На «кухонные посиделки» в редакцию «Коммерческих вестей» зашел министр образования Омской области Сергей КАНУННИКОВ. Предлагаем читателям самые живые и содержательные моменты беседы с Сергеем Николаевичем о детях, учителях и системе российского образования.
– Сергей Николаевич, регионы сейчас должны уходить от двухсменной системы школьного образования. Какова в связи с этим потребность Омской области в новых местах?
– У нас уже готов проект программы, он должен быть принят на заседании правительства Омской области. Вообще за 10 лет число детей в Омской области увеличится на 87 тысяч. Прирост первоклассников ежегодно идет. Новых мест в итоге надо будет ввести в районе 33 тысяч за 10 лет, чтобы перейти на одну смену. У нас 745 школ, и только в 116 школах занятия идут в 2 смены. В остальных все нормально. Более того, некоторые школы загружены на 50-60%. Третьей смены у нас нет вообще, а во вторую смену занимаются 17% школьников.
– Из этих 33 тысяч по муниципальным районам сколько нужно создать мест за 10 лет?
– 18 206 мест.
– Это с учетом тех школ, которые нужно еще построить?
– Места создаются путем строительства в том числе. В области 58 школ нужно построить, из них в Омске – 13.
– Разной численности?
– Где-то на 100 человек, а где-то на тысячу. Конечно, рентабельней строить большие школы. Я, к примеру, работал в школе, проектная мощность которой была 1037 мест. У нас было 64 класса, две с половиной смены и 1500 учеников. Это в Советском округе, лицей № 143. Кроме того, возвращаясь к программе, капитальный ремонт, который даст новые места, нужно провести в 60 школах. И реконструировать 8.
– Что имеется в виду под реконструкцией?
– Это или этаж надстроить, или еще что-то. Взять 92-ю школу за "Галактикой". Шикарная школа, математическое образование. Здание старое, крепкое, нормальное, но перегруз – сумасшедший. Все вокруг застроено плотно. Пятен пустых у нас мало, особенно, в центре. Естественные сложности здесь будут, но резервы у нас есть. Безнадега совсем не ощущается в этой части.
– А что с деньгами?
– Пока не могу сказать. Министерством образования и науки Российской Федерации еще не определены критерии. По «дошколке» критерием была стоимость одного места. Пока они с Минстроем не определились, сколько будет стоить одно школьное место. Когда определятся, будет понятно, сколько на это нужно денег. Деньги будут из нескольких источников: федеральные, областные и муниципальные. Муниципальные – в меньшей степени.
– Так их же совсем нет.
– Ну почему же? Есть. Только если денежные знаки отменить, их не будет ни у кого. А так деньги всегда есть. В первую смену учиться, конечно, лучше, хотя я всю жизнь свою школьную учился во вторую смену. Это была 13-я железнодорожная школа напротив ж/д вокзала. Сейчас это 162-я школа. Ну, ничего, нормально. Восемь классов окончил только с одной четверкой. К сожалению, по русскому языку.
– Недавно Герман Оскарович (ГРЕФ. – "КВ") высказался нелицеприятно о российской системе образования. Сказал, что чуть ли не все наши проблемы как страны-дауншифтера в ней. Как человек близкий к образованию что бы вы ответили Герману Оскаровичу?
– Лечить и учить у нас могут все, и все на эти темы рассуждают. Обучение – это тема консервативная, но в этом консерватизме – стабильность результата. Жи, ши по-прежнему пишется с буквой "и", хотя лет пять назад собирались поменять эту ситуацию. И дважды два было и всегда будет четыре. Ученик должен получать основы знаний, а не дискуссию по этому поводу. Образование у нас среднее обязательное. Потому оно и среднее, что у всех людей разные возможности. При наличии такого количества жителей говорить о недостатках образования, которые потом выливаются в системные экономические кризисы, не очень верно. Можно, наверное, учителя отдельной школы в чем-то обвинить. Например, сказать, что баррель нефти дошел до 30 из-за того, что Марьиванна на химии как-то не так формулу рассказывала. Я спорить с Германом Оскаровичем, конечно, не могу – у него информации больше имеется. Я говорю за образование Омской области. В нем нет системных сбоев, нет пробелов, нет несоответствия существующим стандартам. Что касается высшей школы, у нас много достойных вузов, выпускники которых котируются в других регионах: ОмГТУ, СибАДИ… СибАДИ вообще считается одним из лучших вузов за Уралом. Выпускники медуниверситета на хорошем счету. Я считаю, что это высказывание носит политический характер. Наше образование, российское и омское, заслуживает лучшей оценки – особенно при тех условиях, в которых оно находится.
