О бизнесе и не только.
Группа компаний «РУСКОМ» собирается инвестировать в Омскую область еще около 20 миллиардов рублей. В связи с этим главный редактор газеты «Коммерческие Вести» Марат ИСАНГАЗИН встретился с генеральным директором ООО "Управляющая компания "РУСКОМ", учредителем «РУСКОМ-Агро», «Сибирских колбас», «Морозовской птицефабрики» и прочих сельскохозяйственных предприятий Темури ЛАТАРИЯ и задал ему ряд вопросов.
– Темури Отарьевич, с чего началась ваша карьера? Вы окончили дорожно-строительный факультет СибАДИ и стали работать по специальности?
– По специальности – ни одного дня. Работал на Омском заводе пластмасс в монтажном подразделении – там лучше платили. В 1991 году родилась дочь, и нужно было кормить семью. Если помните, в Грузии тогда все было сложно. Она стала первой республикой, где полыхнуло. И мне практически перестали помогать родители. Вот и пришлось устроиться на завод. Чуть более года отработал слесарем, потом окончил институт и стал мастером, а через два года – начальником монтажного участка. Внутри предприятия было несколько заводов, и наше подразделение их капитально ремонтировало. Во второй половине 90-х завод начал активно банкротиться, и тогда я принял решение, что работать на кого-то, когда от меня мало что зависит, больше не буду. В те времена сформировать первоначальный капитал для развития бизнеса в виде денег было очень сложно – вечные зачеты, взаимозачеты, бартеры. А мой земляк и близкий друг Димитрий Русланович ГАЛАВАНОВ как-то сказал: у нас колбаса – валюта, в деньги выходим очень быстро. И с его легкой руки я начал специализироваться на снабжении мясоперерабатывающих предприятий.
– Какая организация была первой?
– В 1998 году мы создали компанию «Резонанс», которая до сих пор существует. Это первая организация, которой я руководил и собственником до сих пор являюсь. Дальше мы начали взаимодействовать с партнерами из Европы, российскими предприятиями. В 1999 году купили предприятие ООО «Никольский» – маленький цех по переработке мяса в районе мясокомбината «Омский». Хотели сами разобраться в том, что предлагаем партнерам.
– Какие компании вы представляли?
– У нас было региональное представительство многих международных компаний – австрийских, французских, немецких и российских. Работа по поставке и обеспечению велась от Урала до Дальнего Востока. А с «Никольского» началась новая веха нашего развития – мы погрузились во все нюансы мясопереработки. Создали отдел продаж, стали предлагать свою продукцию в розницу. В основном локальным компаниям, на рынки.
– Что подразумеваете под своей продукцией?
– Мы покупали мясо, перерабатывали в деликатесную, колбасную продукцию и реализовывали. Достаточно быстро поняли, что без собственного сырья не можем отвечать за качество. Идея формирования ассортимента мяса возникла еще в 2008-2009 годах. В то время в стране только появились программы поддержки сельхозпроизводителей, по которым Минсельхоз возвращал инвестору часть уже уплаченных процентов по инвестиционным кредитам. В 2010 году мы вошли в программу Минсельхоза РФ и в 2011-м начали строить первые два свинокомплекса и комбикормовый завод в Кормиловском районе. Это была масштабная стройка для любой компании, а для нас вдвойне.
– Почему именно в Кормиловском районе?
– Во-первых, нам было важно, чтобы земля находилась в собственности, во-вторых, требовались трудовые ресурсы. В-третьих, нужна была достаточная удаленность от города – у свиноводства есть некоторые негативные факторы, например запахи. Кроме того, требовался водоем – Иртыш или Омь. Мы нашли продавца, у которого было 4 тыс. га земли и какая-то инфраструктура. Построили там свиноводческий комплекс и комбикормовый завод. С этого все и началось. Поскольку там была земля, создали растениеводческие подразделения для ее обработки. Потом поняли, что одной свинины нам недостаточно. В 2012 году, когда губернатор Виктор Иванович НАЗАРОВ обратился к нам с просьбой поддержать Морозовскую птицефабрику, где была печальная ситуация – птицы дохли, люди увольнялись, мы помогли. Но поскольку в птицеводстве есть особенность – старые болезни, как шлейф, сохраняются, мы зачистили предприятие и перепрофилировали его под индейку, потому что она с бройлером одними болезнями не болеет. На сегодняшний день данное подразделение достаточно хорошо работает. Мы довольны, что этот продукт в принципе появился в нашем ассортименте. Когда реализовали идею собственной розницы, с удивлением обнаружили, что индейка значительно лучше продается, чем свинина и бройлер. И это так по сегодняшний день. Омичи продукт полюбили.
Про индейку
– Насколько я понимаю, трудоемкость производства индейки выше, чем свинины и курицы?
