О взыскании долгов организации с тех, кто реально стоит за нею.
27 марта в «КВ» вышла наша статья о проколе корпоративной вуали в процедуре банкротства (электронную версию см. здесь). То есть о взыскании долгов организации с тех, кто реально стоит за нею. Но, как показывает практика, иногда можно обойтись и без такой обременительной и сложной процедуры, как банкротство.
Защита от вороватых волков
Есть известное многим понятие «корпоративный контроль». Это возможность какого-то лица (физического или юридического) давать обязательные указания организации. Принимать обязательные для ООО или АО (или иной организации) решения, согласовывать ее решения, обладать информационным контролем.
Как правило, здесь идет речь об участниках-акционерах, о директоре, о Совете директоров. Это классические контролирующие лица организации. С ними все очевидно – Гражданский кодекс предусматривает их прямую ответственность за решения, нанесшие убытки организации.
Но все эти лица нередко лишь марионетки в руках влиятельных кукловодов. Например, они могут быть водителями, родственниками, приятелями, любовниками истинных хозяев бизнеса.
Сейчас закон о банкротстве (см. предыдущую статью) таких хозяев-кукловодов тоже причисляет к контролирующим лицам. В банкротстве в силу закона контролирующим может быть признано лицо, которое формально к контролируемой организации отношения не имеет. Но фактически контроль осуществляет (дает обязательные указания).
Именно для демонстрации зрителям (кредиторам) лиц, скрывающихся за ширмой кукловодов, и разработана доктрина «прокола корпоративной вуали». Суть доктрины состоит в привлечении контролирующего лица к ответственности по долгам контролируемого им лица (ООО или АО, как правило). Как остро подметил автор термина «прокол корпоративной вуали» американец Морис УОРМСЕР, основной целью этой доктрины является «защита интересов кредиторов от вороватых волков, будь те в корпоративном одеянии бабушки Красной Шапочки или в своих собственных мохнатых шкурах».
Иск Олимпии
На родине данной доктрины, США, по статистике суды применяют прокол корпоративной вуали в половине дел, в которых истцы требуют применить эту доктрину. В 1991 г. Роберт ТОМСОН пришел к выводу, что «прокол» происходил в 40,18% дел, проанализировав 1600 дел. В 2006 г. Питер О., повысил процент до 48,51%, изучив 3000 дел. Какой-либо статистики по применению доктрины в РФ не существует.
В России с 2014 года Гражданский кодекс предусмотрел основания, по которым корпоративную вуаль прокалывать можно. Хотя и до этого существовали единичные случаи таких «проколов». Но в небанкротных делах практика применения этой доктрины все-таки пока немногочисленна.
Одним из первых подобных кейсов было небезызвестное Постановление ВАС РФ от 24.04.2012 №16404/11 по делу латвийского Pareхbankа. Это кредитное учреждение было признано в 2008 г. банкротом, а впоследствии преобразовалось в две компании: Parexbanka и Citadelebanka. Причем первая из них владела исключительно проблемными активами, а вторая – ликвидными.ООО «Олимпия», являясь кредитором, не сумело удовлетворить свои требования за счет средств Parexbanka и обратилось в арбитражный суд с целью привлечь к солидарной ответственности Citadelebanka. Ответчики формально находились в Латвии, истец доказывал, что и они, и их имущество находятся в РФ. В обоснование этого он указал, что ответчики фактически осуществляли свою деятельность в России через представительства иных компаний.
Суды первых двух инстанций отказали в удовлетворении требований, и только на уровне кассации истец добился удовлетворения своих требований за счет активов Citadelebanka. Несмотря на то, что Высший арбитражный суд РФ отменил акт суда кассационной инстанции ввиду подсудности дела исключительно латвийским судам, он отразил немало существенных моментов.
Именно в этом постановлении ВАС РФ впервые в России упоминается доктрина «срывание корпоративной вуали», суд сделал это для пользы кредитора. ВАС РФ к тому же сослался на решение Европейского суда справедливости (в настоящее время — суд справедливости Европейского союза) 1987 года в части аффилированности зарубежных филиалов. Что также стало новаторским подходом в рамках российской судебной системы.
По сравнению с практикой «прокола вуали» в США, Германии прочих странах российский правопорядок делает лишь первые шаги. Случаи, когда вне рамок банкротства нужно вывести на чистую воду контролирующее лицо, могут быть совершенно разные. Проанализируем пару таких случаев.
Теневой директор
Первый рассматриваемый случай – привлечение к ответственности так называемых теневых директоров (shadowdirectors).
Представим, что вы являетесь одним из десятка акционеров общества. На очередном собрании акционеров общества вы получаете информацию, что директором заключен ряд сделок по продаже активов на крайне невыгодных для общества условиях. При этом директор, совершавший невыгодные сделки, номинальный персонаж в этой схеме. Он является другом/родственником одного из акционеров общества. Или даже не акционера.
У вас есть информация, что «бизнес-план» по выводу денежных средств из общества породил этот самый акционер, а не директор. Выгоду из сделок извлек также этот кукловод, т.к. сделки заключены с аффилированными с ним лицами. Можно найти доказательства всего этого.Такая ситуация может случиться и в ООО, и в кооперативе, например.
В подобном случае к ответственности в виде взыскания убытков возможно привлечение не номинального директора общества, а «теневого». И теневой директор у нас тот самый кукловод. «Теневыми директорами» на практике называют лиц, не являющихся единоличным органом или членами органов управления юридического лица, но имеющих фактическую возможность определять его действия.
При этом в небанкротных законах нет такого определения. Этот пробел сильно затрудняет «проколы вуали». Правоприменительная практика в качестве критериев для определения «теневого директора» применяет понятие «контролирующее должника лицо» из закона о банкротстве.
