На кухонных посиделках в газете "Коммерческие вести" побывал председатель партии "Российский общенародный союз" Сергей БАБУРИН. Предлагаем все самое интересное из беседы.
– Сергей Николаевич, вы на так называемом политическом рынке уже давно и все эти годы придерживались пропатриотической пророссийской позиции. Той позиции, которую в последние полтора года начало активно проводить наше государство. Я говорю, в частности, и о Крыме, Украине и всем остальном. Все это должно быть вам елеем по сердцу.
– Мне это просто бальзам на раны. После возвращения Крыма и Севастополя в состав России в 2014 году я официально заявил о том, что вступаю в Общероссийский народный фронт и снимаю все претензии к президенту ПУТИНУ. Это не значит, что навсегда. Мало ли, что будет потом.
– Вы вступили в ОНФ?
– Да, вместе со многими своими друзьями. С тем же Анатолием Евгеньевичем КАРПОВЫМ, который, правда, от Народного фронта является депутатом Госдумы по списку "Единой России". Мы и в Крыму, и не только там делаем многие вещи для укрепления международного престижа России.
– А до присоединения Крыма к России вы там бывали?
– В прошлом году я был в Крыму раз пять или шесть по разным причинам. Мы организовывали туда делегации Императорского православного палестинского общества. На Черноморский флот мы передали очень серьезный ковчег с реликвиями, с мощами Федора Ушакова Георгия Победоносца, и ряда других русских святых. Я как заместитель председателя попечительского совета уголовно-исполнительной системы России во главе группы инспектировал места лишения свободы в Крыму. Было очень важно понять, с какими проблемами сталкивается система ФСИН, полученная от Украины. Мы убедились, что это очень тяжелое наследство. Можете себе представить, впервые за 20 лет осужденные получили белое белье только при переходе в Россию. Более того, при Украине они не получали робу. Вот в чем их арестовали, осудили, в том и работали. Или родственники им передавали одежду для работы. Кроме того, Ассоциация юридических вузов, председателем которой я являюсь, проводила там в прошлом году научную конференцию, чтобы поддержать крымчан.
– Вы, если я не ошибаюсь, один из семи членов Верховного Совета, проголосовавших в свое время против ратификации Беловежских соглашений.
– Да, и мне отрадно, что в Крыму помнят, что я был первым из российских должностных лиц, кто в 92-м году поддержал руководство Черноморского флота, заявившего, что они – российские.
Я очень рад, что ПУТИН и парламент нынешний нашли вариант, как сделать все юридически безупречно даже с международной точки зрения. Что бы ни говорили наши недруги, но Крым и Севастополь вернулись из 60-летнего незаконного нахождения в составе Украины в полном соответствии с международным правом.
– В 2012 году вы рассказали, что помогаете строить в Муромцевском районе центр по выращиванию картофеля и топинамбура. Как с этим дела обстоят?
– История на самом деле драматичная. Омскому землячеству в Москве действительно удалось добиться, чтобы такая российско-белорусская программа была утверждена. На цели производства картофеля и топинамбура был выделен миллиард рублей. Треть средств пошла на белорусскую часть, две трети – на российскую. Усилиями Сергея Юрьевича ФИЛЯ такой центр в Муромцевском районе был создан. Были сделаны системные посадки разных сортов и картофеля, и топинамбура для наработки технологии по производству клубней, семян. Дальше, к сожалению, все пошло не так, как хотелось бы. Центр не встретил поддержки министерства сельского хозяйства Омской области. Уже в начале 2015 года Сергей Юрьевич ФИЛЬ уступил собственность центра другим лицам, которые сказали, что их не интересует Омская область. Они собираются эту программу выполнять, опираясь на Рязань и Брянщину. На сегодняшний день центр получает финансирование из союзного бюджета, привлекает внебюджетные инвестиции, но из Омской области он уходит.
– Он был зарегистрирован в Омской области?
– Он до сих пор зарегистрирован в Муромцевском районе. Директором центра был профессор ЦИМБАЛИСТ, который привлек очень серьезных специалистов из СибНИИСХоза и других организаций. Мы рассчитывали, что центр развернет работу не только в Муромцеве, но и в южных районах, потому что с топинамбуром нужно экспериментировать в разных климатических условиях. Полигон, который был найден ЦИМБАЛИСТОМ, находится вообще в Адыгее. Очень жаль, что центром этой программы Омская область уже перестала быть.
