Личный опыт: что китайцы едят, что пьют, как знакомятся, как обучают детей.
Сегодня Китай – это не только самая быстро развивающаяся экономика, аутентичная культура, но и определенный стиль жизни. Как чувствуют себя люди с русским менталитетом в Поднебесной, сложно ли им привыкнуть к традициям другой страны, обозреватель «КВ» Анастасия ИЛЬЧЕНКО узнала у работающей в Китае омички Марии ГРАЧЕВОЙ и ее подруги Ульяны РАДИОНОВОЙ.
– Мария, как получилось, что вы начали работать в Китае?
Мария: Впервые приехала в Китай в 2008 году. Одно из модельных агентств Омска отправило меня работать моделью в Шанхай. Я сразу поняла, что мне очень нравится этот город. Отлично помню свои ощущения. Было 8 марта, стояла пасмурная погода, тем не менее уже по дороге из аэропорта мне пришла мысль: хочу здесь жить. Когда я рассмотрела Шанхай получше, только убедилась в этом. Тогда я отработала в Китае пару месяцев, вернулась туда в 2016 году: сначала училась на языковых курсах в институте города Урумчи, где получала высшее образование Ульяна. Там и познакомились, иногда вместе подрабатывали моделями на показах. Через полгода учебы начала искать работу. Я конструктор одежды, окончила Омский институт сервиса, поэтому вакансию нашла довольно быстро – в одной из российских компаний по производству женской одежды, имеющей офис в Шанхае. И теперь живу в городе своей мечты.
– Ульяна, вы учились в Китае?
Ульяна: В 2013 году у меня там жил парень, а я как раз окончила университет в Павлодаре, сидела дома и решила, что на полгодика (пока он доучивается) съезжу в Китай. Я лингвист, специализировалась сначала на английском языке. Но мне понравился китайский язык, и меня убедили подать документы в магистратуру Синьцзянского университета. Специализация уже была – китайская лингвистика.
– Понравился китайский язык?
Ульяна: Да, он очень интересный. Не похож ни на какой другой. Когда его учишь, меняется даже восприятие жизни. Этим летом я завершила обучение, получила диплом. Полгода назад вернулась в Казахстан, переехала в Астану, преподаю английский язык.
– А применить знания китайского языка в Казахстане не получается?
Ульяна: Нет, хотя многие говорят, что он востребован, на самом деле мало где нужно его знание. Это работа, которая либо плохо оплачивается, либо предполагает один выходной в месяц – на строительстве дорог, где работают китайские рабочие. Для девушки вариант не очень…
– Вы хотели бы вернуться в Китай?
Ульяна: Навсегда – нет, а поработать хотела бы. Но не в Урумчи! У меня закончилась китайская виза, а получить новую в Казахстане сейчас сложно. У нас вообще нет туристических виз в Китай, только бизнес-визы. Даже групповая экскурсионная на неделю выдается как бизнес-виза.
– Почему не в Урумчи?
Ульяна: Я там столько лет прожила, что часто говорю: «У нас в Урумчи» (смеется), но последние годы там было очень тяжело. Маша как раз это застала. Это Уйгурский автономный округ (он не похож на Китай), там сейчас получилось маленькое полицейское государство – на каждом углу полицейские, военные, танки, машины с пулеметами. Год назад снова стали гайки закручивать: в магазинах сумки проверяют, ножи не продают, без паспорта никуда нельзя.
– И когда вы последний раз были в Китае?
Ульяна: Выехала из страны я в июле. Но в сентябре скаталась по групповой визе. У меня там осталось много вещей, часть пришлось выбросить, потому что провезти можно было только 40 килограмм. За шесть лет добра, конечно, накопилось много.
– Мария, вы уже больше двух лет живете в Китае. Чувствуется другая ментальность?
