Мемуары будут посвящены его становлению как личности и предпринимателя.
Как сообщила «Коммерческим Вестям» бывшая супруга предпринимателя Станислава МАЦЕЛЕВИЧА, к годовщине его гибели семья и близкие друзья издадут книгу, которую он написал, находясь в тюрьме. В декабре 2021 года МАЦЕЛЕВИЧ был признан виновным в незаконной банковской деятельности, мошенничестве и незаконном образовании юрлица. Ранее – по другому уголовному делу, как собственник ООО «Страховая инвестиционная компания» – виновным в совершении хищения чужого имущества. МАЦЕЛЕВИЧУ назначили совокупно наказание в виде 9,5 лет колонии строгого режима. Ему зачлось пребывание в СИЗО, в котором предприниматель провел 6,5 года.
В 2022 году предприниматель вышел на свободу и дал два интервью «Коммерческим Вестям». В разговоре он отрицал обвинение в мошенничестве, но признавал, что занимался обналичкой, щедро делился планами о том, что наверстает потерянное и снова заработает миллиарды. Сбыться этому не удалось – 21 июля 2025 года его тело обнаружили в лесополосе парка «Зеленый остров» повешенным. По предварительной версии следствия, он свел счеты с жизнью, однако Татьяна МАЦЕЛЕВИЧ убеждена, что, несмотря на сложные обстоятельства, ее бывший супруг не падал духом: занимался бизнес-консалтингом, воспитывал дочерей, занимался спортом, вел телеграм-блог и не прекращал замахиваться на новые проекты.
В интервью нашему изданию МАЦЕЛЕВИЧ заявлял, что пишет книгу под черновым названием «Исповедь миллиардера», готовясь приоткрыть завесу над тем, как заработал 3 млрд рублей и как их у него отняли. Он говорил:
– Я вел дневниковые записи и писал мемуары о том, что было со мной на свободе. Это позволяло погрузиться в воспоминания и забыть на какое-то время о том страшном месте, в котором нахожусь. Событий в моей жизни хватило бы на 2–3 жизни обычных людей. И последняя глава в ней еще не написана. К моменту отъезда на зону общий вес моих записей, сделанных за 6,5 лет, составлял более 40 кг. К сожалению, большая их часть была утрачена на этапе. Но все они хранятся в надежном месте – моей голове. Рукописи не горят.
Татьяна не обнаружила черновиков этой рукописи. Однако сохранился цикл «Легенды омского централа, или Путь к Азазелю», о которой Станислав Викторович также нам рассказывал:
– Я написал несколько рассказов о тех людях, с которыми мне удалось повстречаться в тюрьме. В том числе «Три встречи с Олегом ШИШОВЫМ», «Прическа от ГАМБУРГА», «Мой новый сосед – Вадим МЕРЕНКОВ», «Купола Владимира ДРОКИНА», «Жанна ЗАХАРОВА – полгода на зоне за алюминиевую ложку», «Бунт на шестерке» и другие. Концентрация интересных людей на спецпродоле, где меня держали, оказалась гораздо выше, чем на свободе. Там всего 20 камер, но в какой-то момент в них одновременно сидели два депутата – Сергей КАЛИНИН и Хабулда ШУШУБАЕВ (их поселили в одну камеру, и они шутили, что на ней надо бы повесить табличку «Приемная депутатов Законодательного собрания Омской области»), министр имущественных отношений Омской области Вадим МЕРЕНКОВ, главный судебный пристав Владимир ВИТРУК, начальник местного Росприроднадзора, лидер омской секты свидетелей Иеговы [на территории России данная организация признана экстремистской и запрещенной, ликвидирована]. Когда я рассказал об этом своему следователю, та спросила: «Там флеш-рояль что ли собирают?!» За время, пока я сидел на спецпродоле, там также побывали два вице-губернатора, четыре полковника (замначальника УВД Сергей КЛЕВАКИН, Влад ПАРХОМЕНКО, при котором от обрушения казармы погибли солдаты-новобранцы, замначальника омского ФСИН и СТАРОВИКОВ – муж Ирины Джоновны, начальника финансового управления УВД). Самой Ирине Джоновне я бесконечно благодарен за куриную ножку, которую она мне передала, сидя в соседней с моей клетке в подвале следственного комитета. Эта ножка была очень вкусной, я ел ее и плакал. Интересно было и встретиться в одном «общаке» автозака со следователем, который начинал мое уголовное дело, Дмитрием ЮРЧЕНКО – пока я сидел, он и сам очутился по другую сторону решеток за взятку, полученную от московской адвокатессы, защищавшей «Пусси Райот». А еще были встречи с бизнесменами, террористами, гипнотизерами, людоедами, международными торговцами оружием…
Как объяснял автор, смысл названия книги в следующем:
– У древних евреев был обычай: раз в год они приносили в жертву двух козлов. Одного убивали сразу. А на второго возлагали все грехи мира и отводили его в безжизненную пустыню, в страну обрывов – то была жертва демону Азазелю. Козел умирал долго и мучительно – от жажды и солнечных ожогов. Но мог и выжить, добравшись до оазиса.