– В следующем номере у нас выступит директор довольно известной в Омске юридической фирмы – как раз по поводу высшего образования. Он приводит конкретные примеры, что ни он, ни его коллеги не могут найти полноценного юриста. При гигантском количестве выпускников! А перед новым годом у нас на кухне был министр сельского хозяйства Максим ЧЕКУСОВ. До этого он возглавлял завод, и для завода они тоже не могли найти толкового экономиста.
– Около месяца назад в нашем Омском автотранспортном колледже открывался центр прикладных квалификаций. Это ресурсный центр с современным оборудованием, где не только готовят студентов, но и проводят курсы повышения квалификации действующих работников, «белых воротничков». В перспективе они и деньги на этом зарабатывать смогут. Но я не об этом. Там собралось очень много работодателей – руководителей автотранспортных предприятий и салонов. Все уважаемые люди. Один из руководителей сказал: "Я тут кастинг проводил на ресепшен. Из ста человек едва ли выбрал одну". Какие были критерии выбора? Филфак вам нужен на ресепшене или истфак? Так вот какого мы выпускника-юриста хотим получить? Того, у которого за плечами уже 20 лет практики?
– При этом за 20 копеек.
– Да. Это же очевидно, что выпускник юридического института или юридического факультета нашего государственного университета все равно не будет иметь опыта работы. Вузовской практики недостаточно. Чтобы стать опытным юристом, необходимо время. Проходят годы, и люди становятся классными топ-менеджерами. Но время должно пройти. А так, получается, он выпустился в 22 года – и сразу должен выполнять какие-то проекты многомиллионные. Проблема в чем? Когда мы встречались в прошлом году с производственниками, я их спросил: "Когда вы в последний раз были в школе?"
– Вы шефство имеете в виду?
– Не шефство, а профориентацию. У нас сейчас техническими дисциплинами в кружках занимается по стране 3% детей, в Омской области – 4%. Чтобы подготовить хлопца – будущего инженера, надо к этим ребятишкам-первоклассникам прийти и в чем-то, может быть, им помочь. Я не говорю, что нужно заменять функцию государства. Мы стараемся, чтобы кружков технической направленности становилось больше, но причины нужно не на поверхности искать, а глубже. Конечно, государство обязано этим заниматься, но у государства разные периоды случаются. Работодатели соглашаются. Медленно, но появляются хорошо оснащенные кабинеты в школах. С помощью бизнеса этот вопрос быстрее решится.
– Недавно услышал мысль, что наша система образования – экспортоориентированная. Мы их учим, учим, а они уезжают. Не только из Омска. Вообще из России.
– Я издалека зайду. Ольга Юрьевна ГОЛОДЕЦ являлась одним из инициаторов рейтинга лучших школ страны. Его заказывает власть, и власть его отслеживает. Это ТОП-500 лучших школ России, ТОП-25 лучших школ, ТОП-200 сельских школ и так далее. Каждый год наши школы в тот или иной рейтинг попадают. В ТОП-500 в 2015 году попало пять омских школ (№ 117, 92, 64, 115, 19), в ТОП-25 – многопрофильный образовательный центр по развитию одаренности № 117. Кормиловская средняя общеобразовательная школа № 1 попала в ТОП-200. Уровень подготовки в некоторых наших школах позволяет поступать на бюджетные места в лучшие вузы страны. Тут только порадоваться остается. Я интересовался, какой средний чек в Высшей школе экономики, чтобы поступившему туда на бюджет ребенку хватало на жизнь. Мне родители сказали, что 10 тысяч рублей в месяц. Это льготный проездной, питание, проживание. Так что и с финансовой точки зрения это доступно.
– А как вы к участию России в Болонском процессе относитесь?