– В Белоруссии что-то уже работает?
– Белорусская часть работает успешно.
– А в чем перспектива топинамбура?
– Важность производства картофеля понятна всем, но для меня более интересен был топинамбур. Он нужен и для производства биотоплива как добавка для двигательного топлива, но самое главное – для производства инулина. Для диабетиков это очень важно. В отличие от инсулина, имеющего животное происхождение, инулин производится из топинамбура. Мы рассчитывали, что под Омском встанет завод по производству инулина. Сейчас, очевидно, он встанет возле Рязани.
– Хочу вам задать вопрос о трагедии в "Шарли Эбдо". Насколько я помню, в свое время вы приглашали в Омск лидера французских правых Жана-Мари Ле ПЕНА, который первым заявил, что он – не Шарли. Вы совпадаете с ним в оценке ситуации?
– Я абсолютно солидарен с его дочерью Марин Ле ПЕН, которая сказала, что "Шарли Эбдо" – это хамский журнал. Конечно, нужно скорбеть о погибших, нельзя убивать людей за их взгляды, но сказать о том, что они оскорбляли целые группы людей по религиозному и другим принципам, необходимо. Ведь когда-то этот журнал был закрыт за оскорбление памяти де ГОЛЛЯ. И это было воспринято нормально. Они не выходили несколько лет. Когда мне показали, какие они делали публикации по мусульманам, по христианам... По той же Марин Ле ПЕН, которая была у них на обложке. Русские мужики, может быть, не стали бы их стрелять, но морду бы били ежедневно. Есть определенное понятие о человеческой культуре, нравственности. Можно шутить, но нельзя оскорблять. А тому, что это, на мой взгляд, были не мусульмане, а спецоперация каких-то западных служб, доказательств очень много. Эта провокация была задумана, возможно, даже не в Париже.
Точно так же я не верю в какой-то чеченский след в убийстве Бориса НЕМЦОВА. Чеченцы, если бы хотели его грохнуть, сделали бы это где-то в подворотне, подъезде, укромном уголке, не под камерами. Но когда был выбран ракурс, и чтобы все это – напротив Кремля... Фантастика, насколько все это рассчитано! На высочайшем уровне эту провокацию разрабатывали.
– В тех исполнителях, которые найдены, вы тоже сомневаетесь?
– Я надеюсь, что хотя бы часть правды всплывет. Но давайте разделять исполнителей и заказчиков. Нанять конкретного киллера заказчики могут из чеченцев, украинцев, русских, скандинавов, негров... Особенно, если хорошие деньги на это положат. Это не значит, что эти люди все задумали и спланировали. Я давно был знаком с Борисом. Я, конечно, выразил соболезнования его родным и близким. Он не был моим политическим единомышленником, но я против того, чтобы политики выясняли отношения террором.
– Возвращаясь к Франции, речь ведь идет не только о "Шарли", но и о расстановке политических сил в стране в целом. Позиция лидера правых Ле ПЕНА понятна, но поддержку ему эта ситуация увеличила.
– Выборы в Европарламент потрясли Францию и не только. Успех Национального фронта очень значителен. Когда мы проводили конференцию в Крыму, посвященную 70-летию Ялты, нам удалось пригласить туда некоторых депутатов Европарламента, в том числе из Венгрии, Бельгии, Латвии. Мы обсуждали настроения в Европе. Парадоксально, что европейские левые партии, которые в свое время привязали себя к американской политике, стремительно теряют вес, а консерваторы, которые всегда выступали за национальные приоритеты, набирают. Меня это радует, поскольку я возглавляю партию, которая претендует на консервативное направление в России, и очень надеюсь, что даже на муниципальных выборах этого года "Российский общенародный союз" вернется в политику. Мы до прошлого года не участвовали в выборах почти 10 лет. На ближайших муниципальных выборах мы и в Омской области будем стараться выдвигать своих кандидатов. У нас сейчас в региональной организации происходит смена руководства. Я надеюсь, что в ближайшее время определится новый состав и мы сможем найти для выборов храбрых людей, которые будут способны отстаивать интересы своих земляков.
– Почему вам не удалось пройти в Мосгордуму?
