Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот.
Генри Лайон ОЛДИ. Циклоп. Книга первая: Чудовища были добры ко мне
СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2012 год.- 384 стр.
Тираж 10 000 экз.
Генри Лайон ОЛДИ. Циклоп. Книга вторая: Король камней
СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2013 год. — 384 стр.
Тираж 10 000 экз.
Новая дилогия Дмитрия ГРОМОВА и Олега ЛАДЫЖЕНСКОГО посвящена Роберту Говарду, создателю Конана и мира Хайборийской Эры, с магами, королями, чудовищами и искателями приключений. Впрочем сначала (в 2007 году) был атмосферный, в духе меча и магии, рассказ «Сын черной вдовы» с подзаголовком «Tribute to Robert E. Howard» (tribute – дань памяти) – о мальчике, родителей которого убили, а его самого заточили в темное подземелье, где к нему, полуголодному, приходила гигантская паучиха и кормила его своим «млечным соком», а потом в пещере появился дерзкий авантюрист Вульм с единственным желанием разграбить местную сокровищницу, который попутно освобождает мальчика и связанного в соседней пещере с зашитым ртом мага Симона Остихароса. В продолжение цикла появился еще один рассказ — «Принц тварей», где выбравшийся из подземелья мальчик Краш идет по следу похищенного Вульмом камня «око Митры», и в одной из попутных деревень его привечают, а потом, ночью, размякшего, связанного преподносят вместе с другим таким же пацаном на ужин драконам – для этого здесь и оказывают гостеприимство всем инородцам, бродягам, сиротам, дабы не отдавать чудищам своих. Но драконы почуяли близкий им родной запах паучихи и освободили мальчика. «Убейте их всех!» — потребовал он от чудовищ – ситуация, аналогичная той, что случилась с Грэйс Маргарет Маллиган в маленьком городке Догвилль. Когда эти два рассказа, переработанные, стали основой романа «Циклоп» (а Циклоп – это и есть тот бывший мальчик Краш), тема чудовищности поведения людей, легко подверженных ксенофобии и готовых уничтожать иных, не похожих на них, стала одной из основных в романе. Сам Циклоп не раз говорит, что в отличие от людей, «чудовища были добры ко мне».
Каждый из десятка героев дилогии имеет отличный от других характер, логику поступков и свою непростую историю жизни. Каждый является полноценной и нестандартной личностью, которую трудно охарактеризовать одной краской – белой или черной. Даже отравивший своего отца-короля и новый король Ринальдо оказывается не так прост, как его поначалу воспринимает придворный маг Держидерево, рассчитывающий на преференции: «Сивиллы действовали эмпирически… О, простите, сир!» «Не стоит извинений, — махнул рукой Ринальдо. – Нам известно, что значит слово «эмпирически». Также нам известно значение слов «вариации», «метаморфический» или, к примеру, «чванливый засранец». Продолжай, мы слушаем». Каждый персонаж, пытающийся контролировать и манипулировать окружающим, неизбежно сталкивается с действиями другого, столь же активного, а нередко и столь же самоуверенного в своих решениях.
Одна из базовых фантастических допущений романа — янтарный грот, в котором желающие и допущенные могут получить определенную необыкновенную способность, но только взамен на какое-нибудь увечье – бесплатных пирожных не бывает. Количество таких талантливых «изменников» заметно растет, и остальным, неизмененным, уже становится трудно найти высокооплачиваемую работу, что начинает вызывать в народе раздражение, закончившееся бойней. Перемены всегда болезненны. Авторы к этой идее – неизбежной платы — подходят в романе еще не раз и с разных сторон: даже могущественные маги взрастили свои возможности не безвозмездно, что-то обязательно теряя. Молодые герои (Краш, Танни) теряют родителей, приобретая горечь утраты и жизненный опыт. Короли в этом государстве убивают своих отцов – таково их проклятие, если один из них нарушит его, на страну посыпятся несчастья и болезни. Хаос и порядок, неизменность и развитие – две стороны одной медали. Иногда хочется, конечно, чтобы «счастье было для всех даром и пусть никто не уйдет обиженный». Но Рэдрик Шухарт у Стругацких к этой мысли пришел полностью опустошенный, сломанный, отдав в жертву юношу-партнера. Этот его вопль ничем не отличается от счастливой улыбки героя Роберта де Ниро в фильме «Однажды в Америке»: события их обоих перемололи. ОЛДИ в «Циклопе» дают эпилог «500 лет спустя»: все было не зря, мир будет лучше – люди станут чудовищами, но эти чудовища останутся людьми. По-прежнему будут влюбленности, будут обиды, все также молодость будет безрассудной, а старость косной. Это как цветные картины Андрея Рублева в конце черно-белого жестокого и кровавого фильма Тарковского.