– Я бы с большим удовлетворением относился, если бы наши работодатели понимали, что бакалавр – это не недоученный выпускник, а человек с высшим образованием.
– Но они же сырые все.
– Конечно, было бы правильно учителю пять лет учиться. Врачей, кстати, не трогают. Они по-прежнему на специалитете. И культуру не трогают.
– А технари?
– С точки зрения политической необходимо было войти в этот процесс, но с точки зрения учебной специалитет и 5 лет обучения – это та система, которая себя очень сильно оправдала. Выпускником бакалавриата еще больше недоволен будет хозяин юридической компании.
– СибГУФК по-прежнему остается без ректора. Список кандидатов с сентября уже готовится. В чем там дело?
– Да, там настоящая "Санта-Барбара". Это ведомственный вуз. Если бы он был минобровский, все было бы по-другому. На выборах ректора политеха я присутствовал. Приехали в Москву, кандидаты представились, все высказали свои мнения, в том числе руководство области, – кого допускают, кого поддерживают. Все ясно, понятно и прозрачно. Прошли переговоры, согласования. С СибГУФКом наш минспорт по тому же принципу работал, но там уже какие-то другие силы стали подключаться. Я в прессе читал, что даже студентов к этому привлекли. Уже чуть ли не уголовные дела собираются возбуждать из-за неправильно утвержденных диссертаций. По какой причине не назначена дата выборов ректора – честно, не знаю. Но это ненормально.
– Вопрос о "добровольной" плате в фонд школы. Мне знакомый недавно сказал: "Я школу как будто в ипотеку купил. Каждый месяц по 10 тысяч вношу". Отсюда еще один вопрос, о социальной разобщенности. Недавно была информация из Самары: детей, которые бесплатно и платно питаются, рассадили за разные столы, одним дали кашку, другим – первое, второе и третье.
– Про ипотеку сразу хочу сказать: не верю. Что это за великая такая школа, где родители согласны в месяц 10 тысяч платить? Да это неправда. По закону допускается добровольный взнос. Если он действительно добровольный, если родители согласны на конкретные цели свои деньги потратить, то пускай они тратят их законным путем, через банк, фонд и так далее. Если родители не считают это необходимым, то никто их не может принудить. С кашей, конечно, чушь полная. Детей до слез доводить такими вот взрослыми манипуляциями – это полное недоумие.
– Когда моя дочь школу закончила, я перекрестился. Попыток манипуляций было много.
– Но вы же им противостояли? И в этом мы на вашей стороне. Попытки манипуляций место имеют. Нужно понимать, что когда решается какая-то задача, то в ходе ее решения – даже если часть родителей будет возражать – все равно результат должен распространяться на всех. Нельзя же доводить до абсурда. Допустим, купили лавочку. Ну и что, написать теперь на ней список фамилий тех детей, которые могут на этой лавочке сидеть? Подобное происходит из-за недостаточного профессионального уровня руководителя образовательной организации. Мы разъясняем им, как следует себя вести.
– Как вы относитесь к введению электронных учебников? Две школы уже перешли на них в Омске.
– Три, но они не перешли, а пока еще экспериментируют. Я отношусь к этому нормально. Что такое электронный учебник? Это дополнительный интерактивный инструмент, который мотивирует ребенка к изучению предмета. Не скопированный в PDF учебник, а именно интерактивный. Если вы видели, что это такое, нажимали на кнопочки, то вы знаете, что это очень интересно, особенно по географии. Вообще я за чтение бумажных книг, но нельзя же на горло прогрессу наступать. Это бессмысленно. Надо управлять этими процессами. Гаджеты должны пользу приносить. Информационный поток за последние десять лет увеличился в разы. Все это сваливается на ученика. Тупое увеличение часов домашней подготовки приведет к ненависти: к предмету, к школе, к учителям.
– Не уходя далеко от домашней подготовки, а сохранился ли какой-то норматив? Допустим, ребенку с такого-то класса по такой нужно столько времени на домашнюю работу...
– Объем домашних заданий по всем предметам должен быть таким, чтобы затраты времени на его выполнение не превышали во 2 – 3 классах полутора часов, в 4 – 5 классах – 2 часа, в 6 – 8 классах – двух с половиной часов, в 9 – 11 классах предусматривается до трех с половиной часов.
