Дочь знаменитого художника Георгия КИЧИГИНА, художница, преподаватель и кандидат философских наук Анастасия КИЧИГИНА побеседовала с корреспондентом «КВ» Ириной БОРОДЯНСКОЙ о пути искусства во времени и собственном пути к искусству.
Вместо детского сада — театр
Детство мое было переполнено впечатлениями. С одной стороны, я бывала и в Союзе художников, и в мастерской отца. Мне нравилось там все, особенно макать пальцы в краски, так что к картинам допускали нечасто. К тому же я была жуткая почемучка и не переставала задавать вопросы, пока не исчерпаю тему, – немногие это выдерживали.
С другой стороны, еще больше времени я проводила в драматическом театре, где мама работала в пошивочном цехе, участвуя в создании театральных костюмов. Главным художником по костюмам в то время была Светлана СТАВЦЕВА, ставшая впоследствии известным в стране модельером. До сих пор помню и ее эскизы, и необычные вещи, которые по ним получались. Помню декоративный цех (маленькой я исходила все служебные помещения), который представлялся мне настоящим храмом — потолки были такими же высокими, как в зрительном зале, и на всю длину стен там развешивались декорации. Сколько удивительных штучек я там видела! К примеру, искусственные свечки, которые делали в то время при помощи ватки — они получались совсем как настоящие, куда живее современных электрических. А репетиции, примерки — все волшебство театра, когда из обычных людей и вещей получаются настоящие герои и окружающий их мир, я прочувствовала еще в детстве. Так что изначально мой выбор профессии был предопределен — не только наследственностью, но и театром. И учиться я сначала хотела именно на театрального художника.
Ранние каракули судьбы
Честно говоря, не знаю, что случилось раньше: я увидела работы отца или сама захотела рисовать. Недавно, убираясь перед ремонтом, я нашла замотанные бабушкой в рулон мои рисунки, на которых было написано «1 год», «1,5 года»... Под моими каракулями бабушка подписывала, что я рисовала, и кое-что действительно можно опознать. В мастерскую так рано меня явно не водили. Впрочем бывали моменты, когда отец, сцепив зубы, садился учить меня рисовать. Тогда он был еще жуткий максималист, и мне, 5-летней, начинал показывать: тут не так нарисовала, там не так. И демонстрировал, как нужно делать — одним росчерком у него получалось лучше то, на что у меня уходило полчаса. Как я тогда завидовала! К институту я уже приобрела иммунитет к критике, периодические выволочки за «недостаточный уровень» сделали свое дело. Сейчас отец стал мягче, ему пришлось — он работает в институте, а педагогическая деятельность предполагает терпение.
Худграф не выбирала
Я с детства знала, что буду как папа и всегда об этом говорила. Я не могла представить себя студенткой юрфака или экономического, и худраф стал для меня идеальным местом. Получать образование было здорово, весело и легко. Главное занятие было — рисовать, а предметы не по специальности я не замечала. Я легко училась, повезло и с курсом, и с преподавателями. Мы периодически встречаемся с однокурсниками. Многие работают по профессии — кто-то стал настоящим живописцем, кто-то довольно успешно занимается иллюстрацией. Наши выпускники работают и в художественных школах, учат детей. Хотя мужская часть нашего курса в основном подалась в коммерцию — все-таки у них семьи, нужно деньги зарабатывать. Из Омска уехали немногие. Кое-кто подался в Питер, а одна моя однокурсница вообще живет в Бразилии.
Рисуешь, не в силах отмахнуться
Обычно идея рождается отдаленно. Возникает ассоциативный ряд — бывает, что видишь тапок, а рисуешь потом Пьеро. Часто рисую под впечатлением от услышанного рассказа. В голове возникает картинка, от которой невозможно отмахнуться, она стоит перед глазами и требует, чтобы ее запечатлели. Многие мои работы так написаны и часто вызывают удивление у знакомых: что это вдруг на меня нашло? Обычно у художников существует своя тематика, система мировоззрения. А эти картинки перед глазами временами выбиваются из общего ряда, и ничего с этим не поделаешь. Например, еще в студенческие годы как-то раз на 8 Марта пошел снег. Мы собрались с группой отметить праздник, а одна из наших подружек ушла на свидание. Когда она вернулась, была вся в снегу, замерзшая и с букетом роз. У меня эта картинка целый год потом стояла перед глазами. Правда, картину пришлось назвать не «8 марта», а «14 февраля». Люди почему-то не верили, что весной бывает столько снега.
Друг о друге знаем по себе
С отцом, конечно, сравнивают. С одной стороны — куда деваться: мы похожи даже внешне, он и сам об этом говорит. Еще говорят, что у нас интонации похожи. Мало того, что оба Близнецы, так еще родились в один год — Кота. Поэтому и мировосприятие, наверное, схожее. Мы почти не разговаривали друг о друге, нам и так хватало тем для разговоров. Можно сказать, что друг о друге мы знаем по себе.
