Один из спикеров конференции по внешнеэкономической деятельности, состоявшейся 8-9 декабря в Омске, гендиректор Российского агентства по поддержке малого и среднего бизнеса, он же общественный представитель Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей в сфере малого и среднего бизнеса, член Общественной палаты РФ и член правления ТПП РФ – Виктор ЕРМАКОВ в своем графике нашел время для встречи на «кухонных посиделках» в редакции газеты «Коммерческие вести». За чашкой чая он рассказал о том, каким ему видится будущее российского малого предпринимательства в целом и его экспортные перспективы в частности. Записала ответы Виктора Петровича обозреватель «КВ» Ольга УМОВА.
– Виктор Петрович, что представляет собой сегодня возглавляемое вами Агентство, каков его статус?
– Это акционерное общество, создано оно еще в 1990 году по решению Правительства РФ. Одним из учредителей является ТПП РФ. Задача Агентства – продвижение продукции малых и средних предприятий на внешние рынки, именно поэтому мы сегодня и проводим в Омске вместе с Минэкономразвития РФ конференцию по внешнеэкономической деятельности.
– Почему именно в Омске проходит конференция?
– Минэкономразвития РФ для проведения конференции старается выбирать регионы, которые находятся в лидерах в этом направлении. Поэтому именно в Омскую область приехали делегации из 60 регионов, а те, кто не приехали – те и не занимаются этой темой на региональном уровне, нет у них ни программы, ни инфраструктуры. Задача тех регионов, которые участвуют в конференции, – обсуждение общих проблем и раскрытие потенциала своего региона для других регионов и внешних партнеров.
– В чем, на ваш взгляд, специфика Омской области, ее слабые и сильные места?
– Если говорить о внешнеэкономической деятельности малого бизнеса, это направление в Омской области развито и по наличию инфраструктуры, и по наличию программ поддержки экспортеров. Очень важно, что ваш экспорт – несырьевой. Некоторые регионы имеют колоссальные цифры по экспорту, но начинаешь разбираться, а там только нефть и газ. Кроме того, у вас сильный агропромышленный сектор. Слабая сторона такая же, как и в целом по стране: еще рано говорить, что экспортный потенциал малого и среднего бизнеса в Омской области полностью раскрыт. Если в России от общего количества малых предприятий экспортеров меньше 1%, в той же Европе – от 30 до 40%.
– В Европе в целом объем производимой продукции более чем на 50% приходится на малый бизнес.
– Да, в развитых экономиках на малый и средний бизнес действительно приходится от 50 до 90%, а в России менее 20%.
– При этом на протяжении 25 лет мы говорим и говорим о поддержке малого бизнеса…
– Вот если бы не говорили, он, наверное, и развился бы. Есть хорошая фраза: обещать – не значит жениться. Так и здесь: говорить – это не значит развивать. Сейчас и я такой смелый перед вами, потому что президент в послании сказал: сырьевая модель себя исчерпала и надо говорить о развитии несырьевой части. Если модель сырьевая, малый и средний бизнес не может быть в приоритете. Это как в семье: когда в доме всего хватает, ничего и придумывать не хочется, живешь и радуешься.
– Вот пока нефть была, жили и радовались
– Да, а сейчас огляделись: батюшки! На обучение детей нет денег, на лечение нет денег. Что делать? Надо сноху на работу отправлять. Менять экономическую модель, другими словами. Развивать малый бизнес.
– А как?
– Сделать так, чтобы деньги потекли в этот сектор. Как только деньги туда пойдут, сразу найдется масса умных предприимчивых людей, которые на этих деньгах начнут делать успешные бизнесы, создавать рабочие места и так далее. Надо создать среду, в которой люди бы понимали, что, вложив сегодня рубль, через год получат два. Как сказал сегодня на конференции представитель немецкой делегации: бизнесу нужна предсказуемость. Если я рубль бросил, вы мне должны гарантировать, что он мне вернется, и не случится так, что поменяется власть, что уйдут бесследно денежки или рубль превратится в 30 копеек.
– Власть-то в стране не поменяется.
– Так мы же о малом и среднем бизнесе, а он регламентируется региональными чиновниками. Для этого сектора все решается в регионе, федеральные министерства далеко. В том числе и налоговая среда. При этом формально не придерешься: делегировали регионам право устанавливать налоговые льготы, а у них не сбалансированный бюджет и не могут они снизить налоги. Во всемирном рейтинге по налоговой нагрузке на малый бизнес в итоге мы в середине где-то. В Мексике, например, 13-17% нагрузка, у нас 32%, где-то в Европе и выше есть. А можно сделать так, чтобы мы в передовиках были. Взять отчисления в пенсионный фонд: малый бизнес платит 22%, а если оборот выше 800 тысяч рублей, то 10%. То есть весь крупняк платит пониженный налог, а собирают с малого бизнеса. В семье непорядок, скажу я вам.