Кстати, один из этих рассказов – «Три встречи с Олегом ШИШОВЫМ» – был опубликован в «Коммерческих Вестях». Но и личные мемуары Станислава Викторовича были пронзительны до сердечной боли:
– Мне больше четырех лет не давали даже коротких свиданий ни с кем из родных. Даже через заплеванное стекло. Не разрешали и телефонные разговоры. Жена часами ждала на холодном ветру, чтобы увидеться хоть на пару секунд, пока меня заводят из автозака в подвал следственного комитета. Однажды меня везли в суд, и один из конвоиров стал живо общаться со мной. Он уходил на пенсию и решил сделать доброе дело. Привел меня пораньше в зал суда, сказал моему адвокату: «Зови сюда его жену и встань на шухере». Таня моя зашла в зал. Боится подойти к клетке со мной – знает, что нельзя. Конвоир ей: «Подойди к своему мужу. Целуйтесь». Знаете, молодые шимпанзе умирают без прикосновений своей матери. Взрослый человек может выжить без прикосновений любимого человека. Но это очень грустная жизнь…
Тем не менее тюремные воспоминания не станут центральной частью книги – все-таки заключение отняло всего шесть лет из пятидесяти двух, прожитых МАЦЕЛЕВИЧЕМ. Остальные главы, которые он все-таки успел написать, будут посвящены его детству, юности, молодости, взаимоотношениям, путешествиям, впечатлениям и, конечно, бизнесу. По словам Татьяны МАЦЕЛЕВИЧ, работа над книгой уже ведется.
P.S. Настораживает, что при своем умении и любви обращаться со словом Станислав Викторович не оставил предсмертной записки – ни Татьяне, ни сыну Марку, ни дочерям Софии и Кире, ни друзьям.
Ранее репортаж был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 13 августа 2025 года.
Андрей ХАБАРОВ, адвокат: «Если бы не твердость Станислава Викторовича, то жизнь нескольких десятков известных омских семей могла сейчас быть другой»:
Адвокат Андрей ХАБАРОВ, защищавший в свое время Станислава МАЦЕЛЕВИЧА, в личном Telegram-канале тоже отозвался на его уход из жизни:
— Мы работали вместе над его защитой почти 6 лет.
Его уход из жизни, и главное — как это произошло, — потрясли меня. За всю мою объемную адвокатскую практику МАЦЕЛЕВИЧ — самый жизнестойкий мой подзащитный.
После того, через что и, главное, как он прошел, находясь под уголовным преследованием, предположить такой его жизненный конец для меня было невозможно. Но я не собираюсь строить предположения и давать оценку тому, что произошло. Я хочу лишь воздать должное человеку, который в невероятно сложных психологических условиях кардинально изменился сам и изменил мое мнение о себе до степени глубокого уважения.
Нужно сказать, что до принятия на себя защиты МАЦЕЛЕВИЧА мое отношение к нему было крайне отрицательным, хотя мы не были знакомы.
Весной 2015 г. ко мне обратилась одна уважаемая коллега с просьбой принять его для консультации. Я отказался с ним встречаться. Через несколько дней позвонил другой уважаемый коллега с той же просьбой. Я вновь отказал и попросил больше по этому вопросу не беспокоить. Почему?
Дело в том, что на протяжении нескольких лет до этого в делах, по которым я осуществлял защиту предпринимателей и чиновников, их обвинение в значительной степени строилось на показаниях как самого МАЦЕЛЕВИЧА, так и его ближайших сподвижников. Я сам несколько раз в процессах допрашивал Станислава Викторовича как свидетеля обвинения. Понятно, что показания давались им про обналичивание в интересах подсудимых.