С одной стороны, я к этому привыкла, но, с другой, в том, что касается живописи, это страшно раздражает. Я ни на кого не оглядываюсь, когда что-то делаю, — разве что на классиков. Поэтому и с современным искусством я слабо знакома — есть ведь такой эффект, когда насмотришься чего-то, а потом бессознательно выскакивает сходство, и получается, что ты содрал.
Поэтому, когда пишешь свое, а тебе говорят, что ты копируешь, это бесит. Да еще и именно отца, как будто больше нет художников. Но и у него, и у меня кумиры одни и те же: Вермеер ДЕЛЬФТСКИЙ, РЕПИН, ВЕЛАСКЕС, ГОЙЯ. Я самостоятельно определила себе «пантеон», а потом он мне рассказал, что и у него в фаворе те же самые.
Коты протеста
После того как в 2000 году мне хором стали говорить, что я копирую стиль отца, на свет появился мой первый кот из будущей серии «Городские коты» — его я нарисовала в стиле «Получи, фашист, гранату», совершенно не в технике Георгия Петровича. Это был кот корявый, прямоугольный, с вытаращенными глазами. Неожиданно всем понравилось — не только художникам, но и покупателям. Коты эти стали пользоваться спросом, а таких работ я могу делать бесконечно много — у меня живой материал под боком: дома живут два кота и четыре кошки.
Научно-этнические представления
Я защитила диссертацию по философии на тему «Искусство неоархаики в контексте современной региональной культуры». Сейчас набирает обороты тенденция возвращения к архаическим темам, причем к этнике конкретных регионов, в том числе сибирских. Представители разных национальностей, в том числе буряты, хакасы, стали все отчетливее осознавать, что они отдельный народ. В этом году я ездила в Хакасию и обнаружила, что там идет довольно активная пропаганда учения о великом хакасском народе. Люди постепенно осознают, что они представители древнего народа и носители уникальных качеств.
Докторскую защищать пока не планирую, хотя начинаю понимать, что это единственный способ в нынешней ситуации нестабильности более-менее стабилизировать свое положение. Материал для продолжения исследования сам собой набирается, так что от продолжения научных изысканий не зарекаюсь.
Новый контингент без цели
В университете меняется контингент учащихся. Изначально к нам на вечернее отделение приходили студенты, которые уже работали дизайнерами и хотели получить высшее образование. Они имели четкое представление о профессии и знали, зачем идут в вуз. Сейчас все чаще приходят выпускники школ с широко распахнутыми глазами, которые абсолютно не представляют, что их ждет и зачем им это нужно. Их не ориентируют ни школа, ни родители, и нам приходится самим давать им целевые установки, иначе заставить учиться практически невозможно. Лишь единицы понимают, что учеба требует усилий. Среди студентов, конечно, есть и таланты, и трудоголики — те, кто пашут и в итоге защищаются настоящими специалистами.
Венеции ради Венеции
В последнее время часто работаю на интерьерных росписях. В нашем городе популярна Венеция. За последнее время я написала 10 разных видов Венеции в разных помещениях. Возможно, это срабатывает стадный инстинкт. Возможно, люди видят у знакомых, им нравится, а представить что-то другое красивое они не могут. Иногда дизайнеры по неосторожности ставят Венецию в проект — просто подбирают подходящую по цвету картинку, а заказчики к ней привыкают и не соглашаются ее ни на что заменить. Многие доходят до абсурда, требуя, чтобы проект был соблюден до последней пуговки. Хотя дизайнеры создают примерный интерьер, чтобы определиться с цветовым решением и формами. Часто отмеченных в проекте вещей даже нет в продаже.
Вообще я заметила, что у многих людей проблемы с воображением. Многие не могут представить, как маленькая картинка будет выглядеть в увеличенном виде на стене. Или как это будет гармонировать с мебелью... Часто везет, и клиенты верят дизайнерам и мне, но, видя промежуточные стадии работы, они судорожно вздрагивают. Потом вздыхают с облегчением: красиво получилось.
Бывает, страдаю: художником не для этого хотела стать. Думала, буду сидеть в мастерской и красить великие полотна, а приходится на жизнь зарабатывать. В принципе хватает, но можно было бы и побольше — вот на настоящую Венецию до сих пор не хватает. Это и побуждает расписывать жилые помещения.
Ранняя привычка к переменам
Пока я училась в школе, мама шила. Она пошла в портные потому, что бабушка считала, что в голодный год эта профессия всегда спасет. Бабушка тоже шила, благодаря чему в войну семья не голодала. Когда не было денег, а зарплату не выдавали или выдавали натурпродуктом, мама шила в обмен на продовольствие. Конечно, ей было тяжело — она лучше помнила беспечные советские времена.
Я легче привыкала к переменам: успела побыть пионеркой, чуть не попала в комсомол. Потом пошел весь этот беспредел – перестройка, афганская война, бандиты, рэкет... Помню, как вернувшиеся с войны ныряли в канавы, если громко хлопала автобусная труба... Это все было, но для меня это, как театральный занавес, проходило мимо. Если пересчитывать весь негатив, который есть в жизни, можно на долгие годы впасть в депрессию. Это не значит, что я ничего не замечаю, я просто понимаю: есть плохое, но есть и хорошее.