– Местами да, местами нет. Вы знаете, что мы построили в Тюменской области очень большую птицефабрику по выращиванию бройлера. Она за Уралом, наверное, одна из самых крупных. И точно могу заявить, что там более трудоемкий процесс – интенсивность совершенно другая. Индейку заселили, и она практически 7 месяцев спокойно растет, а в бройлерном производстве каждые 40 дней мы птицу возим на убой, зачищаем площадку, заселяем новую.
– Получается, что она все же рентабельнее, раз такой оборот?
– Сложность и рентабельность не лежат в одной корзине. Многое зависит от конъюнктуры, конкурентной среды. Помните, в прошлом году свинина зашкаливала в цене, никто не понимал, что происходит. В этом году она идет в ценовом диапазоне, наверное, 2021-2022 годов. Индейка повыше в цене, потому что ее не хватает на тот спрос, который есть. У бройлера тоже цена взлетала на протяжении двух лет, сейчас устаканилась. По рентабельности колебания из года в год идут.
– Что сейчас происходит с ценами на мясо?
– Снижаются. Ветеринарный статус в стране ровный, нет источников, где возникают большие ущербы. Это формирует цену. Она скачет, когда начинается чехарда. Историю с яйцом помните? Несколько птицефабрик пострадало от птичьего гриппа, возник дефицит, как следствие – рост цен.
– Директор Сибирского НИИ птицеводства рассказывалнам, что во всем мире потребление индейки составляет не более 7%, а у нас она стала популярной, потому что ее мясом в колбасе заменили телятину.
– Когда в 2012 году мы начинали реконструкцию Морозовской птицефабрики, объем потребления мяса индейки на душу населения в год составлял полкилограмма, сегодня эта цифра выше 4 кг. Это по России в целом. Дело не в колбасе. По своему опыту могу сказать, что потребитель раскрыл качество, преимущества этого продукта. Индейка – постное, гипоаллергенное мясо, многие ценят ее за это. Плюс она разнообразит стол, идет в детское питание. Что касается колбасы, то есть ГОСТы, по которым ты должен положить то сырье, которое предписано. Система «Меркурий» тотально контролирует требования законодательства. Я, как участник рынка, могу подтвердить, что отступить от нее невозможно. И для нас это огромное преимущество, потому что все обязаны выполнять правила ГОСТа. Нельзя индейку положить в колбасу вместо говядины.
– Но ведь есть новые сорта?
– Да, есть новые сорта, продукты, которые полюбились нашему потребителю, например, карпаччо из индейки. Но это небольшая доля продукции – 10-15%. В основном мы реализуем индейку как мясо, и люди ее сами готовят, либо предлагаем полуфабрикаты.
– Как сейчас выглядит география ваших поставок?
– У нас появилась вторая птицефабрика по выращиванию индейки в Тюменской области с таким же объемом производства, как и в Омске. Мы сегодня четвертые производители индейки в стране. Поставляем ее от Поволжья до Дальнего Востока.
Конкуренция
– После отъезда из Омска в 2007 году Александра КИВИЧА «Омский бекон» резко упал в оценке омичей. Когда он в 2014-м вернулся,рассказывалу нас на «кухонных посиделках», что пока его не было, переработка и выращивание работали как отдельные предприятия: производство продавало хорошее сырье на сторону, а переработка, чтобы поднять свою рентабельность, покупала мороженую свинину. А продавали хорошее сырье, по всей видимости, вам. Была такая ситуация? Получается, их неверное бизнес-решение дало вам возможность хорошо подняться?
– Наш рост никак не связан с «Омским беконом». Просто каждое предприятие выбирает свою программу развития. Для меня вопрос качества нашей продукции всегда стоял во главе угла. Вы же понимаете, если брать кредиты 1,5-2 млрд рублей, их надо отдавать, отрабатывать. Я на самом деле не понимаю, что такое качественная и некачественная свинина. У нас есть наша, которая идет и в глубокую переработку, и на полку. Еще вчера забитая, она сегодня на витринах магазинов. Мы очень дорожим качеством и никаких рискованных решений принимать не планируем. Мне кажется, эта история связана с тем, что «Омский бекон» – предприятие, возникшее в эпоху тотального дефицита. Они, видимо, сложно привыкали к тому, что есть конкуренция и рынок.
– Но вы закупали у него массово сырье?
– Никогда не было, чтобы мы много закупали на «Омском беконе». Да они много никогда и не продавали нам, потому что видели в нас конкурентов. Более того, они приняли решение не закупать у компании «Резонанс», которая поставляла специи, вспомогательные материалы, вообще ничего.
– Вы чувствуете конкуренцию с «Омским беконом»?
– Думаю, чувствуем, но мы работаем немного в разных ценовых и качественных сегментах.
