«Человек, который читает книги, и человек, который лайкает котиков, это разные психологические типы личности по сложности, по глубине, по человечности, в конце концов».
На «кухонные посиделки» в «Коммерческие Вести» в самом конце августа заглянул постоянный респондент нашего издания, первый заместитель председателя Комитета по образованию и науке ГД РФ, доктор философских наук Олег СМОЛИН – говорили о многострадальном ЕГЭ, законопроекте, призванном исправить проблему и многом другом. Беседу записала обозреватель «Коммерческих Вестей» Анастасия ПАВЛОВА.
ЕГЭ
– Олег Николаевич, что же все-таки будет с ЕГЭ и ОГЭ?
– Никаких законодательных изменений в отношении ОГЭ и ЕГЭ не было. Бурную реакцию вызвал законопроект о полной отмене ЕГЭ, который внесла группа наших коллег. Но моей подписи там нет. Такую реакцию он вызвал, потому что был внесен именно во время сдачи ЕГЭ. Хотя мы, профессионалы, между собой договаривались, что будем как раз в это время стараться дополнительно не напрягать ситуацию. Всерьез вернуться к обсуждению ЕГЭ предполагалось в начале учебного года. Сразу хочу сказать, что в Омске ко мне несколько раз обращались руководители образовательных учреждений, в частности Марьяновского района, с просьбой не отменять ЕГЭ, иначе дети не смогут поступать в московские и питерские вузы. Позиция, которая многократно выражена в подготовленных мною законопроектах, заключается в следующем: перевести ЕГЭ в добровольный режим – дать возможность выбора выпускникам и абитуриентам между единым государственным, стандартизированным и классическим экзаменом. Таким образом, мы не уничтожим единственное и неочевидное достижение единого государственного экзамена, но при этом избавим от мучений большинство российских школьников. На всякий случай напомню, что по опросам около 70% граждан России выступает против ЕГЭ. Однажды в присутствии премьер-министра Вячеслав ВОЛОДИН, председатель Государственной Думы, заявил, что, судя по его телеграм-каналу с сотнями тысяч подписчиков, единый госэкзамен входит в пятерку вопросов, вызывающих наибольшее социальное напряжение в стране. Более 20 лет я придерживаюсь одной и той же позиции: у единого государственного экзамена есть положительные стороны, но вреда от него больше, чем пользы.
– Почему?
– Давайте так. Каковы цели образования и образовательной политики в любой стране? Основных целей три. Первая – подготовка кадров. Вторая – воспитание граждан. Третья – многостороннее развитие личности. Давайте попытаемся понять, способствует ли единый государственный экзамен реализации этих целей. Подготовка кадров. Боясь единого государственного экзамена, после 9-го класса 60% ребят отправляются не в старшую школу, а в систему профобразования. Напомню, что в советский период в систему профобразования уходило не более трети учеников. Сейчас 60% – это статистика последних лет. Казалось бы, здорово: у нас должно быть квалифицированных рабочих пруд пруди. Но только 18% уходит на рабочие специальности. Остальные – на специалистов среднего звена, потом с прицелом, как правило, на вечернее или заочное отделение в высших учебных заведениях. Таким образом, ЕГЭ не обеспечивает нас квалифицированными рабочими. Но это еще не все: в СПО общие образовательные предметы, конечно, даются слабее, чем в школе – часов меньше, акценты другие. Таким образом, мы снижаем количество потенциальных талантливых студентов вузов. Год назад в нашем родном городе классический университет не добрал ребят на фундаментальную математику. Потому что выбор происходит из 40% школьников! А если выбор происходил бы из двух третей, вполне возможно, что набрали поток. То есть решить кадровую проблему ЕГЭ точно не помогает.
– У меня большое сомнение в статистике: по Омску, мне кажется, эти цифры не бьются. Можно легко посмотреть, сколько учится в 10-х классах в Омской области и сколько училось в 9-х.
– Если честно, по Омску не проверял. В среднем по стране эти цифры точно бьются. Они из справочника Высшей школы экономики. Причем Министерство просвещения даже гордится ими, оно считает, что это положительное явление. Я так не считаю. Происходит реальное снижение общеобразовательного уровня людей.
– Там нет разделения в статистике на город и село?