В итоге суд признает, что теневой директор виновен в возникновении тех хозяйственных результатов организации, которые привели к долгам. Или в выводе ликвидных активов. И взыскивает долги организации с этого теневого директора так, как если бы он был официальным директором.
Дело об авиационном керосине
Одним из примеров выявления «теневого директора» является дело об авиационном керосине и ООО «РН-Аэро», фирме-дочке Роснефти (№ А40-13997/17).
В данном деле ООО «АН-Аэро» привлекало к ответственности директора компании ШАРГАЛИНА за убытки. Помимо директора к ответственности привлекли сотрудника компании Роснефть КУЗНЕЦОВА, курировавшего работу ООО «РН-Аэро».
КУЗНЕЦОВ с помощью ШАРГАЛИНА продавал авиационный керосин ООО «РН-Аэро» по заниженным ценам.
КУЗНЕЦОВ в суде ссылался на то, что полномочий по продаже керосина у него не было, в органы управления ООО «РН-Аэро» он не входил. Следовательно, в причинении убытков он не участвовал.
Суды трех инстанций указали, что фактически сложившаяся система управления дочерними компаниями, структура Роснефти давали возможность отдавать КУЗНЕЦОВУ указания директору ООО «РН-Аэро» по заключению сделок по продаже керосина. Материалами дела данный факт подтверждается. При этом суды делают вывод, что Шаргалин, как директор ООО «РН-Аэро», вне зависимости от наличия или отсутствия указаний КУЗНЕЦОВА обязан нести ответственность.
Совместно «теневой директор» из Роснефти Кузнецов и директор ООО «РН-Аэро» причинили компании ущерб поставками авиакеросина по заниженной цене посреднику.
Что такое «указание»?
Второй рассматриваемый случай «прокола корпоративной вуали» – ответственность основного хозяйственного общества по сделкам дочернего общества.
Основное общество по умолчанию не несет ответственности за действие дочернего. «Прокол корпоративной вуали» возможен исключительно в судебном порядке по иску кредиторов дочернего общества.
Подобный способ снятия корпоративной вуали законодатель вроде бы прямо предусмотрел в п. 2 ст. 67.3 ГК РФ, ст. 6 ФЗ «Об ООО», ст. 6 ФЗ «Об АО»: основное общество отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение указаний или с согласия основного хозяйственного общества.
Вместе с тем законодатель, также как и с термином «лица, имеющего фактическую возможность определять действия юридического лица» не дает определения понятия «указания». Это также является одним из основных пробелов, наряду с определением «контролирующего лица».
На практике под «указанием» понимается ситуация, когда орган основного общества (например, генеральный директор) дает органу дочернего общества распоряжение. О совершении сделки на определенных условиях, например.
Ранее на практике, чтобы доказать факт наличия указания и его обязательности для дочернего общества, требовался целый ряд условий. Нужно было, чтобы возможность таких распоряжений была предусмотрена, например, в уставе или договоре между обществами.Указания должны были даваться в письменном официальном документе.
Со временем правоприменение трансформировалось, и наличие обязательного указания можно доказывать самыми разными способами.
Во-первых, вывод об обязательности указаний может следовать не только при наличии прямых условий в уставе дочернего общества. И не только когда материнское общество является явным мажоритарным акционером, например. Но обязательность можно выявить, исходя из фактической природы отношений между обществами, обусловленной самыми разными факторами (контрактами между ними, иными обстоятельствами).
Для доказательства факта дачи указаний суд сейчас принимает любые письменные доказательства: письма, протоколы, акты, даже переписку по электронной почте. Более того, имеются случаи, когда свидетельские показания тоже признаются достаточными доказательствами.
В итоге суд привлекает к ответственности материнскую компанию за долги дочерней компании. Несмотря на то, являлась ли материнская компания мажоритарным акционером и были ли ее указания выражены в форме не вызывающих сомнений письменных приказов. Материнская компания, как правило, часто представляет гораздо больший интерес для кредитора в смысле взыскания долга.
На пути к прозрачности
В российской судебной практике случаи привлечения к ответственности материнских компаний за действие дочерних единичны. Одним из таких является, к примеру, дело по иску ЗАО «Август» о взыскании с ООО «ТОК-Агро» (материнская компания) и ООО «Рассвет» (дочерняя) солидарно задолженности по поставке. Дело № А41-12725/2015, рассмотрено в Десятом Арбитражном апелляционном суде.
Суды двух инстанций удовлетворили требования истца. Решение мотивировано тем, что ООО «ТОК-Агро» является единственным участником и управляющей компанией ООО «Рассвет». На основании данных фактов требования ЗАО «Август» были удовлетворены.
Подытоживая, нельзя не отметить огромное значение доктрины «прокола корпоративной вуали» для добросовестных кредиторов, получивших еще один эффективный способ защиты своих интересов.
Полагаем, что в РФ следует руководствоваться удачным примером США, несмотря на различие правовых систем этих стран. В США «прокалывание вуали» стало обыденной процедурой, а количество положительных для кредитора судебных дел весьма значительно. В России слишком часто еще используют номинальное владение в не самых лучших целях (если для использования «номиналов» такие цели вообще могут существовать). И слишком часто стараются уйти от ответственности, «кинуть», по-нашему, если говорить прямо. Обыденное применение судами «прокола корпоративной вуали» (обоснованное, конечно) может сделать бессмысленными попытки так вести дела.
Дмитрий БАЯНОВ, ведущий юрист банкротной практики компании «Лексфорт»
Игорь ЖУРИКОВ, партнер компании «Лексфорт»
Ранее материал был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 1 мая 2019 года