Генофонд
– Молодняк поросят, цыплят вы сами выращиваете или где-то закупаете?
– У нас есть племрепродукторы и по птице, и по поголовью свиней. Прародителей завозим из генетических компаний. На наших предприятиях системно пополняющееся стадо, потому что генетика не стоит на месте.
– Генофонд везете не от российских компаний?
– Сейчас и Россия развивает генетику. У нас канадское поголовье свиней, британское – бройлеров и французское – индюков.
– После 2022 года проблемы появились?
– Только с оплатой за завоз, т. е. больше в банковской сфере. Сами компании работают, никаких ограничений. У нас свиньи компании Genesus. Нас устраивает качество, вкусовые параметры продукта. Мы на это больше ориентировались, чем на финансовые аспекты.
– Раньше считалось, что когда у свинины много сала – это хорошо. Сейчас другие приоритеты, да?
– Все современные генетические линии направлены на то, чтобы постного сырья было больше, а жирного меньше.
Производство и розница
– Своя розница у вас кроме Омска где-то есть?
– На Алтае, в Новосибирске, в Тюменской области, в Ханты-Мансийске. Но розница не совсем наша. Мы разработали концепцию, ассортимент и начали раздавать франшизу. Мы производим, доставляем по заявкам, а держатели франшизы реализуют, получают прибыль. Местному предпринимателю проще этим заниматься. Невозможно удаленно понять, что в Ханты-Мансийске на полке лежит, как это предложить потребителю. У нас есть свои стандарты и требования, и держатель франшизы обязан их выдерживать. Достаточно взаимовыгодное, я считаю, получилось сотрудничество. Мы и дальше готовы его развивать.
– После банкротства Омского мясокомбината не было желания его купить?
– Мы в 2006 году переехали из ДСК-2, где у нас был небольшой цех, сюда в 8-й Семиреченский переулок, и к 2020 году здесь уже все устарело. Сейчас построили новый завод. Все меняется – конъюнктура, ассортимент, предпочтения. И Омский мясокомбинат на то время, когда его закрывали, уже был не актуален.
– Но на территориях старых советских заводов уже созданы инженерные коммуникации – вода, энергия, железная дорога и т. д. Это для вас не важно?
– У нас на данной территории и 4 МВт электроэнергии, и железная дорога, и с водой все в порядке. Таких мест очень много в Омске, с ними нет дефицита. Мы на этой территории с 2000-х находимся. Нам площадка Омского мясокомбината не интересна.
– Новый завод на Левобережье дает вам какие-то преимущества?
– Да, у нас появились большие возможности для роста. Если раньше было несколько площадок, разбросанных по территории, то теперь мы все оптимизировали, учли логистические цепочки, привели новый ассортимент.
– Что нового в ассортименте?
– Мы расширяем линейку. Если раньше партнером полуфабрикатов видели только сеть «Мясных лавок», то сейчас будем предлагать их рознице, федеральным, локальным игрокам, в том числе, например, «Самокату». Недавно к нам приезжала делегация из Саратова и Самары обсуждать партнерство, а Казахстан просит выпускать для них полуфабрикаты с халяльной историей. Будем больше выращивать и птицы, и свинины, соответственно, нужно больше перерабатывать.
– У вас бизнес-проекты в разных регионах. Есть отличия в ведении дел в Тюмени, на Алтае и в Омске?
– Виды и объемы инвестиционной поддержки у регионов разные. А при эксплуатации особых отличий нет – налоговая база одинаковая, законы РФ тоже, контроль органов идентичный. Мы никогда не сталкивались с сопротивлением региональной или местной власти. Все заинтересованы, чтобы предприятие работало, выплачивало налоги, а люди были заняты. Это общая цель – и наша, и власти.
– Обычно говорят, что в Тюмени работа с инвесторами более оперативная.
– В Тюмени по каким-то причинам возможности привлечения бизнесов в последнее десятилетие лучше, чем в Омской области. И речь не только о финансах. Многие вещи мы сюда принесли, когда рассказывали, как там. Масса моментов была взята на вооружение. Когда Оксана Николаевна ФАДИНА была министром экономики, мы с ней сделали первый проект предоставления земельного участка без торгов. Там он работал, а здесь еще нет. Сейчас такой формат очень облегчает жизнь и омским предпринимателям, сокращает сроки процессов. Есть критерий: ты тратишь 100 млн рублей в городе, 50 млн рублей в области, и тебе под проект предоставляют земельный участок.
Калачинский фермер и «Бизнес-курс»
– Слышал, что вы хотите еще одну птицефабрику создать. По производству бройлеров или индейки?