Мария: Когда приехала в первый раз (несмотря на то, что город понравился), китайцы раздражали. Они казались инопланетянами: всегда шумные, имеют повадки, к которым мы не привыкли, например, плюют на улицах – громко, смачно, с душой. Но потом восприятие изменилось, многие вещи восприниматься по-другому. Да и сам Шанхай с 2008 года изменился. Тогда иностранцы еще были редкостью, все на тебя глазели, фотографировали. Первые полчаса это приятно, потом начинает раздражать – непонятно, то ли они восхищаются, то ли осуждают. Сейчас к иностранцам в Шанхае привыкли. Это многонациональный город, где создают смешанные семьи. Жить комфортно. Но, конечно, некоторые вещи не изменились: китайцы по-прежнему громкие, не стесняются своих потребностей, могут сплюнуть, харкнуть, рыгнуть и т.д.
– Мария, где вы живете в Китае?
Мария: Снимаю комнату в больших апартаментах с двумя соседями – из Шотландии и из Америки. Живем дружно, друг другу не мешаем.
– Какие требования у хозяев квартир – не шуметь?
Ульяна: Когда я снимала квартиру, единственным требованием было не устраивать пьянки. У них нет правил, что нельзя шуметь после 23.00. Китайцы к чистоте особо не требовательны, поэтому ты можешь делать, что угодно.
Мария: Да, не самая чистоплотная нация. Знаю многих русских, которые давно там живут, но до сих пор Китай их раздражает. Возможно, западные люди привыкли многое воспринимать слишком близко к сердцу. Если толкнули в метро, русский воспримет это как личную обиду, а китайцы относятся к этому проще: толкнул, – значит, спешишь.
– У китайцев особое отношение к алкоголю?
Ульяна: Страшные пьяницы! Пьют рисовую водку. Пиво алкоголем там вообще не считается. Если приходят в клуб или бар, то ставят на стол сразу ящик пива. И одним дело, как правило, не ограничивается. Рисовую водку пьют ганбей, т. е. до дна. Если не выпил, это неуважение. У них нет культуры пития, за два часа они напиваются до невменяемого состояния. При этом на улице пьяного человека редко встретишь.
–В каких ситуациях они пьют? Как и русские, когда радость, горе и за компанию?
Ульяна: За компанию, у них это для веселья. В одиночку не пьют. Если ты увидел в баре знакомого, обязательно должен подойти и выпить с ним, не сделать этого – выказать неуважение.
– А тосты у них есть?
Ульяна: Они говорят: «ган бей», что означает «сухая рюмка».
– Мария, до работы в российской корпорации вы работали в детском саду в Шанхае. Расскажите, отличаются ли их садики от наших?
Мария: Когда у меня был перерыв в работе в модной компании, я решила попробовать себя в преподавании. Устроиться на такую работу в Китае несложно. Для некоторых профессий (модель, танцор, певец, менеджер, преподаватель) необходимо было только иметь белое лицо. Несколько месяцев учила детей с 2 до 6 лет английскому языку.
– Двухлетних?!
Мария: В Китае у детей детства особо нет. Их с малых лет начинают готовить к конкуренции, учат всему, чему можно – и танцам, и спорту, и языкам. Сады разделяются на государственные и частные. В последних, как правило, есть иностранный преподаватель английского языка.
Ульяна: Когда неделю работала в детском саду (подменяла подругу), то обратила внимание, что там вообще нет игрушек, только развивающие игры, конструкторы и раскраски. У них строгая дисциплина, в расписании только уроки, поделки, английский, мультики на английском, чтение, а вечером их забирают родители. Гуляют на улице, но там тоже игры развивающие. Песочниц нет, вся территория устлана каким-то покрытием.
– Мария, расскажите о распорядке вашего дня.
Мария: Такая же рутина, как везде. Просыпаюсь, гуляю с собакой: полтора года назад нашла на улице щенка и решила оставить. Мне повезло жить в компаунде, это жилой комплекс с большой парковой зоной, там и гуляю.
– Что представляет собой компаунд?
Мария: Комплекс домов с огромной территорией, где есть озеро, речка.
– А после прогулки?
Мария: Завтракаю. Я не привыкла к китайской еде. Это одна из немногих трудностей, с которой сталкиваюсь. Пытаюсь найти привычную еду. Питаюсь салатами из помидоров, огурцов, горошка, авокадо, перца, люблю немецкий сыр (они импортные, очень дорогие). Кроме молока и йогурта, привычных нам молочных продуктов в свободном доступе там нет. Найти можно, конечно, все, просто оно будет стоить намного дороже, чем здесь.
