Омску бы нормальное руководство, и он стал бы одним из величайших городов страны (полный текст).
Бывшая омичка, поэт, писатель, преподаватель английского языка Екатерина ВАСИЛЬЕВА (в девичестве СЫЧЕВА) сегодня живет и работает в Санкт-Петербурге. Обозреватель «Коммерческих Вестей» Вероника СВОБОДИНА в цикле «Уехавшие» попросила ее рассказать о жизни в Северной столице, творчестве, а также каким ей запомнился Омск и каким видится сейчас с расстояния в 3 тысячи километров (20 октября в "Коммерческих вестях" было рядом опубликовано еще одно интервью с другой Екатериной СЫЧЕВОЙ под общим заголовком "Две Кати СЫЧЕВЫ уехали из Омска и счастливы")
– Екатерина, можете назвать три главных события, которые стали определяющими в вашей жизни?
– Три? Во-первых, мне посчастливилось жить в одном доме с писателем Изрой Наумовичем Криворучко, к сожалению, ныне покойным, прекраснейшим человеком. Благодаря ему я попала в писательскую организацию, познакомилась с людьми, которые мне очень помогали в творчестве и продвижении: Александром Лейфером, Георгием Бородянским, Сергеем Денисенко, Михаилом Малиновским. Второе событие – участие в конкурсе «Новые имена», его проводил Российский фонд культуры в 1999 году. От Омской области в финал вышли мы с Дмитрием РУМЯНЦЕВЫМ, нас пригласили в Москву. Там на торжественном мероприятии я познакомилась со своим будущим мужем Алексеем ВАСИЛЬЕВЫМ, благодаря которому переехала в Санкт-Петербург. А третьим событием стал, наверно, подарок на 15 лет, мама подарила мне сборник трагедий Шекспира в переводе Бориса Пастернака. С него началась моя великая любовь к Шекспиру. Сейчас, кстати, пишу детскую книгу о нем. Надеюсь, она состоится.
– Ваш муж тоже творческий человек?
– Он поэт, а еще мой первый читатель и любимый редактор. Наше знакомство началось с того, что я прочитала его стихи. Они меня поразили, особенно когда увидела, насколько юный человек их написал. Он моложе меня на пять лет, тогда ему было всего 18. В его стихах читалось глубокое понимание человеческих чувств. На финале конкурса мы познакомились лично, долго гуляли, обменялись адресами, начали переписываться.
– Он и стал причиной переезда в Санкт-Петербург?
– Окончательной причиной. В то время я никаких серьезных планов на личную жизнь не строила, поскольку недавно развелась с первым мужем и считала, что с меня пока хватит. Изначально в Петербург ехала учиться, повышать квалификацию. Там наши отношения развивались, и в какой-то момент он предложил жить вместе. То есть я собиралась временно учиться, а осталась навсегда жить. Свою роль сыграло и то, что я полюбила Петербург и он меня в ответ. Даже помню момент, когда город меня принял, просигналил, что я своя, могу остаться. Шла по набережной Фонтанки, и влажный ветер гладил меня по щекам. Возникло ощущение, что город обнимает. У меня в рассказе «A Petro et a petra», т. е. «От Петра и камня», у героини похожие ощущения: для нее Петербург – личность, как человек. При этом Омск я по-прежнему люблю. Но он, как и мои родители, остался ТАМ, а я влюбилась и уехала.
– Часто приезжаете в Омск?
– Регулярно. В этом городе живут мои родители, друзья. Таких людей, как в Омске, я не встречала больше нигде – талантливые, душевные, инициативные. Честное слово, Омску бы нормальное руководство, и он стал бы одним из величайших городов страны. Меня в свое время поразила история с его озеленением: в сельскохозяйственном институте (сейчас Омский ГАУ) вывели новые породы деревьев, которые смогли прижиться на сложной омской почве, в этом климате и превратили Омск в город-сад. Поэтому сердце кровью обливается, когда вижу, как город-сад превращается в город-пень, как все вырубается, как пытаются сажать чахлые росточки, которые не принимаются, потому что это не те породы. Каждый раз, приезжая, ощущаю горечь, вспоминаю былые заросли. Как жалко набережную Тухачевского! Конечно, раньше она выглядела запущенной, но и нынешнее засилье плитки, отсутствие зелени ее не украшает.
