Юрий ТРУБИН, военный комиссар Омской области: «Военный комиссар уже не является военнослужащим. Эта должность теперь гражданская»

Военный комиссариат Омской области отработал без руководителя больше года — с октября 2009-го, после того как военком Геннадий НАХАЕВ был переведен на ту же должность в Приморский край. А с Нового года в Омской области в должности военного комиссара региона утвержден полковник в отставке Юрий ТРУБИН. О себе и о своих приоритетах Юрий ТРУБИН рассказал позавчера обозревателю «КВ» Николаю ГОРНОВУ.

— Юрий Васильевич, судя по вашей биографии, вы человек с активной жизненной позицией. Вот и в статусе военного пенсионера вы пробыли недолго…

— Да, пенсионером я был ровно неделю, не успел даже лежа на диване отдохнуть. Когда увольнялся в запас, я был уверен, что мне не придется бегать кругами в поисках работы, но все же не думал, что даже пенсионные документы придется оформлять, уже будучи работником ОАО «СГ-Транс».

— Вы там возглавляли службу, которая занималась физической безопасностью?

— Всей безопасностью – и экономической, и физической, и промышленной. Честно говоря, мне работа в «СГ-Трансе» нравилась. Все было понятно, все интересно. И московское руководство «СГ-Транса», насколько я понимаю, было довольно, и в финансовом плане меня все устраивало.

— А почему тогда согласились возглавить военный комиссариат?

— Наверное, я все равно оставался и останусь военным человеком. Не скажу, что я как вариант рассматривал работу именно в военном комиссариате. Просто мне хотелось получить новый опыт, реализовать свой потенциал. Хотелось чего-то большего. В прошлом году, например, я решил повысить свой образовательный уровень и поступил на экономический факультет ОмГУ им. Достоевского.

— Военного комиссара назначает командующий округом?

— Военный комиссариат — это территориальный орган Министерства обороны РФ в субъекте Федерации, а я непосредственно подчиняюсь командующему войсками округа. И назначение на должность происходит, соответственно, приказом командующего округом. Но кандидатура обязательно согласовывается с министром обороны РФ.

— Не мешал вашему назначению тот факт, что вы уже вышли в отставку?

— Дело в том, что в связи с реформированием Министерства обороны изменился и статус военных комиссариатов. В 2010 году было внесено изменение в законодательство, и теперь военный комиссариат в регионе единый, а в городских округах будут только отделы. И военный комиссар уже не является военнослужащим. Эта должность теперь гражданская. Я тоже занимаю эту должность как гражданское лицо. Понятно, что при назначении руководствуются положением о военном комиссариате, где существует ряд требований, и кого угодно с улицы назначить не могут. Так, например, это должен быть в прошлом высший или старший офицер.

— И остальные должности в военном комиссариате теперь тоже не офицерские?

— Вся наша структура уже полностью гражданская. Правда, на сегодняшний день порядка 50 офицеров все еще находятся в распоряжении военного комиссариата, но они за штатом. Ряд офицеров останутся военнослужащими, они уже получили новые назначения, а некоторые, после получения жилья, намерены уволиться из Вооруженных сил.

— Сколько человек у вас осталось после реорганизации?

— Штатная численность – порядка 800 человек. Для проведения организационных и технических мероприятий в ходе призывной кампании такого штата, конечно, недостаточно. Для этих целей привлекаются, как правило, дополнительные технические работники.

— Но функционал у военного комиссариата остался прежний?

— Да, наши задачи не изменились и не изменятся, пока не изменится законодательство и сам принцип комплектования Вооруженных сил. С нас по-прежнему спрашивают за организацию призыва и за качество организации мобилизационной подготовки и переподготовки. Что касается реформирования, то это была, фактически, оптимизация численности. Если идет реформирование в самих Вооруженных силах, то было бы странно оставить в прежнем виде военные комиссариаты.

— Когда были сняты надбавки за погоны, зарплата у работников областного комиссариата не уменьшилась?

— На мой взгляд, даже наоборот – увеличилась. Гражданский специалист сейчас получает больше, чем получал бы на его месте офицер в погонах. В этом смысле, я скажу, реформа сказалась положительным образом. Финансовое обеспечение начальника отделения военного комиссариата и его старшего помощника находится на уровне никак не меньшем, чем один-два года назад у подполковника.

— Мне как-то не совсем понятна ситуация с резервистами, которые стоят у вас на учете. А если понадобится призвать их на сборы, то кто будет компенсировать им заработную плату?

— Все эти вопросы определены действующим законодательством. Человек, который призывается на сборы с целью переподготовки, выполняет свой конституционный долг, и никаких проблем с компенсацией заработной платы у него не возникнет. Каждый руководитель предприятия несет персональную ответственность за исполнение законодательства в этой части.

— Ну а если руководитель какого-нибудь малого предприятия будет не в курсе?

— Понятно, что у руководителей много своих текущих проблем, но для этого и существуют военные комиссариаты, чтобы разъяснять все сложные вопросы и оповещать руководителя о том, что есть необходимость в привлечении его работников в качестве технического персонал или к проведению сборовых мероприятий. От качества мобилизационных ресурсов зависит обороноспособность страны, и к этому вопросу нельзя, я считаю, подходить поверхностно. Это большая и кропотливая работа, которая не всегда, может быть, заметна. Но она ведется, я вас уверяю.

— Тогда перейдем к той работе военного комиссариата, которая видна хорошо, – к призывной кампании…

— За призывом действительно следят все. И органы власти, и командование Вооруженных сил, и мамы с папами. И всем могу сообщить позитивную информацию – в 2010 году Омская область выполнила план призыва и находится на весьма хорошем счету. В этом моей заслуги нет, но я отдаю должное тем, кто с честью справился с этой непростой задачей, несмотря на очевидные сложности.