– А чем питаются сами китайцы на завтрак?
Ульяна: У них очень рано открываются рестораны, они обычно завтракают не дома и плотно: яйца, каши, лепешки с овощами, странный молочный напиток (не смогла проглотить), баудзы.
Мария: Это пирожок на пару из пресного теста с овощами или мясом. Они не жирные и вкусные. Раньше у китайцев не было принято готовить дома, поэтому во многих домах нет даже места, спроектированного под кухню. Мне с жильем повезло, там большая кухня.
– Сколько примерно стоит аренда квартиры в Шанхае?
Мария: Однокомнатная, даже если она крошечная, обойдется от 20 тыс. рублей, более-менее просторные варианты – за 60 – 65 тыс. рублей.
– Какова тогда средняя зарплата в Китае?
Ульяна: В Урумчи минимальная зарплата была 2 тыс. юаней (по курсу: за 1 юань – 10 рублей).
Мария: Шанхай – один из самых дорогих городов в Китае. В Урумчи можно найти жилье дешевле, там нормальную квартиру под 100 кв. м можно снять за 20 тыс. рублей. У иностранцев в Шанхае зарплата начинается от 100 тыс. рублей.
– Что после завтрака делаете?
Мария: Еду на работу, обычно на метро. Мне нравится шанхайское метро. Когда приезжаю в Москву или Санкт-Петербург, хочется все проклясть, потому что российское метро не предусмотрено для людей. В китайском все продумано. Там, даже не зная языка, понятно, куда идти, где переходить с одной линии на другую. А между тем это одно из самых разветвленных метро в мире.
– Какие альтернативные способы существуют, чтобы добраться до работы кроме метро?
– Мария: Можно на такси, но это будет дороже и дольше. Распространены также скутеры и велосипеды, есть сети для их аренды. Во время обеда ходим в кафе. Беру блюда, которые уже знаю, максимально похожие на наши, например, курочка, овощи на пару, рис.
– Вы еще не все местные попробовали?
Ульяна: Это невозможно. Там такое разнообразие блюд.
Мария: Я не любитель острой пищи, а она там почти вся острая, поэтому даже желания нет попробовать все.
– В передачах про Китай всегда едят каких-то насекомых. Зрелище малоприятное. Сами китайцы питаются этим или это развлечение для туристов?
Ульяна: Насекомые продаются только на ночных базарах. В Шанхае я их не видела, а в Урумчи раньше были, после терактов закрыли. Я заходила на такой, тогда одногруппник на спор съел жука. Мы еще не знали китайский и не понимали, что кричит продавец-китаец, почему в его глазах ужас. Потом муж нашей одногруппницы поговорил с ним, оказалось, что парень съел живого жука. Надо было выбрать и отдать продавцу, чтобы его обжарили. Китайцы тоже едят на ночных базарах, там не только жуки продаются, но и кальмары, осьминоги, можно очень вкусно поесть.
Мария: Да, Шанхай замирает ночью. Есть клубы, которые работают, но их единицы. Все закрывается, около 22 часов вечера выключается красивая иллюминация. Если хочешь веселиться до утра, то нужно поискать заведение.
– Научились ли вы отличать одного китайца от другого?
Мария: Когда была впервые, конечно, все были на одно лицо, сейчас я вижу разнообразие лиц.
Ульяна: А они нас не различают (смеется)! Когда подменяла подругу на работе, при том что у нас разный рост, вес, прически, только к концу дня кто-то заметил: «Это же не Даша!». Я же за эти годы научилась отличать только уйгуров от китайцев.
– Какие взаимоотношения у вас складываются с местными? Например, в булочной продавцы с вами здороваются?
Мария: Там все здороваются. Если я беру постоянно баудзы со свининой, то человек, который их продает, знает мои вкусы. В магазине возле дома со мной здороваются, знают мою собаку. Это довольно доброжелательный народ. Я там не чувствую себя гостем, кажется, что живу уже давно. Этот город питает меня своей энергией.