– Вы жили недалеко?
– Нет, у Дома печати. Но это набережная моей юности. Я училась в Омском педагогическом университете и любила гулять по ней с друзьями. Там мне впервые признались в любви (улыбается). Тогда в набережной было что-то от старого Омска… Те же Тобольские ворота в годы моей юности среди зелени выглядели более органично, дух времени ощущался сильнее. Я не говорю, что надо было оставить запустение, но, мне кажется, стоило поискать компромисс. В 2010 году после посещения «Флоры» случайно вышла к Тобольским воротам и совершенно не узнала место, а когда поняла, где я, испытала просто физическую боль.
– Какое у вас самое яркое воспоминание детства?
– Одно время папа работал в речном порту, и несколько раз мы с мамой заходили к нему туда. И меня поразил Иртыш, который в том месте поворачивает и выглядит особенно мощным, великим. По крайней мере, мне так казалось в детстве. С тех пор эта картина мне часто снилась.
– Вы получили педагогическое образование, работаете в частной школе. Как думаете, кто должен заниматься воспитанием детей – школа, учителя или родители? Кто вас воспитывал?
– Меня, безусловно, и те и другие. Если говорить о семье, то самое сильное влияние на меня оказала бабушка, мы с ней были особенно близки, она мне привила и вкус к литературе. Некоторые книги детства и сейчас перечитываю и люблю. И своему ребенку рекомендую. Но и школа тоже повлияла. У нас было несколько гениальных учителей, с некоторыми – Диной Львовной, Ириной Геннадьевной – до сих пор общаюсь. Они тоже участвовали в формировании моей личности, взглядов. И это при том что не навязывали ничего, само общение с ними дало результат. От воспитания в школе никуда не уйти, потому что это не просто образовательные курсы. В школе человек растет, формируется, учится выстраивать отношения с другими людьми.
– Свою дочь вы воспитываете как и вас в детстве или современные реалии требуют перестройки системы?
– Я стараюсь давать ей больше свободы, возможность выбора. Она уже большой человек – 15 лет, примерно представляет, чем хочет заниматься. Моя профессия сложилась во многом благодаря моей маме или из-за нее (это как посмотреть): она очень хотела, чтобы я знала английский язык, и настояла на поступлении на факультет иностранных языков в педагогический институт. Я же металась между тремя специальностями. Была идея пойти на филфак ОмГУ, потому что всегда любила литературу. Еще хотела стать переводчиком. Но в то время в Омске этой специальности учили только платно, поэтому, когда я успешно сдала экзамены в ОмГПУ на учителя английского и немецкого, мама настояла, чтобы я пошла на бюджет, лишних денег в семье не было. Она меня убедила, что читать книжки я и так могу, а владеть языком нужнее. Не скажу, что жалею. Но если бы у нас были эти лишние деньги, я бы предпочла учиться на переводчика. С другой стороны, моя жизнь сложилась так, что профессия учителя мне пригодилась: я работаю в хорошей частной школе, привела туда дочь, она получает прекрасное образование. Тем не менее дочке стараюсь не навязывать своего видения, это ее жизнь. Сейчас она выбирает между двумя профессиями. Когда со мной советуется, я свое мнение высказываю, но всегда подчеркиваю, что решать ей.
– В воспитании дочери вы чаще пользуетесь опытом своих родителей или педагогическими приемами, которые изучали в ОмГПУ?
– Моя первая свекровь – очень талантливый учитель английского языка. И свою первую серьезную практику я проходила именно у нее. Она меня научила не только методике преподавания, но и каким-то, казалось бы, простым вещам, например способам общения с детьми. То, о чем я сейчас читаю у разных психологов, скажем, физически приблизиться к уровню ребенка – наклониться, присесть, оказаться глазами на одном уровне, она мне посоветовала еще много лет назад. Попытаться встать на один уровень с человеком, чтобы увидеть мир его глазами, – это мне очень пригодилось. Сказать, использую ли я что-то из времен детства, сложно. В те годы мои отношения с мамой были не простыми. Чем старше я становлюсь, тем они лучше. Теперь я понимаю, что все, что она делала, было продиктовано любовью ко мне, даже если тогда я этого не видела. Она у меня очень хороший человек.