– С губернатором Омской области Виталием Павловичем ХОЦЕНКО в начале года у нас был разговор, в ходе которого он поинтересовался, почему мы построили птицефабрику в Тюмени, а не в Омске, и какой эффект получает субъект Федерации. Я пояснил, что финансовая поддержка, которую соседний регион нам оказал, окупилась за 2,5 года за счет перечисленных новым предприятием налогов в региональный бюджет. Дальше субъект получает только преимущества от того, что такое предприятие существует на его территории. И губернатор меня спросил, не хотели бы мы построить такое предприятие и в Омской области. Я ответил, что надо подумать: должны быть экономические предпосылки. И сегодня идет обсуждение – будет ли проект в Омской области или нет.
– О каких предпосылках идет речь?
– Из критериев, по которым мы бы приняли для себя решение о строительстве, главный – локация. Предприятие требует достаточно больших земельных ресурсов – минимум 3-4 тыс. га земли, обеспечение ветеринарной безопасности, чтобы рядом не было скотомогильников, старых предприятий, которые бы давали шлейф болезней, больших озер с перелетными птицами. Например, нельзя строить в Крутинском и Тюкалинском районах, где число озер зашкаливает. И объем населения должен наполнить рабочие места. Оптимальным был бы Калачинский район. Там и по энергетике нас все устраивает, и есть река Омь, и очистные сооружения, т. е. все необходимое, чтобы построить фабрику. И когда мы условия локации перечислили, правительство предоставило информацию о фермерах, владельцах земель, с которыми мы начали вести переговоры. На каком-то этапе была организована встреча с фермером по фамилии РУЛЬ и начальником управления сельского хозяйства района. Там присутствовали губернатор, его заместитель. Я впервые в жизни видел этого фермера, а он вел себя крайне неконструктивно: эмоционально критиковал мою деятельность, рассказывал какие-то вещи, которых никогда не было. Я ему сказал: «Уважаемый, вы или дорого продайте, или давайте поменяемся участками (ну это же бизнес!), либо скажите: «Я не хочу», ведь никто никого не заставляет.
– Речь о земле?
– Да, где можно было расположить наши объекты. В итоге вышел телесюжет, появились публикации в «Бизнес-курсе» странного содержания. Никто никому не предлагал отдать землю! Так вопрос не стоял. Мы ждали предложений от фермера, предлагали выслушать наши. У земли есть своя стоимость. Потом до меня дошла информация об этом фермере, и я понял, что все, что он обо мне говорит на страницах прессы, выглядит как его автобиография. Человек ничего не добился в жизни. Как говорят, разорил два сельхозпредприятия, привлекался в разные годы по целому ряду уголовных статей, в том числе за клевету, мошенничество и присвоение чужого имущества, отбывал наказание в местах лишения свободы. Для чего ему эта истерия вокруг событий, которые не произошли?! Мы пытались человеку пенсионного возраста сделать хорошее коммерческое предложение.
– Есть и другие варианты?
– Конечно. Мы руки не сложили, работаем дальше. Просто земля, которую обрабатывает РУЛЬ (а это очень большие участки), – ближайшая к районному центру. Чем дальше мы от него будем строить, тем дороже обойдется инфраструктура – нужно провести линии электропередачи, газоснабжение и т. д. Если регион нам планирует помогать, то эти расходы, в первую очередь, лягут на бюджет Омской области. Да, они потом окупятся, но можно же сэкономить.
– Другие фермеры в Калачинском районе тоже на вас жалуются?
– Это те, которые около РУЛЯ, – зависимые лица, насколько я понимаю: у них совместная обработка, реализация. Районная власть понимает, что такое 500 млн рублей налогов в бюджет региона от будущей птицефабрики и часть из них – НДФЛ – пойдет Калачинскому району. Работа ведется. А скандалы… В Омской области они часто сопровождают новые проекты и инициативы. Думаю, если бы мы строили крематор или баню, вряд ли бы скандалы возникали. Но поскольку работаем в очень конкурентной среде, то с 2012 года меня лично и наши компании они сопровождают. Мне абсолютно ясно, откуда все это берется.
– Откуда?
– Из конкурентной среды. Кому-то не хочется, чтобы мы развивались. У меня ощущение, что «Бизнес-курс» просто выполняет чьи-то заказы. Они думают, что они очень страшные, но все-то видят, что многие публикации – это просто дезинформация, какие-то вымышленные истории. Я могу так говорить, потому что мы неоднократно выигрывали иски, пусть и на незначительные суммы – 400-500 тыс. рублей.
– Незначительные?! Это для вас, а для СМИ они огромные!