– Чем занимаетесь после рабочего дня?
Мария: Еду домой и отдыхаю. Либо иду на занятия по капоэйро. По скайпу занимаюсь с преподавателем английским языком. Город большой, есть выбор, чем заняться.
– Время на знакомство с молодыми людьми остается?
Мария: Это больная тема (смеется). Русские девушки не привыкли сами с кем-то знакомиться. Мы ходим с подругами куда-то, где к нам подходят люди. Но завести серьезные отношения сложно. Многие приезжают в Шанхай в командировки, а хочется чего-то серьезного, постоянного.
Ульяна: Русские вторые половинки в основном везут из дома. Даже если нет никого, находят старую знакомую, давнишнего парня и через полгодика перетаскивают. Или знакомятся в Интернете с кем-то из своего города.
– А смешанные браки распространены?
Мария: Случаются, но я больше знаю одиноких девушек.
Ульяна: А я – несчастных. Многие ведь это делают не по любви, а для того, чтобы остаться, получить семейную визу. Там сложно с разводами: женщина практически не может развестись, если мужчина не согласен. Конечно, есть девушки, которые действительно любят китайских мужчин, но это редкость. Мне китайские мужчины не нравятся, поэтому такой вариант остаться я не рассматривала. Конечно, бывают и привлекательные, например, в модельном бизнесе.
Мария: Но на улице, в метро взгляду особо не на чем зацепиться.
– Случались ли с вами в Китае ситуации, когда было страшно?
Ульяна: У меня, наверное, отсутствует инстинкт самосохранения, потому что даже теракты я воспринимала как приключение. В Урумчи школу под моими окнами переоборудовали в военную базу, по утрам я просыпалась под церемонию поднятия флага, крики, но воспринимала как: «о, что-то новенькое! В принципе в Китае очень безопасно. Ночью ходить по улицам не страшно. На каждом углу военные, патрули, везде камеры. Самое страшное было, когда мы работали моделями, за это грозила депортация и тюрьма.
Мария: В Китае, возвращаясь домой ночью, я чувствую себя более безопасно, чем в Омске. Это формируется на основании опыта. Как-то в лифте уронила жакет. Полдня гуляла, когда вспомнила, нашла его в том же лифте. Никто не взял чужую вещь. Несколько раз я оставляла свой сотовый телефон, и мне возвращали. Правда, в Урумчи телефон все-таки увели.
– С какими традициями вы познакомились, кроме китайского Нового года?
Ульяна: Уйгуры – мусульмане, на курбанайт (Курбан-байрам – праздник жертвоприношения. – Прим. ред.) режут баранов, а потом развешивают их кишки по деревьям. В это время старалась не выходить из дома. Китайцы же атеисты. У них религия запрещена любая – нельзя крестики носить, хиджабы, бороды отращивать, т. е. показывать религиозную атрибутику запрещено законом. Могут подойти и сказать, чтобы сняла платок. Верить ты можешь во что угодно, но выставлять наружу нельзя. Хотя буддистских храмов в среднем Китае полно.
– А как сочетается запрет на религию с буддистскими храмами?
Ульяна: Буддисты – это в основном пожилые люди. Молодежь с этой религией особо не знакома. Они воспитаны в коммунистическом государстве.
– Храмы не разрушают?
Ульяна: Наоборот, строят. Это же привлекает туристов.
– Как и где китайцы отдыхают? Действительно распространены массовые зарядки?
Мария: В каждом районе города есть большой парк, куда люди выходят на занятия, в основном вечером. Очень популярна дыхательная гимнастика, танцы с мечами, с веерами. Для многих работающих единственный шанс куда-то выехать – это китайский Новый год, когда две недели отдыхают. Кто-то едет в свою деревню, кто-то в Таиланд, во Вьетнам, в Россию многие мечтают съездить. Купаться в Китае особо не принято.
Ульяна: Как-то в бассейне плыву и слышу, как китайцы спрашивают друг у друга: «Это что, женщина плывет?», «Это женщина?!», «Точно, женщина!». Выхожу, смотрю: все их девушки загорают у бассейна, максимум могут только ноги намочить.