– Когда в 2001 году окончательно перебрались в Санкт-Петербург, наверняка были планы, мечты. Что сбылось, что отложено на будущее, а что вычеркнули из списка со временем?
– Да, вы угадали, кое-что не состоялось. Не состоялась моя научная карьера. После курсов повышения квалификации я поступила в аспирантуру СПбГУ, но так и не защитилась. В этом виню себя. Мне не хватило решимости настоять на теме диссертации, которая была мне интересна, позволила навязать себе другую. Девочка из провинции была задавлена авторитетом… А потом выяснилось, что на эту тему уже защищена диссертация в Москве и надо что-то радикально менять. Но научный руководитель уже охладел к теме, и все сошло на тормозах. Карьера в науке не состоялась, но я об этом не жалею, потому что постоянно занимаюсь исследованиями. В рамках той же книги о Шекспире.
– Вы пишете ее для детей. А почему выбрали именно эту целевую аудиторию?
– Тому несколько причин. Во-первых, детских книг о Шекспире мало. Конечно, есть художественные, скажем, «Юный Шекспир», где пытаются восстановить его ранние годы. Или повесть «Царь теней»: мальчик-актер из конца 20 века попадает в конец 16 века и оказывается в труппе Шекспира, играет в спектакле «Сон в летнюю ночь». Он описывает реалии елизаветинского Лондона и самого театра, общение с Шекспиром. То есть это рассказы о биографии драматурга. Другой вид детских книг существует с 19 века, это пересказы шекспировских пьес для детей – упрощенные, чтобы было и понятно, и нетравматично. Мне захотелось объединить эти два подхода, не просто пересказать пьесы, а показать, в каких условиях они сочинялись, почему. Я выбрала пять комедий, к которым делаю подводки из историко-страноведческих реалий. И все это оформляю в виде разговора дедушки Вилла с внучкой Бесси. Он ей рассказывает что-то о себе, своем театре, разных событиях, подводит к сюжету и пересказывает пьесу. Это позволяет, во-первых, объяснить вещи, которые в пьесах детям могут показаться непонятными, а, во-вторых, сделать объяснения органичными.
Вторая причина, почему я взялась за детскую книгу. Однажды услышала радиопередачу с участием редактора детского журнала «Костер», где он вдруг начал детям пересказывать конспирологическую теорию, что Шекспир якобы не писал своих пьес, а за него это делал граф Рэтленд! И это подавалось, будто все так и есть! Меня ситуация возмутила: понятно, что рано или поздно дети столкнутся с конспирологией – прочитают и про «плоскую» землю, и про то, что пирамиды якобы построили инопланетяне, но когда это исходит от человека, работающего с детской аудиторией, он должен давать подобные идеи в сочетании с научными фактами: наука говорит так, но есть вот такие теории, которые никак не подтверждены. Если конспирологи добрались до детей, значит, надо дать им бой (смеется). Мне хочется верить, что моя книжка получится достаточно интересной и поможет вооружиться против мракобесов. Поэтому детская. Но на этом я останавливаться не буду. Уже столько накопила материала, что думаю, после детской и за взрослую возьмусь.
– Ваше творчество что для вас значит?
– Это часть жизни. У меня бывают периоды, когда вдохновения нет или еще что-то мешает. Но если пишу, мне намного лучше. Когда взялась за книгу, стал ближе булгаковский Мастер. Он мне всегда казался приложением к Маргарите, просто фактором, движущим сюжет. И только приступив к написанию книги и погрузившись в нее глубоко, поняла его состояние.
– А помните свое первое произведение? Что это было – стихи, рассказ?
– Помню (смеется), мне было лет шесть. Мы гуляли с бабушкой, и я написала четверостишие палочкой на снегу. Что-то о земле, которая покрылась инеем.
– У каждого писателя, поэта есть определенные периоды в творчестве. А как бы вы обозначили сегодняшний?
