О террористе и малом знании немецкого языка.
Паспорта, фотографии и прочие документы мы уже сдали в окошечко, а также оттиснули отпечатки пальцев – сначала два больших, потом восемь остальных.
Виза
– Бывает, что из немецкого консульства звонят и уточняют, зачем вы едете в тот или иной город, – сообщил нам, перед тем как попрощаться, представитель фирмы, к которой мы обратились за помощью в оформлении визы. – Как-то переговорили с семейной парой и отказали: не поверили их мотивам.
– Слушай, а что мы им скажем про Кельн, куда мы собирались заскочить на пару дней? – обеспокоилась жена.
– Решили посмотреть знаменитый собор.
– Да ты что! Подумай сам – двое русских туристов поехали смотреть собор. Тебе ничего не напоминает?
Да, действительно, только что было обнародовано видеоинтервью про «Солсберецкий собор». Кельн в нашей поездке возник неожиданно – после того, как на запланированные дни в Нюрнберге оказались в наличии только дорогие отели, и мы решили сделать ход конем: провести это же время в Кельне, а оттуда переехать в Мюнхен, переночевав не в номере, а в поезде. Грех не воспользоваться тем, что Кельн от Франкфурта, куда мы прилетали, находится всего лишь в двух с небольшим часах.
Впрочем, никто нам так и не позвонил, и с визой задержки не было. Как показали дальнейшие события, может, и зря.
Немецкий язык
14 октября должен был осуществиться вышеуказанный переезд в Кельн. Отшагав уже километры по Франкфурту-на-Майне и Висбадену, на вокзал мы приехали вовремя.
Надо пояснить, что по Германии мы путешествовали, не зная немецкого языка. Вернувшись в Россию, всем рассказывали, что достаточно знания пяти фраз: данке шон, гутен таг (морген, абенд), хауптбанхоф (главный вокзал как главный наш ориентир в каждом городе), айн-цвай (айн капуччино, цвай капуччино, айн тикет, цвай тикет) и ди рехнун (счет – я, правда, норовил сказать «рейхнунг», но меня понимали, может быть, потому, что слова эти я всегда сопровождал трением большого пальца об указательный). Этого для передвижения по стране вполне хватало.
Все остальное общение происходило на смеси английского (в объеме советской 10-летки), русского и жестов. Даже вместо «гутен морген» я постоянно сбивался на «гутен монинг». Немцы, впрочем, везде ограничивались просто «морген». Как и «данке шон» сокращали до «данке». Когда мне начинали что-то много говорить по-немецки, я тут же заявлял «ноу андестенд», что в ресторанах и отелях нередко вызывало длинную тираду уже по-английски, понять которую тоже было затруднительно. Советское образование дало возможность с грехом пополам через слово – через два как-то по-английски читать, но не говорить, тем более что известно: написано «Ливерпуль», говорить надо – «Манчестер».
Это Кельнский вокзал: вид изнутри
Вокзал
Итак: франкфуртский вокзал. Билет в Кельн куплен из Омска заранее по Интернету на сайте «Немецких железных дорог». На двух пассажиров, но на нем указана только одна фамилия – моя. В распечатке сразу был обозначен путь, на который приходит поезд – 18-й, что для россиян непривычно, но очень удобно. Пока ждали поезд, изучили плакаты, на одном из которых – схема платформы, разделенной на сектора: a, b, c, d. И по каждому поезду указано, напротив каких секторов какой вагон останавливается.
Поезд прибыл по расписанию. Перед этим что-то непонятное сказали по-немецки по громкоговорителю. На поезде не было никаких обозначений – ни спереди, ни на вагонах. В Омске я заранее изучил все, что возможно, про немецкие поезда. В частности, о том, что на каждом вагоне снаружи – электронное табло с указанием номера поезда и конечного пункта следования. Внутри каждого вагона – такое же табло, где кроме этого обозначается ближайшая станция. Ничего этого не было. Поезд на вид – из далекого прошлого, из 90-х, скажем.
Что-то явно шло не так. Пассажиры, ожидавшие поезда, недоумевали и не торопились садиться. Проводников не наблюдалось. Если кто-то и пытался зайти в вагоны, то с несколько растерянным видом. Я пометался между пассажирами, зашедшими в наш 9-й вагон, показывая им на распечатке номер моего поезда – IC 1022 и пальцем обводил вагон: правильно ли я, дескать, сажусь или нет. Ответы были неопределенные, пока, наконец, одна из женщин не достала листок, на котором был ручкой написан тот же номер поезда, и кивнула. Надо полагать, билет у нее был электронный – в смартфоне. Моя собеседница традиционно попробовала выйти на более осмысленный контакт:
– Дую спик инглиш?