– Власти в последний момент испугались моего возможного прихода и мало того, что перекрыли мне встречи на заводе Хруничева, в Курчатовском институте, но и просто пошли на вброс. При явке в 17% по Москве они закрыли от наблюдателей несколько участков. Просто всех наблюдателей не пустили! На этих участках явка составила 90%. Расклад был примерно такой: у меня 17 голосов, у моих соперников 9-10, а у кандидата от "Единой России" – 700.
– Адвокат КАФАРОВ из бюро «БАБУРИН, СКУРАТОВ и партнеры» представлял в суде Юрия ГАМБУРГА, но в последних процессах не участвовал.
– Сейчас из Москвы вместо адвоката КАФАРОВА работает адвокат РИВКИН. Вчера от нашего адвокатского бюро я провел достаточно длительное время в СИЗО. Я посещал Юрия Викторовича ГАМБУРГА. И по обсуждению ситуации в процессе, и по общей ситуации.
– То есть ваше адвокатское бюро продолжает работать по этому делу? Адвокат КАФАРОВ продолжит ходить в суд?
– Не знаю. Допустим, я, как адвокат, выполняю поручения нашего бюро, но они не связаны с участием в судебном процессе, как и, возможно, у адвоката КАФАРОВА.
– Но договор действует?
– Да, договор действует, как и договоры с адвокатом РИВКИНЫМ и основным адвокатом, который ведет весь этот процесс, ЛЮБУШКИНЫМ. Я не скрываю, я считал и считаю, что дело против ГАМБУРГА сфальсифицировано, что это чисто политический заказной процесс. Конечно, изначально цель была совершенно другая – передел власти в Омской области. Пусть губернатор со мной и не согласился (мы с ним, правда, после этого не встречались), но моих убеждений это не меняет. Знаний тоже. Не получилось у них. НАЗАРОВА оставили на его должности и не пошли на досрочные выборы в прошлом году. Но это не значит, что они успокоились. Я думаю, что натиск на руководство Омской области и попытки дискредитировать продолжатся, с тем чтобы добиться внеочередных выборов в этом году.
ГАМБУРГ оказался не случайной жертвой, поскольку был главной опорой действующего губернатора как наиболее серьезный организационный руководитель. Я считаю, что руководство области полностью проиграло информационную войну и сегодня большинство омичей скорее злорадствуют над ГАМБУРГОМ, чем задумываются о причинах или ему сочувствуют.
– Этим никто не занимается.
– Да. Бездарность информационной службы областной администрации меня уже даже не удивляет. Она меня даже раздражать перестала. Просто я констатирую это как факт. Пусть НАЗАРОВ на меня еще раз обидится.
– Как Юрий Викторович себя чувствует? Мы ведь только в суде его видим.
– Здоровье у него, конечно, не очень хорошее. Вы знаете, что один раз он был даже госпитализирован прямо из зала суда. Он по-прежнему надеется, что восторжествует закон и с его делом разберутся. Я тоже на это надеюсь, потому что вообще у меня вызвало сомнение, когда уголовное дело возбуждалось не против конкретного лица, а по факту совершения преступления – но заранее по злоупотреблению должностным положением. А откуда те, кто возбуждал дело, знали, что преступление совершил человек, который превысил свои полномочия? А может, он их не превысил? И это после того, как несколько лет по этим самым случаям отказывали в возбуждении дела. Еще при ПОЛЕЖАЕВЕ пытались против ГАМБУРГА и ШРЕЙДЕРА использовать эти участки. Но не было там состава преступления и по мнению областной прокуратуры, и по мнению следственного комитета.
– То есть о них уже говорили?
– Говорили. Я не вникал ситуацию, но об этом слышал и знал, что по каким-то участкам все эти споры идут. И вдруг состав появился. Может, не состав появился, а интерес?
– У кого все-таки интерес появился? Это какое-то абстрактное зло?
– Это те, кто скупает средства массовой информации в нашем регионе, кто сегодня ведет различные пиаровские кампании для того, чтобы показать, насколько они важны, нужны и полезны, кто участвует в переделе собственности. Я, например, сожалею, что устранение ГАМБУРГА было использовано для приватизации многих объектов, которые ГАМБУРГ хотел оставить в собственности области. Например, тех же котельных.
– В нашем регионе есть другие крупные уголовные дела, которые вызывают у вас интерес?