– Сложно сказать… Был период, когда я стала ходить в литобъединение и больше писать, потому что общение с творческими людьми подстегивает. А затем начала участвовать в онлайн конкурсах фантастических рассказов. И это сильно повлияло на мое творчество. Раньше я прозу писала мало, редко и очень неумело – пафосно, скорее это были стихи в прозе. А благодаря конкурсам, когда ты поставлен во временные рамки, есть конкретная тема и при этом еще надо соревноваться, отточила мастерство и поняла, что тема – это не ограничение, а стимул. Кстати, рассказ «A Petro et a petra» был написан на конкурс «Петербург фантастический». В Санкт-Петербурге в 2015 году проводился международный конвент фантастов и любителей фантастики. Рассказ вошел в двуязычный сборник, выпущенный к мероприятию, дал ему название. Я сама перед публикацией перевела свой рассказ на английский язык.
Каждый раз, когда начинаю плотно общаться с творческими людьми, это сильно влияет на меня. Так было и в Омске, когда я посещала омскую писательскую организацию при Союзе российских писателей, и в Петербурге. То есть мы опять же приходим к людям! Все мои прорывы, достижения случались благодаря интересным людям. Вот и сейчас, занимаясь Шекспиром, познакомилась с прекрасным шекспироведом Владимиром МАКАРОВЫМ, который мне и книги советует, и подсказывает направления для исследований.
– Вы сами переводите, а почему все-таки не стали переводчиком, не сделали еще несколько шагов к мечте?
– Я только недавно это поняла. Синдром самозванца. Я очень неуверенный в себе человек. На переводчика училась моя сестра. Она младше на пять лет и поступила туда, куда я хотела. К тому времени деньги в семье нашлись. Я видела, как ее учат: приемам, техникам, которыми я не владею. Недостаточно знать язык, чтобы быть переводчиком. Что касается художественного перевода, я много занимаюсь этой темой, самообразованием и, думаю, когда выйду на пенсию, вполне смогу переводить книги. Но вот документы или устный перевод, особенно синхронный, для меня не доступны.
– А могли бы сложиться обстоятельства, при которых вы захотели бы вернуться в Омск?
– Для этого нужно очень много условий. Я часто бываю в Омске, но в последние годы стараюсь надолго не задерживаться. Причина – ужасные химические выбросы. Не представляю, как бы я там жила. Когда я гощу у родителей (даже на даче), у меня постоянная головная боль. Просыпаюсь утром с тяжелой головой, потому что ночью опять какую-то дрянь в воздух выбросили. Пока в Омске такая ситуация с экологией, власти покрывают этих преступников, конечно, я не вернусь и дочку не привезу. Кроме того, она сейчас рассматривает две будущие профессии, одну из которых в Омске получить точно не сможет.
– Что это за профессия?
– Режиссер анимации. Вернуться я могла бы скорее всего по необходимости, например, если бы понадобилась родителям. Но приезжаю в Омск всегда с радостью. Все-таки я омичка. Нет, я петербурженка, но и омичка тоже. Никогда не отрекалась от города. Очень его люблю, людей, культуру. Омская драма, «Арлекин» – это одни из лучших театров. Когда они к нам приезжают, всегда посещаю.
– Вы считаете себя успешным человеком?
– Я считаю себя счастливым человеком! (смеется) Успех, наверное, подразумевает какие-то достижения… Не знаю, есть ли они у меня. Гумилев, когда вернулся из Африки и привез кучу бесценных экспонатов для этнографического музея, на вопрос, ну, что ты там нашел, воскликнул: «Я нашел шесть новых рифм!». Успех ли это или счастье – найти шесть новых рифм?! Я рада тому, что меня помнят в Омске, что все еще своя, что за моим творчеством следят, поэтому я – счастливый человек. А успешный ли… не знаю.
– У вас есть хобби, кроме творчества?
– Другое творчество (смеется). Люблю рисовать: это у меня от папы, он прекрасно рисует и режет по дереву. В последние месяцы увлеклась папье-маше. Узнала о новой технике, когда можно лепить из бумажной массы. А если совсем не связанное с творчеством, то люблю гулять по Петербургу, по островам. С дочкой. С ней очень интересно, она талантливый человек. Мы в чем-то похожи, а чем-то отличаемся. Любим всей семьей путешествовать по России, ездить за город. Наше любимое место – хутор на границе Карелии и Ленобласти.
