Владимир ОРЛОВ
Камергерский переулок
М.: Астрель: АСТ, 2008.
Тираж 10 000 экз.
Более двадцати лет назад в свет вышел роман «Альтист Давыдов», и его автор Владимир ОРЛОВ в одночасье стал знаменитостью. «Точное описание московской жизни и полет фантазии, сатира и мягкий юмор — все это переплелось в романе, складываясь в поэтичное, похожее на музыку произведение», — говорилось тогда в предисловии. Автору отчасти пеняли на некоторую «вторичность» его книги по отношению к «Мастеру и Маргарите», а то и просто называли его «Булгаковым для бедных». ОРЛОВ обижался, пояснял, что когда писал «Альтиста», то подальше прятал Булгакова и рассказывал о своем приятеле-прототипе, который играл на альте в Большом театре. В те годы страна пыталась осознать самое себя, а потому народ книги не просто читал. Он их впитывал, ими наслаждался, им приписывал провидческую силу. Когда в 1988 году был напечатан новый роман ОРЛОВА «Аптекарь», он не имел уже того резонанса: к читателю валом пошло прежде запретное.
Теперь перед читателем уже другой страны — новый орловский роман. «Прокопьев любил солянку. Случалось, заходил в проезд Художественного театра, а с возвращением имени — в Камергерский переулок и там, в закусочной, заказывал солянку.... За столиком Прокопьев вступал в рассуждения. Иная буква в фамилии — и вот тебе разница! Сергея Сергеевича Прокофьева знали все, а его, Прокопьева, — с десяток человек. Но мысли об этом приходили, лишь когда была откушана водка (или кружка пива) и горячей вошла в Прокопьева солянка. После рассуждения о буквах «п» и «ф» можно было подумать и о второй порции солянки», — так роман начинается.
Далее полторы страницы Прокопьев будет припоминать вычитанные в книгах рецепты рыбной, мясной и прочих солянок. Читатель надолго обоснуется в этой заштатной закусочной, куда захаживает всякая окрестная шваль-рвань и под водочку предается размышлениям о жизни и новых порядках. «Закусочная в Камергерском была, несомненно, родственницей «Проворного кролика» на Монмартре или «Селекта» в Монпарнасе», — пишет Орлов, и прежде невыездное интеллигентское население теперь быстро припомнит экскурсии по Монмартру и кролика, танцующего на сковородке с бутылкой в руке.
Памятуя про модное нынче смешение жанров, автор организует убийство одного из персонажей и с удовольствием подмигнет тем, кто мало-мало помнит хрестоматийного Достоевского: «Людочка, а как разворачивается ход следствия? Небось уже выяснили, кто убил в вашем дворе Олену? — А разве не вы, Альберт Иванович, и убили? — спросила буфетчица Даша. — Все уверены, что вы и убили. Зарезали и пристрелили. — Ой, ой, ой! — взволновалась кассирша. -Какие ужасы ты высказываешь!»
Особых ужасов в романе нет, зато есть полифония и фирменная орловская интонация.