– Разделения на город-село не видел, но могу рассказать историю, которая случилась у нас в Москаленском районе. Там несколько лет подряд человеком года признавался Владимир Петрович СИНЕОКИЙ. Владимир Петрович ушел на заслуженный отдых, передав свое передовое хозяйство сыну. Хорошая семейственность и наследственность. Так вот, у Владимира Петровича близкие к моим взгляды. Когда я первый раз приехал в Москаленский район и попал к нему на встречу, он на меня набросился: «Что вы там думаете с вашим ЕГЭ?! У меня в старших классах остается по два ученика. И если у меня закроют старшую школу, то сколько бы я ни платил моим работникам, я не смогу их сохранить в хозяйстве. Они поедут туда, где есть возможность дать образование своим детям». Я, кстати, эту историю озвучивал в Государственной Думе. Живой, реальный пример. Когда вводили ЕГЭ, я основные последствия прогнозировал и оказался, к сожалению, прав. Но вот эти последствия не прогнозировал: парадоксальным образом ЕГЭ будет способствовать закрытию старших классов, а затем и самих сельских школ.
– А что насчет воспитания граждан?
– Любой формализованный экзамен, любое формальное образование является врагом воспитания. Я напомню знаменитый советский фильм «Доживем до понедельника». Помните, как учитель Павел Семенович Мельников, вдруг на уроке начинает рассказывать про любовь лейтенанта Шмидта? Целый урок на это уходит. В современной методике его оценили бы как провальный – никаких компетенций он не формирует. Моя любимая учительница литературы Валерия Александровна Соколова часто читала нам фрагменты книги на уроках, иногда целиком произведения. Но она при этом, читая, вкладывала собственную личность. Есть такое понятие – «событийная педагогика». Я на всю жизнь запомнил, как Валерия Александровна читала нам чеховскую «Чайку». Это стало для меня настоящим событием. Я потом много раз смотрел «Чайку» в московских театрах, но подобного впечатления не испытывал. Только потом услышал настоящую «Чайку» в постановке Олега Ефремова. Понимаете? Современные дети, которые готовятся к ЕГЭ, занимаются с репетиторами, но ничего не читают. 36% старшеклассников, по официальным социологическим данным, вообще не читают книг. В средних классах четверть читающих, еще одна четверть немного читающих, половина или почти не читающих, или совсем не читающих. Это во многом, пусть и не только, результат формализованного образования. Сейчас вводят «разговоры о важном» и другие всякие вещи, но мое глубокое убеждение: воспитывающее и формализованное образование – не совместимые вещи.
– Я слышал много раз, что на Западе принято писать эссе, в котором ученики как раз размышляют. Это имеет отношения к обсуждаемому вопросу?
– Имеет. Но начнем с того, что проблема нечитающих школьников – не только наша, а мировая. Год или полтора назад на меня глубокое впечатление произвел рассказ писателя Майка Гелприна. Я услышал его по радио «Звезда» – надеюсь, кстати, оно скоро появится в нашем родном краю. Суть рассказа в том, что в будущей цивилизации окончательно возобладал тот самый компетентностный подход: детей учат только тому, что нужно для зарабатывания денег, для практической жизни, литература во всех школах и вузах отменена. Профессор литературы не знает, как ему себя проявить, он дает объявление, но никто не приходит за уроками. Однажды появляется молодой красивый человек, воспитатель детей, и говорит, что пришел к выводу: отсутствие литературы порождает бездуховность в детях. Можно он, мол, будет брать уроки и потом их передавать детям, правда, платить по-настоящему он не способен, только приносить продукты. Профессор счастлив учить молодого ученика всему, что знает сам, но однажды ученик исчезает и профессор из ленты новостей узнает, что некий суперсовременный многофункциональный робот отправлен на уничтожение, потому что учил детей неположенным предметам, а еще воровал продукты у своих хозяев. Наш профессор уже готов покончить жизнь самоубийством, как открывается дверь, входят дети и с порога начинают читать: «Мело, мело по всей земле. Во все пределы. Свеча горела на столе, Свеча горела». Кстати, так рассказ и называется – «Свеча горела». Пока мы не можем предсказать последствия того, как сказывается на психологии будущих людей замена чтения картинками. Но я разделяю мнение нашего известного писателя Алексея Иванова о том, что человек, который читает книги, и человек, который лайкает котиков, это разные психологические типы личности по сложности, по глубине, по человечности, в конце концов.