– Смотря для каких СМИ, видимо, в руках профессионала, Сергея Сергеевича, данная профессия приносит большие доходы. В 2014 году СУСЛИКОВ пригласил меня к себе в офис и рассказал, что здание в центре города на ул. Декабристов принадлежит ему, что он его сам построил. И там предложили мне сделку о размещении рекламы чуть ли не на миллион рублей в месяц. Я подумал: пахнет шантажом, сказал, что в этом бизнесе слабо понимаю, и ушел. И когда возникают наезды на «РУСКОМ», такие, как последняя кампания по дискредитации предприятия в Калачинском районе, вспоминаю об этой встрече.
– Публикаций на эту тему вышло довольно много.
– За месяц в «Бизнес-курсе» вышло 12 статей! Я сам их не читаю, но юристы, которые занимаются этим, говорят, что некоторые комментарии под этими статьями носят экстремистский и националистический характер. Мы пожаловались в Роскомнадзор, и они их удалили. При этом, если человек хочет написать комментарий о том, что в статье содержится неправда, тот не появляется. Почему модерация не дает возможности высказать иное мнение, почему однобокий контекст у статей?! Мы в очередной раз подали в суд, уже на более весомую сумму, посмотрим, примет ли он наши доводы. На самом деле впервые с таким сталкиваемся. Вы спрашивали о комфорте ведения бизнеса. Так данный аспект не менее важен! Любой инвестпроект можно дискредитировать через СМИ. Они выступают тонким инструментом, формирующим общественное мнение.
– Вы не очень публичный человек, у журналистов редко есть возможность лично задать вам вопросы. Это связано с такими скандалами?
– Не соглашусь с тем, что являюсь непубличной личностью. Я абсолютно публичный человек! Состою в попечительских советах филармонии, драматического театра. Мы с Леонидом Константиновичем (ПОЛЕЖАЕВ, экс-губернатор Омской области) к 150-летию Омского драмтеатра делаем книгу. Трачу много времени и средств на благоустройство города. Хожу на культурные, общественные мероприятия. В школы с мэром выезжаю. Вхожу в Совет по инвестиционной деятельности и развитию конкуренции при губернаторе Омской области. Никогда ни от чего не дистанцировался. Если я не хожу в караоке, то это не значит, что я не публичный человек! Просто не пою караоке, мне это не нравится.
– Вы упомянули, что готовы не только купить у фермера землю, но и поменяться? На что?
– У нас в 30 километрах от Калачинска есть земля в Осокино.
– В Калачинском районе на будущей птицефабрике кого собираетесь выращивать?
– Бройлеров. Мы продолжаем искать землю, нам помогает регион, администрация района. Сейчас в связи с тем, что многие иностранные компании не поставляют оборудование в Россию, нам нужно будет сильно изменить проект. Смотрим производителей убойных комплексов по переработке из Китая, Юго-Восточной Азии. Для Тюмени мы их приобретали у голландской компании, но она сейчас официально в Россию ничего не поставляет. Это новая для нас задача.
– Азиатские образцы техники вас в принципе устраивают?
– Мы сейчас пока только нарабатываем опыт. Дело даже не в технике – там языковой барьер, другой менталитет. Но Китай все активнее работает на нашем и мировом рынке. У нас есть свое полиграфическое производство, где стояло американское оборудование. А в этом году мы купили китайское. И оно достаточно хорошо работает. Мы довольны.
Будем двигаться вперед. Проект птицефабрики в Калачинском районе очень емкий – цена инвестиций более 20 млрд рублей. Мы еще должны найти источник финансирования. Вы знаете, что когда делаешь проект в аграрном секторе, то 20% вносишь собственных средств, а остальные, как правило, банковские деньги. Есть программы поддержки. Когда создаешь проект, все должно сойтись.
– Это будет такое же производство,как в Тюмени?
– Точно такое же.
– Но там оно не 20 млрд рублей стоило?
– Тогда курс был другой, поэтому инвестиции составили 12 млрд рублей. Сейчас деньги подорожали, и с трудовыми ресурсами появились трудности.
Трудовые ресурсы
– Как вы их разрешаете?
– Не только через зарплатные механизмы. Вот в Тюмени сейчас построили очередной жилой дом, уже четвертый. Предоставляем работникам ведомственное жилье. В Кормиловке занимаемся проектированием дома, где будем предоставлять временное жилье в меблированных квартирах.
– Жилье ведомственное, но, видимо, с правом приватизировать?
– Да, мы недавно с тюменским руководителем это обсуждали, разрабатываем корпоративную программу по этому направлению. Плюс решить кадровый вопрос помогает интенсификация процессов. Мы по инициативе Минэкономразвития региона поучаствовали в федеральной программе «Бережливое производство». Получили хорошее количество баллов и грант на 300 млн рублей на 5 лет под 1% годовых. С удовольствием попользовались этими деньгами.
– Целевой грант?
– На покупку оборудования. Но программа принесла и другую пользу: нам указали на те узкие места, которые мы не видели. Не могу сказать, что случился прорыв, но мы все замечания приняли и исправили в новом проекте.