– Так и когда малый и средний бизнес сможет прокредитоваться в банках под 2-3%?
– Отвечу неожиданно: завтра. Если будет принято политическое решение, трансформированное в экономическое, что по этому сектору действует проектное финансирование. Как по сельскому хозяйству сделали: запустили программу, посчитали, какой должна быть стоимость денег для сельхозпроизводителей, волевым решением сделали дотации и получили экспорт в АПК выше оборонки. Сегодня озвучивал представитель Российского экспортного центра: кредиты под 1,5% уже можно привлечь по экспортным контрактам. Можно сделать так и для малого бизнеса. А можно ждать, когда инфляция снизится и все более-менее наладится само.
– Замминистра экономического развития РФ Олег ФОМИЧЕВ сегодня на конференции несколько раз делал акцент на том, что инфраструктура поддержки бизнеса в стране будет реструктурирована. Речь, насколько мне известно, идет о присоединении Региональных Интегрированных Центров к Центрам поддержки экспорта. С какой целью это делается?
– Если вас интересует моя точка зрения как эксперта, я считаю, что это абсолютно правильное решение и изначально так и должно было быть. Центр поддержки экспорта – организация бюджетная, задача которой распределять субсидии, возить в бизнес-миссии, а РИЦ – это функция. Что такое РИЦ? Это представительство глобальной мировой сети, которая занимается продвижением продукции малых и средних предприятий на внешние рынки. Малое предприятие не может иметь большого маркетингового бюджета и собственный отдел внешнеэкономических связей. Европейцы первыми по этому пути пошли, 67 стран мира объединили, и теперь страны между собой по бартеру продвигают продукты: я твои, а ты мои. Для предпринимателя это бесплатно. Россия стала участником этого процесса, и мы построили национальную сеть. Эту функцию кто только не брал на себя в регионах: торгово-промышленные палаты, гарантийные фонды, бизнес-инкубаторы. Зачем, если есть Центры поддержки экспорта, которые обязаны этим заниматься? Сядут под одной вывеской, и никто никого дублировать не будет.
– Так почему в регионах так случилось, что РИЦы понаоткрывались при разных структурах?
– Потому что все любят заниматься внешнеэкономической деятельностью и ездить за рубеж. Сидит региональный какой-нибудь начальник, смотрит: ага, можно создать Региональный Интегрированный Центр, ездить в командировки. А у него как раз любовница не устроена. Житейское, как говорится, дело, часто случается, но к омскому РИЦу, кстати, никакого отношения не имеет.
– Как оценивается эффективность бизнес-миссий? По количеству контрактов?
– У каждой бизнес-миссии должны оговариваться определенные KPI. То есть не просто купили билеты и поехали в Германию пиво пить. Во-первых, это не менее трех месяцев подготовки вместе с партнером по сети. Если написано в задании, что ты должен привезти не менее трех контрактов, то без них ты и не отчитаешься. Кто-то хитрый, наверное, может сформировать задание и без контрактов.
– Ну да, поставить задачу заключить рамочное соглашение или протокол о намерениях.
– Такое тоже возможно. Мы в РИЦ отчитываемся только контрактами. Более того, если партнер по сети не подтвердит контракт, то он не засчитывается мне.
– Опять же, контракт контракту рознь. Есть ведь разница, продать на 2 млн рублей или на 200 млн.
– Малый и средний бизнес как раз и является получателем преференций потому, что есть ограничение по верхней планке, по нижней – нет ограничения. И если владелец малого бизнеса нарыл на внешнем рынке контракт на 2 млн рублей, он будет там и дальше рыть и рыть.
– Сколько штатных сотрудников у вас в Агентстве?
– Мы на протяжении 25 лет всех умных людей через себя пропускали, и у нас весь персонал работает как фрилансеры по контрактам. Люди у нас не сидят на зарплате, мы их нанимаем по необходимости. Выиграли тендер – формируется команда под проект. Люди из регионов, которые у нас работают на таких условиях, еще и в два-три раза меньше стоят, чем нам бы обошлись московские в штате. И рентабельность высокая, и качество. Это самый правильный подход. Вот вы спросите у меня: за чей счет я прилетел в Омск на конференцию?
– Спрашиваем.
– За свои личные деньги.