Деятельность МАЦЕЛЕВИЧА в тот период не является секретом, он сам после освобождения неоднократно об этом публично заявлял. В связи с этим у меня в то время сложилось убеждение, что МАЦЕЛЕВИЧ сотрудничает с обвинением, давая показания в отношении своих бывших клиентов, тем самым обеспечивает неприкосновенность со стороны правоохранительных органов своей деятельности, которая в приговоре суда получила определение как «незаконная банковская». Исходя из собственных представлений о добре и зле, встреча с ним была для меня невозможна.
Каково же было мое удивление, когда в октябре 2015 г. ко мне с просьбой о защите обратилась супруга МАЦЕЛЕВИЧА — Татьяна. Станислав Викторович более месяца как находился в СИЗО по обвинению в создании преступного сообщества обналичников.
Это была совершенно иная ситуация, чем весной 2015 года. Человек был узником с перспективой до 20 лет лишения свободы. Но меня сильно смущало одно обстоятельство. МАЦЕЛЕВИЧ представлял огромный оперативный интерес для различных оперативных служб. Я не сомневался, что его будут различными способами принуждать к сотрудничеству по полной, используя обстоятельства, в которых он оказался. Я полагал, что заключение им досудебного соглашения о сотрудничестве — лишь вопрос времени, а я в такой защите участвовать точно не собирался. Поэтому договорились о том, что схожу к нему в СИЗО, переговорю, а там будет видно.
Не могу передать содержание нашего незабываемого для меня разговора, но могу сказать, что к нашей встрече Станислав Викторович уже принял для себя решение, что он не будет признавать себя виновным и не будет сотрудничать с обвинением. Это решение было основано на его внутреннем убеждении, к которому он пришел, находясь в одиночной камере. Убеждение состояло в том, что то, что с ним происходит, — есть посланное ему испытание, если хотите, крест, который он должен достойно пронести.
Безусловно, он не знал, что ему предстоит. И я знал, что он этого не знает. Но, разговаривая с ним, сквозь его виновато-грустную улыбку я почувствовал могучую внутреннюю силу и принял на себя его защиту, о чем в последующем ни разу не пожалел. Напротив, я стал свидетелем того, как человек прошел психологический ад и остался человеком. Три года в одиночной камере. Мне известен не один случай, когда через год «одиночки» люди уходили на судебно-психиатрическую экспертизу. МАЦЕЛЕВИЧ выдержал три года.
Что только с ним не делали. До обеда приходили «красные» — спрашивали про «белых», после обеда приходили «белые» — спрашивали про «красных», и те и другие спрашивали про известные омские фамилии. Какие только дьявольские предложения ему не поступали в обмен на сотрудничество. Станислав Викторович очень любил свою семью — жену, двух дочек, младшую из которых практически и не видел, только по фотографии. Тосковал до воя.
Предложения об изменении меры пресечения на домашний арест и уход из «одиночки» домой, в семью, были для него как пытка раскаленным железом. После такой психологической обработки он не всегда сам, без помощи тюремного надзирателя, мог дойти до камеры, так как терял ориентацию в пространстве. Столько внутренних сил он отдавал, чтобы своей виновато-грустной улыбкой ответить на такие предложения.
Если бы не твердость Станислава Викторовича, то жизнь нескольких десятков известных омских семей могла сейчас быть другой.
Две молодые женщины — матери-одиночки, включенные в преступное сообщество МАЦЕЛЕВИЧА, которого на самом деле не было (оправданы в связи с отсутствием состава преступления), у которых дома остались с бабушками малолетние дети, после трех месяцев СИЗО заключили досудебное соглашение о сотрудничестве, признав всё, что позволило им уйти из тюрьмы под домашний арест к детям. Когда МАЦЕЛЕВИЧ узнал об этом, то был искренне рад. Люди признали, что он создал и руководил преступным сообществом, которого не было, а он за них был рад. Он не хотел, чтобы люди в связи с ним страдали.
Я ни в коем случае не идеализирую МАЦЕЛЕВИЧА. Он в своей жизни, к сожалению, совершил достаточно поступков, которыми не гордился. Но этот пост я пишу из уважения к бойцу, стойкость которого не перестает меня удивлять до сих пор.
Фото © Максим КАРМАЕВ
