Многолетний спор ООО «Вега» (входит в строительный холдинг «Луна») с Омским государственным университетом им. Достоевского пошел на очередной виток. Восьмой арбитражный апелляционный суд все же прислушался к аргументам строителей и подкорректировал решение первой инстанции. Правда, почти из 70 млн рублей задолженности за строительство главного корпуса университета на ул. Фрунзе, которые ООО «Вега» пыталось истребовать с вуза, суд постановил взыскать только 4,6 млн рублей. Владимир ЛАЙНВЕБЕР, которому главная университетская стройка едва не стоила бизнеса, считает такое решение омских судей несправедливым и надеется найти поддержку в Арбитражном суде Западно-Сибирского округа в Тюмени. Об этом и многом другом глава группы компаний «Луна» рассказал в интервью обозревателю «КВ» Николаю ГОРНОВУ.
– Владимир Викторович, уже за давностью лет никто не помнит, как ваша компания «Вега» вообще оказалась генподрядчиком на строительстве нового корпуса ОмГУ...
– Мы получили этот контракт по конкурсу в 2006 году. Первоначально из федерального бюджета университету выделялось 319 млн рублей. В 2007 году финансирование продолжилось, мы опять участвовали в конкурсе и заключили контракт на вторую очередь – 374 млн рублей. В 2008 году финансирование прервалось, и мы с января по октябрь 2008 года выполняли строительно монтажные работы за свой счет. Это если коротко.
– Напрашивается вопрос: зачем нужно было работать в долг?
– Понимаете, на этом объекте было задействовано 300-350 человек и в одно мгновение такую махину не остановить. А если остановишься и распустишь людей, то заново собрать такой коллектив уже и не получится. Поэтому мы вынуждены были работать в долг. К тому же заказчик чуть ли не ежемесячно нам обещал, что деньги скоро будут. Мы долго надеялись, что нас не обманывают, и дальше бы работали, но к октябрю исчерпали все наши ресурсы, оборотные средства закончились, мы закредитовались где только могли. Мы просто выдохлись и остановились. Может быть, мы остановились бы и раньше, но ректор университета Геннадий ГЕРИНГ, которому мы доверяли, настоятельно просил нас подвести объект под крышу, чтобы его не заливало дождями.
– Потом наступил мировой финансовый кризис...
– Совершенно верно. Заказчик сказал, что денег не будет, ждите следующего года. И мы ждали. В университете произошли изменения, в 2009 году ректора Геннадия ГЕРИНГА сменил Владимир СТРУНИН, а у него в голове, видимо, сложилось другое видение ситуации. Но это мы понимаем уже сейчас, а тогда до последнего надеялись, что руководство университета выполнит свои обещания.
– В тот момент, когда вы приостановили строительство, сколько денег было уже освоено?
– По двум контрактам запроцентовано 429 млн рублей. Это по тем актам выполненных работ, которые подписаны. А есть еще работы, которые были выполнены, но по разным причинам заказчик их не успел принять. Эти объемы уже устанавливались в ходе строительных экспертиз. Коробка была завершена на 100%, на 90% завершена облицовка фасада, полностью готова была кровля. Уже запущена была и система отопления, производство отделочных работ шло полным ходом. В принципе объемы доказываются. Когда ведется строительство, оформляется масса документов строгой отчетности. Составляются акты скрытых работ, заполняется журнал производства работ, куда записывается вся информация о том, кто и как производил конкретные виды работ. Это на тот случай, чтобы компетентные органы потом могли найти виноватого, если произойдет через много лет что-то чрезвычайное. Или же для решения других вопросов, к примеру, вопроса реконструкции.
– А какой объем работ был оплачен?
– Оплачено по подписанным формам КС-2 373 млн рублей.
– Раньше вы говорили о 90 миллионах, которые недоплатил университет...
– Так и есть. Сумма основного долга без пени по иску – 55 млн рублей. Иск, который на 18 млн рублей, мы проиграли. А если учесть еще стоимость строительных материалов, которые закупались для завершения строительства объекта, но не были использованы, наш ущерб как раз и составит порядка 90 млн рублей. Всю эту сумму мы в иске даже не заявляли, чтобы не размывать свою позицию.
– Почему, кстати, ООО «Вега» сразу не обратилось в арбитраж, а выжидало несколько лет?