– Теперь давайте про многостороннее развитие личности.
– С моей точки зрения, ему ЕГЭ прямо вредит. Цена огромна, цена материальная: 70% ребят готовится к экзамену с репетиторами, в городах типа Питер-Москва – до 100%. А еще есть цена попадания в престижный вуз. И поскольку цена ЕГЭ очень велика, дети в старших классах перестают делать что-либо, кроме того, что необходимо для успешной сдачи ЕГЭ. Я говорю не обо всех, конечно, детях, есть и медалисты, слава богу, но я про большинство. Каков результат? Социологи начинают спрашивать выпускников по международной методике: «Согласны ли вы с тем, что Солнце – это спутник Земли?». «Да» 10 лет назад отвечали 28%, а сейчас 35%. «Согласны ли вы с тем, что только генномодифицированные растения содержат гены, а у остальных растений генов нет?» «Да» – 30%. «Согласно ли вы с тем, что вся радиоактивность на Земле искусственного происхождения?» «Да» – 44%. Подавляющее большинство выпускников не знает наших союзников и противников в первой и второй мировых войнах, не имеет представления о том, что произошло в России в феврале 1917 года – 60% думают, что царя свергли большевики, тогда как Ленин в это время был за границей и за месяц до того написал, что, наверное, современное поколение революции уже не дождется.
– Может, надо наращивать знание каких-то конкретных предметов?
– Каждый нормальный преподаватель хочет, чтобы у его учеников знания превращались в умения или, говоря по-иностранному, в компетенции. Никаких проблем здесь нет: в этом смысле компетентностный подход логичный и не содержит ничего нового по сравнению с тем, что было в педагогике советского периода. Ключевая проблема компетентностного подхода в том, что можно многое уметь, но при этом мало знать. Многие современные ребята готовы рассуждать о разных вещах и даже иметь свое мнение, и это, наверное, неплохо, только оно не основано на знаниях! Неслучайно говорят, что цивилизация движется к обществу знаний, есть выражение «экономика, основанная на знаниях» – не на компетенциях, на знаниях! И кстати, доля этой экономики в современной России, ссылаюсь на академика Абела АГАНБЕГЯНА, значительно меньше, чем в Соединенных Штатах, в Южной Корее и других странах-лидерах.
– Вы сами себе противоречите. Вы сказали, что в «Доживем до понедельника» учитель не увеличивал знания, а совершал что-то другое.
– Да, он формировал личность. По моему старорежимному взгляду, только личность формирует личность, а остальное лишь дрессировка. Я вам напомню цитату великого естествоиспытателя Менделеева: «Обучение без воспитания – меч в руках сумасшедшего». Или классика советской педагогики Василия Сухомлинского»: «Современный человек может постичь тайны мироздания, но если он не научится любить, то останется дикарем, а образованный дикарь хуже необразованного». Я бы только вместо «образованного дикаря» употребил «обученный дикарь».
– С другой стороны, мы критиковали при всех его плюсах советское образование за то, что в нем слишком много было воспитания в идеологическом смысле.
– В идеологическом смысле сейчас воспитания не меньше. А вот в смысле человеческом, с моей точки зрения, значительно меньше. Далеко не всякое идеологическое воспитание полезно. Вот сейчас ввели «уроки о важном» – наверное, это правильно, если они хорошо организованы. Но я не помню ни одного классного часа из своей школы, где меня специально воспитывали, зато я вам уже говорил про уроки, на которых нас вольно или невольно воспитывали любимые учителя. В шестом или седьмом классе та же самая Валерия Александровна Соколова, моя любимая учительница, читала «Бородино». Когда она дошла до строк «Что тут хитрить, пожалуй к бою; Уж мы пойдем ломить стеною, Уж постоим мы головою За родину свою!», ее голос дрогнул. Сейчас многие предлагают ввести отдельно воспитателей в школах. Нужно ли это? Не уверен. У меня были и учителя, и воспитатели, воспитатели, кстати, неплохие. Но большее влияние именно оказали учителя.
– Вам не кажется, что институт ЕГЭ привел к тому, что молодые талантливые кадры, получив высокие баллы, действительно перетекают в Москву, а в регионах перспективных выпускников остается по минимуму?