Была и на ночнушки мода, и на мыльницы
Времена были смешные. Сейчас вспоминаю, как жили, как одевались, что смотрели, о чем говорили, — мне забавно. Сначала весь город, от детей до пожилых женщин, ходили в пластиковых туфлях-мыльницах. Потом завезли то ли китайские, то ли индийские то ли пижамы, то ли ночные рубашки, и все поголовно стали ходить в них по улице, потому что они были «необычайно красивые» — с аппликациями и вышивкой. По советским временам это была диковинка, и многие даже не поняли, что это ночнушки.
Все проходит. То, как мы одевались в школе, сейчас вызвало бы усмешку. А тогда это было модно. Помню, как я ходила в прямом, простроченном пальто а-ля фуфайка. Сзади мама сделала аппликацию в виде Кремля в лоскутной технике, с бисером. В то время это пальто производило неизгладимое впечатление. Практически все вещи, которые у меня были и есть, — дело маминых рук, мы всегда с ней были самыми модными. Хоть и работала закройщицей, по образованию она модельер-конструктор.
Советским художникам жилось легче
То, что в советское время делали художники, сейчас гораздо дешевле и быстрее делают дизайнеры. Раньше понятия «дизайн» не было — был художник-оформитель, которым мог работать и живописец, и график. Не только профили Ленина и лозунги, но и все театральные и киноафиши делали художники. Это занимало не очень много времени, но позволяло существовать. Выставки были не просто бесплатными, а обязательными. Сейчас даже не во всех городах у союзов художников сохранились выставочные помещения.
Туфли или картина?
По статистике с выставки продаются одна-две работы, редко больше – даже если автор выставил одни натюрморты или виды Омска. Чтобы как-то окупить затраты на творчество, приходится ставить большие цены. Хотя чего уж — это ведь не постеры и не открытки, искусство всегда стоит дорого. Кстати, в начале 2000-х в продаже я видела постеры, которые стоили дороже работ омских мастеров. И они были нарасхват, даже те, что не были печатными копиями общепризнанных шедевров, а реальные, живые работы омских художников оставались невостребованными.
Люди по-прежнему мерят все квартирами и машинами. Хотя любое искусство, не только общепризнанные шедевры, со временем дорожает, приобретая, как минимум, антикварную ценность.
Ко мне однажды пришел человек, который так сказал: «Думаю, что купить жене на день рождения — туфли или картину? Туфли дешевле. Скиньте цену на картину — тогда ее куплю».
Люди у нас практичные. Вот роспись на стенку – это да, ковер покупать не придется. А картина – она же маленькая, ею всю стену не прикроешь.
В основном картины покупают в подарок. Часто скидываются коллективом на юбилей начальника или родственниками – на крупное семейное торжество. Люди стали относиться к живописи, как к открыткам.
Важные персоны обычно заказывают картины (чаще это красивые виды или портреты) у тех художников, имена которых на слуху. Причем на слуху у их знакомых – чтобы точно произвести впечатление. У нас изначально купеческий город, так что многое построено на своячестве.
Хотя покупатели бывают разные. Остались еще люди, которые ценят искусство. Бывает, даже не имея возможности купить, они целый год ходят и смотрят на запавшую в душу работу, следят — не купили ли ее, ждут, когда появятся средства.
Поколение «NEXT» — проект, который заостряет внимание на его героях в координатах времени. Наши участники — это те люди, чья сознательная жизнь пришлась на исторический период, качественно отличный от того, в котором выросли и встали на ноги их родители. Само это становление у сегодняшних молодых, не успевших укорениться в Советском Союзе, проходило по иным законам. Мы пытаемся понять, что дает и что отнимает свобода выбора, принесенная новым строем, и насколько она необходима, чтобы проявить себя по-настоящему. Часто наши собеседники — дети успешных родителей, сумевших состояться не только в старом, но и в новом времени. Хотя выросли старшие в системе ценностей, где успех имел совсем другое значение. Каких принципов придерживается следующее поколение? Чего они ждут от жизни и чего нам ждать от них?
«КВ» уже публиковали:
— интервью с директором по маркетингу АТТП «Группа «ОША» Александрой ВЕРЕТЕНО (№ 17 от 04.05.2011)
— интервью с преподавателем испанского языка Люсиль Авророй ОБРИ (№ 19 от 18.05.2011)
— интервью с директором ООО «Строительное Содружество» Андреем ПОТАПОВЫМ (№ 20 от 25.05.2011)
— интервью с заместителем директора строительного рынка «Южный» Ярославом ШЛЕГЕЛЕМ (№ 23 от 15.06.2011)
— интервью с микроминиатюристом Станиславом КОНЕНКО (№ 26 от 6.07.2011)
— интервью с предпринимателем Александром ГАНЧАРУКОМ (№ 27 от 13.07.2011)
— интервью с техническим директором ООО «Омскбланкиздат» Максимом ЗУЕВЫМ (№ 29 от 27.07.2011)
— интервью с заместителем директора ЗАО «Нива» Дмитрием ПУШКАРЕВЫМ (№ 31 от 10.08.2011)