– Потому что нас заверяли: расчет будет с нами произведен по завершении проверки в рамках уголовного дела и мы продолжим строить. Это подтверждается письмами заказчика. Также мы опасались, что процесс может затянуться надолго, а получить положительное судебное решение будет очень непросто. Очень трудно судиться с государственными организациями, тем более такими, которые финансируются из федерального бюджета. И эти наши догадки, собственно, подтвердились теперь полностью.
– Насколько я помню, в 2010 году возбуждалось уголовное дело по факту хищения государственных средств неустановленными лицами при строительстве нового корпуса университета, и там тоже фигурировали 90 млн рублей. Это та же сумма, которую университет недоплатил ООО «Вега»?
– Сложно сказать. Я знаю только, что уголовное дело возбуждалось с целью отобрать у нас объект, продолжалось полтора года и закончилось ничем. Вернее сказать, его прекратили ввиду «отсутствия события преступления». Тем не менее ректор СТРУНИН Владимир Иванович воспользовался этим уголовным делом, чтобы расторгнуть контракт и выдавить нас с объекта. Подозреваю, ректором оно и было инициировано. Кстати, в рамках уголовного дела бюджетным учреждением «Омская лаборатория судебнои? экспертизы Министерства юстиции РФ» проводилась экспертиза, на которую наши доблестные правоохранительные органы потратили большое количество государственных денег, а эксперты установили, что все объемы, указанные в подписанных актах выполненных работ, нами действительно выполнены. И даже установили, что заказчик нам действительно недоплатил 33 млн рублей. И это не считая тех 55 млн рублей, за которые мы сейчас судимся.
– В тендере 2011 года компания «Вега» не захотела участвовать? Или вас не допустили к конкурсу?
– Нет, мы сами не стали участвовать. На тот момент и уголовное дело еще не было прекращено да и у меня со здоровьем были проблемы.
– В итоге генподрядчиком стало ООО «МосОблСпортСтрои?»...
– Да, совершенно «пустая», как я считаю, фирма, не имеющая ничего, кроме устава, телефона и печати. Мы у этой организации больше года вынуждены были работать на договоре субподряда, в итоге она нам тоже задолжала, и мы потом долго судились в московском арбитраже. Выиграли порядка 6 млн рублей, получили на руки исполнительный лист, а теперь приставы-исполнители, возбудившие исполнительное производство, не могут эту фирму разыскать. По адресу, указанному в контракте, она не находится. Но самое удивительное даже не это, а то, как легко эти «Рога и копыта» подпускают к бюджетным деньгам. Сидит заказчик, подписывает акты о выполненных работах некой фирме, которая этих работ вообще не выполняла, все об этом уже знают, и никто не реагирует. В суде университет демонстрирует копии документов, в которых от моего имени кто-то расписался, мы требуем предъявить подлинники, заявляем о фальсификации – никакой реакции.
Было бы не так досадно, если бы эти не доплаченные нам за строительные работы деньги сохранились у государства. Но ведь это не так. Наши деньги исчезли в неизвестном направлении и были банально кем-то присвоены. Когда шло разбирательство в апелляционном суде, свидетельские показания давал БУРАКОВ, который возглавлял омское подразделение ООО «МосОблСпортСтрой». Он рассказывает, что подписывал акты от имени ООО «МосОблСпортСтрои?», в которых в 2011 году дублировались объемы строительно-монтажных работ, выполненных ООО «Вега» еще в 2008 году, – ноль реакции. Рассказывал, что когда от заказчика поступала оплата в адрес ООО «МосОблСпортСтрой», то деньги в тот же день перегонялись, как он утверждал, на счета подставных фирм и потом обналичивались. Он даже, по его словам, якобы чуть ли не лично возил откаты каким-то московским чиновникам.
– Вы в правоохранительные органы обращались?
– С 2010 года мы куда только ни обращались. И в прокуратуру, и в следственные органы, и в полицию, и даже премьер-министру с президентом направляли обращение. Все наши бумаги спускаются вниз и здесь почему-то хоронятся. Нам в ответ приходят либо отписки, либо вообще ничего не приходит. Такое впечатление, что никто не заинтересован найти, куда делись бюджетные средства. На тот момент, кстати, когда нас выдавили с объекта, до полного его завершения нам не хватало 270 млн рублей. Но когда университет весной 2011 года проводит конкурс на завершение строительства нового корпуса, то в контракте фигурирует уже сумма в 450 млн рублей. При этом, я вам заявляю с полным основанием, никакого удорожания работ произойти не могло. Даже наоборот – цены на строительные материалы упали в связи с кризисом и низким спросом. Грубо говоря, ООО «МосОблСпортСтрой» уже на старте, по моему глубокому убеждению, имело навар почти в 200 млн рублей. Я когда начинаю об этом думать, то просто не понимаю, в какой стране живу. В настоящее время, насколько я знаю, университет завершает экспертизу проектно-сметной документации и готовится объявлять конкурс на завершение строительства объекта на сумму 600 млн рублей. Вы только вдумайтесь, это какой же получается срок строительства и во что в итоге обойдется этот новый корпус университета государству? Неужели никто в нашем государстве не контролирует эту «экономию»?