– Это, мне кажется, сильно уменьшено.
– Я уже говорил, что школа средняя, а способности у всех разные. Одному нужно два часа, другому – семь. Это связано в первую очередь с умением ребенка быстро и осмысленно читать тексты. Этому учат еще в начальных классах, но дети все разные. Он и марки посмотрит, и в носу поковыряет, а мама тем временем на кухне удивляется: как он долго уроки делает... А он их делает разве? Сядьте с ним рядом – увидите, что он быстро все сделает. С другой стороны, сама потеря мотивации у ребенка часто связана и со слишком большими домашними заданиями, и с тем, что эти задания далеки от практики.
– Мой сын так и говорит: "Нам слишком много назадавали. Не буду вообще ничего делать". И тетрадь швыряет.
– Мы объясняем это учителям: чтобы ребенок полюбил твой предмет, надо его заинтересовать.
– Мы живем в век современных технологий. Дети с Интернетом, с гаджетами на ты. Учителя за ними успевают?
– Через месяц мне исполняется 60 лет. Я из того поколения, для которого тряпка, мел, указка – не пустые слова. Здесь (показывает на смартфон. – "КВ") у меня электронная почта, Интернет, постоянная связь со всеми. Вайбер тоже, кстати, есть. Я знаю, что это такое. Все это полезно. Я хочу сказать, что не бывает такого, что только до определенного возраста ты способен это освоить. Моя жена тоже учительница. Компьютер у нас один, и мы постоянно «соревнуемся» за него, чтобы поработать или позаниматься. Так вот самая главная задача современного учителя – весь этот информационный «бардак» возглавить. Для чего все эти технологии? Для игр и для удовольствия? Нет, это инструмент повышения уровня знаний. Большинство учителей это понимают и умеют этим пользоваться. Учитель – это человек, который несет новые знания не только с точки зрения исторической, но и в плане прогресса. Если учитель не является носителем таких знаний, он может пойти в институт развития образования, в ресурсный центр. Если кто-то говорит: "Да я никогда в жизни этим заниматься не буду!" – ну, видимо, он уже решил, что дорабатывает. Есть профессиональный стандарт учителя, утвержденный Минобром. Ему надо соответствовать на протяжении всей жизни в профессии.
– Но есть же разумный консерватизм. Вот моя учительница русского и литературы не позволяла нам шариковой ручкой писать. Только пером.
– Мы с вами в одно время попали. Но потом шариковая ручка стала нормой. Некоторые сейчас говорят: "Зачем учить стихи наизусть?" Но ведь стихи потом так человеку пригождаются в жизни. Память так построена, что даже через 20, 30 и 40 лет ты вспомнишь эти стихи. Сам процесс изучения многое формирует у ребенка. В школе самое главное – это учитель и его живое общение с учеником. Все остальное – инструменты. Умелое ими пользование приводит к успеху. Можно и по-другому к этому подойти: пришел, включил фильм по истории, ткнул в задание, отметки, урок окончен, до свидания! Это все не то. Другое дело – формирование урока с применением интерактивной доски, проектора... Это очень сложный процесс. Урок – это ведь не созерцание. Нужно сохранять деятельностный подход.
– Учитель – это тот, кто преподносит информацию или также участвует в процессе воспитания?
– Учитель – это творец. Творец новой личности. Процесс воспитания я бы отдельно не выделял. 10 минут мы учимся, а 5 воспитываемся – так не годится. 20 лет назад воспитание было вплетено во все уроки. Мы возвращаемся к этому, и это правильно. Главное воспитание происходит на уроке. Я убежден и всем об этом говорю, что школа – это единственное место в жизни ребенка, где до него донесут гуманные, нравственные ценности, законы, постулаты. Где добро научат отделять от зла.
– Что у нас сейчас происходит с ПТУ? Вроде бы их начинали объединять, но возникли какие-то конфликты.
– Термина "ПТУ" сейчас официально не существует. Они все стали колледжами и техникумами. Процесс реорганизации уже подходит у нас к завершению. В течение четырех лет 47 организаций были объединены между собой. Осталось 40. Менее сильные присоединились к крупным.
