Омским зрителям показали непривычного героя.
«Каждый раньше или позже выдумывает себе какую-нибудь историю, которую он принимает за свою жизнь».
Макс ФРИШ. «Назову себя Гантенбайн».
Омский академический театр драмы представил премьеру спектакля «Дон Жуан, или Любовь к геометрии» по пьесе Макса ФРИША. Спектакль поставил петербургский режиссер Александр БАРГМАН. Художественный руководитель «Такого театра» не впервые приезжает в Омск – уже несколько лет в драме с успехом идет его спектакль «Лжец» по пьесе К. ГОЛЬДОНИ.
Макс ФРИШ – известный швейцарский литератор ХХ века. Пьеса «Дон Жуан, или Любовь к геометрии» считается одной из лучших в его творчестве. Но, честно сказать, сюжет ее столь запутан и невнятен, что почти не имеет удачных сценических воплощений.
В своих произведениях ФРИШ часто затрагивает тему одиночества человека в обществе, а еще – тему подмены судьбы, которая имеет роковые последствия (вспомним другую популярную пьесу автора – «Санта Крус»). Вот и здесь у ФРИША непривычная для многих интерпретация образа Дон Жуана. Его герой – жертва родившегося однажды мифа. Вместо того, чтобы посвятить себя науке, в которой ценит точность и незыблемость правил, он вынужден погрузиться в «трясину чувств», за постоянство которых не ручается.
Разбитый на квадраты паркет чуть наклонен, и похож на шахматную доску. Александр БАРГМАН в содружестве с режиссером по пластике Николаем РЕУТОВЫМ сочиняет сложную партию. Настолько сложную, что запутывает, кажется, сам себя. Поклонник эмоциональности и динамики, он заставляет фигуры на «доске» делать слишком много лишних движений, а накал страстей начинает буксовать в обилии тяжелого текста.
В пьесе ФРИША больше философии, она не нуждается в «спиртовке», на которой эмоции подогреваются до градуса кипения. Опять же, если такой градус взят, его надо держать. При всей многонаселенности и ряде недурных работ (Ирина БАБАЯН – Донна Анна, Руслан ШАПОРИН – Дон Гонсало (командор), Сергей ОЛЕНБЕРГ – отец Диего, Николай Михалевский – Тенорио-старший), спектакль все-таки – монолог. Один большой монолог главного героя, и Егору УЛАНОВУ не хватает на него дыхания.
Собственно, что же происходит в спектакле? Молодой человек Дон Жуан Тенорио из Севильи «эпохи красивых костюмов» влюблен в геометрию. Она привлекает его точностью и постоянством («То, что справедливо сегодня, будет справедливо и завтра»). Вот в человеческих чувствах он не столь уверен. Накануне своей свадьбы с Донной Анной, дочерью командора Севильи, он с легкостью идет на отношения с другой девушкой, скрытой темнотой в парке. Утром оказывается, что она и была его невеста. Но как раз это заставляет Дон Жуана усомниться в истинности и долговечности чувств. Он сбегает с собственной свадьбы, попутно побывав в спальнях всех местных дам. Доводит отца до сердечного приступа, невесту – до самоубийства. Густая черная вуаль, по испанским обычаям покрывающая Донну Анну перед свадьбой, уже становится символом приближающейся трагедии.
Дальше — за героем тянется шлейф мимолетных интриг и случайных смертей. Он страдает, потому что хотел бы жить другой жизнью (и, кажется, действительно живет где-то в параллельной вселенной). В своей рефлексии он становится все более отталкивающим. Что мешало Дон Жуану жить так, как хочется, а все, что ненужно, послать по известному адресу, в общем-то, непонятно.
Обрывочность маленьких сюжетиков, стекающих в единую историю, как ручейки в реку, странность многих поступков, постоянные хронологические отклонения, неясный, открытый финал… Александр БАРГМАН называет свой спектакль трагикомедией в трех измерениях. Увлекаясь театральной «геометрией», режиссер, как и герой его постановки, кажется, пытается подменить ею всё живое и реальное. И точно так же проигрывает.
Фото © Омский академический театр драмы