– Какие предприятия остались сегодня в вашем холдинге?
– Проектная фирма и кирпичный завод в Азовском районе. Речные теплоходы с баржами, на которых мы возили свой железобетон, пришлось продать в связи с кризисом. И железобетонный завод пришлось продать, и предприятие по производству пластиковых окон, которое открылось одним из первых в Омске. ООО «Вега» практически обанкротилось. Строительный бизнес мы свернули, поскольку невозможно работать без оборотных средств, людей уволили, а финансовая дыра, которая образовалась в 2008 году, еще до сих пор не закрыта. Компания, существовавшая много лет, строившая крупные объекты в Омске и на Севере Тюменской области, платившая налоги, сократилась до минимума.
– На вашем кирпичном заводе завершилась реконструкция?
– К сожалению, сроки затягиваются. В том числе из-за этой истории с университетом. Если бы мы отсудили эти деньги, которые нам задолжал университет, то уже давно завод бы работал более эффективно и выпускал еще более качественный кирпич, который необходим Омской области.
– Сколько ваш завод производит кирпича?
– Порядка 13-14 млн штук в год.
– Продаете в Омске?
– Не только в Омске. Много продаем в Новосибирск. Новосибирским архитекторам очень нравится цвет нашего кирпича. В Тюменскую область поставляем, в Казахстан. Омские строители не все готовы рассчитываться за строительные материалы живыми деньгами. А мы в связи с необходимостью срочно завершить реконструкцию предприятия не можем сейчас позволить себе брать оплату бартером. Да и такой необходимости нет. Мы не можем полностью удовлетворить спрос даже со стороны покупателей, которые готовы рассчитываться живыми деньгами.
– Вы как-то рассказывали в одном из своих интервью, что холдинг инвестировал деньги в томскую фирму «Томко», которая занимается разработкой технологии поиска нефти по спутниковым снимкам...
– Это было еще до кризиса 2008 года, когда верилось, что в России бизнес будет развиваться. Мы действительно зарегистрировали закрытое акционерное общество в Томске, была отработана инновационная технология поиска нефти и газа, на порядок сокращающая затраты на геологоразведку. В 2008 году мы успели пробурить одну поисковую скважину на Трубачевском лицензионном участке в Томской области, попали в самый край месторождения, но после этого закончились финансы. Несколько лет мы надеялись, что справимся самостоятельно, но теперь, когда начался новый кризис, мы уже понимаем, что нужно искать соинвесторов. Сейчас ведем переговоры с Газпромом, Сургунтефтегазом. Предприниматели из Индии заинтересовались. Как только договоримся, продолжим поисковые работы на лицензионном участке.
– Как называется месторождение?
– Оно пока не имеет названия. Как только мы проведем разведку, откроем месторождение, тогда и дадим ему имя.
– Не совсем понятно, как от строительства вы перешли к нефтегазоразведке?
– Случайно, если по большому счету. Мы в 2002-2003 годах активно расширяли деятельность, много строили за пределами Омской области, и в Томске я познакомился с геологами, у которых была хорошая идея, но не было средств для ее реализации. Меня эта идея заинтересовала, я профинансировал оборудование для лаборатории, которое обошлось на тот момент почти в миллион долларов, мы доработали методику и получили патент на полезную модель.
– Считаете, что в кассационной инстанции вас услышат?
– Мы не поняли, почему Арбитражный суд Омской области и суд апелляционной инстанции вынесли такие, на мой взгляд, необоснованные судебные акты, при том что дело переполнено неопровержимыми доказательствами в пользу истца, которые позволяли и являлись основанием для вынесения по делу законного решения. Что это, непрофессионализм, безразличие или что-то другое – я не знаю. Но надеюсь, что в кассационной инстанции наше дело попадет в руки к принципиальным и достойным людям.