– Какие объединились последними?
– На базе Сибирского профессионального колледжа объединили шесть колледжей. К нему присоединили Таврический сельскохозяйственный техникум, а еще до этого – техникумы в Марьяновском и Черлакском районах. Все успешно работают. К Омскому колледжу транспортных технологий присоединили Нововаршавский техникум. Там тоже нормально все. К Омскому колледжу торговли, экономики и сервиса присоединили техникум водного транспорта. Здесь наткнулись на рассуждения о том, что потеряется флотский дух.
– Это речное училище?
– Бывшее 15-е училище. Не филиал Новосибирской академии, а наше омское училище. Еще один аргумент был, что специалистов перестанут принимать за специалистов. Мы эту ситуацию хорошо изучили. Интересный опыт есть на Ямале, в Салехарде. Они объединили культуру, образование, сельское хозяйство и пароходство-судоходство.
– Это только на Ямале возможно.
– Нет. В Мурманске похожая ситуация. Неважно, кого с кем объединяют. Важно, на каких принципах. У нас объединение происходит так же, как в вузе: ни один преподаватель не сокращается, все направления остаются. Суть оптимизации не в экономике, хотя в этом косвенно тоже, а в создании нормальных условий для качественного обучения. Бывшее 15-е училище механиков для судоремонтного завода готовило, а там уже микрорайон "Изумрудный город" строится давно. Через два года оно может просто закрыться, а так мы его сохраним. Все там сохранится – и дух в том числе. Хотя вообще в тех местах дух, честно говоря, не очень хороший.
– В колледже, к которому присоединяют техникум водного транспорта, Николай ГУРБО руководитель?
– Да. У него полторы тысячи человек, в 15-м училище – пятьсот. И там, и там поваров готовят. В первом 500 поваров, во втором – 250.
– В водном техникуме судовые повара, наверное?
– Судовые. Есть там специфика, но суп – он везде готовится одинаково. В "Полосатом рейсе" только гайки добавляли для вкуса. И я уже проводил встречи с коллективом. Объясняем им, что все – на пользу. Понимаете, есть вопросы стратегии, необходимости. А дух... Дух – вещь, может быть, нужная, но мне кажется, что главный дух – это когда у преподавателя на кухне котлетами пахнет, когда он два раза в месяц зарплату получает.
– И чем все закончилось?
– Риторикой. Задачу ставит перед нами Министерство образования и науки Российской Федерации. На основании этой задачи в 2012 году заключено соглашение между губернатором Омской области и министром ЛИВАНОВЫМ. Составлена «дорожная карта». Планомерно, ежегодно эти процессы идут. На данный момент все так, как есть. Со временем должны быть внесены изменения в устав и так далее.
– Вы сказали, что от объединения экономии не происходит. А в чем тогда смысл объединения?
– Об экономии я говорил применительно к конкретному образовательному учреждению. Оптимизация здесь нужна, чтобы сохранить специальность. Что касается всех остальных, знаете, в магазинах есть такое понятие, как ассортиментный минимум. Торгуя одними спичками, денег не заработаешь. У нас в экономике Омской области есть множество направлений, поэтому мы должны обеспечить подготовку специалистов определенного перечня. Для его сохранения и происходит присоединение слабых к сильным.
– Насколько наша система образования, на ваш взгляд, готова к введению второго обязательного иностранного языка?
– Закон – это документ перспективный. В нем заложены определенные нормы на будущее. У нас всего несколько школ, в которых преподается два языка.
– В законе прописано, с какого момента должно быть два языка?
– К счастью, не прописано. Специалистов сейчас нет. В вузах – сплошь английский язык.
– То есть вы против введения второго языка?
– Нет, но нужно понимать, от чего мы откажемся ради второго языка. Нам же сейчас говорят, что нужно ЕГЭ по физике сделать обязательным и ЕГЭ по истории. Физкультуры – три урока в неделю. Надо начинать не с деклараций, а от сохи идти. Учебный план – 35 часов. У детей перегрузка. Час в неделю на язык – это мало. Нужно минимум три часа, чтобы чего-то добиться. Если это не в системе – то это просто трата времени. Все должно быть в системе, и у всего должно быть целеполагание.