– Что там замечательного?
– Это хутор MILKA. Изначально хозяева купили его как приусадебный участок, чтобы курочек разводить, выращивать овощи. Но когда начали копать огород, стали поднимать артефакты. Оказалось, что в этом месте богатейший культурный слой, очень много находок времен войны, довоенных, когда там была еще территория Финляндии. Как выяснилось, на этом месте располагалась молочная ферма с магазином. Некоторые находки уходят в средние века, даже каменный век представлен. Два года назад к ним приезжали копать археологи для Кунсткамеры и нашли много интересного. Хозяйка, Мария КУСК, создает музей. Она живет в столетнем финском доме, а несколько лет назад, когда узнала, что на станции собираются сносить другое столетнее здание, добилась, чтобы ей разрешили перевезти его на участок и восстановить. Сначала делала все на свои средства, за счет фандрайзинга, друзья помогали, мы, а сейчас подключился фонд Ильи Варламова «Внимание». Несколько залов уже готовы. Каждый раз, когда мы приезжаем, она успевает что-то новое найти, оформить.
Из стихов Екатерины Сычевой:
ПРОТОТИП
Как все вышло? – оступилась девонька? –
утопилась с горя? – не вернуть...
Кэтрин Гамлет утонула в Эйвоне –
что поделать, мальчик мой, забудь.
Спи, мой Вильям; все тревоги, горести
смоет дождь, утешно шелестя.
Но в пучине памяти – что скроется,
чтобы выплыть двадцать лет спустя?
Сон, твой берег – прошлого замшелее,
и темны глубины древних вод,
где бессмертной мертвою Офелией
Кэтрин Гамлет сквозь века плывет.
ТОБОЛЬСКИЕ ВОРОТА
Ворот старинных силуэт –
Твердыни строгой, одинокой.
Здесь грусть давно ушедших лет,
Следы бесстрастной силы рока.
Твердыни строгой, одинокой
О прошлом память спит давно,
Следы бесстрастной силы рока
Забыв – совсем? – не все ль равно...
О прошлом память спит давно,
Измученная долгой ложью:
«Забыть! Совсем! Не все ль равно?!» –
В испуге скользком и тревожном.
Измученная долгой ложью –
В отводе взгляда быстрых глаз,
В испуге скользком и тревожном, –
Земля устала и от нас.
В отводе взгляда быстрых глаз –
Ни вдохновенья, ни надежды.
Земля устала и от нас,
И от всего, что было прежде.
Ни вдохновенья, ни надежды,
Здесь грусть давно ушедших лет.
И от всего, что было прежде, –
Ворот старинных силуэт.
Ранее интервью было доступно только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 20 октября 2021 года.
Фото @ Юлии РЫСЬ.
Биография
Екатерина СЫЧЕВА (ВАСИЛЬЕВА)
Екатерина Станиславовна СЫЧЕВА (ВАСИЛЬЕВА) родилась 15 апреля 1976 года в Омске. В 1993 году окончила среднюю школу № 115 и поступила в ОмГПУ. Факультет иностранных языков окончила в 1998 году. В 1999-2001 годах работала в СибАДИ старшим преподавателем на кафедре иностранных языков, а также преподавала английский на экономическом факультете ОмГУ им. Достоевского. В 2001 переехала в Санкт-Петербург. В 2004–2009 годах – старший преподаватель кафедры английского языка факультета психологии СПбГУ, в 2004–2006 – преподаватель английского языка в Детском центре «Оливин», в 2009-2010 годах – преподаватель английского в языковой школе «Клевер», в 2019-2021 годах – руководитель клубного формирования в Подростково-молодежном клубе «Нева ПЦ Альбатрос», с 2010 года – учитель английского в частной образовательной организации «Школа «ЛИДЕР».
Замужем за поэтом Алексеем ВАСИЛЬЕВЫМ.
Воспитывает дочь.
