Интервью в пространстве выставки
26 августа в Музее изобразительных искусств имени М.А. Врубеля открылась персональная выставка Геннадия МАНЖАЕВА "Берегите старого кота"
Геннадий МАНЖАЕВ — наш бывший земляк, а ныне — петербургский художник. Он окончил художественно-графический факультет Омского пединститута, с 1984 по 1990 гг. работал в Омском художественном комбинате, а также был участником экспериментального художественного объединения "ЭХО" и организатором творческого объединения "Крест". Техники и материалы, с которыми работает МАНЖАЕВ, самые разнообразные: живопись, графика, дерево, текстиль и даже литературный текст ("Генкины сказки").
Художник трогательно относится к воспоминаниям прошлого и в то же время живо откликается на происходящее сегодня. Реальность переплетается у него с вымыслом – так возникает авторская легенда. Нынешняя персональная выставка Геннадия МАНЖАЕВА – 58-я по счету. Она приурочена к его 65-летию.
— Омский худграф – легендарное место. Что лично вам дала худграфовская школа?
— Мне очень много дал Геннадий Арсентьевич ШТАБНОВ. По живописи. Я считаю, что закалка тех лет была очень мощная. Не знаю, как сейчас, но, по-моему, и сегодня там есть педагоги, имеющие большой творческий багаж и большой воспитательный опыт.
— А вот неформальные объединения – это была нехватка свободы, тяга к какому-то самовыражению или что?
— Просто молодые художники вышли немножко за рамки соцреализма. Поэтому так получилось. Хотя теперь, когда прошло время, заходишь в Союз художников и не узнаешь прежних "бунтарей".
— А что вас подвигло на создание собственного объединения?
— На каком-то этапе "эховцы" стали чувствовать, что им тесно находиться вместе. Появились два лагеря – ВЛАДИМИРОВ и МАНЖАЕВ. (Улыбается).
— И в чем отличие "лагерей", их творческая разница? На чем вы не сошлись?
— Творческой разницы особо не было, были чисто принципиальные какие-то вещи. Возле меня собрались художники, которые ближе мне. И потом, в "ЭХО" уже начались какие-то такие проявления… власти.
— Вы уехали в Санкт-Петербург. Это тоже был поиск свободы? Как вы писали тогда в одной из "Генкиных сказок": "В неволи воли не видать – на воле воля".
— Это получилось абсолютно случайно. Я делал выставку в Новосибирске, и на ней каким-то образом оказались художники с Пушкинской, 10 ("Галерея10 -10", или Арт-центр на Пушкинской (Санкт-Петербург). Авт.). Они мне предложили сделать выставку у них с последующим переездом, мастерской т и так далее. Я приехал. Оказалось, что там уже была очередь больше ста человек. Но меня "протолкнули".
— Питер 90-х – это "бандитский Петербург", как о нем говорили. Какое впечатление он произвел на вас, чем встретил?
— Впечатление такое, будто я попал в блокадный город: выбитые стекла, куча бомжей, алкашей, карточная система. Ну, в общем-то, у меня мать блокадница, поэтому, видимо, и мне нужно было это испытать.
— Откуда такое разнообразие манер, техник – вас буквально "бросает" от одного к другому?
— Это объясняется просто. Дерево растет, сучья нижние отмирают. Меняется мировоззрение, меняется образ жизни, взгляды. И я считаю, что художник в своем творчестве должен все эти моменты отражать. Потому что, если он застрял на одном месте – это деградация.
— Вижу, в ваших работах много ностальгии по советским временам…
— Да, потому что для меня это были нормальные времена, в них было много хорошего. Все-таки я выходец из того времени, и ностальгия не случайна. А с какими-то отголосками я сталкиваюсь и в современном мире.
— Тема православия у вас тоже относительно постоянна?
— Это мой "золотой запас", к которому я периодически возвращаюсь. У нас есть люди, которые делают абстрактные работы на библейские темы, я же придерживаюсь больше канонов православия. Хотя, видимо, недостаточно, потому что православная церковь не слишком благожелательно относится к моему творчеству. Но в то же время она дала благословение на выставку "Православная Русь", которая прошла во многих городах, в том числе и здесь. Я вообще делаю выставки в Омске каждые пять лет.
— При всем многообразии тем, ваша выставка называется "Берегите старого кота". Почему? Как вообще возникла "кошачья" тема?
— Была такая история. Когда я только приехал в Питер, у меня была кошка, Милкой звали. И так получилось, что я ее обидел. Не разрешал ей спать на постели в мастерской. Она в отместку начала гадить, ходить по моим работам, и я ее выгнал. Неделя прошла – она опять оказалась у меня под дверью. И как-то начались истории с кошками, я портреты их рисовал. Питер, он весь кошачий. А то, что говорят, "Старый кот" — это мой автопортрет, то да – художник должен воплощаться в своих работах.
Фото © Алексея ОЗЕРОВА
