Большинство россиян достаточно негативно относятся как к банкротству, так и к тем, кто его проводит. Поэтому профессию арбитражного управляющего престижной не назовешь. Однако и среди тех, кто оказывает «ритуальные услуги» юридическим лицам, есть свои передовики. Так, омский арбитражный управляющий Владимир ВИНОГРАДОВ в апреле текущего года был награжден орденом «За служение Отечеству» первой степени. А 20 октября Владимиру Геннадьевичу исполняется 45 лет, в преддверии этой даты корреспондент «КВ» Андрей КОЛОМИЕЦ встретился с ним и расспросил юбиляра о том, что его больше всего заботит и волнует.
— С какими мыслями встречаете свое 45-летие?
— В последнее время все чаще стал задумываться над тем, все ли правильно сделал в своей жизни и что могу еще сделать, причем не для себя, а для детей, общества в целом. К 45 годам человек достигает какого-то определенного уровня и положения, меняется отношение к жизни. Понимаешь, что далеко не все меряется деньгами и вещами, хочется жить не столько для себя, сколько для других.
Хотя я вполне вписался в рыночные отношения, считаю себя воспитанником советского времени. Многое, что я получил тогда, вряд ли смог бы получить сейчас: мальчик из села, из многодетной семьи, каким был я, имеет в наше время мало шансов получить высшее образование и работать на хорошем заводе. В то же время я рано понял, что многое зависит от самого человека, свою жизнь нужно строить собственными руками. А если удалось построить — нужно помочь другому, кто не может.
— Арбитражных управляющих у нас не так часто награждают, а вы вот ордена удостоились. За какие заслуги?
— Орденом «За служение Отечеству» были награждены видные деятели науки, культуры, искусства и добившиеся успеха менеджеры. Так, вместе со мной орден вручили известному артисту Семену ФАРАДЕ. А наградили меня за «применение эффективных методов антикризисного управления». Признаюсь, я испытал чувство гордости за то, что моя работа так высоко оценена.
— А не омрачает радость от награды тот факт, что людей вашей профессии в обществе сильно не любят?
— Арбитражных управляющих многие действительно не слишком любят, так что же, давайте ликвидируем этот механизм? Вон судебных приставов тоже мало кто любит, но без них не обойтись. Мы работаем по решению суда, выполняем предписанные государством функции и нередко добиваемся успеха там, где ни приставы, ни другие службы ничего не смогли сделать. Без механизма банкротства не обходятся во всем мире. Правда, нигде в мире нет столько арбитражных управляющих, как у нас.
Как ни прискорбно, большинство отечественных управляющих работают на негатив и дискредитируют нашу профессию. Позитив вносят не более 5% от общего числа арбитражных дел мастеров, рассмотреть его сложно. Независимым, неаффилированным арбитражным управляющим выстоять очень сложно, им приходится искать поддержку у власти, зачастую без особого результата.
— А как у вас складывается «роман» с властью?
— Чиновники замечают тех, кто добивается успеха, выполняет важные задачи. Я считаю, что мне повезло — меня включают в серьезные программы. К примеру, сейчас через Федеральную налоговую службу, Госдуму, Совет Федерации продвигается федеральная программа сохранения предприятий со статусом малых народов. Среди предприятий, где я провожу процедуру банкротства, есть звероферма в Ахтиурском поселении Ханты-Мансийского автономного округа. Там живут ханты и манси, которые ничем, кроме звероводства, заниматься не умеют. Разводят песцов, чернобурок, при этом зарплаты у них даже по омским меркам смешные.
Звероферма — муниципальное предприятие, местные власти помогают как могут, но без решения проблемы на федеральном уровне ничего не получается. В начале октября я встречался в Москве с руководителем крупного модельного дома, который заявил, что его интересует только мех диких зверей. Но после того как я предъявил кучу призов ахтиурской зверофермы со многих пушных выставок, модельный дом заинтересовался, готов выступить инвестором, чтобы в дальнейшем стать ее владельцем.
— Процедуру банкротства активно используют для передела собственности, как вы к этому относитесь?
— В заказных банкротствах я никогда не участвовал, но передел собственности происходит однозначно при участии арбитражных управляющих. Главное — чтобы он не был аффилированным. Нужно найти нового эффективного собственника, поскольку старый оказался несостоятельным. Некоторые омские хозяйства банкротили под старых директоров, в результате они банкротятся по второму разу. Ну не будут старые менеджеры работать лучше — без смены собственника и управленцев ничего не выйдет.
При банкротстве негатив больше остается в памяти, чем позитив. Зачастую к отрицательному результату приводят ошибки не арбитражного управляющего, а всей системы. Аффилированные управляющие пропадают со временем без следа, правда, на их место приходят новые. Арбитражная практика убедила меня, что работать честно — это выгодно, ведь хорошую репутацию ни за какие деньги не купишь.
— Сколько предприятий вы сейчас банкротите?
— 23 в Омском регионе и 14 в Тюменской области и Ханты-Мансийском АО. Было у меня и 300 предприятий одновременно, и вообще больше меня дел по всей России никто не провел. Некоторые сильные управляющие после проведения процедуры банкротства остаются руководить предприятием, у меня тоже такие варианты были, но я пока держусь. Вот на Омсктрансмаш у меня руки чесались, хотелось не бакротить его, а руководить, возродить производство, но не судьба.
— Как можно одному банкротить столько предприятий сразу?
— А кто говорит, что я один, у меня в команде 24 юриста и экономиста. ВИНОГРАДОВ — это фактически название фирмы, которая может полноценно проводить процедуру хоть на 100 предприятиях. У меня проходят практику молодые арбитражные управляющие, коллеги из других регионов регулярно обращаются за советом и помощью.