Осокинская птицефабрика
– Некоторые СМИ пишут, что после того, как вы приобрели Осокинскую птицефабрику, она не работает. Что с ней происходит?
– Обычная бизнес-история. Предприниматель МОИСЕЕВ Александр Тимофеевич обратился ко мне в 2020 году с вопросом, не хотел бы я купить его хозяйство. Он выращивал очень в небольшом объеме бройлера. Думаю, бюджет района ничего от этого производства не видел.
– Александр МОИСЕЕВ? Да это же не какой-то мелкий фермер, он имеет прямое отношение к Сибирскому КХП с миллиардным оборотом...
– Да, он сказал, что с птицеводством заканчивает, потому что такой мизерный объем не дает ему дохода. До птицы он работал с КРС. Там был старый фонд недвижимости 50-60 годов прошлого века, рядом озеро, из которого поили птицу, а она периодически болела, дохла… В общем, история не промышленного масштаба, с которым привыкли работать мы, где есть ветеринарные статусы, соблюдение всех норм и правил. Поэтому вопрос о приобретении производства на тех площадях даже не стоял.
– Вы приобрели землю или бизнес?
– Мы купили юридическое лицо, на котором были договоры аренды земли, часть ее находилась в собственности. Мы эти земли используем, чтобы выращивать зерно для своих предприятий. Понимаете, когда сильная компания заходит, это дает определенный эффект – влияет на слабенькие. Люди начинают переходить на официальную высокую зарплату, получают социальную обеспеченность. Предприятия, которые не могут это предложить, лишаются кадров и начинают искать соринку в чужом глазу. Но мы точно не связаны с тем, что Осокинская птицефабрика перестала производить, мы даже не покупали ее. Мы приобрели предприятие «Эйти-Трейд». Сегодня эффективно работаем. Часть бывших сотрудников птицефабрики перешла на наши свиноводческие подразделения, часть на индейку, а часть осталась в растениеводстве.
– А земля паевая до сих пор?
– Паевая, какие отношения были, те и остались. Там исторически часть выплат осуществлялась мясом бройлера, и мы сохранили даже эту традицию – до сих пор выплачиваем часть арендной платы продукцией. Пайщики довольны.
– Получается, Осокинская птицефабрика не была в составе активов предприятия, которое вы купили?
– Она на другом юрлице. О нем лучше спросите у МОИСЕЕВА. Недавно он к нам пришел с просьбой купить еще одно юрлицо, на котором 400 га земли. Мы данную территорию много лет обрабатывали как арендаторы, и когда он попросил ее совсем забрать, согласились.
– А когда прекратила работу Осокинская птицефабрика?
– В 2020 году. Но это предприятие сложно назвать птицефабрикой, скорее птицеферма с небольшим объемом производства. Мы сейчас в Тюмени производим 55 тыс. тонн бройлеров в год. А в Осокино было 800 тонн бройлеров. Представляете? Это птичник.
Свинокомплекс в Кормиловке
– Виталий ХОЦЕНКО, выступая в июле 2023 года в Кормиловке, сказал, что вы планируете построить там три новых свинокомплекса, а регион сделает к ним дорогу. Проект действующий?
– Первый уже строим. В этом году закончим. И дорогу область тоже делает. Речь идет об Алексеевском сельском поселении, где у нас 5 тыс. га земли. Когда читаешь ваших коллег по цеху, всегда удивляет критика поддержки предпринимателей. А я считаю, что бизнес нужно поддерживать: чем больше у нас будет проектов, предприятий, тем больше налоговая база Омской области. Тюмень этому подтверждение. И мы с Виталием Павловичем договорились, что регион тратит средства из бюджета на прокладку дороги в Кормиловском районе, а мы свои обязательства выполняем. Это нормальное взаимодействие! И плюс еще другая синергия получается: раньше в Алексеевском сельском поселении не было газа, Газпром провел газопровод сразу к четырем деревням под то, что там будет большой потребитель. А так газ бы там появился еще нескоро. Второй момент: дорога будет проложена не к свинокомплексу, а к трем деревням, где ее практически не было. Сейчас появится асфальтированная. Знаю, что в Алексеевке большая часть мужского населения ездит на заработки на Север, в город, а теперь будет возможность получить рабочее место с хорошей зарплатой рядом с домом. Сейчас средняя заработная плата в «РУСКОМ-Агро» – за 60 тыс. рублей.
– Во сколько обойдется проект?
– Первый этап свинокомплекса в Кормиловке – в 3,5 млрд рублей. Все три – более 10 млрд рублей инвестиций.
– За какое время планируете окупить?
– Все будет зависеть от конъюнктуры рынка. Но вообще в сельском хозяйстве нормальной считается окупаемость 8 лет. На этот срок и рассчитываем.
