В «КВ» от 15 октября была опубликована беседа корреспондента Екатерины СЕРВАХ с управляющим филиалом ОАО «Банк ВТБ в г. Омске» Владимиром КОПМАНОМ об истоках нынешнего мирового финансового кризиса. Сегодня предлагаем вашему вниманию продолжение этого разговора.
— В прошлый раз мы говорили о причинах возникновения мирового финансового кризиса. А чем он опасен для России?
— Мы связаны с мировым финансовым механизмом тысячами зримых и незримых нитей. Это как сообщающиеся сосуды: плохо там – плохо здесь. Поэтому не стоит радоваться, что «у соседа корова сдохла». Да, Россия погасила большую часть госдолга, но зато существенно возросли корпоративные обязательства российских юридических лиц.
В 2000 году объем заимствований всех российских корпораций, включая банки, был равен примерно 40% от ВВП, и это были в основном внутренние займы. Сегодня примерно половина всех заимствований сделана на внешнем рынке. В России «длинных» денег нет, а западные финансовые рынки предоставляли возможность брать кредиты на 5-7, а иногда и на 10 лет. Кроме того, деньги на Западе были существенно дешевле. Поэтому многие воспользовались вхождением России в мировое финансовое сообщество и получили более длинные деньги по более низким ставкам.
По этим обязательствам в IV квартале 2008 года российские банки и корпорации должны выплатить в сумме порядка 38 млрд долларов (15 млрд – банки, 23 млрд – корпорации, прежде всего такие гиганты, как Газпром, ЛУКОЙЛ и т.д.). Причем не факт, что эти обязательства удастся реструктурировать: вернули кредит – и получили снова. Могут дать, но уже существенно дороже, а могут и вообще не дать. И это – первая достаточно серьезная опасность, которая нас сейчас может подстерегать.
Вторая опасность – падение цен на нефть, потому что проект бюджета на 2008 год рассчитывался исходя из среднегодовой цены порядка 75-80 долларов за баррель. Если в среднем за год цена нефти окажется ниже расчетной, бюджет может из профицитного стать дефицитным.
Еще один неблагоприятный фактор – снижение капитализации российских компаний, которая сегодня определяется только как рыночная цена акций этих компаний. На фондовом рынке обращалась примерно половина всех акций, а объем рынка в разные периоды составлял от 200 до 400 млрд долларов. Причем 70% этих денег принадлежало внешним инвесторам (хотя это могли быть и деньги российских компаний, в свое время вывезенные на Запад, а потом снова заведенные на российский рынок, чтобы зарабатывать на нем).
В спокойной ситуации развивающиеся рынки, к каковым относится и российский, обеспечивают существенно более высокую доходность, и туда стекаются деньги инвесторов из многих стран. Но когда возникают катаклизмы, деньги оттуда начинают уходить в первую очередь. Поэтому российский фондовый рынок стал проваливаться. Внешние инвесторы свои акции стали продавать, и в результате, по разным оценкам, за последние два месяца с российского фондового рынка ушло от 20 до 50 млрд долларов. Акции продаются за рубли, а чтобы вернуть средства за рубеж, на них покупаются доллары. Поэтому спрос на валюту возрос, из-за чего доллар подрос в цене, а рубль обесценивается.
Из-за массовых продаж стоимость акций упала. Достаточно сказать: цена акции Газпрома сейчас составляет 33% от ее уровня на 1 января 2008 года. А ведь кредиты, полученные на Западе, брались в основном под залог пакетов акций. Если цена акций падает, уменьшается стоимость залога. Позиция кредиторов в такой ситуации известна: если залог не покрывает выданного кредита, надо либо вернуть долг, либо пополнить залог. И это – одна из самых опасных ситуаций.
— Но ведь предпринимаются какие-то меры по защите российского рынка?
— Да, в целом и правительство, и Банк России очень оперативно и весьма адекватно отреагировали на те угрозы, которые нам создал разразившийся кризис. Я хочу подчеркнуть: все выработанные ими меры носят рыночный характер, то есть свидетельствуют, что мы бесповоротно стали на путь рыночной экономики. ЦБ РФ существенно снизил нормативы обязательных отчислений в Фонд обязательных резервов (ФОР), что позволило российским банкам дополнительно получить обратно из ЦБ порядка 300 млрд рублей – это 12 млрд долларов. А правительство снизило экспортные пошлины на энергоносители, и прежде всего на нефть.