– Уже известно, сколько в 2017 году государство выделит на поддержку экспорта?
– Известно будет только после того, как пройдет заседание конкурсной комиссии, рассмотрят все заявки регионов и одобрят суммы. Сначала регион утверждает программу развития малого и среднего бизнеса, в рамках программы у него есть раздел «экспорт», и в зависимости от того, сколько он готов выделить на софинансирование этого раздела, в соответствующем размере он запросит и федеральных денег.
– В каком состоянии находится сегодня малый бизнес в России в целом?
– Есть три основных состояния: депрессия, или, другими словами, деградация, выживание и развитие. Сегодня малый бизнес в состоянии выживания. Никакие серьезные инвестиционные процессы и ресурсы в этом секторе сегодня не работают. Задача у всех одна – минимизировать затраты, удержать персонал и удержаться на рынке. Выживаем. К счастью, обвала сектора нет, мы это видим по статистике.
– Иногда все же кажется, что целью системы поддержки малого бизнеса является существование системы поддержки малого бизнеса.
– Это смотря какую задачу мы ставим сегодня. Если речь идет о выживании, как сейчас, то выживать пытаются все – и бизнес, и инфраструктура. Если поставлена задача на развитие, то нужно менять подход принципиально. Критиковать инфраструктуру в рамках того режима, в котором мы все работаем, нечестно. Хороший добросовестный человек попал во главу инфраструктуры – у него одни показатели. Попал такой, который ни украсть ни покараулить, значит, все будет абы как. В странах Евросоюза есть четкая норма: объемы финансирования сектора малого и среднего бизнеса должны быть таковы, чтобы не менее 15% от количества малых предприятий могли инструментами поддержки воспользоваться. Тогда это дает экономический эффект и сектор показывает развитие. А у нас в России меньше 1%. пользуется поддержкой. Перевожу на русский. Вы живете в селе под Омском и решили съездить в город к взрослым детям. А денег на бензин у вас только на половину пути. И вот вы заправились и поехали, полдороги проехали и встали. И деньги потрачены, и эффекта нет.
– У нас есть федеральный закон, определяющий виды деятельности, по которым можно налоги платить по патентной системе, так он написан словно в 30-е годы, там такие виды деятельности до сих пор, как изготовление хомутов, оглобель, зарядка газовых баллончиков для сифонов и так далее. Что это, если не имитация поддержки со стороны государства? И получается, что вы тоже в этой имитации участвуете.
– Мы в рамках программы Столыпинского клуба не просто жесточайшей критике подвергли все эти процессы, а написали альтернативные решения всех этих механизмов, где нет ни хомутов, ни оглобель, точнее, хомуты и оглобли не являются основой экономики. Была сформирована современная модель развития экономики. Предложили ее президенту, он дал поручение в начале 2017 года представить ее подробно.
– Это та самая модель, о котором говорил ТИТОВ перед выборами? Вы же его помощником по защите бизнеса являетесь?
– Да, я его помощник как омбудсмена, именно по малому и среднему бизнесу.
– А вы не член Партии Роста?
– Я не член партии. И мне вообще запрещено входить в партии как члену Общественной палаты РФ.
– Но вы сочувствуете этой партии?
– Я сочувствую стране, которая нуждается в программе развития, и всех, кто нацелен на развитие, я поддерживаю.
– Если партия предложила программу развития, а народ ее не поддержал, в чем проблема? Не та программа? Не тот народ?
– Я рад, что не занимаюсь политикой, и не тяните меня в это. Вы лучше меня знаете ответ. Каждый должен заниматься своим делом, я занимаюсь своим. Приглашайте сюда лидеров партии и с ними обсуждайте. А мне от политики скулы сводит, я нагляделся такого: наговорят на человека, начнешь разбираться, а это все ложь.
– Главная задача, как мы вас поняли, чтобы деньги стали доступными. Но что делать, когда их нет? Впрочем Столыпинский клуб ведь за то, чтобы деньги допечатать, не правда ли?
– Столыпинский клуб за то, чтобы в экономике денег было не меньше, чем в успешных экономиках конкурентов. Напечатать, или кто-то кубышки, которые держит под подушкой, откроет, – не суть.
– На посту бизнес-омбудсмена чем вы занимаетесь? С какими проблемами к вам приходят предприниматели?