– Говядиной вы не занимаетесь, потому что это не очень прибыльный бизнес?
– Я так понимаю, тема привлекательная, многие в нее идут. Мы не пошли, потому что себя все равно не обеспечим, а поток сырья есть, оно качественное. На КРС инвестиции длительные. Если на птице, свиньях окупаемость 8 лет, то на КРС – 15.
Сейчас пошли развиваться и в другую сторону. В Некрасовском сельском поселении у нас три действующих свинокомплекса и комбикормовый завод. Продукт жизнедеятельности свиней – это органическое удобрение. Вносим органику в землю и получаем высокую урожайность.
– В прошлом году вступили в силу довольно жесткие изменения в закон об органических удобрениях. Как вы это пережили?
– Есть правила и нормы работы с органическими удобрениями, которые следует соблюдать. Нужно обеспечивать их длительное хранение, чтобы отходы превращались в удобрения. В свиноводстве мы делим навоз на фракции – жидкую и твердую. Последняя на бетонных площадках со специальными сборниками хранится не менее полугода. Жидкая – не менее 9 месяцев превращается из отходов в удобрения.
– А жидкая в чем должна храниться?
– В специальных лагунах с двойной мембраной, чтобы не было утечек. Каждый проект проходит государственную экспертизу. Наши все новые и соответствуют последним законодательным инициативам. Мы за такой подход к органическим удобрениям, потому что он имеет и экономический смысл. Вы видите, что все старые птицефабрики находятся внутри деревень, поселков и сильно страдают от такого соседства (это и птичий грипп, и другие проблемы), а когда строишь отдельно стоящее предприятие по всем правилам, нормам, с дезбарьерами – это всегда приносит экономический эффект, поскольку бережет от ущерба.
Ресторация
– Темури Отарьевич, в центре Омска открылся ваш ресторан. С какой целью занялись рестораторством?
– У нас есть понимание, что продукт, который мы производим, требует определенного представления. Вот у «Мясной лавки» главный мессендж: каждый день свежая поставка и что именно из этого сырья мы делаем всю свою продукцию. Сейчас мы на улице Ленина открыли ресторан «Гурман», где на первом этаже грузинская кухня. Это отражает и место, где я родился, и любовь омичей к грузинской кухне. 90% того, что мы там готовим, делается из нашего сырья. И мы знаем, что люди это ценят. Но цели создать ресторан изначально не было. На одном из городских мероприятий мы обратили внимание на это место с Александром Леонидовичем (БУРКОВЫМ) и Оксаной Николаевной (ФАДИНОЙ), и появилось желание просто привести его в порядок. Вы помните, какой был ужас, когда на ул. Ленина стояли фастфуды, ресторан «Старый Омск» со всеми его скандалами? Мы начали с того, что предложили бывшим собственникам продать заведение. Купили достаточно дорого. И начали с партнерами готовить эскиз.
– Земля была в собственности под объектом?
– Да. А часть земли нам дал в аренду субъект. Чтобы весь массив закрыть, мы получили небольшой участочек без торгов под реализацию масштабного инвестпроекта в соответствии с законом Омской области. Финансовой поддержки при реализации таких проектов законом не предусмотрено. Все затраты, а это более 400 миллионов, мы несли самостоятельно. И сейчас построили то, что вы видите. На следующем этапе мы предложили Омской епархии привести в порядок два здания, расположенные рядом, – церковную лавку и строение в совсем аварийном состоянии, где был котлован с мусором. Поработали со зданиями, с территорией, постарались даже забор выполнить в той же стилистике, что и существующий. Потом мы помогали городу делать проект благоустройства этой территории. Он прошел голосование и победил. И за счет средств компании мы там, где ТЮЗ, поставили детскую площадку. Сейчас последняя очередь – завершаем работы в парковой зоне. Хочу сказать, что с приходом к руководству регионом Виталия Павловича ХОЦЕНКО стало уделяться больше внимания благоустройству этой территории. Лично Виталий Павлович внес целый ряд интересных предложений, которые позволили сделать эту площадку качественно иной, на уровне лучших столичных мест отдыха: делаем подпорную стену музея, медиаэкран в задней части музея, чтобы со стороны филармонии была возможность транслировать концерты. Там будет парковая зона, где можно будет слушать музыку. Интересный проект, достаточно емкий по деньгам. Стоит задача к сентябрю все закончить. Возвращаясь к вопросу: это история не про ресторан, а про то, как привести в порядок территорию. Ресторану год, и он набрал достаточно серьезную популярность. Бывают дни, когда я сам туда попасть не могу. Мне не сложно, могу и подождать (смеется).
– И все-таки: ресторанная тема – про имидж или про бизнес?