Чтобы российские корпорации смогли своевременно исполнить свои обязательства по западным кредитам, в Госдуму внесен законопроект, позволяющий Банку развития (который раньше назывался Внешэкономбанком — ВЭБ) получить от ЦБ РФ до 50 млрд долларов в виде депозитов сроком на год по ставке Libor+1%. Из этих денег ВЭБ на рыночной основе сможет предоставлять российским корпорациям и банкам деньги на погашение их обязательств, если с этим возникнут проблемы. Естественно, сразу оговорена ставка — Libor+5%, а в залог, скорее всего, будут браться пакеты акций этих юридических лиц.
— То есть может случиться, что какие-то частные компании будут национализированы?
— Точнее, компания или банк, бывшие до этого полностью частными, могут в случае невозврата кредита получить в качестве акционера с контрольным или блокирующим пакетом ВЭБ, который является государственной структурой. Говорить о национализации, может, и преждевременно, но именно это мы наблюдаем сейчас в США, Великобритании, Швеции – везде. Кажется, премьер-министр Люксембурга уже пошутил: «Складывается ощущение, что сейчас Уолл-стрит превращается в Красную площадь». Потому что нынешний объем национализации в США еще совсем недавно американским финансистам и в страшном сне не мог присниться.
В целях стабилизации фондового рынка правительством РФ выделено 500 млрд рублей на поддержку котировок акций крупнейших российских эмитентов, а фактически – на их выкуп, чтобы создавать спрос. Делается это еще и потому, что снижение капитализации чревато достаточно серьезными неприятностями для российских банков. Ведь все наши расчетные нормативы (лимит на одного заемщика и прочие) привязаны к размеру капитала.
В последние годы российская финансовая система черпала текущую ликвидность на Западе. Но сегодня почти единственным источником ее поддержки стали деньги правительства и ЦБ РФ. Помимо уже перечисленных сумм, правительство приняло решение выделить до 2 трлн рублей на поддержку российской банковской системы. Эта поддержка будет осуществляться в виде субординированных кредитов на сумму 950 млрд рублей сроком на 5 лет.
В том числе Сбербанк получит 500 млрд, ВТБ – 200 млрд, Россельхозбанк – 25 млрд рублей. Остальные 225 млрд рублей пойдут на предоставление кредитов другим банкам. Банк сможет получить кредит в размере до 15% его уставного капитала при условии, если акционеры банка внесут вдвое большую сумму. Помимо этого, более 100 банков смогут получить беззалоговые кредиты. Кроме того, в трех крупнейших банках с государственным участием — Сбербанке, ВТБ и Газпромбанке — Минфин РФ в сентябре разместил депозиты на сумму более 1 трлн рублей. Предполагается, что эти банки будут оказывать поддержку банкам второго и третьего эшелона.
Цепочка такая: правительство и ЦБ => банки первого эшелона => межбанковское кредитование 20-30 банков второго эшелона => остальные банки. Так что теоретически некоторые кредитные организации могут попасть в ситуацию, когда им придется отдать в залог пакет своих акций более крупному банку. Хотя задача банкротства или поглощения мелких банков, думаю, не ставится, но те инструменты, которые применяются сейчас для стабилизации финансовой системы, носят чисто рыночный характер, а рынок есть рынок.
Национализация и приватизация – это встречные процессы, которые могут идти одновременно. Вопрос в том, насколько своевременно и адекватно это сделано. Зачастую какие-то сферы экономики в той или иной стране национализируются, с помощью государства приводятся в более-менее товарный вид и снова приватизируются. Оба процесса – просто инструменты, задача которых – адекватно реагировать на рыночную ситуацию: когда-то надо приватизировать, когда-то – национализировать.
На самом деле размер дефицита в российской банковской системе не столь уж велик. Участвуя в аукционах, проводимых Минфином, банки брали 300-500 млрд рублей. Это косвенная оценка дефицита ликвидности банковской системы. Но в условиях возникающей паники (а паника для кризиса – самая опасная вещь), когда все начинают забирать и никто друг другу не доверяет, возникает эффект мультипликатора и дефицит возрастает многократно.
Когда все кровеносные сосуды финансового организма работают нормально, для обслуживания всех платежей хватает фиксированной суммы. Как только начинаются неплатежи, необходимую для расчетов сумму надо умножать на 5 — 10, а может и на 100. Потом, когда платежная система заработает, это все снова вернется к исходной ситуации. Но чем опасен кризис неплатежей? Чтобы его ликвидировать, нужны разовые вливания ликвидности, иногда многократно большие, чем объем денег в системе, работающей в нормальном режиме.
К чему все это может привести? Какие рекомендации можно высказать физическим и юридическим лицам? Это – тема следующей беседы.