– К счастью, в нашем регионе крупных дел больше нет. Я очень сожалею, что нам пытаются сделать крупное дело из "Мостовика" и что арестован один из лучших, на мой взгляд, предпринимателей страны Олег ШИШОВ. Я абсолютно убежден, что это человек безупречной позиции, что никаких денег он не воровал. Я не могу сказать того же применительно ко многим высоким должностным лицам в Правительстве РФ.
– А что, по вашему мнению, случилось с "Мостовиком" и ШИШОВЫМ?
– Во-первых, на кого-то нужно было списать разворовывание денег во Владивостоке. Ну не на москвичей же, на высоких постах находящихся. И с Сочи так же. Сибирский предприниматель там и так был белой вороной. Сочинские объекты все были завалены, а ШИШОВ вытаскивал их и нервами, и средствами. Что он только не делал! Каждый из работников "Мостовика" только за это должен был золотую медаль получить. А что они получили? Во-первых, перестали получать зарплату, так как объединение не получило денег. Тут, конечно, ШИШОВ был виноват, что не стал экстраординарно добиваться, чтобы с ними рассчитались.
– По информации следственного комитета, ШИШОВ дал признательные показания. Во-первых, почему? Во-вторых, какие будут последствия?
– Я с очень большим сомнением отношусь к таким громогласным выражениям, как "признание вины". У нас, юристов, есть поговорка: "Чистосердечное признание – это кратчайший путь к приговору". Когда говорят, что он признал вину, возможно, это попытка еще глубже спрятать концы в воду относительно того, кто реально украл деньги во Владивостоке. Нам же не говорят, что же именно он там признал. Знаете, когда мне говорят: "У сахалинского губернатора обнаружена ручка в 36 миллионов", – а потом вдруг: "Извините, мы ошиблись – в 3 миллиона"… Этого уже никто не слышит. Все так и думают, что 36. Вы представляете, каких размеров должен быть этот слиток, чтобы столько стоить? Это не ручка, это оглобля!
– Что вы думаете о перспективах российской судебной системы как внутри страны, так и на международном уровне? Многие решения ЕСПЧ уже подумывают не исполнять.
– Глядя на нашу сегодняшнюю судебную систему, я все лучше понимаю большевиков в 1917 году, которые просто упразднили все царские суды как явление, потому что исправить их было невозможно. Они создали какие-то народные суды, которые должны были руководствоваться революционным правосознанием, то есть чувством справедливости прежде всего. Я попытался вспомнить, какие задачи мы ставили перед собой, когда начинали судебную реформу в 1990 году. Там было шесть задач. Четыре, можно сказать, выполнены, а две нет. Речь идет о независимости судей и защите простого человека – прав граждан. У нас сегодня судебная система граждан не защищает. Если мы найдем случай, когда суд кого-то защитил, то на него придется десять, когда посадили или наказали невиновного. Что до независимости судей, они ориентируются не столько на закон, сколько на председателя суда. Ну, нарушит судья закон – мелочь, обойдется. А вот если он пойдет поперек воли председателя, то он недолго проработает. С другой стороны, участь судей определяет Администрация Президента, потому что там назначают федеральных судей. Вот и все. Это что, независимость судей? Я, например, убежден, что нам нужно вернуться к советской традиции районных судей избирать населением, а судей вышестоящих – органами представительной власти. Допустим, судей города – на уровне областного законодательного собрания, областных судей – на уровне российского парламента. Так будет гораздо меньше коррупции и зависимости такой не будет от вышестоящих, как сейчас. Судебная реформа у нас не завершена.
– Это внутри страны, но сейчас в Госдуме ходят разговоры еще и о том, чтобы России отказаться от применения международного права, в частности, решений ЕСПЧ.
– Я против невежества и глупости. Мы можем отказаться от соблюдения каких-либо международных обязательств, только денонсировав соответствующий договор или конвенцию или заявив о выходе. Когда я услышал заявления о том, что мы должны посмотреть и, может быть, пока не выполнять какие-то наши международные обязательства, я посмотрел на этих людей и говорю: "А судьи кто?" Кто будет решать, выполнять или не выполнять? Сегодня решат не выполнять одну статью, завтра другую, послезавтра третью. Если сегодня скажут: "Давайте временно откажемся от неприкосновенности личности. Надо сажать всех подряд, а там разберемся". И когда это "временно" закончится? Я против этого беззакония и произвола. Конечно, по тому же Крыму мы видим двойной стандарт в реализации международного права в отношении России, который необходимо искоренять. Но пока мы не расторгли договор и не объявили о выходе из него, мы должны соблюдать наши обязательства.