Мария: И даже загорают под зонтиком и с толстым слоем крема на лице. Иногда в водолазке. Они ценят светлую кожу, стараются ее отбелить. В Китае сложно найти не отбеливающую косметику. Чем ты белее, тем аристократичнее. У нас наоборот: если ты белый, значит, много работаешь.
– Как китайцы относятся к русским, которые приезжают и забирают у них рабочие места?
Мария: Никогда о таком не слышала. Ни один китаец не скажет вам это в лицо.
Ульяна: Думаю, вопрос так не стоит. Русские трудятся в основном в российских компаниях, т. е. не занимают ничье место. Когда мы работали моделями, то не конкурировали с китайскими, нас приглашали на отдельные кастинги на специальные места для иностранных моделей.
– Мария, вы сказали «не скажет в лицо». Это специфика Китая?
Мария: Они стараются вести себя вежливо. При этом ты не всегда уверен, что к тебе относятся хорошо.
– Но можно понять, что китаец вами недоволен, испытывает негативные эмоции?
Мария: Если он собрался с силами и намекнул, что что-то не так в твоей работе или в чем-то другом, это значит, что он уже немножко закипает. Если слегка недоволен, он промолчит или передаст свои замечания через кого-то. Они напрямую не говорят. У них считается неприличным знакомиться напрямую, стараются это делать через кого-то, через записочки. И если ты напрямую скажешь, что что-то не так, это будет воспринято как грубость. Претензии лучше не высказывать, но если приходится, улыбайся как можно больше, не спорь. Нужно тысячу раз извиниться, намекнуть: все прекрасно, но не мог бы ты делать по-другому.
– То есть если в булочной вы купили несвежий продукт и просите заменить…
Мария: Это абсолютно другая ситуация. У меня была подобная лет десять назад, когда купила йогурт, а дома обнаружила, что он уже открыт и выпит (смеется). Вернулась и сказала все как есть. Они извинились и заменили.
Ульяна: У них вежливость немного по-другому воспринимается. Если мама приготовила ужин, не принято говорить спасибо, потому что подразумевается, что это ее работа. Вежливость у них выражается в том, что нельзя «уронить лицо» – есть в Китае такое понятие. То есть в лицо тебе никогда не скажут, что что-то не так. Даже когда увольняют, передают новость через кого-то.
– Но так ведь можно долго передавать друг другу сообщения!
Ульяна: Да, с этим сложно. У нас на лице написано, что нам не нравится, а там так нельзя. Но если это услуги, за которые ты платишь деньги, то у тебя есть полное право сделать замечание. Они, наоборот, будут перед тобой лебезить.
– Если они напрямую не могут друг другу ничего сказать, то как общаются?
Ульяна: Китайцы постоянно в телефонах. Сидят в кафе парень с девушкой и оба с телефонами. Он засмеялся, потом она. Мы решили, что они переписываются (смеется). Вместе пришли, вместе ушли, но даже ни разу не посмотрели друг на друга.
Мария: Сейчас в Китае стало популярно требовать отступные, если с тобой расстается партнер.
Ульяна: Мне рассказывали про иностранца, который встречался с местной девушкой, но она была слишком навязчивой, и он с ней расстался. Так китаянка пришла к нему в отель, села под дверью и заявила, что не уйдет, пока он ей не заплатит. Потребовала 5 тыс. юаней за полгода, которые они встречались.
– Требуют возмещения только женщины?
Ульяна: У них равноправие, нет разделения – женщина или мужчина. В ресторане платит тот, кто пригласил. И могут подраться, кому платить. Заплатить – это круто. Мы в университетской забегаловке видели: пара пообедала, девушка идет платить, а парень ее за кофту хватает, они толкают друг друга в узком проходе, дерутся, кто первый добежит до кассы.
– Говорить друг с другом нельзя, а хватать за кофту можно? Там принято дотрагиваться до незнакомых людей?