— Судьба какого из доверенных вам предприятий волнует вас больше всего?
— Больше других меня беспокоит МУП «Советское ЖКХ». Там возникла серьезная проблема: многие дома стояли на балансе у предприятия и согласно закону должны быть включены в конкурсную массу и проданы с торгов. В результате те, кто не приватизировал квартиры, право проживания не потеряют, но приватизировать свое жилье уже не смогут, потому что новый собственник разрешения на это не даст.
Долги по налогам по Советскому ЖКХ превышают 170 млн рублей. Когда начали разбираться, почему такая сумма накопилась, выяснилось, что приватизированное жилье не сняли с баланса, поэтому налог на имущество платили и владельцы квартир, и предприятие. А земельный налог в полном объеме падал на Советское ЖКХ, хотя по идее должен распределяться между собственниками жилья. Пока я не предпринимаю активных действий, потому что среди жильцов может начаться паника, но разрешать эту проблему все равно придется.
Также серьезно волнует меня судьба коров в хозяйствах-банкротах. В нескольких колхозах пришлось вырезать скот — это на сердце шрам. 2000 голов крупного рогатого скота из разных хозяйств удалось объединить в одном месте — в селе Великорусском Калачинского района. Надеялся, что получу поддержку, а получил кучу нареканий и головную боль. Финансирование через областной минсельхоз не получилось, глава Калачинской администрации Петр ЧЕРЕПОВ оказывает поддержку, но возможности у него ограничены. Кормами коровы обеспечены на полтора года, но развития не получается.
В октябре два дня общался в Совете Федерации в поисках поддержки. Серьезный бизнес в первую очередь интересуется переработкой, тогда готов финансово поучаствовать. А в основном предлагают вывезти скот в среднюю полосу России, где уже все налажено. Но, во-первых, сам процесс перевозки очень сложен, а во-вторых, хочется, чтобы развивался наш регион, так что буду бороться дальше.
— Какие процедуры банкротства, проведенные вами, вызывают гордость, а какие — разочарование?
— Неудач у меня было две: Трест № 6 и Омский завод стромоборудования. Шестой трест — мой первый опыт банкротства крупного предприятия, по неопытности допустил перегибы и недоработки. Трест вполне мог работать и дальше, но ушел с молотка. Завод стромоборудования можно было восстановить, пригласил туда 11 молодых специалистов из ОмГТУ, налаживал производство. Но меня оттуда вытеснили, противостоять не смог, в результате то, что осталось от завода, банкротится по третьему кругу.
Довольно успешно провел процедуру на заводе ЦСП, там сменился собственник, предприятие работает эффективно. Удалось сохранить РМЗ «Степной» — в процессе банкротства из него выделились пять отдельных предприятий, все они работают, мне до сих пор звонят оттуда и советуются. По хозяйствам есть удачные процедуры. К примеру, ЗАО «Краснодар», где удалось применить нестандартные подходы. В хозяйства приходится вкладывать оборотные средства, в том числе и свои. Но все удается вернуть с процентами, что подтверждает, что деньги в сельское хозяйство вкладывать выгодно.
Из последних процедур можно отметить СПК «Надеждинское» и СПК «Сыропятское». «Сыропятское» как единый комплекс никто не захотел покупать, на торги ни одной заявки не поступило. А когда продал по частям, пошли возмущения — дескать, почему не в комплексе продал. «Надеждинское» целиком приобрела АПК «Титан», я свою функцию выполнил — передал имущество новому собственнику,но что-то пока у него не заладилось.
— При вашей «многостаночности» остается ли свободное время?
— Кроме работы времени почти ни на что не хватает. Очень люблю читать, но удается в основном специальную литературу, художественную — только в командировках, при переездах. Для меня лучший отдых — выбраться с минимальной компанией на охоту или рыбалку. На природе люблю просто полежать на земле, посмотреть в небо и хоть немного отрешиться от многочисленных проблем.
Владимир Геннадьевич родился 20 октября 1960 года в селе Степановка Русско-Полянского района Омской области. После восьмого класса поступил в СПТУ-71 в селе Сосновском, получил специальность слесаря-водителя. В 1979-м поступил в Омский сельхозтехникум. В 1983 году, окончив его, пошел работать в трест жилищного хозяйства, занимал должности электрика, энергетика.
Параллельно поступил на вечернее отделение Омского политехнического института на электротехнический факультет. В 1989-м перешел на ремонтно-механический завод, поступил на заочное отделение экономического факультета ОмГУ. В 1992 году выступил учредителем и стал директором НПКФ «Вистан», сотрудничавшей с налоговой полицией по реализации арестованного имущества.
В 1998-м поступил в Сибирский институт фондового рынка, после его окончания получил первую категорию арбитражного управляющего и организовал компанию по антикризисному управлению. Проводил процедуру банкротства более чем на 500 предприятиях. Среди них — строительно-монтажный трест № 6, ЗАО «Строитель», ООО «Омсклифт», ОАО «РМЗ „Степной“, ОАО „Омский завод ЦСП“, СПК „Надеждинское“.
Автор 10 рацпредложений и изобретений. Один из победителей конкурса „Менеджер-2002 по Омской области“, лауреат конкурса „Менеджер года России-2002“. В 2003 году признан лучшим арбитражным управляющим России в рейтинге журнала „Коммерсант-Деньги“ и Независимого рейтингового агентства. В 2005 году награжден орденом „За служение Отечеству“ I степени.
Женат, двое детей.