– Литл-литл, – смущаясь ответил я и показал щепотку большим и указательным пальцем.
Пока я метался (жена – спасибо ей – терпеливо стояла с чемоданами), народ как-то втянулся и расселся. В немецких поездах места можно резервировать – и ты садишься на конкретные, или не делать этого, сэкономив несколько евро, садясь на свободные, с которых тебя могут согнать зарезервировавшие их. Как было сказано на сайтах бывалых туристов, над каждым сиденьем горит огонек – зеленый, если оно свободно, красный – если зарезервировано. Я заранее доплатил за конкретные места в купе и у окна. Поезд походил на электричку, а купе отличалось от других мест тем, что было прикрыто застекленной хлипкой дверцей. Огоньков никаких над сиденьями не было и в помине.
Наши места у окна напротив друг друга – 114 и 115 – оказались заняты, но я начал махать распечаткой билета, показывая на места и говоря «резерв». Сработало. С неохотой удобно устроившиеся женщины поднялись и покатили свои чемоданы прочь. Не знаю, нашли ли они свободные места, – вагон был забит, заканчивалось воскресенье. Но мы теперь могли любоваться проплывающими видами. А смотреть было на что: практически весь маршрут шел вдоль Рейна. Много позже мы проехали даже мимо скалы, с крупной надписью «Lorelei».
Пожар
Когда минут через 30 после Франкфурта поезд подходил к станции Майнц, в громкоговорителе поезда что-то долго стали говорить по-немецки. Народ вокруг начал переглядываться и недоуменно переспрашивать друг друга. Было видно, что все в некоторой растерянности. Вдруг более трети пассажиров нехотя встали и начали выходить. По кислым лицам было видно, что выходить они не планировали, а вполне даже собирались ехать дальше.
– Нам-то выходить или нет? – спрашивает жена.
– А кто его знает?
Я опять принялся судорожно размахивать распечаткой с номером нашего поезда, спрашивать «Кельн?» и обводить рукой вагон. К нам в купе сели белый мужчина, надо полагать, немец с коренастой женщиной-латиноамериканкой. Он, взглянув на распечатку билета, кивнул: «Ja».
В Майнце мы стояли явно дольше, чем полагалось, но наконец тронулись. На следующей станции в купе попытались зайти две женщины, показав на места мужчины и еще одно и что-то говоря по-немецки. Я понял, что эти места были ими зарезервированы. Одно место беспрекословно освободили, а вот подтвердивший, что мы едем правильно, мужчина категорически отказался покидать свое место. Впервые проявился проводник в форме. С сережкой в ухе и татуированной бабочкой на руке. Они долго спорили с мужчиной, который кивал на латиноамериканку, говоря, как мы предположили, что он ее сопровождающий и ни за что ее не покинет. Дискуссия окончилась ничем: проводник нашел где-то свободное место и пригласил туда недовольную женщину. Так что и резервирование тоже может оказаться проблемным.
А это тот же Кельнский вокзал: вид снаружи
Только на следующее утро в Кельне, просматривая русскоязычный Интернет, обнаружили, что 12 октября рано утром, когда мы еще спали в висбаденском отеле, на участке между Франкфуртом и Кельном загорелся скоростной поезд с 500 пассажирами. Его удалось остановить, их эвакуировать, но два вагона сгорели, из-за чего было закрыто движение мeжду cтaнциями Зигбуpг и Moнтaбaуp. По сообщения информагентств, этот участок должны были восстановить до 13 октября. Но судя по тому, что с нами произошло во второй половине дня 14-го, его к тому моменту еще не восстановили. Поэтому поезд пустили в объезд. А вышедшие пассажиры, надо полагать, ехали до станций закрытого участка. Позже выяснилось, что ограничения на данном маршруте продолжались до середины ноября. А причиной пожара стали технические неполадки в трансформаторе вагона. В связи с этим ряд новых вагонов других поездов были срочно отправлены на проверку в мастерские, а на линии вышли составы 10 – 20-летней давности.
– Хорошо, что не теракт, – сказал я в шутку жене. Как выяснилось на следующий день, шутить по этому поводу не следовало.
Террорист
С утра 15 октября жена позвонила матери: «Мы в Кельне». Пешеходная экскурсия по городу должна была начаться в 15.00. Место сбора – на площади у копии крестоцвета Кельнского собора. Его высота – 9,5 метра. Оригинал – еле виден на верхушке собора. Прекрасная погода, экскурсовод Евгений, толчея на площади. Нас в группе всего трое. Пока с Евгением о чем-то говорили, Лиза прошла метров на 15 вперед к собору.