Ульяна: Даже обниматься лезут, когда фотографируешься. Дети могут пальцем ткнуть (смеется). У них вообще нет чувства личного пространства, могут подойти вплотную. Там нормально спросить, сколько ты зарабатываешь, с кем встречаешься, что ты тут делаешь, с семьей или нет, замужем ли, сколько детей и т. д.
– И вы отвечаете?
Ульяна: Сначала смущаешься, честно отвечаешь, потом привыкаешь, начинаешь врать. Когда я говорила, что из Казахстана, они удивлялись: ты не похожа на казашку. Я объясняла, что в Казахстане живут не только казахи. Но никто не мог понять, почему я русская, а говорю, что из Казахстана. Многие начинали со мной по-казахски говорить, потому что уйгурский на него похож. В итоге я поняла: надо врать, что из России.
– И какая у них реакция на Россию?
Ульяна: ПУТИН, рубль (смеется).
Мария: В Китае не принято обсуждать политику.
– Они ее не обсуждают или вообще не интересуются?
Мария: Нельзя ее ругать, особенно китайскую. Если у тебя есть какие-то претензии, лучше держать их при себе.
Ульяна: Никогда не слышала, чтобы китайцы говорили о своем правительстве. Только когда они очень недовольны, могут начать говорить какие-то вещи. Как в Урумчи, когда стали притеснять местных жителей.
– А о чем они тогда разговаривают?
Мария: О семье, кто где был, кто как поел – у них такое приветствие.
– Мария, вы успели пожить и в Турции. Как она выглядит на фоне Китая?
Мария: Их нельзя сравнивать. Это совершенно разные страны. Турция – это курортная страна. Китай сегодня развивается такими семимильными шагами, что за ним никто не поспевает. Например, везде есть рельефные дорожки для слабовидящих. Если в России: о, нам повезло, наконец-то появился спуск с бордюра, то там это само собой разумеется, потому что людям должно быть удобно.
– У нас эти дорожки тоже появились, но из-за суровых погодных условий и еще кое-каких факторов пришли в негодность уже через пару зим…
Ульяна: В Урумчи тоже есть зима и холод, но как только снежок начинает падать, сразу выходят рабочие и чистят его. Не только в центре города, но и в обычных районах. В нашем дворе никогда не было ни льда, ни снега. Все ездят на летней резине, поскольку там зимой идеальный асфальт.
– Труд уборщика снега – малопочетный, как и в России?
Ульяна: Нет. У них тяжело найти работу: большая конкуренция, кадры не ценят. Поэтому и на пенсию выходят раньше те, кто работает в коммерческих организациях. И люди стараются устроиться в госучреждения, хоть и на меньшие зарплаты. Можно часто встретить доктора наук, который улицы чистит. Он делает карьеру, потом устраивается дворником, чтобы детям на квартиру заработать. Те, кто чистят улицы, все в золоте ходят. Это хорошая стабильная работа.
– Спасибо за интересную беседу! Удачи вам!
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 13 марта 2019 года
Биография
Ульяна РАДИОНОВА родилась 13 апреля 1989 года в городе Павлодаре Республики Казахстан. В 2007 году окончила в Павлодаре среднюю школу и поступила в Омский институт сервиса, но через три месяца вернулась в Павлодар, где поступила в Павлодарский инновационный евразийский университет на факультет лингводидактики и межкультурных коммуникаций. Окончила его в 2012 году, начала преподавать в языковой школе английский язык. В начале 2013 года уехала в Урумчи (Китай), где училась в Синьцзянском государственном университете и работала моделью. Диплом получила в 2018 году. Сейчас преподает в языковой онлайн-школе в Астане.
Мария ГРАЧЕВА родилась 3 августа 1988 года в Омске. В 2005 году окончила гимназию № 139 и поступила в Омский технологический колледж на специальность конструктора одежды. В 2006 – 2007 годах работала в Турции аниматором. В 2008 году продолжила учебу в колледже. В этом же году поехала работать моделью в Шанхай (Китай) на два месяца. В 2011 году окончила колледж и поступила в Омский государственный институт сервиса (сейчас ОмГТУ) заочно. Работала конструктором и мастером пошива в ателье до 2016 года. В 2016 году уехала в Китай, где работает в российской компании по производству женской одежды.