– А как вы смотрите на объединение Верховного и Высшего арбитражного судов?
– Я не знаю, зачем это было сделано, и никто мне не доказал, что это правильно. Арбитражный суд работал, я считаю, более эффективно, с большим соблюдением законности и интересов обращавшихся туда организаций. Ради того, чтобы удовлетворить блажь какой-то персоны, объединять две судебные ветви... А дальше что? Я очень надеюсь, что теперь объединение не пойдет как раковая опухоль сверху донизу и арбитражные суды не станут объединять с судами общей юрисдикции. В таком случае судебная система окажется парализована на длительный срок.
– Земельные споры, насколько я знаю, передали судам общей юрисдикции. Это очень странно, ведь они в этом вообще не разбираются.
– Это говорит о том, что опять будет передел собственности и кто-то хочет в мутной воде половить рыбку, прикрываясь перестройкой судебной системы.
– У нас вообще складывается впечатление, что законодательная система у нас или строится исключительно в чьих-то интересах, или в Госдуме просто сидят неадекватные люди.
– Знаете, законодательная система всегда строится в чьих-то интересах. Но мы с вами привыкли, что все-таки должен быть какой-то здравый смысл, что есть такое понятие как общий интерес. А когда нам сегодня говорят, что интересы есть только у кланов и группировок... Я согласен с либералами в том, что наша Госдума – это взбесившийся принтер. Они боятся сунуться в серьезные вопросы, потому что без ведома президента и правительства им ничего не разрешают делать. Поэтому они сосредоточили свою активность на борьбе с автомобилистами, курильщиками и спорят, продавать алкоголь после 24 лет и до 21 часа или нет. Это что, уровень парламента – такие вопросы? Это неформально! Парламент – это вопросы бюджета. А они боятся спросить, куда уходят бюджетные деньги – не дай бог им МЕДВЕДЕВ или ДВОРКОВИЧ что-то скажут. Зачем нам парламент, где только подхалимы?
– Кстати, как вы относитесь к идее ликвидировать у нас местное самоуправление?
– Это ужасно. Я понимаю, что пройдет время и эта блажь пройдет, но мы потеряем время, средства... Мы можем поколение потерять на этом. Кто-то пустил миф о том, что страна может жить в ручном управлении. Не может! Она может жить только в самоуправлении. Вершина – это парламент, правительство и президент, но основа – это самоуправление на местах: поселковое, микрорайонов и так далее. Нам предлагают систему сити-менеджеров вместо выборности, но кто сказал, что назначения делают умные люди? Не система ли это организации поборов за назначение? Если при выборах нужно платить избирателям, платить за рекламную кампанию, то здесь нужно платить в конкретный кабинет. Давайте называть вещи своими именами!
– Вы представляете одно из омских землячеств. Каков его КПД для Омской области?
– Мне затруднительно ответить, поскольку сотрудничество нашего землячества с городом было только во времена мэра ШРЕЙДЕРА. После этого новое руководство города так и не подписало договор о сотрудничестве и ни с какими вопросами к нам не обращалось. Так же и в областной администрации договор о сотрудничестве землячества с Омской областью лежит уже два года.
– Это настолько сложные документы?
– И мэру, и губернатору я сказал, что готов подписать любые поправки, которые они внесут. Сами понимаете, в чем могут быть проблемы? Никаких финансовых обязательств там нет. Речь идет лишь о координации, взаимных каких-то проектах. Пока они, наверное, не готовы к подписанию такого договора.
– А если кто-то из действующих должностных лиц персонально к вам приедет проконсультироваться, посоветоваться...
– Последний, кто к нам с такими вопросами обращался два года назад, был Юрий Викторович ГАМБУРГ.
– Вы опасные люди! Как вы считаете, как конкретно на нашем регионе скажется экономический кризис?
– Я бы не хотел отвечать на этот вопрос, потому что будет сказано, что БАБУРИН решил попиариться или претендует на место губернатора. Я не хочу нашему нынешнему губернатору мешать что-то делать, но я очень хочу, чтобы он что-то делал.
– Спасибо за беседу, Сергей Николаевич! Мы не во всем согласны с вашей консервативной позицией, но слушать вас всегда интересно.
– Дай бог, чтобы я оказался не прав, говоря о сложностях, и у нас все шло к процветанию и благополучию.