– Мне это не кажется, я это точно знаю. Обратите внимание, что делает в последнее время Министерство науки и высшего образования. Министр Валерий ФАЛЬКОВ считает главным достижением увеличение приема в вузы на 85 тысяч человек. В предыдущее годы прием сокращался, а тут Государственная Дума приняла беспрецедентный закон об увеличении приема в магистратуру на 30 тысяч человек. Понятно, это было связано с началом специальной военной операции и массовым отъездом айтишников. Причем прием увеличили именно в регионах. Получается, мы сначала объявили отъезд в московские и питерские вузы главным достижением ЕГЭ – это действительно достижение, а теперь боремся с трудностями, которые сами создали. То есть главное достижение ЕГЭ имеет обратную сторону – утечку умов из провинции. Государство вообще-то заинтересовано в том, чтобы интеллектуальный потенциал распространялся более или менее равномерно по стране.
Я вам больше скажу, мой постоянный оппонент (сейчас он что-то потерялся из виду) Ярослав Иванович КУЗЬМИНОВ, ректор Высшей школы экономики, неформальный лидер либерального направления в образовательной политике (себя я отношу к социальному направлению), написал накануне СВО: половина студентов, которые показывают хорошие успехи в ведущих вузах страны, еще на этапе бакалавриата выезжают за рубеж. Получается, что московские и питерские вузы превращаются в перевалочную базу для трудоустройства за границей. Наша группа не пытается лишить вообще всех возможности сдавать ЕГЭ: мы требуем, чтобы он перестал быть обязательным. Примерно пять-семь, если даже не десять законопроектов внесены в Государственную Думу, один – «Об образовании в течение всей жизни», который сейчас находится на рассмотрении и подписан группой депутатов КПРФ во главе с Геннадием ЗЮГАНОВЫМ, разработан вашим покорным слугой.
Закон
– Какие изменения вы продвигаете?
– Мы реалисты и понимаем, что законопроект скорее всего будет отклонен большинством депутатов. Иногда результата приходится ждать очень долго, например, в 2011 году в проекте закона о народном образовании мы впервые предложили выплачивать классным руководителям надбавку за классную работу из федерального бюджета. Прошло 10 лет, и президент принял такое решение. В конце 2015 года мы впервые начали требовать, чтобы проводилась индексация пенсии работающим пенсионерам: идея реализуется в 2025 году. Поэтому мы уверены, что те или другие наши предложения будут реализованы частями. Что же написано в законе об образовании для всех в течение всей жизни? Поэтапное увеличение финансирования образования в течение пяти лет в два раза. Показатель взялся из международной практики: сейчас доля финансирования образования в России чуть более 3,5% от валового внутреннего продукта – это 84-е место в мире. И нам нужно увеличить финансирование до 7 %, потому что никто успешно не провел модернизацию образования при меньших затратах. Второе, мы требуем, чтобы педагоги получали то, что им положено по указу президента № 597 от 2012 года. Но при этом надо заработную плату сравнивать не только с региональной, но и со средней по России.
К сожалению, у нас в Омской области значительно ниже средняя зарплата педагога. Когда был принят указ № 597, нагрузка учителя в нашем регионе составляла 1,3 ставки, а сейчас в области – 1,9, в городе больше 2. Творчески работать так практически невозможно. Когда я был начинающим учителем, у меня было 1,5 ставки, и это было нелегко, потому что самая сложная часть работы учителя – не провести урок, а подготовиться к нему, выстроить систему, продумать, как ты будешь спрашивать ребят, как будешь стимулировать их думать. Спустя много лет моя любимая учительница литературы созналась, что перед уроками специально перелистывала классику, чтобы отвечать на неудобные вопросы вредного ученика Олега СМОЛИНА. Можете себе подобное представить, когда у учителя 36 уроков в неделю? В хорошей сельской школе я спросил директора, как учителя умудряются теперь работать. Ответ: легко можно найти урок в Интернете и по нему гнать. Да, можно, но при этом учитель превращается из творческого человека в передаточный механизм.
– Еще что вы предлагаете в законопроекте?
– Быстрее уйти от болонской системы образования к классической. Естественно, вернуть соотношение студенческой стипендии к прожиточному минимуму. В советский период она составляла 80% от прожиточного минимума, а в технических вузах – выше. Сейчас же расчетная стипендия составляет около 11–21% от прожиточного минимума. Если раньше студенты учились и подрабатывали, то теперь большинство работает и подучивается. Около 60% студентов работают, желающих работать – 80%. Смотря какая работа, конечно. Я два раза в неделю вел детский музыкальный кружок, это никак мне не мешало учиться. А когда студент работает курьером по полдня, какие у него будут знания?