— Какие именно сложности? Вы имеете в виду уклонистов?

— Скрывать нечего, у нас определенная категория призывников не желает служить в принципе. Хотя, казалось бы, лучше один раз выполнить свою конституционную обязанность, с честью и достоинством отслужить ровно один год, чем уклоняться от службы и скрываться много лет от правоохранительных органов, не имея возможности жить полноценной жизнью. На мой взгляд, жизнь под колпаком – она гораздо более неприятна.

— Много в Омске уклонистов?

— Не могу сказать, что их много. Но и не мало. Только в одном из городских отделов порядка полутора тысяч. А это практически сопоставимо с планом одного призыва.

— Какие приоритеты у вас будут в новой должности?

— Прежде всего — кадровая политика. В работе с допризывниками приоритет, я считаю, необходимо отдавать офицерам, которые имеют опыт боевых действий. Сами посудите, кто у молодого человека вызовет больше доверия – просто капитан или боевой офицер, командир группы спецназа капитан Александр НОСОВ, кавалер двух орденов Красной Звезды? Думаю, ответ будет однозначный. И еще один приоритет – общее омоложение кадров. Я еще глубоко не вникал в этот вопрос, но уже и на первый взгляд видно, что в штате военного комиссариата очень много возрастных специалистов, имеющих пенсионный возраст. При всем моем уважении к опыту этих людей мы будем их планово провожать на заслуженный отдых, а на работу принимать перспективную молодежь.

— А как вы относитесь к такому сложному вопросу, как взаимодействие военного комиссариата и родителей призывников?

— По большому счету этот вопрос не такой уж и сложный. Родители, понятно, волнуются за своих детей. Армия – это не пионерский лагерь. Повод для волнений есть. Я и сам родитель, у меня два сына, старшему сыну скоро исполняется семнадцать.

— Пойдет служить?

— Если не определится до 18 лет со своими приоритетами и не поступит в вуз, то пойдет служить – это однозначно.

— Тогда, наверное, ваш младший собирается в военное училище?

— В восемь лет об этом говорить пока рано, но в кадетский корпус он уже засобирался.

— Вы военный родитель – это особый случай. А есть и невоенные родители…

— Вопрос призыва в любом случае сложен. Ребенок отрывается от семьи, от домашней кухни. Кстати, если вывести за скобки нашего заклятого врага, то есть неуставные взаимоотношения, то больше всего родители переживают именно по поводу организации питания. По этому поводу я могу всех успокоить – солдат, прибывающий в войска, голодным чувствует себя только первые пару недель, пока адаптируется к новой для себя пище, а потом, как правило, поправляется. Еще беспокойство родителей вызывает отдаленность мест службы. Но и Вооруженные силы идут навстречу родителям, у них уже есть возможность проводить призывника до места службы. Убедиться, в конце концов, что сын будет действительно служить, а не копать канавы и подметать плац.

— Опасения у родителей были, есть и будут…

— Двери военного комиссариата не закрыты. У нас есть должностные лица, которым функциональными обязанностями предписано работать с родительским контингентом. У меня каждый понедельник есть приемные часы, и с каждой проблемой, если она возникла, я готов разбираться. Работа с родителями в военных комиссариатах велась и будет вестись. А куда мы без родителей? Без них мы никак. Именно от родителей в большей степени и зависит подготовка молодых людей к прохождению службы. Ведь не секрет, что некоторые чуть ли не с грудного возраста говорят своему сыну, что армия – это плохо, и пытаются сделать все, чтобы он не пошел служить. С такими родителями, я считаю, тоже необходимо работать.

— Как работать?

— Их нужно переубеждать. Планомерно и методично.

— Думаю, это очень трудная задача…

— Трудных задач и проблем много. И я не думаю, что самая трудная именно эта. Но мы для того и работаем, чтобы проблемы решать.

— В молодости вы были мастером спорта по боксу. Не возникало никогда желания посвятить себя не военной, а спортивной карьере?

— Хочу заметить, бывших мастеров спорта СССР не бывает. Боксом я занимался серьезно, закончил специализированный спартаковский класс, участвовал в различных турнирах и когда был курсантом, и когда служил в Центральной группе войск в должности командира разведывательного взвода. Армия и спорт – они до какого-то момента совместимы, но потом все равно приходится выбирать. Была у меня перспектива перейти и в штат спортивного клуба инструктором, но нужно было некоторое время подождать, и я, хорошо подумав, сделал выбор в пользу военной карьеры. Я вышел из состава сборной и благополучно сложил с себя полномочия спортсмена. Решение было тяжелым, но не спонтанным, и жизнь показала, что я сделал правильный выбор. А боксом я все равно продолжал заниматься, в полку вел секцию бокса, что приветствовалось, и один из моих учеников впоследствии стал призером Центральной группы войск, а другой по возвращении домой продолжил спортивную карьеру и стал потом, насколько я знаю, мастером спорта.

— А сейчас у вас дома груша висит?

— Конечно. Я по-прежнему люблю бокс. И сыновей старался приучить к спорту. Так получилось, что у меня в соседях по дому двукратный олимпийский чемпион по боксу Алексей ТИЩЕНКО. И для пропаганды бокса для своих детей я попросил его подписать перчатки. А потом повесил их на самое видное место.

— Вы не охотник случаем?

— Не охотник и не рыбак. Я в таких мероприятиях участвую, конечно, поскольку ценю возможность побыть в кругу друзей, но больше люблю спортивный отдых.