– Ждать от ресторана прибыль, соизмеримую с крупным бизнесом, конечно, нельзя. Там совершенно другой масштаб, поймите! Прибыль у ресторана достаточная, чтобы поддерживать в нормальном состоянии здание, платить людям достойную зарплату и понимать, что сделал хорошее дело.
– «Оскар» – это тоже ваш ресторан? Почему такое название?
– Наш. Там в отделке использованы элементы золотого цвета: у дизайнера была мысль воплотить идею вручения «Оскара», т. е. как приз пришедшему. Мы все наши названия проверяем на соответствие патентным историям. Вот «Гурман» зарегистрировали давно. У нас как-то появилась возможность купить это название в Барнауле для других целей.
– В Омске начали появляться пельменные «Богатство Сибири». Это ваш проект?
– Наш. Было много инициаторов сделать правильную концепцию быстрого общественного питания. И мы ее осуществили. Мы производим пельмени, поэтому сделали проект пельменной, но в пельменных «Богатство Сибири» есть и гамбургеры, и напитки. Проект быстро развивается. В городе работают уже три точки, а сейчас строится четвертое и пятое заведения. Вообще хотим штук 20 поставить.
– Где будет четвертая точка?
– В августе ко Дню города планируем открыть в бывшем «Летуре», где была «Хинкальная». Одна уже работает в ТК «Терминал», где много студенческого сообщества, вторая – в парке им. 30-летия ВЛКСМ. Там лучшая проходимость. Прямо аншлаг. С женой и детьми недавно ходил туда, пришлось даже в очереди постоять. Я и в «Мясной лавке» всегда с удовольствием стою в очереди (смеется), и во всех наших заведениях. Значит, есть потребитель и есть спрос.
«Самовар»
– Покупаю в «Сибирских колбасах» квас и вижу, что изготовлен он «Самоваром». Это ваше подразделение еще работает?
– От проекта «Самовар» я никогда не открещивался. Но не моя была инициатива влезть в эту тему. Мой партнер, который возглавлял наш барнаульский кластер, в какой-то момент сказал: мне это надоело, давай что-нибудь новое придумаем. Мы посмотрели, как развивается «Азбука вкуса», «Бахетле». Ему показалось интересно. И создали «Самовар». Первый открыли в «Бауцентре». Это был магазин-завод, который весьма успешно заработал. Но через год «Бауцентр» в разы поднял аренду, и мы поняли: экономика невозможна, и вынуждены были съехать. Это, наверное, один из немногих наших неудачных проектов. Не с точки зрения качества или имиджевых потерь, а с точки зрения финансов. Потом мы приобрели здание на ул. Дианова, где расположен ресторан «Оскар», и сделали там и фабрику-кухню, и супермаркет. Его потом закрыли, потому что далеко от центра. В конечном итоге магазины закрылись все.
– Магазины качественной продукции в Омске пока не приживаются…
– Мне сложно сказать почему, но это так. Мы потерпели фиаско с этим проектом, но торговая марка осталась. И поскольку мы в качестве никого не подвели, то с удовольствием ее используем – производим напитки, кондитерские изделия. И более того, уже осенью мы это производство перевезем сюда в 8-й Семиреченский переулок. Для меня очень важно, что мы никогда никого не подводили в качестве. А бизнес – это дело такое: где-то получилось, а где-то нет. Всегда есть риски.
О покупках и продажах
– В этом году вы приобрели «Компур»?
– Не только, несколько предприятий, владельцем которых был Димитрий Русланович ГАЛАВАНОВ. Переговоры о покупке мы с ним вели уже лет 10. И в конце концов договорились. У него «Сибирское подворье» производило колбасу, «Компур» занимался убоем наших свиней, третье предприятие – убоем крупного рогатого скота.
– А зачем вам еще одно колбасное предприятие?
– Мы колбасное и не приобретали. Оно осталось у ГАЛАВАНОВА.
– Участок, где сейчас идет застройка жилого дома, в створе улиц Жукова – Пушкина – Масленникова, был вашим?
– Сейчас он не наш. Небольшой участок в том месте попал в мои руки давно. Я сделал проект жилого дома с объемом инвестиций около 600 млн рублей. Поскольку велись другие проекты, мы все время его откладывали – не было ни времени, ни средств начинать. А потом ребята из Тюмени предложили его купить. И я очень удачно им продал, не жалею об этом. Видел их проект – там будет два современных здания с парковкой. Концепция очень правильная для города, для того места. И с этажностью они смогли решить. Я не строил еще и потому, что у нас этажность была низкая. Тогда как раз Росавиация свирепствовала, и мы не смогли согласовать высотное здание. А они сумели – у них этажность 15 или 20 этажей. Поэтому и окупаемость будет лучше.
- Спасибо за беседу!
Фото Антон ПОПУРЕЙ