– А что вы скажете о проблеме социального неравенства? Ученики хороших школ или те, кто живет в больших городах, имеют больше шансов поступить в престижные вузы, в то время как ученики из сельских школ из-за дефицита учителей часто не имеют возможности хорошо сдать ЕГЭ.
– Проблема ключевая и многосоставная. Как раз в законопроекте об образовании для всех в течение жизни мы в очередной раз предлагаем отказаться от подушевого финансирования сельской школы: тогда маленькие школы неизбежно умирают. Во второй половине лихих 1990-х мы закрыли около 1000 школ. Из 69 700 школ в РФ после Советского Союза осталось только больше 30 000. Часть ликвидирована, часть объединена, как в Москве, но большая именно закрыта, и это в основном как раз сельские школы. Нам говорили, что это делается исключительно ради качества, но, конечно, это оптимизация. Мы предложили финансировать сельские школы независимо от количества детских душ, в полном объеме восстановить коммунальные льготы сельским учителям, которые были при царях и генсеках, но почему-то резко сокращены при президентах. Предложили ввести 25%-ю надбавку сельским учителям, разрешить закрывать или реорганизовывать сельские школы только при согласии сельского схода. Конечно, это требует других вложений в образование.
Возвращаясь к теме ЕГЭ: нам говорят, что он великий уравнитель, который дал колоссальные шансы ребятам из регионов поступить в престижные вузы. Дал, это правда, но только тем, кто учится в престижных школах или может платить за репетиторов, а лучше то и другое, иначе профильную математику, историю и так далее ребенок не сдаст – материалов учебников недостаточно. Я сам преподавал в вечерней школе мастеров взрослым людям – мужики за мной ходили хвостом, спрашивали, где я беру материал, которого нет в учебниках. Я им говорил ровно половину правды: что у меня были прекрасные вузовские преподаватели (я действительно пользовался материалом вузовских лекций), а еще я слушал «Голос Америки»* и отбирал материал, который был заведомо достоверен. Слушал критически – на моем мировоззрении, если вы не заметили, это никак не сказалось. Я до сих пор считаю, что при всех проблемах и недостатках система, которая обеспечивает большую степень равенства граждан, лучше, чем обеспечивающая социальное неравенство. Сейчас же, я считаю, нашей стране крайне необходим левой поворот.
Кризис кадра
– А ваши коллеги на высшем уровне, в том числе в Госдуме, понимают, что образование остро нуждается в реформировании, или для них это просто текущая работа?
– Думаю, осознание остроты проблем лишь частично и по отдельным вопросам. Например, у меня ощущение, что по поводу единого государственного экзамена большая часть политической элиты все же склоняется к тому, что с ним надо что-то делать. Обсуждается версия, которая была применена во время пандемии: хочешь в университет – сдаешь ЕГЭ, не хочешь – достаточно обычных школьных экзаменов. Это не наш вариант, но некоторый шаг в его направлении.
Что касается кадрового кризиса, то он, по моим ощущениям, политической элитой не осознан. По разным данным, которые озвучивали то Татьяна Алексеевна ГОЛИКОВА, то Сергей Сергеевич КРАВЦОВ, в прошлом учебном году в школах было то ли 11 тысяч, то ли 30 тысяч вакансий. Но дело в том, что Центр экономики непрерывного образования при РАНХиГС (у меня есть подробности на руках по депутатскому запросу), считает что при более-менее разумной нагрузке учителей их не хватало бы 250 тысяч. Добавлю от себя: если бы все учителя работали только на одну ставку, то не хватало бы более 500 тысяч учителей. Накануне пандемии говорили о том, что регионы проводят эксперименты по очередным новым системам оплаты труда. Но если вы сейчас откроете указ президента № 309, то увидите, что там указаны эксперименты по новым системам оплаты труда в образовании 2026-2027-го года. Без дополнительных вливаний из федерального, подчеркиваю, бюджета проблемы решить невозможно: регионы в большинстве по-прежнему или должники, или имеют дефицитные бюджеты.