– Такой институт не во всех странах есть, а в основном там, где экономика не очень хорошо себя чувствует и нужна защита предпринимателя от чиновников и силовиков. Состояние экономики в стране такое, что создан наш институт. Мы не вмешиваемся в споры бизнеса, но если у кого-то административным ресурсом отбирают бизнес, человек вправе обратиться к нам. Раньше, когда не было региональных омбудсменов, все жалобы малого и среднего бизнеса шли на меня, сейчас многие остаются в регионах, а ко мне доходят те вопросы, на решение которых компетенций региональным омбудсменам не хватает. Уже сейчас около 1000 человек мы вытащили из тюрем как незаконно осужденных. Тысячи дел по малому и среднему бизнесу рассмотрены, и необоснованных жалоб среди них – единицы.
– На что чаще жалуются? Отжимают бизнес?
– Да. Спросите у тех же экспортеров. Едут они с нами в бизнес-миссию, заключают контракт. Мы просим копию контракта, чтобы отчитаться, а они отказывают. Говорят: мы такой контракт заключили, и если у нас в регионе об этом узнают бандиты, то заставят поделиться, если узнают чиновники – отберут успешный бизнес. Поэтому мы компромисс нашли – берем первую и последнюю страницу контракта, и вглубь не лезем. Сейчас президент внес законопроект, согласно которому все чиновники и силовики, которые разрушают и отбирают бизнес, должны садиться в тюрьму. Посмотрим, что будет на практике.
– А многие, на ваш взгляд, просто не рискуют жаловаться?
– Конечно, многие боятся. С Кавказа вообще жалоб нет.
– Где наиболее неблагополучная ситуация с точки зрения давления на бизнес?
– Все болеют одними и теми же болезнями. Всплески бывают, если где-то появляется «активный» чиновник, который начинает коммерциализировать свой ресурс. Гораздо страшнее другое: когда происходит смена власти на муниципальном уровне. Меняется глава города, и первое, что он делает – меняет всю мелкую торговлю, перекрывает, так сказать, поляну. Это конечно касается малого бизнеса, сетевые ритейлеры мэру не по зубам, он туда и не сунется.
– Какие планы у Агентства на 2017 год? Какие конкретные цели вы ставите перед собой для решения задач малого и среднего бизнеса?
– Активно пытаемся выйти на азиатское направление, особенно с Китаем, но очень сложно пока. Будем продолжать работу в этом направлении. Что касается целей… Хорошо отвечать после Послания Президента. Напишите так: я полностью согласен с теми целями, которые он поставил. Надо запускать программу развития, сделать кредитование под 1,5%, это будут тысячи и тысячи осчастливленных предпринимателей. Поменяем модель экономики, и сектор тоже начнет меняться.
– Как вы оцениваете теневой объем малого и среднего бизнеса?
– Самозанятых порядка 20 млн в тени.
– Президент сказал в послании, что самозанятых и не надо из тени выводить и дела возбуждать.
– Президент сказал другое: надо снять с них в случае регистрации налоговую нагрузку, дать им налоговые каникулы, и чтобы разрешение на работу с отчислениями во все фонды обошлось им не больше 20 тысяч рублей. Как только они увидят, что патент с двухлетними каникулами обойдется дешевле, чем отстегивать ежегодно крыше за незаконное предпринимательство, они решат легализоваться, и сразу без дополнительного дохода останется огромное количество участковых и других проверяющих, которые доят самозанятых. Представляю, сколько вздрогнуло их сейчас – тех, которые «трудятся», крышуя бизнес. Им же были очень выгодны незарегистрированные предприниматели – это был их дополнительный доход.
– Так через какое время наши малые и средние предприятия вдруг заработают?
– Когда мы избавимся от голландской болезни и займемся экономикой развития. Говорят, что резервный фонд в следующем году уже кончится. Пока чиновники будут чувствовать, что деньжонки есть, гром не грянет, никто не перекрестится.
– Регионы России не первый год выстраиваются в национальный рейтинг по инвестиционному климату. Как считаете, критерии рейтинга соответствуют реальности, и чего все-таки ждет от региона инвестор?
– Рейтинги не составляю, данные не проверяю. Но могу сказать, что все индикаторы, по которым оцениваются регионы, соответствуют лучшим мировым практикам. Что нужно сделать, чтобы инвестор пришел в регион? Чтобы он вам поверил.
– В рамках конференции вам удалось, наверное, побеседовать с омским губернатором, с министрами, другими чиновниками. На что они жаловались, что предлагали?
– Мы разговаривали, но они ни на что не жаловались. Предложений масса. Ваши чиновники находятся в нормальном рабочем режиме и прекрасно понимают: жалуйся не жалуйся, работать надо. Мы работаем с Омском тесно и довольны результатами этой работы.
Первая публикация – в газете «Коммерческие вести» от 14 декабря 2016 года