Это фото было сделано буквально за несколько минут до всеобщей паники
И тут от левой стены собора – там, где спуск к железнодорожному вокзалу, раздалось: «А-а-а!». Толпа, как фильме-катастрофе ринулась в нашу сторону. В панике: сразу и все вместе. Зрелище, скажу я вам, жуткое. Вокруг народ в испуге начал быстро двигаться подальше от собора. Чтобы не затеряться в толпе, я быстро подбежал к Лизе и мы вместе вернулись к экскурсоводу, поглядывая в сторону вокзала. Там вроде все стихло. Люди даже, наоборот, начали подтягиваться к вокзальной стороне. Видно было, что привокзальную площадь огородили барьерами, внутри которых группками стояли полицейские.
– Что же случилось?
– А я сейчас в Инете посмотрю, – третья участница экскурсии, шустрая женщина, успевшая изучить все путеводители и далее постоянно уточнявшая рассказы экскурсовода, полезла в смартфон. Мы живем в мире, где для того, чтобы узнать, что происходит в ста метрах от тебя, нужно выйти в Интернет. Скоро выяснилось, что панику вызвали выстрелы. Полицейские стреляли в террориста, который захватил заложницу.
Это единственное получившееся у меня фото полицеского оцепления вокзала. Снято с парапета Кельнского собора
На следующий день местные газеты опубликовали репортажи и фотографии с места события. Как написала немецкая газета Bild, события начали разворачиваться в McDonald’s, где был использован коктейль Молотова, потом мужчина (как потом выяснилось, 55-летний сириец, имеющий вид на жительство в Германии) перебежал в аптеку напротив и взял в зaлoжницы coтpудницу. Он oбвязaл жepтву нecкoлькими гaзoвыми бaллoнчикaми и oблил зaжигaтeльнoй cмecью. А во время штурма попытался ее поджечь. В него стреляли и ранили.
Похоже, эти выстрелы и испугали зевак, наблюдавших все это с высоты возле кельнского собора. Вокзал был освобожден от пассажиров, и поезда не ходили. Намеревавшиеся уезжать уже после того, как террориста увезли, сидели в ожидании с чемоданами на ступеньках собора, спускающихся прямо на привокзальную площадь (во время спецоперации на этих ступенях не было никого). Надо полагать, саперы проверяли вокзал: не оставил ли террорист где-нибудь бомбу.
Железнодорожного движения не было еще долго, так как спустя минут 40 мы с экскурсоводом дошли до моста Гогенцоллернов (народное название – мост влюбленных). Он рядом с вокзалом, но Евгений сначала рассказал о соборе, о римско-германском музее, один из главных экспонатов которого – мозаику Диониса – можно было поразглядывать снаружи через большие окна-витрины, и еще о ряде достопримечательностей.
Вид с моста: мужская голова слева — экскурсовод Евгений.
На этом действующем железнодорожном мосту – сотни тысяч висячих замков, оставленных парами (ключи, как водится, в воду) общим весом немалое количество тонн.
Замки висят на протяжении всего моста.
Как сказал нам экскурсовод, впервые за время его работы на маршруте не было слышно поездов, которые двигаются здесь каждые пять минут. Поезда все еще не ходили, хотя прошел уже почти час с момента взятия заложника.
На следующий день поздно вечером, даже уже ночью, мы покидали Кельн. И нашли, наконец, то место, где взяли террориста. Это глубоко внутри вокзала.
Вот в этом все еще не работающем на следующий день McDonald’s был использован коктейль Молотова
Аптека прямо напротив McDonald’s. Оба закрыты, и оба до сих пор были огорожены металлическими штакетниками с остатками бумажной полосы «Проход запрещен». За стеклянными витринами аптеки были видны мелкие осколки стекла на полу.
А это та самая аптека. Слева часть стелянной двери, через кторую стреляли в террориста, закрыли светло-коричневым картоном
Объявление о том, что аптека временно не работает с указанием адреса ближайшей аптеки на привокзальной площади
Если приглядеться, то можно увидеть мелкие осколки рабившегося от выстрелов стекла на полу
На следующий день из Мюнхена жена позвонила маме в Омск и услышала:
– Я не спала всю ночь. Там у вас террорист захватил заложника.
Мир действительно стал прозрачным и тесным. То, что происходит на другом конце земного шара, может иметь отголоски здесь у нас.
Начало путешествия читайте здесь.
Ранее репортаж был доступен только в печатной версии газеты «Коммерческие вести» от 19 декабря 2018 года