Чтобы реализовать идею, которую мы заложили в закон – зарплата учителей не ниже средней по региону и по Российской Федерации при работе на одну ставку – требуется около 400 млрд рублей. Деньги немалые, но федеральный бюджет Российской Федерации составляет 36 трлн, то есть это чуть более 1%. Экономисты говорят, что дефицит до 3% от ВВП стране ничем не угрожает. Я сделал запрос в Минфин РФ по поводу того, сколько же денег заблокировано нашими, как это теперь говорят, заклятыми друзьями. Они не ответили, хотя независимые источники говорят, что это примерно 350-400 млрд долларов. В ответе Минфина была примечательная фраза: они считают возможным использовать здесь в рублях валютные резервы, которые заблокированы в иностранных государствах. А вообще я скажу крамольную вещь: если выбирать между некоторыми мегапроектами и обеспечением кадрами образования, я считаю, что гораздо важнее обеспечить образование кадрами. Как-нибудь проживем без скоростной магистрали Москва-Питер, отложим до окончания СВО. А кадровый кризис в образовании преодолевать надо сейчас.
– Несколько лет назад в Омской области отменили компенсации за семейное образование. Оно стало менее популярным?
– В целом в стране семейное образование становится более популярным. Родители действительно часто недовольны школьным обучением. Кстати, в нашем законопроекте мы предлагаем по нормативам финансировать семейное образование при условии, что ребенок успешно аттестуется каждый класс. Я знаю в Омской области профессора философии, который ведет занятия со старшеклассниками, успешно сдающими ЕГЭ, причем осваивая трехлетнюю программу за два года. Вообще-то если у нас подушевое финансирование, то должно быть без разницы, кому платить деньги – семье, которая дает образование своим детям, или школе. Вообще-то затраты в школе оказываются выше, чем затраты в семье, по понятным причинам. Я считаю, что, конечно, с одной стороны, расширение зоны семейного образования – это признак неблагополучия в школьном образовании. Но, с другой стороны, если родители считают, что дадут своим детям образование более высокого качества, то, мне кажется, мы не должны им в этом препятствовать.
Строительство
– Что у нас с самым большим кампусом?
– Вопрос прорабатывается. Определяется площадка, возможности финансирования. Понятно, что губернатор области не хочет, чтобы это была концессия. В концессию, с моей точки зрения, можно сдавать только объекты, вложения в которые можно отбить. Если же речь идет о бюджетном учреждении, то отбить вложения можно только за счет бюджета. Это значит, что бюджетные затраты откладываются, но при этом резко увеличиваются. В Новосибирске нашлась организация «Фарма», которая готова построить в Омске кампус, но решение пока не принято.
– Недавно в Омске Горсовет побудил застройщиков участвовать в строительстве школ и детских садов – чтобы они или строили сами, или вносили взносы в городской бюджет, или ремонтировали существующие объекты. Как вы относитесь к этому?
– В Москве такая практика существует давно: каждый застройщик получает обременение в виде тех или других социальных объектов – будь то детский сад, школа, какой-то центр для инвалидов или что-то еще. Но мы же понимаем, что цены в Москве не те же самые, что в Омске. Поэтому, с одной стороны, обременение правильное, с другой, можно зарезать курицу, которая несет золотые яйца. Либо эта курица переложит, соответственно, плату на покупателей квартир, и цена квартиры окажется зашкаливающей. Нужно считать конкретную экономику.
– Вы курируете капитальный ремонт в школах.
– Минпросвещения РФ выделило на капремонт всех подведомственных ему университетов 500 млн рублей, 87 из которых досталось Омскому государственному педагогическому университету. Будем стараться, чтобы и школам, и садикам, и колледжам досталось, но там довольно жесткая система. В прошлом году оформлена заявка на ремонт 80 школ и 102 садиков на трехлетний период. Такой большой омской заявки не было еще никогда. Конечно, мы получим финансирование меньше, но позиция губернатора такова, чтобы пробовать максимум. Это, конечно, гораздо лучше, чем заявиться на две школы, как это было при Татьяне Васильевне ДЕРНОВОЙ. Моя личная драма – школа в Ясной Поляне. В 2019 году по моим обращениям федеральный бюджет выделил деньги на строительство, но регион не нашел средства для софинансирования, и федеральная субсидия вернулась назад. Теперь Министерство просвещения говорит, что уже давало нам деньги. Мне прямо сказали, что строительство новых школ финансируется теперь только в исключительных случаях – либо по прямому поручению президента, либо председателя правительства. Насколько я понимаю, губернатор собирается встречаться с президентом.
