользователи. Им некуда сливать отходы, и они направляют их в отработанную скважину. Обычно это старые заброшенные скважины, расположенные в хозяйствах и на дачах. В итоге в скважинах, которые питаются на этом горизонте, вода начинает загрязняться, в нее попадают продукты жизнедеятельности человека. Они превращаются в объект, наносящий урон окружающей среде, опасный для человека. Мы боремся с этим, стараемся донести до людей, что скважины, которые уже не работают, обязательно нужно правильно ликвидировать.
– Слышала истории про то, как сначала скважину бурили в одном месте – не нашли воду, потом в другом, третьем. Как вы ищете воду на участках, где еще не были? Есть специальные приборы?
– Конечно, у нас есть геофизическая станция. Когда заказчик хочет заранее более точно знать, на какой глубине залегает водоносный горизонт, мы ее используем. Бурим разведочную скважину, опускаем вниз зонд и получаем диаграмму горизонтов. Наш гидрогеолог на их основании выдает заключение о водоносных горизонтах и глубине предполагаемой эксплуатационной скважины. Также мы приобрели видеокаротаж, с помощью которого камера опускается на глубину до тысячи метров. Он используется, если хотят понять, в каком состоянии находится скважина – либо ее еще можно отремонтировать, либо надо ликвидировать и бурить новую. Собственно, в селе Куликово Калачинского района мы использовали видеокаротаж, благодаря чему точно установили – скважина не пригодна к ремонту. Руководство района все понимает, но денег нет. Думаю, у них вариант только один – выход на чрезвычайную ситуацию. Только в этом случае есть шанс быстро получить средства.
– В ваших доходах госзаказы занимают значительную часть?
– 80-85%. Конечно, у нас есть и частные заказы на водозаборные скважины, но в основном в Новосибирской области. В Омске все печально с этим, поэтому нам приходится бороться за объемы работ в соседнем регионе. А там мы – чужаки. Если у них появляется какая-то скважина по ЧС, разумеется, возьмут местную компанию.
– Получается, рентабельнее сотрудничать с государством?
– В этой сфере много нюансов. Мы участвуем в аукционах по ФЗ-44, там, чтобы забрать себе объект, компании очень сильно роняют стоимость работ. И нам приходится. В прошлом году с этим на удивление было не так плохо, видимо, сказались потрясения и невероятный взлет цен. Только вдумайтесь: мы выиграли аукцион на строительство водохозяйственных объектов в селе Хлебодаровка со сметами, составленными за два года до строительства! В 2022 году цены на материалы, в т. ч. на металл, возросли. В прошлом году у нас была максимальная выручка за последние пять лет – заработали 97 млн рублей, но рентабельность при этом оказалась крайне низкой. Мы, как могли, старались не уйти в убытки. В этом году ситуация еще сложнее. Весной прошло всего три аукциона, и те в Новосибирской области. В каждом падение составляло около 50% от заявленной стоимости. Когда на первом цена снизилась более чем на половину, мы ушли, со вторым была та же ситуация. На третьем аукционе я сказала, что будем брать, как есть. А что нам остается?! Предприятие должно обеспечивать своих работников объемами, зарплатами. В итоге мы выиграли с падением в 49%. Средств хватит только, чтобы покрыть себестоимость. Думаю, этот год будет стагнирующим. Наша задача – закрывать базовые потребности, продержаться, сохранить предприятие на плаву.
– Какой объект вы выиграли?
– Строительство скважины глубиной 250 метров в Краснозерском районе Новосибирской области. Едем в соседний регион. Уже конец апреля, а еще ни одного аукциона на бурение скважин в Омской области не выставлено. Между тем у нас есть реально нуждающийся в работе объект – в селе Куликово Калачинского района. И не только он. Насколько мы знаем, потребность в скважинах есть в Русскополянском, Оконешниковском, Муромцевском, Седельниковском, Тевризском и других районах. Может быть, новый врио губернатора изменит ситуацию, обратит внимание на острые вопросы водоснабжения населения. В Новосибирске создана целая дирекция по строительству водохозяйственных объектов, возможно, и нам стоить перенять опыт в соседнем регионе.
– Кредитуетесь в банках или хватает своих средств?
– Когда обороты начали увеличиваться, стало понятно, что без кредитования невозможно обойтись.
– Авансов не хватает?
– Некоторые контракты заключаются с авансами, но более 70% нашего контрактного портфеля безавансовые. Мы сначала строим на свои деньги, и не важно, сколько стоит строительство объекта – 12 или 50 млн рублей, а затем уже получаем оплату. В качестве примера: по Хлебодаровке был контракт на 60 млн. рублей, аванс составил 11,4 млн рублей. И он весь ушел на приобретение резервуаров чистой воды, которые стоили 11 млн рублей. Это емкости, которые закапывают и где хранится запас воды. Их нужно было заранее заказать и рассчитаться.
– Мария, как вы пришли на предприятие?
– Это было в 2006 году. До «Родника» я трудилась в компании «Оша» бухгалтером и экономистом. Предполагалось, что в «Роднике» будет временная работа бухгалтера. Мама попросила помочь. Постепенно стала решать все финансовые вопросы, а впоследствии и руководство компанией перешло ко мне. Хотя, на самом деле, управляю я предприятием не одна, мне активно помогает вся семья – сестра Татьяна и ее муж Николай. Это достаточно уникальный опыт – нам удается совместными усилиями развивать организацию, поддерживать идеи и начинания друг друга.
– Сколько у вас в компании сотрудников? Много среди них сезонных, ведь зимой вы скорее всего скважины не бурите?
– В среднем у нас работают 50 человек. И это заблуждение, что скважины бурят только летом. Мы делаем это круглогодично. Зимой просто сложнее – нужно отогреть землю, идет больший расход горючего, условия менее комфортные. Бывали случаи, когда мы в новый год уходили со скважиной: работали чуть ли не до 31 декабря, оставляли сторожей и в начале января продолжали. Прерваться на самом деле можно не всегда. Бурение скважины – это непрерывный процесс, его нельзя остановить. У нас работают в основном мужчины, которые являются основным источником дохода для своих семей, добытчиками. Мы в любой период года находим для них работу.
– На бурение одной скважины какое время требуется?
– Все зависит от глубины. На глубоководные скважины закладывается минимум 3 месяца. Это под ключ – с установкой павильона, созданием санзоны. Если мелкая – до 50 метров, то максимум за неделю можно пробурить. Многое зависит от грунтов, бывает быстро идет бурение, а случается, что медленно.
– Сложно девушке руководить мужским коллективом?
– У меня перед глазами есть хороший пример – моя мама. Наверное, поэтому я упорна в своих стремлениях (смеется). Работа тяжелая, но интересная. К тому же мне помогают и семья, и наши квалифицированные специалисты – главный инженер, главный механик, прорабы, буровики. Они настоящие профессионалы, работают много лет, отлично знают свое дело. Да, на предприятии нужна жесткая дисциплина. Мы не держим тех, кто употребляет алкоголь, с такими людьми приходится расставаться. В основном, коллектив состоит из сотрудников, проработавших более 10 лет. Иногда приходится проводить работу с нерадивыми заказчиками, которые несвоевременно рассчитываются за выполненные работы. Одним словом, бывает, приходится выполнять совсем не женскую работу.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 26 апреля 2023 года.
