Когда в России станет нормой появление активных гражданских сообществ?
21 октября состоялась онлайн-дискуссия «Как так вышло?» На этот раз героем стал Роман КОВАЛЕВ, наш бывший земляк, художник, а ныне ведущий аналитик Московского центра урбанистики. Слово – спикеру.
Об общинах
Городское сообщество за рубежом понимается и складывается несколько иначе, чем в России. Там это, как правило, группа людей, исторических живущих на местах, собственники земли, зданий, религиозные общины – их представления о будущем в том числе имеют материальное воплощение, их связи фундаментальны. У нас все это имеет более разобщенную, неустойчивую структуру, скорее все напоминает кружки по интересам: люди быстро и довольно легко покидают сообщество.
Переложить западную модель на нашу страну крайне сложно. Россия пока находится в стадии формирования городских сообществ. На мой взгляд, у нас просто все иначе происходит. Да, у нас нет четких предпосылок для объединения как в других странах, но запрос есть, и в случае если Россия начнет развиваться в социокультурном контексте более активно, то в ближайшие годы мы можем наблюдать зарождение городских сообществ. За счет этого субъекты Федерации конкурируют за жителей и не только.
В Москве есть сообщество многих городов – сюда есть искушение уехать и по финансовым, и нефинансовым причинам. Множество разнообразных землячеств. Столица высасывает людей из регионов – кстати, необязательно талантливых.
О короне
Карантин и сопутствующая ему экономическая катастрофа разбудили социальное, гражданско-ответственное отношение к жизни, к ее политической составляющей – не в плане того, кто какие выборы выиграл, а какое место во всем этом занимает сам человек. Люди, запертые на время самоизоляции в своих микрорайонах, дворах и с самими собой, стали более внимательны к окружающему их пространству.
Пока я проживал в Омске, город не особо был расположен к позитивной повестке – и с точки зрения коммуникаций, и с точки зрения принятия новшеств. Мы занимались с нашей командой, условно говоря, развлекательно-познавательной деятельностью, не связанной с острыми проблемами вроде застройки ценных территорий, сносом важных объектов, притеснением ЛГБТ-сообщества и так далее. Я был полностью солидарен с позицией движения «Луч», отстоявшего Любинский проспект в его нынешнем виде.
В свое время я был причастен к «кружку по интересам», родившему идею «Городского пикника», много позже ставшему коммерческим проектом, группа людей взяла аналогичное название, даже не спросив разрешения. Для нас рождение идеи служило откликом на выборы мэра 2011 года – за главу города проголосовало около 50 тыс. омичей из миллиона. Нам хотелось скрасить это ощущение безысходности, показать, что все может быть по-другому. Мы желали сломить восприятие городского события в принципе – День города, например, никто не хотел посещать... После первого Городского пикника отзывы радовали: «Неужели это происходит у нас в Омске?!», «А так бывает?!» Мы проводили мероприятие еще четыре года.
О стрит-арте
Граффити, безусловно, несет сущностный смысл, поскольку нарушает правила. Возьмите нашего омского художника SLAVA, чье творчество переросло в социокультурное явление. Внезапно из тотального неприятия его продукция превратилась в творческий жест. Это буквально Егор Летов от граффити, смысловое продолжение среды. Да, граффити может принимать нелепое, неприглядное воплощение, но это часть городской среды – в Лондоне многие районы испещрены тэгами. Стрит-арт вполне может быть и коммерческим, а может – социальным, как у Бэнкси. В Европе это отображение бурной городской жизни, более проблемное, кстати, с точки зрения иммиграции, бедности и прочего.