Снова об образовании
– Так что будет с уходом от болонской системы?
– На мой прямой вопрос «Когда же?» Валерий ФАЛЬКОВ ответил, что осенью 2025 года мы внесем законопроект на эту тему, а может, даже и новый закон об образовании. Я насторожился, потому что обычно новые законы бывают хуже старых. Например, закон № 273, который сейчас действует, намного хуже предыдущего: я насчитал там семь шагов вперед и 21 шаг назад. С 2026 года, с осени, планируется введение новой национально-ориентированной системы высшего образования в Российской Федерации. Наша позиция по этому поводу была довольно мягкая: мы предложили дать вузам возможность выбора между классической, гумбольдтовской и болонской системой. Напомню, что гумбольдтовская система действовала с 1996 по 2010 год. Знаете, сколько учеников выходили бакалаврами? Около 10%. То есть при свободной конкуренции специалист у бакалавра, безусловно, выигрывал благодаря более высокому качеству образования. Сейчас у нас выпускается около 13% специалистов. Процитирую очень сильного управленца, экс-ректора ОмГТУ Виктора ШАЛАЯ, который говорил: «Специалистов мы готовим как будущих конструкторов, а бакалавров как будущих пользователей чужими конструкторскими разработками». Валерий Николаевич сказал по-другому: что нужно уходить от сервисной модели образования – то есть модель образования была ориентирована не на создание, а на обслуживание.
– Как вы относитесь к использованию искусственного интеллекта для написания студенческих работ?
– Я думаю, что искусственный интеллект – это колоссальный вызов, серьезная проблема, требующая перестройки системы образования. Каждый, кто когда-то защищал диссертацию, знает, что это расписанное действие: ты можешь прочитать по бумажке основные идеи работы, оппоненты прочитают свои отзывы, ты – заранее заготовленные возражения. Но есть один момент: когда ученый совет начинает тебе свободно задавать вопросы. И вот тут, как говорил Петр Первый, дурь каждого становится видна. Мне представляется, что просто надо поменять характер защиты дипломных программ. Написал диплом? Молодец. Теперь отдай нам его, расскажи, что нового предложил, отвечай на наши вопросы. Если даже тебе написал работу искусственный интеллект, но сам ты в этом ничего не понимаешь, ты не получишь диплом.
– Поговорили про педагогов, что вы знаете о зарплатах врачей?
– Я недавно попросил своего помощника провести простой опрос в Омске о заработных платах врачей. Подчеркиваю, это не социология, не репрезентативные данные, произвольная выборка. Если верить тому, что он мне сказал, в обычной госклинике врач получает 50 тысяч рублей, а в частной клинике – выше 100 тысяч. Проблема очень простая: средняя заработная плата в Омской области растет быстрее плановой, заработная плата медицинских работников, положенная по указу № 597, за этим ростом не успевает. Но не только у нас, вообще по стране получилось так, что в указе президента указана «зарплата», а на местах придумали «средний доход от трудовой деятельности» – оказывается, есть еще нетрудовые доходы... Этот трудовой доход, конечно, значительно меньше средней заработной платы. Сначала планировали, что средний доход от трудовой деятельности в Омске в текущем году будет 44 тысячи рублей, теперь насчитали 48-49 тысяч. У меня есть конкретные цифры: сколько составляет заработная плата врачей, среднего, младшего медперсонала – мы нигде не выполняем указ президента. Возникла идея получить дополнительные средства от Фонда обязательного медицинского страхования, чтобы или выполнить указ, или хотя бы к нему приблизиться. На сей момент вопрос окончательно не решен. Буквально вот на этой неделе Миноэкономразвития должно посчитать, сколько же будет составлять средний трудовой доход по регионам. Возможно, уже до первого сентября мы получим информацию о том, сколько дополнительно фонд выделит для повышения заработной платы омским медицинским работникам.
– Разово или на системной основе?
– Пока разово. В следующем году все будет зависеть и от бюджета региона, и от бюджета фонда.
Ранее материал был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 4 сентября 2024 года.
Фото © Максим КАРМАЕВ
* Решением Минюста РФ от 05.12.2017 СМИ признано иностранным агентом.
